Прошло три недели.

Ллойд Митс выбросил в корзину остатки сэндвича. Натянул куртку и подумал, что самое время вернуться домой к жене. На сегодня ему вполне хватило всех этих гнусных историй, суть которых была одна и та же: банды подростков сводили счеты между собой.

Он вышел в коридор и закурил.

— Все в порядке, Ллойд?

К нему, держа в руках бутылку пепси-колы, подошел Салиндро.

— Ну, как тебе сказать… меня уже затрахали все эти долбаные убийства.

Салиндро сделал глоток шипучки:

— Будет тебе. Что б ты стал делать, не будь ты копом?

— Стал бы частным детективом. Всегда хотел быть им. Тебе платят за то, что ты снимаешь какой-нибудь адюльтер, взгляд просто радуется, и так — до бесконечности.

Оба от души засмеялись.

— А что с Милтоном? Он во всем признался? — спросил Салиндро.

— Нет. Так ничего и не сказал. Однако у нас в руках оказалось множество улик, в частности, возле места убийства Элизабет Стингер была обнаружена земля, по составу идентичная той, что находится возле его дома Да и отпечаток обуви наилучшим образом совпадает с отпечатками ботинок Уэйна Бомонта. Защита сыграет на этом, они обвинят во всех убийствах Уэйна. Ссылаясь на отсутствие доказательств, свидетельствующих о прямой причастности Милтона, они выставят его бедным идиотом, который даже не догадывался, что его приемный сын замышляет очередное убийство. Но, учитывая все то, что мы у него нашли, окружной прокурор готов обвинить его в косвенном соучастии в убийстве Элизабет Стингер и Аниты Пасиека… и убийстве Джульет.

Ему с трудом удалось произнести последнее имя: пришлось справиться с внезапно нахлынувшим волнением.

— Что за фигня? — возмутился Салиндро. — Он убивал, резал, а мы так никогда и не узнаем, почему он все это делал?

— Ларри, этот парень — монстр. Серийный убийца худшего розлива. Даже если он разоткровенничается обо всем, что знает, его слова все равно надо воспринимать с оглядкой. Этот человек не похож на нас. Он все время лжет, кем-то манипулирует, для него единственное удовольствие — чувствовать свое превосходство над нами.

— Монстр, так? Усыновил мальчишку, украл его брата-близнеца и вырастил этого последнего тайком, превратив обоих в кровожадных убийц. Но для чего? Как Милтону удалось это сделать? Допустим, отец бил его, насиловал и все такое, но что из этого следует? И почему так получилось? Его отца, что, тоже насиловали и били? И все это без конца? Что, ненависть и жестокость бесконечно множатся и усиливаются? Но тогда откуда изначально берутся эти монстры, и где исток всей этой истории? Как зло в один прекрасный день вдруг поселяется в человеке? Ты не считаешь, что оно постоянно присутствует в каждом из нас, прячется где-то в глубине души, но большей части людей удается как-то с ним совладать?

Митс пожал плечами.

— Человек зол по своей натуре, но как он может решиться убивать, просто, безо всяких причин? — продолжал Салиндро, еще отказываясь верить своим собственным словам.

— Зло живет в нас. Оно действительно является частью человеческой души, но мы никогда не сможем проникнуть в ее потаенные уголки. Если сделать это, мы перестанем быть людьми и превратимся в машины. У каждой души должны быть свои секреты, и кому-то нужно, чтобы ты просто был добрым или злым, или в тебе сочеталось и то и другое. Не знаю.

Двери лифта раскрылись, и им навстречу, поздоровавшись, вышли двое коллег.

— Не говори об этом так спокойно, это нагоняет на меня тоску, — признался Салиндро, нажимая кнопку минус третьего этажа.

Они молчали до тех пор, пока лифт не замер, опустившись вниз.

— А Бролен, ты о нем что-нибудь знаешь?

Салиндро покачал головой.

— Нет. Думаю, он решил взять передышку перед судом. Уехал куда-нибудь, где может остаться наедине с самим собой, подальше от цивилизации, если я, конечно, хоть немного его понимаю.

Они вышли из лифта и направились на стоянку.

— Думаешь, он останется работать в полиции?

— Может быть. Его шаги невозможно предугадать. Он еще слишком «зеленый».

— Может быть, в этом и заключена вся проблема? Это не должно было произойти с ним, и, если ему удастся справиться, он останется полицейским.

— В любом случае, не таким, как ты или я, — пошутил Салиндро.

Митс затушил сигарету о столб:

— Ладно, до завтра, Ларри.

— Ну что ж… до завтра, до послезавтра и так далее.

Они некоторое время постояли, потом тепло пожали друг другу руки и расстались.