Прошло еще два дня, а ни малейшего следа в деле так и не появилось. Ни одного серьезного свидетеля в окрестностях места преступления, ни одной существенной зацепки, ни малейшей улики, которую могло бы дать письмо — ни отпечатка, ни волокна, ничего. Митс изучил дела всех преступников штата, осужденных за покушение на нравственность и освобожденных в течение последних полутора лет. Некоторые из них более или менее соответствовали составленному психологическому портрету, и тогда их дела ложились в лоток с пометкой «Допросить». Со своей стороны, Салиндро пожертвовал функциями координатора, чтобы помогать Карлу Диместро и команде судебных антропологов, подчинявшихся Службе судебно-медицинской экспертизы, возглавляемой доктором Фольстом. Основная их задача заключалась в восстановлении первоначальных черт лица жертвы, верхняя часть которого была изъедена кислотой. Это была долгая и кропотливая работа, требовавшая экстраординарной точности в моделировании маски из силиконового эластомера. К команде даже присоединился пластический хирург из портлендского университета, чтобы работа была завершена как можно скорее. Однако не следовало ожидать убедительных результатов раньше, чем через несколько дней. Поиск по зубной карте также пока ничего не дал; а если убитая девушка, например, лечилась у дантиста из какого-нибудь отдаленного графства, ответ можно было не получить вообще никогда. Личность жертвы пока оставалась тайной.

Всю среду Бролен провел, осматривая место преступления и лес вокруг, в надежде, что ему в глаза бросится какая-нибудь ранее ускользнувшая от внимания экспертов деталь, но главное, желая лучше проникнуться атмосферой случившегося. Следствию не хватало улик, чтобы поймать преступника. И, что хуже всего, Бролен был уверен, что следующая жертва появится очень скоро, что этот сумасшедший снова нанесет удар, правда, по-прежнему было совершенно неизвестно, где именно. Призрак Лиланда — так он называл маньяка из-за сходства совершенного им убийства с теми, которые совершал Лиланд Бомонт — нападет вновь, будет появляться еще и еще, охваченный своим мрачным смертоносным порывом, поглощенный желанием сеять смерть, дать выход жестоким сексуальным импульсам. Анализируя его действия, Бролен предвидел новую кровь.

Призрак Лиланда будет убивать до тех пор, пока его не остановят. Обратный отсчет начался, и каждый следующий день означал, быть может, агонию и смерть очередной жертвы. Для Бролена знать это было невыносимо. Он чувствовал себя виноватым за то, что продвигается вперед не слишком быстро, ему требовались дополнительные улики, другие доказательства. Значит, необходимо было действительно влезть в шкуру убийцы, понять его и научиться предугадывать его действия.

Весь четверг Бролен и Митс вместе с маршалами из Бисмарка, шерифом графства Васко и его людьми допрашивали Генри Палерноса. Однако прежде всего они установили, что у Паркер-Джеффа есть алиби на ночь убийства, и Салиндро едва удалось убедить парня, что тот вовсе не является подозреваемым и что речь идет о простой следственной проверке. Паркер совершенно не понимал, почему он, спасший жизнь инспектору Бролену, все еще значится в числе подозреваемых. К счастью, с Генри Палерносом все было намного проще, потому что с ним не приходилось церемониться. Человека, напавшего на Бролена, охраняли лучше, чем Форт-Нокс, Прошло несколько часов, пока благодаря свидетельству самых разных людей алиби Палерноса в ночь убийства также удалось подтвердить. Палернос не совершал это преступление. Его срыв был вызван случайным стечением обстоятельств: находившийся в розыске заключенный, увидев копа не из местных, который к тому же задавал вопросы, решил, что это наверняка разыскивают его, и отреагировал столь резким образом. Не особенно удивившись, Митс и Бролен вернулись вечером в Портленд, так и не обнаружив ни один хоть сколько-нибудь существенный след. Темнота вокруг казалась им достаточно тревожной. Диск луны светился на небе, подобно знаку таинственной угрозы, подмигивая полицейским из огромных разрывов между облаками, и был совсем не похож на привычное ночное светило.

В пятницу утром Бролену позвонила Джульет. Она была крайне возбуждена, хотела видеть его по неотложному делу. Очевидно, и впрямь случилось что-то важное.

Полчаса спустя она уже стучала в дверь кабинета Джошуа.

Когда Джульет вошла внутрь, ее удивили две вещи. Сильный запах фруктового чая и улыбка, с которой ее встретил Бролен. Она-то думала, что является одним из немногих ценителей фруктового чая в Портленде, и вот теперь обнаружила в Бролене еще кое-что общее. Безразличие, которое он демонстрировал во вторник, совершенно исчезло, остался лишь мужчина с напряженным лицом, но радостной улыбкой.

— Чем я обязан твоему столь раннему визиту? — поинтересовался он, вставая.

— Мне… мне нужно что-то показать тебе, — пробормотала она в ответ.

— По телефону твой голос звучал так, как будто это жизненно важно, — заметил Бролен. — Хочешь кофе?

Джульет показала пальцем на чайник:

— Я бы предпочла чай: с лесными ягодами — мой самый любимый, — ответила она.

— А я-то думал, что являюсь единственным его покупателем во всем Портленде, — удивился Бролен. — Я беру его у Уиттарда из Челси. Значит, лишь благодаря нам эта лавочка все еще выживает!

— Может быть, мы иногда даже встречались там еще до нашего знакомства, — сказала Джульет.

Бролен не ответил, сосредоточившись на разливании кипятка в две кружки с символикой «Трэйл Блэйзерс».

— Как твоя щека? — задала вопрос Джульет, заметив, что кровоподтек изменил свой цвет с красного на сине-зеленый.

— Еще немного болит, но ничего страшного. Да и боль в плече почти не чувствуется. Садись и рассказывай.

Они уселись за стол Бролена, и Джульет открыла картонную папку, которую держала в руках.

— Я нашла, из какой книги взяты цитаты, приведенные в письме, — сказала она вместо предисловия.

Бролену показалось, будто его снова оглушили. Просьба о помощи, отправленная им в Библиотеку конгресса, наверняка попала в долгий ящик, и он не ждал ответа раньше, чем через несколько дней. Предвидя это, он уже собирался было провести уик-энд в муниципальной библиотеке, но никак не ожидал получить нужную информацию от Джульет.

— Ты уверена? — поинтересовался он, заранее зная ответ.

Он был знаком с Джульет не так давно, но уже знал: она не из тех женщин, которые останавливаются на полпути.

— Ошибка исключена. Смотри сам.

Девушка положила на стол копию письма Ворона и открытую книгу, названия которой Бролен не разглядел. Один фрагмент в ней был обведен:

Эти слова точь-в-точь повторялись в письме.

— Это отрывок из «Божественной комедии» Данте Алигьери. Если говорить точнее, из ее первой части, которая называется «Ад», — пояснила Джульет.

— «Ад»? — повторил Бролен, и на лице его отразилось беспокойство.

— Да, «Божественная комедия» — это поэтический шедевр, написанный в четырнадцатом веке и разделенный на три части: «Ад», «Чистилище» и…

— … «Рай», — закончил Бролен, кивнув. — Я знаю это произведение, хотя и никогда его не читал. У моего дедушки в гостиной висела репродукция картины Боттичелли, изображающая сцену из Чистилища, из-за нее меня всю юность преследовали кошмары.

— Я прочитала ее сегодня ночью, каждая часть разделена на тридцать три песни. И полагаю, что поняла, о чем пишет убийца.

— Ворон, — поправил ее Бролен. — Мы почти уверены, что убийца и автор письма — два разных человека; убийца — нечто среднее между психотиком и психопатом, а Ворона можно назвать «социопатом», — пояснил инспектор, нимало не заботясь о том, что приоткрывает «гражданскому лицу» конфиденциальные сведения, касающиеся запутанного дела.

Джульет оценила этот знак доверия и кивнула.

— Тогда все еще более логично, — произнесла она, обращаясь как бы к себе самой. — Ворон знает о намерениях убийцы, они должны быть близки. Учитывая интеллект Ворона, можно предположить, что в их дуэте он выступает мозгом, а тот второй лишь выполняет всю грязную работу.

— Это действительно может быть, — признался Бролен, которого проницательность Джульет удивила и даже по-своему обрадовала.

— Первая часть письма — его собственное сочинение, — продолжила Джульет. — Мне так кажется, потому что это не цитата из «Божественной комедии».

И она прочла четыре рифмованные строки:

Зазвонил телефон, и Бролен быстрым жестом включил автоответчик.

— Он предстает нам в образе проводника, — сказала Джульет. — Думаю, он не станет блефовать, ему нужно, чтобы мы могли идти за ним следом, он хочет, чтобы мы знали, что именно он для нас приготовил. Он даже уточняет «не сбившись с вожделенного пути» — то есть с пути, ведущего к пониманию, как я полагаю. Он хочет, чтобы мы оценили его, он замыслил великие деяния и стремится сделать нас свидетелями своих поступков.

Бролен кивнул: Джульет все больше его удивляла. Девушка продолжила:

— «Божественная комедия» рассказывает нам о том, как Данте в сопровождении поэта Вергилия пересек Ад, поднялся на гору Чистилища, чтобы встретить там Беатриче, свою возлюбленную, которая повела его в Рай. Герой долго блуждает по загробному миру, чтобы в конце концов очутиться в бесконечном блаженстве. Значит, если я правильно помню все детали, жертва была убита в прошлую среду вечером, в лесу, и возможно, именно на закате дня. Это в точности соответствует стихам из «Божественной комедии», которые он выбрал: «Я очутился в сумрачном лесу, // Чей давний ужас в памяти несу! // День уходил, и неба воздух темный // Земные твари уводил ко сну». Это стихи из первой и второй песен «Ада». А следующие взяты из третьей песни, они начертаны на вратах преисподней. Полагаю, он хочет нам сказать, что собирается проникнуть в ад и отвести нас туда. «Ад» у Данте включает девять кругов, каждый из них — это очередная ступень к Проклятию и к Диту, ангелу Зла. Иначе говоря, к сатане.

— А как ты думаешь, он, проходя вместе с нами круг за кругом, собирается отвести нас к самому Диту?

Возбуждение Джульет достигло предела, она не знала, как облечь переполнявшие ее мысли в слова — те громоздились в ее голове друг на друга, словно сумасшедшие электроны в ускорителе элементарных частиц.

— К Диту или к кому-то еще, не знаю. Однако он уточняет, что все «станет ясно», когда мы достигнем Ахерона. Ведь Ахерон — это река, по которой души умерших переправляются в адские бездны. Сегодня ночью мне в голову пришла очень неприятная мысль. А что, если бы он захотел проникнуть в сердце ада символически, как бы он поступил?

Бролен пожал плечами.

— Понятия не имею, думаю, обратился бы к сатанинским обрядам, — предположил он, чувствуя, как его пробирает дрожь.

— Чтобы подняться по Ахерону к центру ада, к Диту, он будет убивать и следовать за душами своих жертв.

— От жертвы к жертве, вверх по реке мертвых, проходя новые круги и в конце концов достигнув Дита? — переспросил Бролен с озабоченным видом.

— Жертва была найдена в лесу: он не случайно выбрал это место, потому что именно с него начинается рассказ Данте; теперь, чтобы достичь первого круга, ему понадобится другая жертва, и так далее, пока он не доберется до Дита. Понимаю, это достаточно странно, но, похоже, совпадает с действительностью.

— Да, совпадает и даже очень, — согласился Бролен. — Он убивает, чтобы переходить со ступени на ступень, следуя за душой своей первой жертвы к Ахерону, а затем за следующими — чтобы добраться до центра Ада Вероятно, он полагает, что сможет уцелеть, заплатив за проход той же ценой, которой расплачиваются, удаляясь в иной мир.

Телефон зазвонил снова, и Бролен вновь включил автоответчик.

— Вот что я хотела бы знать: зачем ему нужен Дит, ангел Зла? — призналась Джульет. — Какие фантазии могут возникнуть у убийцы, если он задался целью достичь квинтэссенции зла?

— Может быть, он сам считает себя чем-то подобным? — предположил Бролен. — В любом случае, хочу тебя поздравить, отличная работа. Ты ведь студентка психологического факультета, так?

Джульет почувствовала, как краснеют ее щеки.

— Я специализируюсь на судебной психиатрии, — пояснила она. — Поэтому надо же как-то использовать полученные знания…

Вспомнив, что вел себя неприлично по отношению к девушке несколько дней назад, Бролен тут же упрекнул себя в этом и прикусил губу. Профессиональный навык возобладал: он мог в течение нескольких минут наглухо закрыться от мира, погрузившись в ужасы своего ремесла, и все остальное переставало для него существовать. Должно быть, Джульет немало понервничала, пока искала цитаты из письма и размышляла над собственными выводами. Но она решилась на поиски, зная, что для нее в этом нет никакой непосредственной выгоды. Бролен встал и взял ее за руку.

— Сожалею, если в прошлый вторник я со всей этой историей оказался не на высоте, ведь ты нуждалась в поддержке. Обещаю, я обязательно исправлюсь, сделаю все возмо…

Дверь кабинета распахнулась, словно ее открыло взрывной волной. В комнате появился Ларри Салиндро.

— Что за фигня, я пытаюсь тебе дозвониться…

Увидев Джульет, он замолчал, Бролен протянул ему руку.

— Мне жаль, что я вам помешал, но в кабинете у капитана настоящая боевая тревога…

Салиндро заколебался, глядя на Джульет, потом решил, что она и так втянута во всю эту историю, а потому имеет право знать, и продолжил:

— Мы получили новое послание от Ворона.