Цифровой город
Хангыль, корейский алфавит, изобретенный в XV веке при короле Седжоне Великом, считается одним из источников недавнего экономического успеха страны. Это единственная письменная система в мире, для которой имя его создателя и дата его изобретения являются точно известными. Король Седжон, четвертый монарх династии Чосон, был просвещенным деспотом, который решил создать инструмент для распространения знаний населения о законах, велел создать алфавит, сегодня называемый хангыль, предназначенный для перевода самого простого способа разговорной речи в письменную.
Аристократические элиты королевства и чиновники находились под сильным культурным влиянием китайцев и не одобряли создание национального алфавита, опасаясь, что грамотные простые люди могут угрожать их власти. Несмотря на оппозицию привилегированного класса, хангыль стал распространяться среди населения, особенно среди женщин, и в XX веке полностью заменил китайскую логографическую систему письма.
По мнению многих лингвистов и антропологов, способность корейцев передавать цифровой контент быстрее, чем представители любой другой страны мира, — это следствие влияния системы письма хангыль, которая идеально подходит для эры цифровых технологий.
В отличие от других систем буквенного письма, хангыль имеет одинаковое число согласных и гласных. Таким образом, можно организовать проектирование клавиатуры симметрично назначив согласными 14 клавиш слева и 12 — гласными справа. Клавиатура мобильного телефона имеет гораздо меньше клавиш, чем компьютерные клавиатуры, но так как в хангыль есть только восемь основных систем при наборе номера или текстового сообщения, это получается сделать быстрее и проще, чем в любом другом алфавите. Ведущий производитель сотовых телефонов Кореи применил основные принципы хангыль для создания методов ввода текста.
Изучив художественные галереи, музеи и внешний облик молодых людей — их образы и жесты, иронические надписи на футболках («Я прост, но слишком занят для вас»), — я был впечатлен важностью роли дизайна в современном Сеуле. Следы традиционной жизни скрыты, их обогнали новые конструкции жизни. Социальная коммуникация была тщательно переработана с учетом современных достижений связи. Представление данных было тщательно сконструировано для экранов всех размеров.
Большинство корейцев непрестанно глядят на экраны своих мобильных устройств. В стране Samsung и LG нахождение в сети является постоянным условием, неважно, что делает человек: гуляет, или сидит в кафе, или стоит на улице, или ожидает поезда метро. Руки постоянно заняты смартфоном или планшетом, движения пальцев разграничивают бесконечные потоки информации, которые скользят по экранам.
Сидя на скамейке в парке, я смотрел на группу из трех молодых девушек, стоявших под деревом, каждая из них глядела в свой телефон, фотографировала окрестности и саму себя, прежде чем поделиться результатом, улыбаясь в камеру, стоя в неизменном молчании.
Экраны везде: большие экраны на стенах небоскребов, средние экраны в зале ожидания железнодорожной станции. Но маленькие личные экраны смартфонов требуют непрерывной преданности толп людей.
После колонизации и войн, после диктатуры и голода умы Южной Кореи, с ростом уровня жизни освобожденные от бремени повседневности, плавно вошли в цифровую среду, и это, по-видимому, сделано с меньшей степенью культурного сопротивления, чем у любого другого народа мира. Это явление, я считаю, является основным источником невероятных экономических показателей, которые Южная Корея продемонстрировала в годы электронной революции.
В культурном пространстве, которое в наши дни раздирают военная и культурная агрессии, корейский опыт отмечен крайней степенью индивидуализации и одновременно запредельным закабалением коллективного разума. Индивид улыбается, это монада, которая прогуливается в городском пространстве в постоянном взаимодействии с фотографиями, твиттами, играми, приходящими с телефонного экрана. Социальные отношения трансформируются в сетевые взаимосвязи, чье управление и процедуры скрыты в кодированных командах в вебе. В порядке одобрения самоизоляции индивидуум должен адаптироваться к цифровому формату, и его представление должно быть адаптировано к установленному стандарту.
