Книга: Дикий мир. Колонисты
Назад: 26 апреля, день Ермаков Станислав, база отдыха «Красная»
Дальше: 26 апреля, вечер Поселок Тихая Заводь

26 апреля, день
Старцев Александр, деревня Стоянка, Великопольская волость

Съежившись и дрожа от холода и волнения, я сидел на обгорелом бревне перекрытия полов. Крыши в этом полуразвалившемся доме не было, и труба печи одиноко стояла посреди черной коробки, утыкаясь в небо.
Артем и Жека приникли к проему окна. Присматривались и что-то обсуждали, я же пытался прийти в себя. Как вышли из машины, сначала бежали вдоль железнодорожной насыпи, потом по берегу речки под железнодорожным мостом, пока не добрались до этого сгоревшего дома. Метров триста всего, но бежать тяжело было – снега по колено.
Сейчас, когда вроде свежие Жека с Темой разговаривали, изредка на меня поглядывая, я пытался поймать дыхание, дерущее горло. Перед глазами темно, но с виду-то я как живой, задумался просто – старался не показывать, как устал, просто присел шнурки посмотреть.
– Алекс! – Сержант позвал, уже не первый раз вроде.
Я встрепенулся и поднялся резко. Вроде нормально, отдышался чуть.
– Понял?
– Не совсем. Давай еще раз, – вздохнул я глубоко.
– Крыльцо видишь?
– Угу.
– С другой стороны такое же. Видишь две двери? Одна на первый этаж, одна на второй. С другой стороны дома так же. Лестницы там две, они симметрично, а на вход в коридор второго этажа одна дверь, посередине. Мишик, если дома, наверняка наверху, так что нам на второй этаж. Залетаем туда, самое главное, орите как можно громче – лежать, ОМОН и типа такого, – сержант начал посматривать и на Жеку, объясняя. Видать, не все я пропустил, а самое начало. – На этаж втроем заходим, всех лицом в пол. Если что, херачьте сразу кому непонятно, главное, их положить. Их там рыл десять минимум будет, как бы не больше, поэтому, если врубятся, что нас всего трое, проблемно может быть. Дальше, Алекс, бегом на выход, держишь обе лестницы. Их хабалки полезть могут, на первом этаже наверняка там их много, смотри, чтоб близко не подходили. Стреляй им под ноги, если что, а то близко подойдут, и все, хер ты чего сделаешь. В них-то не будешь стрелять, а Мишика не вытащим тогда просто. Все ясно? – Мы с Жекой синхронно кивнули.
– Жаль, пидорок нет, чтоб лиц не видно было. Ну ладно, прорвемся. Погнали, с Богом, – Артем, перескочив через несколько бревен, исчез в дверном проеме.
Жека ринулся за ним, я следом, опять чуть не навернувшись. Ножки слабенькие, все подгибаются. Когда появился в проеме, калитку из огорода уже вынесло – Артем даже притормаживать перед ней не стал. Как только выбежали на дорогу, сразу как на крыльях понеслись. Снег утоптан, ноги сами несут.
Вихрем пробежали по двору, мельком пролетели мимо окна занавешенные. Оббежали девяносто девятую с ржавыми крыльями и залетели в дом. Повезло, что дверь открыта была. Слонами загрохотали по лестнице, забегая наверх. Опять дверь с оборванным дерматином. Сержант залетел внутрь, широко распахнув ее, так что даже петли захрустели, когда она отлетела до упора. Следом метнулся Жека, мягко двигаясь. Я вдохнул полной грудью и влетел за ним, еле успев выставить руку, чтоб поддержать дверь. Вот хохма была бы, впечатайся в нее, – круче, чем спецназ румынский.
– ОМОН работает, лежать всем!!! – с надрывом заорал Тема, тычками ствола положив в пол нескольких выбежавших на шум товарищей. Мы пробежали по темному коридору на отблески электрического света в конце и ввалились в большую комнату.
– Лицом в пол! Лежать, мля! – заорал Жека, мимоходом хлестко пнув подскочившего с кресла нам навстречу мужика.
– ОМОН работает! Убью епть, лежать!!! – Артем волчком крутится по комнате, раздавая пинки. – Лежать! Вниз! – Почти с каждым словом он кого-то бил.
У меня картинки мелькали перед глазами калейдоскопом – смуглые испуганные лица молодых парней, возмущенные крики дородного мужика в желтом пиджаке, широко раскрытые глаза двух теток, ковры на стенах, лежащие люди. Что-то их слишком много на нас троих.
Жека уже матерно орал в коридоре, надсаживая голос, вбивая в пол нескольких человек. Артем ногой впечатал дородного мужика в кресло, а потом схватил его за загривок и бросил на пол. Вот ведь как, мужик его больше раза в полтора, у сержанта левая рука в корсете, схватил он его одной правой, а летел толстяк в пол, будто его из катапульты пустили. Воистину на многое способен человек в состоянии аффекта. Или боевого бешенства.
Сержант потянулся рукой за наручниками, и тут один из молодых парней вскинулся. Я заметил, как он поднимается, и с размаху впечатал ботинком ему в лицо. Берцы у меня новые, носки хоть и без железных стаканов, но пока необмятые. Когда кровь брызнула на стену, я мельком подумал о том, что переборщил. Хорошо не в висок. В комнату влетел Жека, пиная некоторых лежащих по ходу и не переставая орать.
– Алекс, выход! – глянул он на меня.
Я кивнул и выбежал в коридор. Еще один поднимается. Разбег два шага, удар ногой, и тело откинуло, еще и крутанув в воздухе. Ничего себе энергия удара – пнул ногой в лицо, а поднимающегося целиком перекрутило. Драться я не умею и не люблю, зато в футбол хорошо играю.
Выбежал на лестницу. Дверь слева, дверь справа – покрутил головой, стоя спиной к двери. Развернулся и прижался спиной к стене прохода напротив, опять замотав головой – дверь справа, дверь слева. Как долго секунды тянутся. Сердце билось уже где-то в горле. Сейчас трясти начнет – адреналин в кровь будто из шприца впрыснули.
Не, мотать головой в разные стороны – это точно неправильно, мелькнула мысль. Подбежал к окну по галерее, плечом уперся в стену, держа пистолет обеими руками. Теперь через грязное в трещинах стекло видно двор, по которому мы бежали. А внутри правую лестницу вижу почти целиком. Проход поверху с заграждением, высотой примерно мне по пояс, и вход один я не вижу, он подо мной. Но так гораздо лучше, чем у двери только что.
Вдруг заметил, что из второго дома вышли несколько женщин неопределенного возраста, толстые, закутанные в тряпки. Следом выбежал парень, взял что-то в девяносто девятой и побежал обратно. Бросил на бегу пару слов женщинам, и те побежали через двор ко входу, который как раз подо мной. Черт, а вот этого точно не надо. Еще несколько женщин выбежали во двор. Тут услышал, как открывается дверь снизу. Сразу раздались крики визгливые, звук шагов по лестнице.
– Стоять на месте! – перегнулся я через ограждение.
Идущие четыре женщины, крупные, дородные, приостановились. Несколько секунд молчания – и они разом заголосили, жестикулируя руками. Что они орут, я не понимал. Краем глаза увидел движение на второй лестнице – тоже несколько теток поднимаются.
– Стоять сказал! – заорал я, водя стволом пистолета снизу вверх.
Стоять они не хотели, потихоньку, шаг за шагом, поднимаясь, все громче завывая. Вот одной уже всего несколько ступенек осталось. Сейчас же Артем с Жекой должны уже появиться, а тут толпа такая. Не выберемся, блин. По спине холодком прошло. Не, так нельзя.
– Стоять!!! – опять заорал я и, прицелившись в ступени перед идущими, выстрелил. Одна из женщин вдруг схватилась за лицо с диким криком – сквозь пальцы кровь стало видно.
«В лестницу же стрелял, почему?» – заполошно подумал я. С визгом тетки одновременно начали скатываться с лестниц. Кто-то из них упал, раздались глухие крики боли. Но я вздохнул с облегчением, первый раз за долгое время.
Прислонившись к окну, дрожащей рукой смахнул холодный пот со лба. Вроде последнюю минуту забыл даже как дышать. Не успел перевести дух, как в доме все просто взорвалось стрельбой. Как раз там, где парни сейчас были, – несколько длинных очередей, перемежаемых частым рявканьем джексоновского дробовика. Я опять забыл как дышать, с открытым ртом смотря на дверь. От окна даже не подумал отойти.
Дуракам везет. Стреляли или дробью, или картечью, но отделался я парой царапин, когда рама вместе с ошметками дерева и стекла прыгнула на меня. Хорошо ни один из осколков стекла в лицо не попал, раскромсало бы до кости. Зато поцарапало меня штукатуркой, от стены брызнувшей. От неожиданности я присел с матерным криком, держась за лицо. Осторожно открыл глаза – целы. Посмотрел на перчатки – пыль и кровь, но крови вроде немного. Тут дверь в коридор вынесло, и из нее кубарем выкатился толстяк в желтом пиджаке. Следом вылетел Жека с перекошенным лицом.
– Встать! – ткнул он мужику ствол в лицо.
Тот начал подниматься, но не очень быстро. Из двери вылетел Артем с бешеными глазами. Бушлат кровью забрызган.
– Быстро! Встать! – еще раз ткнул в лицо толстяка Жека.
– Алекс, чисто? – пошел вниз по лестнице Тема.
– Стреляли, с улицы, – я все еще вытирал лицо, перемешивая известку с кровью.
– Здесь пошли, Алекс, сзади прикрывай, – сержант пошел спускаться по второй лестнице.
Толстяк идти вместе с нами категорически не хотел, но тут Жека просто пнул его, и мужик кубарем скатился вниз по лестнице, глухо взвыв. Спустившийся Артем переступил через него, подходя к двери. Цыкнув, обращая на себя внимание, он чуть приоткрыл дверь и обратился к нам:
– Сначала я до канавы, потом вы оба, вместе с телом. Потом снова я, и, как только у калитки падаю, через три секунды стартуйте до меня. Ясно все? Погнали.
Сержант рванул с места, гигантскими прыжками пересек сугробы и завалился в придорожной канаве.
– Пшел! – подняв толстяка, ткнул его стволом дробовика Жека в бок, подгоняя.
Я тоже подхватил того за отворот желтого пиджака, ускоряя. Очень быстро бегается, когда чувствуешь, что в тебя сейчас могут целиться.
Только мы рухнули в канаву, как Артем взвился со своего места. Когда сержант добежал до калитки, гулко ухнул сдвоенный выстрел, и от забора полетели щепки. Артем упал как подкошенный, от чего у меня сердце на мгновение вниз упало, но тут же короткими очередями заработал его автомат.
– Крою! – донесся до нас крик сержанта.
Послышался звон разбитого стекла – по окнам садит.
– Давай-давай-друг! – на одном дыхании крикнул Жека, с натугой поднимая толстяка за ворот пиджака. – Бегом!!! – заорал он ему в ухо.
Побежали мы тяжело, надсадно. Ноги легко проваливались в сугробы и с трудом оттуда вылезали. Вроде мышцы рвешь в усилиях, а двигаешься как черепаха.
– Да ты будешь шевелиться, козел! – только мы забежали за стену сгоревшего дома, вышел из себя Жека и пнул не желающего бежать толстяка.
– Да валим его на хер, – поднял Тема автомат и приставил тому к голове.
– Мозгами брызнет! – быстро крикнул Жека, отпрыгивая.
– Нет! Нет! Я побегу! – с взвизгом заорал толстяк и действительно побежал, даже подгонять не надо было. Бежал он по нашим следам старым, да так быстро, что догонять пришлось. Вот здоровья в борове – у меня уже круги в глазах, а он прет по сугробам как танк.
Егор, увидев нас, шумно перевел дух.
– Парни, блин, я так пересрался тут! Стрельба не прекращается, где вы, хрен знает, че делать, не знаю, никого нет, стремно, блин, вообще, это Мишик, да? Куда его девать, давай, мужик, залезай, давай-давай, сказал! На коленки падай! – как пулемет, затараторил Геша, приняв у Джексона наркобарона и загоняя его в салон. На вопросы Геше не отвечал никто, да он и не настаивал. Видно, молчать устал.
Я прыгнул за руль и, как только все уселись, нервно, с проворотом колес, тронулся с места. Ехал быстро, колея уже была. Хотелось быстрее скрыться подальше от этого места.
– Ну, блин, накуролесили, – выдохнул Артем.
– Парни, что было-то? – взволнованно спросил Геша.
– Грязно вошли. И сильно проредили ряды самобытной народности, – ответил вместо сержанта Жека.
Я в салонное зеркало глянул и увидел, как у него губы поджаты. Недовольство на лице аршинными буквами написано.
– Жек, ну чего замолчал-то? Грязно вошли, грязно вышли, заднеприводное порно какое-то. Вы мне скажите, что было?
– Алекс, у тебя что? Почему стрелял? – спросил меня Артем, не обращая внимания на Гешу.
– Да поперла на меня толпа баб со всех сторон, я им под ноги и пальнул. Видно, отскочила пуля, в одну из них попало. Видел, как она за лицо хваталась, но не смертельно, скорее всего. Хотя, может, ее унесли, когда вы там заряжать начали. Я-то, когда вы джазу дали, чавку открыл, только на дверь и смотрел. Повезло, у окна стоял, а по мне с того дома зарядили, хорошо выше прошло, штукатуркой только морду поцарапало.
– Ну да, что штукатуркой, заметно, – усмехнулся Артем, – когда ты выстрелил, они заорали там. Эти, которые лежали, молодые, на Жеку бросились вдвоем сразу. В общем, пошла массовка, нормально мы их там покромсали. У меня патронов теперь магазин только.
Услышав про патроны, я чуть передвинул в кармане пистолет, мимоходом погладив его по рукояти. Было четыре патрона в магазине. Стало три. Всего восемь, с тем неполным магазином, что в кармане. Тает стартовый капитал.
До Великополья доехали без происшествий. Один раз только остановились, в кусты сбегать. Когда стояли на улице втроем – Геша караулил Мишика в машине, Джексон обратился к сержанту:
– Тем, а может, тряхануть наркобарона? Зачем он вдруг твоему Щербакову понадобился?
– Щербаков теперь не только мой, но и ваш тоже, – нахмурился сержант.
– Жек, а смысл? – спросил я, услышав вопрос. – Ну расскажет он нам, что каждый месяц заносит тому долю малую, и что? Мы же с этого профита никакого не поимеем. И так все ясно, доказывать некому. А если он знает, где деньги-брильянты лежат, то мы сунулись уже сегодня. До сих пор ощущение, что могу лом перекусить.
– Алекс прав, – кивнул сержант, – сами так замазались, что, если все нормально станет, не отмоемся.
– Да звездец, – констатировал я, вспоминая и Коляна, и зэка, которых завалил. Жека, кстати, тоже выругался, только покрепче.
– Вон Геша пока не замазан особо, – мы уже стояли у двери, и Геша услышал.
– В чем это я не замазан? – вскинулся он.
– Да мы тут столько народа завалили уже… – протянул сержант.
– Слить тебя от нас надо. Мало ли что, чтоб было кому потом передачки носить, – шутливым тоном произнес я.
Но Артем переглянулся со мной и посмотрел на Егора. Заговорил он не шутливым, в отличие от меня, тоном:
– Геша, Алекс дело говорит. Мы там замазались по самые гланды, если что, куда тебе с нами? Давай мы тебя сейчас в санаторий бросим, скажем, втроем были. Не, подожди, зачем тебе, действительно?
– Слышьте, вы охерели совсем? Вы меня за кого держите? – Когда возмущенный Геша взял свое одутловатое ружье, у меня сердце в желудок опустилось. Артем тоже напрягся, как я заметил краем глаза, но Егор направил ствол в голову Мишика и продолжил: – Хотите, давайте прямо сейчас замажусь?
– Геша, Геша, спокойней. Там бак к тому же, куда ты целишься, не только замажешься, но и прожаришься заодно, – свел конец фразы к неуклюжей шутке Жека.
– Геша, не принимай близко к сердцу, люди разные бывают, а на тебе пока крови нет.
– Я не разные. Девственницу мне дайте, и кровь вам будет. Закрыли тему?
– Нормально, закрыли. Все, молодчик Геша, погнали дальше, – улыбнулся Артем.
– Все молодцы, вырезали табор мля, – выдал Жека.
– Бывает, – философски протянул Геша, хлопая боковой дверью, когда я уже тронул «уазик» с места.
– У кого бывает, а кому кошмарики потом сниться будут, – пробурчал сержант.
Совсем скоро показался танк знакомый, совсем засыпанный снегом. На въезде в город встретилось несколько машин. Цивилизация.
Когда проезжал место, где чуть не забодал девушку на кроссовере, опять вспомнил, как она стояла с расхристанными по плечам волосами. Которые очень красиво по подушке могут быть раскиданы – некстати подумал я, улыбаясь своим мыслям.
– Алекс, ты чего лыбишься? – спросил Геша.
– Так просто.
– Слышь, просто так даже мухи не сношаются! Давай колись!
– Да вспомнил тут, Белоснежку одну, – опрометчиво сказал я, восстанавливая в памяти образ такой невежливой, но привлекательной девушки.
– Кого, Белоснежку?! – Геша даже с места поднялся и придвинулся ближе ко мне, схватившись руками за спинку моего сиденья. – Ты чего курил такого? Есть че отсыпать?
– Это он про то, что на этом месте дочку главы района чуть не рихтанул. Вон в ту канаву ушла, – показал пальцем Артем и добавил, усмехаясь: – Он ее потом еще и изнасиловал словесно.
– И насмехается, негодяй какой! А как насиловал, подробней можно? – положил рядом со мной подбородок на сиденье Геша.
– Да отстаньте вы, – отмахнулся я.
Пока сержант рассказывал с подробностями, как я обгонял и подрезал, под аккомпанемент скабрезных шуточек выехали на площадь. Смеялись уже все в машине, кроме меня и Мишика.
– Вы смеетесь, как гиены, – остановившись на парковке, обернулся я к Геше и Жеке, которые уже давно ржали в голос.
– Гиены, ну ты дал! – засмеялись еще громче Геша с Жекой.
– В натуре похожи. Мультик еще был такой диснеевский, с гиенами, – добавил я, осмотрев обоих. И вызвал своими словами еще один взрыв смеха. Причем сам не удержался и невольно улыбнулся.
– Все, отставить смех, выводим товарища, – прервал веселье Артем.
– Тема, нарули патронов мне, если можно, – вдруг озвучил я пришедшую в голову мысль.
Сержант кивнул, и парни скрылись в здании полиции, а я внутрь не пошел. Остался дышать воздухом рядом с машиной. Но немного подышал и замерз. Подумав, закрыл машину и пошел в отдел.
– К кому? – сразу был невежливо остановлен незнакомым мужиком в форме прямо у входа.
– Хм. К начальству вашему, вместе с… – тут подумал, что фамилию Артема даже и не знаю. – Только недавно должны были три парня зайти – Артем, сержант, и еще двое, в похожей одежде, – я показал на свою горку, – мужика привезли в желтом пиджаке.
– Ну были такие. И что?
Хм. Действительно и что?
– Я с ними как бы.
– Ну с ними и с ними, сейчас-то чего хочешь?
– Эээ… пройти, их найти.
Последовал короткий и обезоруживший вопрос, в переводе на русский звучащий как «Зачем?».
– Надо Митричу доложиться, – внутри уже начало закипать, – я на «уазике», два пять семь, сейчас за водителя, вон он во дворе стоит. Как Амельченко подстрелили, с сержантом работаю. Проблемы с машиной были, смотрел, а сейчас зайти надо. Вчера тут капитан сидел, – я показал на стойку, и, пока показывал, в памяти всплыла фамилия затюканного капитана: – Левшин его фамилия, должен меня помнить.
Выдав такую тираду, в которой собрал почти все знакомые фамилии, уже увереннее смотрел на милиционера.
– Да? Ну тогда ладно, иди, – покачал головой страж двери.
«Обманули дурака», – шепнул я сам себе и пошел, поднимаясь по лестнице. Вход на второй этаж вывел в центр длинного коридора, а кабинет Митрича, как помню, находился в той части, которая направо. Не забыл, надо же. Третья дверь, на открытой двери табличка: «Начальник РОВД» и еще одна табличка ниже: «Подполковник полиции Щербаков Дмитрий Мелетеевич». В кабинете никого, дверь открыта, в пепельнице плохо затушенный окурок дымится. Недавно только был. Ладно, прогуляемся.
Прошелся по всему коридору, задерживаясь у дверей ненавязчиво – может, знакомый голос услышу. Безрезультатно. Народа сновало много, из-за некоторых дверей слышались разговоры, где-то и крики, но знакомых голосов не различал. В одном кабинете явно кого-то били, слышались глухие звуки ударов и резкие вопросы, смысл которых на фоне стонов и бессвязного мата мне было не разобрать. Я прошелся еще раз, иногда натыкаясь на заинтересованные взгляды встреченных людей, но вопросов никто не задавал. Опять потоптавшись у пустого кабинета, пошел на третий этаж.
Поднявшись, сначала пошел налево. Пустых кабинетов по ощущению больше, людей совсем нет. Или все в поле, или просто тут так работают тихо. Подойдя почти к концу коридора, обернулся, но по-прежнему никого видно не было.
– Ой! – Когда повернулся, неожиданно возникла прямо передо мной милиционерша. Я чуть отшатнулся, а присмотревшись, узнал ее – та самая миловидная женщина, которая нам чай приносила, когда мы вчера вечером здесь были.
Она только что вышла из одного из кабинетов, и я в нее чуть не врезался, резко остановившись буквально в нескольких сантиметрах. Несколько долгих секунд мы стояли почти вплотную, глядя друг другу в глаза, притом отстраняться она даже и не думала. Лицо красивое, правильное, глаза пронзительно-голубые. Но на коже густой слой тонального крема, и у глаз уже видны мелкие морщинки, машинально подметил я. Настолько вблизи возраст все-таки виден, хотя если в темноте… – свернули мои мысли на определенный лад. А вот парфюм у нее хороший, мне понравился.
– Эээ… Елена Николаевна, здрасте, – имя всплыло в памяти, и я нарушил молчание неожиданно севшим голосом.
– А мы знакомы? – Она чуть наклонила голову.
Милиционерша была на каблуках, но все же ее глаза были чуть ниже моих, так что смотрела она снизу вверх. И взгляд выглядел немного озорным.
– Вы нам чай вчера приносили.
– А, ну да, – изогнула дугой она брови, – помню-помню, рейнджеры народного ополчения.
– Даже не представляете, насколько мне приятен тот факт, что вы меня запомнили, – осторожно закинул я удочку.
Она чуть отстранилась, мельком оглядев меня с ног до головы. Потом заглянула мне через плечо вглубь коридора.
– И что же вы сейчас здесь делаете? – Тон немного сменился, добавилось официоза.
– Начальника ищу всего этого, – сделал я неопределенное движение рукой, как бы разграничивая, что начальник всего этого не мой начальник.
– Щербакова?
– Именно его, – кивнул я.
– Кабинет Дмитрия Мелетеевича этажом ниже, – Елена опять чуть наклонила голову, уже в другую строну.
Нет, все же умеют некоторые женщины буквально несколькими движениями в сочетании с парой фраз надолго привлечь к себе внимание.
– Его в кабинете нет, поэтому решил прогуляться. И знаете, совсем не расстроился, когда вас случайно встретил, – неуклюже попытался я намекнуть на комплимент.
Да, с девушками у меня не всегда получается, и знакомлюсь всегда со скрипом, но бывало пару раз, когда случайные знакомства сразу же приводили к совместному завтраку. Сейчас, во взгляде симпатичной милиционерши, видел некий интерес, спонтанно могущий перерасти в нечто большее. Она, будто подтверждая мои догадки, несколько секунд раздумывала, оценивающе глядя на меня.
– Дмитрия Мелетеевича и здесь нет, это точно. А вы…
– Александр, – представился я.
– Вы, Александр, очень кстати тут проходили. Пойдемте, поможете, – после короткого раздумья произнесла Елена и двинулась в другой конец коридора.
Идя следом за ней, старался не смотреть на изгибы очень симпатичной фигуры, но не очень получалось. И все же, когда Елена остановилась в конце коридора, опять чуть в нее не врезался – все-таки засмотрелся. Милиционерша извлекла из кармана ключи и открыла дверь с надписью: «Бухгалтерия». Я вошел следом за ней в приличных размеров кабинет, в котором стояло четыре стола и куча разных шкафов. В центре кабинета было навалено несметное количество коробок.
– Так, Александр, – немного ерничая, произнесла она, – мне требуется грубая мужская сила. Вот эти все коробки, – ткнула она пальцем в кучу, – необходимо переместить туда, – тут ее пальчик показал на незамеченную мной ранее дверь с табличкой «Архив». Пойдем, покажу, – неожиданно перешла она на «ты» и скрылась за дверью. Войдя следом, огляделся – по размеру помещение как и бухгалтерия, но столов нет, только четыре ряда стеллажей, многие полупустые.
– На каждой коробке буквы написаны, здесь стеллажи по алфавиту расписаны. Сделай все красиво, восстанови порядок. А я пока кофе сделаю, будешь?
– Из ваших рук и уксус с удовольствием, – посмотрел я ей в глаза.
– Эх, мальчик, – качнула головой, немного грустно улыбнувшись, Елена. И, проходя мимо, задела меня стянутой кителем грудью. Хотя места в проходе было много.
С глупой улыбкой на лице довольно быстро перетаскал коробки. Кофе мой все не появлялся, и я томился ожиданием, прикидывая дальнейшие действия и перспективы. Походил по кабинету, посмотрел на мелочи на столах, составляя впечатление о сотрудниках, вернее сотрудницах полицейской бухгалтерии. На всех столах набор безделушек и календариков почти одинаков по смыслу. Были еще стандартные баянистые картинки и фразы из Интернета, распечатанные на черно-белом принтере и развешанные по стенам. Лишь на одном столе выделялись сувениры из Египта.
«А как там товарищи-то мои?» – вдруг мелькнула мысль. Ведь ключи от «уазика» только у меня, поэтому, если они закончили, должны уже топтаться у машинки. Я зашел в архив и выглянул в окно сквозь пыльное стекло – у машины никого не было. И это хорошо – мне еще кофейку попить удастся. При мыслях о кофейке на лице опять непроизвольно растянулась довольная улыбка.
– Лена! – вместе со звуком открытой двери раздался зычный голос, прервав мою щенячью радость.
Я даже едва не подпрыгнул от неожиданности.
– Лен, ты здесь? – все тот же голос и звук шагов по кабинету.
Я стоял как вкопанный у окна архива, наблюдая, как будто в замедленной съемке, движение разболтанной дверной ручки золотистого цвета. Дверь открывалась в мою сторону, и, кто там, видно не было. Постарался изобразить безразличное выражение на лице, всем своим видом показывая, что так тут просто, трамвая жду.
– Лена! – Дверь открылась, но не нараспашку, и обладатель голоса в помещение не зашел. Самое время привлечь к себе внимание, чтоб не выглядеть потом неудобно в глазах неизвестного посетителя кабинета. Дверь начала закрываться, и я уже набрал воздуха, чтобы кашлянуть.
– Да где эта коза-то, а? – раздалось гораздо тише. И голос очень знакомый.
Дверь хлопнула, закрываясь. Опомнившись от неожиданности, двинулся к двери, потому что не хотелось выглядеть в роли подслушивающего. Сделал даже несколько шагов, но тут вошедший выдал несколько грязных матерных эпитетов в адрес ненайденной Елены, и после этого показываться на глаза мне расхотелось. Сразу появилось ощущение, будто в чужое грязное белье влез.
– Да ладно, Митрич, что ты так грубо? Елена твоя очень приятная женщина, – неожиданно оказалось, что вошедший не один. И обозначилась фигура, так нелицеприятно отзывающаяся о моей новой знакомой. Нерадостное открытие, надо сказать.
– Да уж, приятная во всех отношениях… только нет ее, когда надо. Ладно, давай к делу. Смотри, переворошили коробки, вот я тебе отобрал кое-кого… – послышались звуки перекладываемых с места на место папок личных дел.
Невольно подслушивая, периодически посматривал в окно. Когда глянул в очередной раз, парни уже стояли у машины, оглядываясь и переговариваясь. Блин.
– Слушай, а давай я тебе ушастого отдам? – неожиданно вычленил я из беседы. – Он там с городскими долбаками сейчас работает. Пацан шаристый, сейчас только потаскуху эту привезет и забирай его на…
– А что за долбаки?
– Не видел, что ли? С поезда которые. Я Зорину дал задание человек десять подогнать, только трое пока. Козел, епта. Ладно, сегодня подъедет, разберемся. Так вот, троих ушастый с собой возит. И бери всех.
– А как они?
– Да такие, – последовала пауза, видимо Щербаков гримасой показал, какие мы, и добавил:– Понтов много, но вроде ничего… Еще проверить их хочу сейчас.
Мне стало обидно. Вот так вот, ходишь в школу, ходишь, а тут бац… но мыслей выйти и высказать про долбаков не было – их там двое, да и Митрич поздоровей меня, а как второй, не знаю. А зарубку в памяти сделал.
– Ой! – раздался вдруг женский голос.
Так. Вернулась Елена Николаевна.
– Лена, епть! Ты где бродишь?
– Э… кофе ходила делать, а что? – Секундное замешательство прошло, в голосе проскользнули стальные нотки.
– Мля, Лена, я тебе сказал далеко не уходить из кабинета, какого хера ты сюда поперлась?
– Дим, ну коробки же надо было по местам разложить…
– Да боже же ж ты мой, – голос подполковника выражал крайнюю степень раздражения, – ну на хера? Я что, просил? Мне нужны они еще! Что за люди-то, а…
Короче… – после недолгой паузы, – сиди кофе тут пей, сейчас вернусь. Серега, пойдем ко мне, закончим, – по дощатому полу забухали шаги.
Входная дверь хлопнула. Почти сразу же тихо открылась дверь архива. Встретившись с Еленой глазами, я только пожал плечами и виновато улыбнулся.
– Не заметили они тебя?
– Да не.
– А чего не показался?
– Да ругался он сильно, я и тупанул малость. А потом уже не хотелось.
– Ладно. Пойдем кофе попьешь.
– С удовольствием, да вон парни уже ждут… – кивнул я в сторону окна, но уходить не спешил. Даже шага не сделал.
Елена пожала плечами, ничего не сказав. Мы смотрели друг другу в глаза, пауза затягивалась. Я мысленно крыл себя матом, но ничего в голову не приходило.
– Ну… ладно. Иди, раз надо, – немного разочарованно вздохнула она и отвела взгляд.
Я сделал несколько шагов, набрал воздуха и обернулся к ней.
– Может, вечером кофе вместе попьем? – сказал, и внутри все опустилось. Вот ведь блин, за два дня двух человек завалил в глаза, а девушку на кофе пригласить стесняюсь. Елена посмотрела на меня немного по-новому, слегка улыбнулась и качнула головой, убирая локон со щеки.
– А давай. Вечером это во сколько?
– Не знаю. Я сейчас человек подневольный, так что как освобожусь. За тобой заехать?
– Заезжай. А куда пойдем?
– Не местный, не знаю даже. Может, у тебя? – опять задержал я дыхание от собственной наглости.
– Может, и у меня. Посмотрим.
– Одна живешь? – наглеть так наглеть.
С ответом она помедлила.
– Сегодня дома никого нет, так скажем, – уклончиво ответила Елена. Глаза не отвела, но щеки чуть залило румянцем.
– С телефонами беда, – достал из кармана и показал ей свой выключенный мобильный, – так что без звонка. Куда заезжать?
– Речная, тридцать пять.
– О’кей, подъеду, – улыбнулся я, кивнул ей и вышел. В коридоре чуть на бег не перешел – парни извелись уже, чую.
Вихрем слетел по лестнице и с вновь наползшей на лицо глупой улыбкой пробежал под взглядом дежурного. Тот даже рот открыл, но сказать ничего не успел – я уже на улице был.
– Алекс, где тебя носит? – выразил недовольство Геша. – Чего лыбишься, мы уже замерзли тут! Ты что, в туалете Белоснежку вспоминал?
– Сейчас расскажу. Попозже, – я уже убрал улыбку с лица и возился с замком двери. Открыв, прыгнул на сиденье, поморщившись от прикосновения к выстуженному дерматину. Завел «уазик» и весь сжался, не выпуская тепло в ожидании, когда движок нагреется.
Артем скрылся в отделе и зачем-то Мишика привел, заведя в машину. И сам, к моему удивлению, уселся сзади, а на переднее сиденье сел Жека, зажав дробовик между коленей.
– Алекс, поезжай, – поторопил меня сержант.
Я обернулся, встретившись с ним взглядом, и он, вспомнив, полез в карман и мне горсть патронов протянул. Будто семечками поделился.
– На поляну, где утром были, – ответил на мой вопросительный взгляд Артем, когда я себе в карман патроны ссыпал и в зеркало на него глянул.
Назад: 26 апреля, день Ермаков Станислав, база отдыха «Красная»
Дальше: 26 апреля, вечер Поселок Тихая Заводь