Бролен припарковал свой «Мустанг» у обочины. Тут уже стоял, ожидая его, черно-белый полицейский автомобиль — правда, его внешний вид был немного изменен, поскольку поверх черной краски нанесли синюю; на капоте сидели Салиндро и еще один мужчина в форме. Чуть поодаль неподвижно замерли две другие машины, одна из них — мини-вэн передвижной судебно-медицинской лаборатории.

— Что случилось? — спросил Бролен, подойдя к Салиндро?

Тот скорчил гримасу отвращения.

— Девушка. Ее нашел парнишка часа два назад, он играл с друзьями. Двое парней из Юго-Западного приехали проверить, не шутит ли он. Кажется, они близки к обмороку.

— Врач хотя бы здесь? — поинтересовался Бролен.

— Ну да, он убедился, что она мертва, но ничего не стал трогать. Мы оцепили место и ждали, когда ты приедешь.

— Но все-таки, почему я? Капитан в курсе?

— Да, он узнал, когда парни из Юго-Западного позвонили нам. Он-то и сказал мне, что тебе следует приехать.

Бролен не понимал, к чему клонит коллега. Он уже был занят расследованием, и срочный вызов в другое место выходил за рамки принятых правил.

— Так ты мне объяснишь, наконец, зачем я здесь? — вновь начал Бролен.

Салиндро бросил короткий взгляд на другого полицейского и проговорил:

— Ты должен все увидеть собственными глазами, иначе ты мне не поверишь.

Пройдя по лесу сотню метров, они вышли к оцеплению: между деревьями, вокруг полуразрушенной хибары была натянута заградительная лента. Здесь же находились несколько полицейских, внимательно разглядывавших землю и делавших пометки в блокнотах. Двое мужчин в серых халатах экспертов-криминалистов держали в руках тяжелые чемоданы. Они старательно исследовали почву вокруг дома. Один из них наносил желтый порошок на прозрачную пленку полуметровой длины, прикладывая ее ко всему, что только могло напоминать отпечатки ног на земле.

— Эксперты ждут твоей отмашки, чтобы войти внутрь, — предупредил Салиндро.

Бролен кивнул, все еще не понимая, зачем он здесь. Ни его звание, ни репутация не могли быть причиной этого внезапного вызова. Не располагал он и связями в высших кругах, достаточными для того, чтобы его могли бросить на расследование громкого дела. Конечно, он был одним из тех редких копов, способных составить верный психологический портрет убийцы, опираясь на улики, найденные на месте преступления, но зачем тогда было вносить в это дело столько таинственности? Он совершенно не понимал этого. Однако все смотрели на него так, словно его присутствие было решающим. К нему подошел мужчина в форме офицера полиции.

— Мы ждали вас, инспектор Бролен, я — лейтенант Хорнер из Юго-Западного округа. Мы уже собирались отправить сюда одну из наших групп, когда сержант Фаулингз описал нам жертву.

Внезапно Бролен подумал о Джульет. Он представил себе ее залитое кровью лицо, отчего сердце в груди учащенно забилось. Нет, невозможно, никто не знал, что они с Джульет встречались, тем более копы из Юго-Западного.

— И все-таки? — нетерпеливо спросил Бролен. — Почему вы вспомнили обо мне?

Офицер и Салиндро обменялись понимающими взглядами.

— Видите ли, жертва…

Сделав жест рукой, Салиндро прервал его.

— Лучше взгляни сам, Джош.

И он увлек его в сторону ветхого дома. Вытащив свой «мэг-лайт», Салиндро включил его.

Бролен услышал что-то вроде жужжания. Мужчины неподвижно замерли перед зияющей в стене дырой. По стене стелился плющ, раскинув свои побеги, словно щупальца, он был таким густым, что почти скрывал единственный проход внутрь. Остановившись возле дыры, Бролен испытал неприятное чувство: ему показалось, что он стоит возле распахнутой пасти, терпеливо ожидающей, когда в нее затолкают еду; дыра между побегов плюща напоминала гигантские челюсти.

В ноздри ударил резкий запах. Бролен безошибочно определил, что их ждет внутри. Он вспомнил, как в самый первый раз, столкнувшись с запахом смерти, не совсем удачно сравнил его с вонью кишечных газов больного, но больше никогда в подобной ситуации не смеялся, скорее наоборот.

Нагнувшись, Салиндро пролез в дыру, Бролен тут же последовал за ним. Они углубились в темноту, царившую в черной пасти. Мерзкий запах стал еще сильнее, словно зловонные испарения скапливались здесь уже достаточно долгое время. Бролен кашлянул от отвращения.

Пучок света скользнул по земле, пробивая дорогу между кучами хлама. Они шли по старому паркету из вспученных и изъеденных червями досок, поверх которых расположились всевозможные растительные и животные паразиты. Воздух здесь был тяжелым, пропитанным смертью. Скрытая побегами растений дыра, через которую они влезли сюда, пропускала слишком мало света, не позволяя разглядеть внутреннюю обстановку. Дверь и окна были заложены камнями, как будто кто-то хотел забаррикадироваться изнутри, создав подобие склепа.

Через несколько метров мужчины оказались в абсолютной темноте, единственным источником света был «мэг-лайт» Салиндро. Они медленно двигались вперед. Время от времени свет фонаря скользил по стенам, и Бролен заметил, что они покрыты слизью, мхом и плесенью. Пол был усеян камнями, осколками пивных бутылок и обрезками досок, изъеденных термитами.

Жужжание усилилось, напоминая гудение переносного электрогенератора.

Глаза Бролена начали привыкать к темноте, и слабого луча света, который Салиндро направлял вперед, ему стало достаточно. Вокруг было абсолютно темно, и лишь свет фонаря связывал реальность с пустотой. Они осторожно шли в почти кромешной тьме, нарушаемой лишь мутным светом фонаря. Оба как будто оказались вдали от мира, заблудившиеся на дне пропасти. Помимо бесконечного жужжания, сюда не проникало ни единого звука, и только назойливый гул неумолимо становился все явственней. Да еще тошнотворно запах все сильнее бил в ноздри. Бролен слышал дыхание коллеги и пытался сосредоточиться на том, что видел прямо перед собой.

Где-то в глубине дома раздался слабый треск, и нога Бролена провалилась между двух паркетных досок, оказавшись в невидимом клубке растений. Ржавый гвоздь через ткань брюк вонзился ему в лодыжку.

Стараясь сохранять равновесие, Бролен расставил руки в стороны и наткнулся ладонью на дымоход старой печи. Он сразу же почувствовал, как под его рукой зашевелились мокрицы.

— Все в порядке? — спросил Салиндро, посветив на Бролена.

— Да, просто я терпеть не могу этих тварей, — проворчал Бролен, тряхнув рукой, стараясь сбросить с нее самых прилипчивых насекомых.

Осторожно вытащив ногу из дыры, он ощупал лодыжку, сморщившись от боли.

— Блин, я порезался.

Он почувствовал, как потекла у него между пальцев кровь.

— Мы уже почти на месте, она прямо за той стеной, — сказал Салиндро.

Слушая его, Бролен вдруг понял, что они говорят шепотом, словно само место внушало им страх или какое-то особенное почтение.

«Это действительно склеп», — подумал он.

Они двигались дальше осторожным шагом, и доски скрипели под их ногами. В доме обитали целые колонии пауков. Бролен не помнил, чтобы он когда-либо раньше видел их так много в замкнутом пространстве. Стены были сплошь покрыты паутиной, колыхавшейся от ветра, и внутри нее быстро перемещались черные восьмилапые существа. Вероятно, здесь их была целая сотня. От крошечных до огромных, размером с блюдце. Они бегали по своим шелковым паутинам, подстерегая добычу, как голодные хищники. Бролен почувствовал, что ему стало трудно дышать: то ли из-за висевшей во мраке сырости, то ли от ощущения, будто тысячи насекомых слегка касаются его. Чем дальше он шел вперед, тем большей благодарностью проникался к мальчику, обнаружившему тело. Да, тому действительно понадобилась изрядная порция смелости, чтобы забраться в эту ужасную могилу. И даже зная, что дети не всегда столь впечатлительны, как кажутся, он не испытывал облегчения. Лишь любопытство, смешанное с завораживающим страхом, могло заставить паренька настолько углубиться в темноту.

Луч фонаря на мгновение замер, остановившись на оранжевом сгустке чего-то напоминающего лед. Продукт секреций рыжего гриба.

Казалось, все мельчайшие детали обстановки расположились вокруг них таким образом, чтобы специально создать ощущение бесконечного хаоса; запах гниющей человеческой плоти явственно бил в нос.

Пройдя мимо населенной насекомыми стены, Салиндро остановился и положил ладонь Бролену на плечо.

— Зрелище не из приятных, — предупредил он.

Луч света разрезал пыльный воздух и лег на пол прямо перед ними.

Она лежала там.

И над ней с жужжанием вились мухи.

Тонкая полоска дневного света, просачивавшаяся между двух камней в стене, падала на ее голое бедро, словно стремясь подчеркнуть бледность холодной кожи. Несколько белых волосков виднелись на твердом мраморе ее ноги — неподвижных, застывших во времени.

Луч фонаря поднялся выше.

Совершенно обнаженная, она лежала посреди большого темного пятна на полу. Десятки мух вились вокруг отверстий ее тела как естественного, так и искусственного происхождения, проникая внутрь на считаные мгновения, чтобы отложить там яйца.

Бролен переместился взглядом вверх по ногам женщины — и тут же испытал отвращение.

Из влагалища торчала рукоять ножа с засохшими следами струйки крови. Черное толстое тельце насекомого вдруг выползло из-под рукоятки, расправив лапы и намереваясь бежать прочь от того огромного куска мяса, в котором только что пировало вместе с сотнями других.

— Боже мой! — произнес Бролен, прикрыв рот ладонью.

Свет фонаря продолжал скользить вверх по телу, и Джош Бролен наконец понял, почему он оказался здесь.

У женщины, лежавшей тут в компании насекомых, пожиравших ее снаружи и изнутри, были отрезаны руки. На уровне локтей.

Но что хуже всего, ее лоб был изуродован, словно кто-то плеснул на него кислотой.

Так подписывался Портлендский Палач.

Сама смерть.