Глава 8
Тайны Рыжего замка
– Ого, как я погляжу, батюшка наш оклемавшись! – засмеялся Борух.
– Чёрт лы…
– Да, да, понял, – перебил его прапорщик без малейшего смущения, – чёрт лысый мне, батюшка, иудейскому нехристю. А вы, поди, ангела пресветлого на выручку ждали?
Священник насупился и молча ткнул в сторону Артёма пустым стаканом. Тот так же молча наплескал половину, однако священник лишь дёрнул требовательно рукой. Артём, вздохнув, долил доверху. Олег мрачно заглянул в ёмкость, зачем-то понюхал и лихо опрокинул содержимое.
Помолчали.
– И всё ж таки, ба… ну ладно, как вас называть-то?
– Олегом крещён, – мрачно пробасил священник.
– Отец Олег, значит…
– Кому отец, а кому и капец!
– Видал, Артём, какой нам суровый батюшка попался! Вы, отче, часом, не антисемит?
– Такого греха не имею, – солидно ответствовал пришедший в себя Олег. Принятые на голодный желудок двести граммов алкоголя вернули ему боевой настрой.
– Тогда давайте не будем ругаться, – примирительно сказал Борух, – чего это вы раззвонились-то на ночь глядя?
– Так свету, вестимо, конец пришёл. Демоны вокруг, псы адские…
– Так вы, выходит, бесов гоняли?
Олег вздохнул и выразительно покрутил пустым стаканом. Артём вылил туда остатки виски – набралось чуть больше половины. Священник степенно отхлебнул, поставил стакан на столик и покрутил головой в поисках закуски.
– Закусь только скоромная, батюшка, – почтительно предупредил Артём. – Сосиски. – Не будучи религиозным, он, однако, попов слегка робел.
– Не человек для поста, но пост для человека! – назидательно сказал Олег. – Тащи сосиски.
Некоторое время все собравшиеся, разорив коллекцию декоративного холодного оружия, жарили в камине сосиски на шпагах и молчали, собираясь с мыслями. Первым нарушил тишину неугомонный Борух:
– Так, значит, ваша версия, Олег, – Армагеддон? Всеобщий конец света?
Священник тяжело вздохнул, отложил недоеденную сосиску и отхлебнул из стакана.
– Не будьте вы так подвержены стереотипам, уважаемый Борух! Не всякий священник – твердолобый ортодокс, не читавший ничего, кроме Библии. Я прекрасно понимаю, что картине данного конкретного апокалипсиса не хватает… ну масштаба, что ли. Ни тебе ангелов с трубой, ни всадника бледного на коне окаянном, да и произошло всё как-то моментально и не поучительно. Какой смысл в таком апокалипсисе, ежели нет ни примера, ни воздаяния?
– Пафосу мало? – подмигнул Борух.
– Да, если хотите, и пафоса тоже. Ежели мы предполагаем здесь свершившийся по предсказанному апокалипсис, то сие есть действие целенаправленное сил надмирных, а потому и знамения должны быть соответствующие.
– И что же вы предполагаете причиною сему действу? – невольно скопировал тон Борух.
– Предполагаю действо это имеющим природу инфернальную, но не глобальную.
Артём и Борух некоторое время молча переваривали сказанное.
– Значит, по-русски говоря, это демоны всех пожрали? Но не везде, а только тут? – спросил Артём.
Отец Олег солидно кивнул и отправил в рот последнюю сосиску.
– Мыслится мне, – сказал он не совсем внятно, – что в иных местах жизнь своим чередом идет. Пробовал ли кто покинуть град сей?
– Я пробовал, – мрачно ответил Артём. – Раз этак тридцать попробовал и утомился. Солярки только три бака впустую сжёг.
Артём пересказал, как мог, недавние события, не забыв упомянуть и свои версии происходящего. Все задумались.
– Нет, Артём, – сказал наконец Борух, – это в тебе писательское сыграло. Инопланетяне или американцы – слишком шаблонно. Для книжки годится, для жизни – нет.
– Да я сам вижу, что концы не сходятся, – вздохнул Артём, – однако ж для естественного катаклизма всё как-то слишком замысловато.
– Да, я бы тоже не стал силы природы привлекать, – согласился Борух, – тут, я думаю, всё-таки некая разумная воля присутствует. Давайте прикинем, что мы имеем: некий немалый кусок пространства оказывается закрыт, покинуть его, если верить Артёмовым экспериментам, невозможно, люди исчезают – буквально на глазах…
– На глазах? – заинтересовался Артём.
– Ну не то чтобы… Но отвернулся, раз – и уже нету…
– Стоп, то есть это прям при тебе происходило, в реальном времени? А когда?
– Да вот, собственно, сегодня – то есть уже вчера, время-то за полночь. С утра у нас в гарнизоне эта чертовщина попёрла.
– Ничего не понимаю… У меня уже в четверг было пусто, как на кладбище, и собачьи бега с препятствиями. А у вас, батюшка, когда началось?
Священник задумчиво почесал бороду:
– А вот и не знаю, признаться. Впал в грех уныния и спасался молитвою, со вчера пребывая в келье своей. И лишь птицы диавольские изгнали меня оттуда сего дня вечером. Но припоминаю, что призыва ко вседневной вечерней я вчера не слыхал, а к ночи и вовсе затихло всё. Но к утрене в четверг звонили. У нас устав для семинаристов полумонастырский, две службы в будний день.
– Интере-е-есно… Птиц я тоже видел, но ещё позавчера утром. И по всему выходит, что в городе люди пропали в ночь со среды на четверг, у вас, батюшка, в четверг днем, а у вас в гарнизоне – в пятницу утром… А как далеко от города ваш храм?
– Это не храм, это семинарский летний центр. Общежитие, архиерейская школа… Бывший Воскресенский монастырь. Реставрируем в послушании, там и проживаем.
– Знаю, где это, километров сто к югу. Наш гарнизон подальше, на границе области, – откликнулся Борух, – почти двести. У нас в четверг утром большая группа офицеров уехала в город в штаб округа – и не вернулась к вечеру, пропав со связи. Но на утренней поверке в пятницу личный состав был, а к вечеру остались только я и… Да, в общем, в конце концов один я и остался. Птиц не отмечено, собаки были. Но собаки и птицы – это ещё ладно… Однако Чёрные… – это совсем другая история, и она мне очень сильно не нравится. Напрашивается вывод, что здесь должно происходить нечто, не предполагающее наличия людей.
– Причем город, судя про всему, был эпицентром, началось с него, – кивнул Артём. – Тут люди исчезли ещё ночью. Я ехал утром, на дорогах уже было пусто. А вы, батюшка, видели кого?
Борух с Артёмом повернулись к Олегу, но священник, утомлённый тяжёлым днем и изрядной порцией виски, уже спал, неловко откинув голову на спинку кресла.
– А и верно, – сказал Борух, – засиделись мы чего-то. Денёк у всех выдался не из лучших, так что отдохнуть надо. Иди-ка ты, Артём, спать, а я подежурю. На рассвете разбужу – сменишь меня.
Артём, прихватив зачем-то автомат, побрёл искать спальню, а Борух направился к кованой винтовой лестнице, ведущей на башню. Лучшего наблюдательного поста было не найти.
Самым высоким помещением Рыжего замка оказалась маленькая, три на три метра, квадратная комнатка, снабжённая широкими стрельчатыми окнами на все стороны света, образующими своеобразный «фонарь», – не то студия для художника, не то место для маяка. «Шикарная снайперская точка», – подумал Борух и внутренне усмехнулся. Сесть в комнате было не на что, и он в задумчивости начал ходить из угла в угол, иногда останавливаясь и пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь стёкла. На улице, однако, была практически полная темнота, которую редко удаётся наблюдать современному человеку. Никакого рассеянного отсвета далёких фонарей, никаких светящихся окон и – никакой луны. Отсутствие спутника Земли на привычном месте смущало Боруха больше всего.
Это говорило о космическом масштабе происходящего, а таким силам противопоставить просто нечего. Собственно, смысла в этом дежурстве особо не было – в тёмноте не разобрать даже очертаний стены. Так что если неведомый враг полезет на штурм без криков и стрельбы, то Борух ничего и не заметит, пока не начнут ломать двери в дом. Тем не менее его военная натура протестовала против идеи плюнуть на всё и завалиться спать, не выставив часового. «Ничего, – подумал Борух, посмотрев на светящийся циферблат часов, – вот-вот начнёт светать, там и разберёмся». Он продолжал ходить из угла в угол, потом, не без труда разобравшись в мудрёной конструкции, приоткрыл фрамуги окон, чтобы пыльные стекла не мешали смотреть, но почти сразу пожалел об этом – на улице оказалось неожиданно холодно для летней ночи. Сонливость сразу как ветром сдуло, остались только резь в уставших глазах да ломота в теле. «Да, – подумал с сожалением Борух, – мне уже не двадцать лет, когда мог по трое суток не спавши идти в бой. Сейчас рассветёт, огляжусь, разбужу нашего писателя и спать завалюсь…»
Однако рассвет явно не спешил. Борух раз за разом с нетерпением смотрел на часы, пока не убедился окончательно, что все сроки прошли, а солнце и не думает озарять горизонт. Выругавшись, он достал из кармана компас-брелок, чтобы хотя бы определиться с востоком, но тот вёл себя как-то не слишком уверенно – стрелка, покачавшись, указала на ручной пулемёт. Когда же прапорщик, прислонив пулемёт к стене, отошёл от него подальше, то компас, утратив жизненный ориентир, растерялся окончательно – стрелка описывала вялые круги, не желая определиться. Казалось, на картушке вот-вот появится надпись «Ошибка 404. Север не найден», как на компьютере с упавшим Интернет-соединением. Высунувшись, насколько позволяла фигура, в приоткрытое окно, Борух попытался отыскать Полярную звезду – но не преуспел. На небе не было даже Большой Медведицы, которую может найти и самый неискушённый в астрономии человек. Небо оказалось совершено чужим и незнакомым.
Спустившись по витой лестнице в зал, Борух обнаружил, что камин прогорел, а спящий в неудобной позе священник оглашает пространство зычным храпом. Борода его вызывающе торчала в потолок, содрогаясь от богатырских «Хрррр… Хрррр… Хрррр…». Усмехнувшись этому зрелищу, прапорщик пошёл искать Артёма, коего и обнаружил в ближайшей спальне. Писатель беззастенчиво дрых, завернувшись в гобелен, явно сорванный со стены. Видимо, разыскивать постельное белье и одеяла Артёму было лень… К идее проснуться организм Артёма отнесся без малейшего энтузиазма, но тут уж прапорщику опыта было не занимать – писатель и сам не понял, как оказался стоящим посреди комнаты в зашнурованных ботинках и с автоматом в руках. Очумело лупая глазами в свете фонарика, Артём спросил:
– Ты вроде обещал на рассвете разбудить?
– Боюсь тебя огорчить, – мрачно ответил Борух, – но рассвета, похоже, не будет…
Артём не то чтобы не поверил Боруху, но, согласитесь, в такой новости требуется убедиться самому. Вздрагивая от не по-летнему холодного воздуха, он долго стоял во дворе Рыжего замка, вглядываясь в тёмное небо в поисках знакомых созвездий. Его познания в астрономии находились на уровне романтических прогулок с девушками под звёздным небом, но и тех немногих звёздных фигур, в которых Артём был уверен («смотри, милая, это – созвездие Лебедя… правда красиво?»), на этом небе явно не наблюдалось. Кроме того, рассветом даже и не пахло – горизонт был со всех сторон равномерно тёмен.
– Ну и что же нам теперь делать? – растерянно спросил Артём.
– Думаю, наша позиция проста и очевидна – стараемся выжить, и ждем продолжения этого цирка. В конце концов, всё это должно чем-то закончиться. Главное – дотянуть до этого светлого часа.
– Не факт, что светлого… – мрачно протянул Артём, – что-то солнышка не видать, да и холодает ощутимо…
– Это я заметил, – согласился Борух, – как бы зимовать не пришлось. Что у нас с запасами? У меня в броневичке несколько ящиков с сухпаем, но воды почти нет.
– Здесь есть своя скважина и насосы. Надо дизель-генератор запускать, будем со светом и водой. Есть газовое отопление – но баллоны, скорее всего, пусты. А вот со жратвой ситуация не очень – мои запасы почти все сгинули вместе с пикапом.
– Значит, надо фуражирский рейд устраивать. Но сначала – свет.
Вооружившись фонарями и связкой ключей, Артём с Борухом отправились в подвалы замка. За впечатляющей железной дверью находился слегка запылившийся, но вполне с виду исправный дизель-генератор размером с полпаровоза. Несколько здоровенных танковых аккумуляторов вдоль стены, пульт с рубильниками и лампочками, аккуратные сборки толстых кабелей – конструкторы автономной системы поработали не зря. На пульте горела одинокая зелёная лампочка готовности батарей. Артём решительно вдавил большую красную кнопку с недвусмысленной надписью «Start engine». Утробно рыкнул стартёр, и затарахтел, набирая обороты, дизель. Под потолком моргнули и начали набирать яркость лампочки, а на пульте стрелочки поползли в зелёные сектора. Дождавшись, пока обороты генератора стабилизировались, а движок прогрелся, Артём перекинул рубильник из положения «внешн. электр.» в позицию «автоном. электр.», подписанные от руки на бумажных наклейках. В недрах пульта защёлкали реле, лампы моргнули и загорелись ярче.
Детальное исследование подвалов заняло не один час – их размера не устыдился бы и настоящий средневековый замок. Впрочем, никакой готической романтики – ни скелетов на цепях, ни сырых каменных сводов, ни даже плесени, – на удивление серые и скучные бетонные казематы, которые не ожидаешь обнаружить под такой затейливой постройкой. Боруху всё это напоминало какой-нибудь подземный пункт управления – крашенные шаровой краской стальные двери, кабели на стенах и взрывобезопасные плафоны подвешенных к потолку ламп. В большинстве помещёний было пусто и пыльно, и совершенно непонятно, зачем всё это понастроили. Зато тщательная ревизия выявила два промышленных холодильника – зияющих светлой пустотой полированного металла, но способных вместить по паре замороженных мамонтов каждый. Кроме этого, обнаружились рампа под стандартные пятидесятилитровые газовые баллоны (баллонов не было) и нечто, похожее на бомбоубежище, – могучая железная дверь, открыть которую так и не удалось. Собственно говоря, совершенно непонятно, как вообще предполагалось за дверь попадать, – никаких намёков на замки, а массивная кремальера вращалась свободно, явно не соединенная с открывающим механизмом. Потолкавшись без толку минут десять, Артём с Борухом просто плюнули на эту загадку, отложив её на потом. Водяной насос обнаружился на нижнем ярусе – круглая стальная крышка закрывала бетонное кольцо люка, и из неё торчали провода и трубы. Повернув ручку на висящем на стене щитке, они были вознаграждены тихим гудением – насос заработал, закачивая воду по трубам наверх в резервуар или напорный бак. Оставалось надеяться, что управляющая насосом автоматика исправна, и замок не затопит.
Выбравшись из подвалов, Борух отправил Артёма будить священника, а сам пошёл разбираться с охранным пультом. По счастью, все кнопки и переключатели были подписаны, и он без труда включил системы видеонаблюдения за периметром – к его несказанному удовольствию, современные камеры видели в темноте, выдавая пусть чёрно-белую и зернистую, но вполне разборчивую картинку. Строитель замка оказался воистину параноиком, и система безопасности была продумана отлично – камеры стояли на стенах, давая перекрывающиеся сектора обзора на вереницу мониторов, а специальная широкоугольная видеосистема, похоже, вращалась на шпиле самой высокой башни, пробегая полный круг за пару минут. Впрочем, с неё как раз картинка была самой паршивой – в темноте разрешающей способности камеры явно не хватало. Кроме камер, в систему безопасности входили, очевидно, датчики движения – если верить надписям на пульте.
На мониторах слежения отчетливо просматривалось окружающее замок пространство, и, понаблюдав минут десять, Борух убедился, что немедленный штурм им не грозит. Более того, дорога перед воротами оказалась совершенно пуста – никакой, даже самой мелкой и блохастой шавки. Вокруг стен тоже не было заметно никакого движения. Похоже, на какое-то время осажденных оставили в покое, а может быть, урон, понесённый противником перед собором, оказался слишком велик. Хотя в это Боруху верилось с трудом. Поэкспериментировав с прожекторами (мощные лампы заливали беспощадным светом любой сектор перед стенами на выбор), Борух переключил систему на звуковую сигнализацию и вышел из помещёния охраны.
В гостиной Артём пытался сварить кофе в камине, примотав рукоять джезвы к кочерге. Получалось плохо – в посудину летел пепел, и держать было неудобно, – но Артём не сдавался.
– Утро без кофе – не утро, – бодро сказал он Боруху. – Тебе сварить порцию?
– Да, не помешало бы, – ответил тот, – это вы с батюшкой всё продрыхли, а я так и не ложился.
– Тогда этот тебе – я себе ещё сварю. Только сахара нет. Кофе-то я из машины прихватил, а сахар забыл. И завтракать, кстати, нечем. На здешней кухне пусто, а без газа и плита не работает.
Артём, не утруждая себя поисками чашек, налил кофе в толстый стакан для виски и, выплеснув остатки гущи в камин, насыпал новую порцию.
В гостиную вошёл отец Олег, стряхивая воду с бороды и утираясь рукавом подрясника.
– Необжито у вас тут, – укоризненно сказал он, – в ванной полотенец нету, в сортире – бумаги, да и вода зело холодная!
– Отчего же это «у нас»? – обиделся Артём. – Оно и у вас, батюшка, также. Или вы задумали нас покинуть?
– Нет уж, – ответствовал священник с достоинством, – не покину. Пропадёте вы без меня! Свари-ка мне лучше кофию, чадо!
Артём, обалдевший от такого заявления, молча налил закипевший кофе во второй стакан и подвинул к Олегу. Вздохнув, он принялся готовить третью порцию, твёрдо рассчитывая, что уж её-то он выпьет наконец сам. Нагревшаяся кочерга начинала жечь руки, и её пришлось прихватить рукавом, что вовсе не добавило процессу удобства.
– Вы, батюшка, оставьте эти замашечки, – недовольно сказал Борух, – нашли, понимаешь, «чадо»… Мы тут все в одной осаде сидим, и полковой капеллан нам без надобности. Вы, к слову, стрелять-то умеете? Или только щеку подставлять?
– Вот тебе щеку! – Священник продемонстрировал неожиданно немаленький для его скромного роста волосатый кулак. – Мало не покажется! И вообще, притчу о щеке многие понимают совершенно неправильно. Ведь как сказано: «Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую». Именно по правой! Как может ударить правша по правой же щеке? Только тыльной стороной ладони, а отнюдь не кулаком. Так что речь идёт о действии оскорбительном, а отнюдь не о членовредительном. О пощёчине речь идёт. Отвечать же на оскорбление оскорблением, а уж тем паче в драку лезть для христианина неприлично. Но защищать свою жизнь не только можно, но и должно, равно как и жизни окружающих. И стрелять я, кстати, обучен – в армии послужить успел. Не белку в глаз, но и не в белый свет.
– Какое-то в этом, простите, батюшка, буквоедство, ей-богу, – протянул Артём, – правая… левая… нельзя ж так буквально!
– Библия тем и великая книга, что ко всякому случаю пригодна! В книге Бытия сказано: «Кто прольёт кровь человеческую, того кровь прольётся рукою человека…»
– Так, кончаем теологический диспут! – веско сказал Борух. – Артём, у тебя кофе убежал!
Писатель, чертыхаясь, потащил из камина посудину с остатками кофе. Осталось его, надо сказать, немного…
– Итак, – продолжил Борух, – надо признать, что к осаде мы совершенно не готовы. Еды нет, боеприпасов почти нет, оружия мало. Вон батюшке пипифакса в сортире недодали, опять же… Пора нам озаботиться пополнением запасов.
– Мародёрствовать будете? – ехидно осведомился Олег.
– Фуражировкой заниматься, – отрезал Борух, – патроны и еду солдату добывать незазорно. Но мы с писателем возьмём это на себя, а вы, батюшка, останетесь крепость охранять.
– Вы дадите мне парабеллум? – усмехнулся священник.
– Получите автомат Калашникова модернизированный, калибра 7,62. Спуск сами найдёте или показать?
– Не трудитесь, уважаемый, соображу как-нибудь…
