2. Трапперы
Было пять часов вечера, небо над головой затянула серая хмарь. Начинало темнеть. Враг решил атаковать городок до наступления темноты, чтобы не ждать, когда внутри ещё больше насторожатся. Но что-то пошло не так, и теперь около двух с половиной десятков нападавших лежали на границе зоны отчуждения (стометровой полосы выжженной земли перед частоколом) и палили по крепости. Работали два пулемёта, наверняка где-то были и снайперы. Стрелявшие медленно, но уверенно охватывали укрепление с флангов. Со стены городка – трёхметрового сооружения из толстых бревён, у подошвы и по гребню которого была натянута колючая проволока, – отстреливались пять – семь защитников. Укрепления трапперов предназначались для защиты от зверья и нечисти, но не очень годились для полноценной обороны, особенно если противник вооружен огнестрелом. Если нападавшим удастся прорваться к стенам сквозь проволочные заграждения внизу на земле, то дело сделано. Гранату за стену, пластичное ВВ в щели между бревен частокола – и всё.
Но это были не все неприятности. Я разглядывал в бинокль нападавших, которые лёжа вели огонь по крепости. Если смотреть на них чуть-чуть под углом, то над их спинами можно разглядеть еле заметные вспышки разного цвета. Это работают амулеты камуфляжа, которые маскируют своих владельцев: дробят их силуэты, смазывают контуры тела, помогая им слиться с окружающей местностью. Мы смотрели на атакующих сзади, а со стороны крепости наверняка были видны только вспышки выстрелов на фоне тёмных облачков. По ним и вели огонь.
Я выщелкнул магазин автомата и вставил другой со специальными пулями, в наступающих сумерках они отливали красным. Не знаю, что это были за разбойники, но экипированы они были хорошо.
– Гаврик, – шёпотом спросил я, – амулеты можешь оценить?
– Сильные, – ответил маг, – сильнее наших.
– Ясно. Значит, так, – распорядился я, – Боря, Гаврик, Инга, остаётесь здесь, в центре, напротив ворот. Давите пулемёты и, если будут, снайперов. Салим, Саша, обходите стрелков справа и ждёте моей команды. Я и Коля заходим слева. Сначала гранатами, потом в рубку. Сигнал на атаку – взрыв наших с Колей гранат. Вопросы есть? Тогда начали. С Богом!
Мы вдвоём с Колей как можно тише пробирались через заросли небольшого кустарника. Кустарник, не то дикая слива, не то ещё какая-то мерзость, был утыкан шипами до невозможности, так что приходилось двигаться особенно осторожно.
Наконец, мы оказались за спинами стрелков, слева от городка, и чуть нос к носу не столкнулись с разбойниками. Три бойца, прикрываясь зарослями, обходили городок в пяти шагах от нас.
Коля рухнул на землю и превратился в холм с травой, я прижался к растопыренному кусту. Один из шедших впереди обернулся. Увидеть нас он не мог, услышать тоже, да и учуять нас не мог, потому что ветер дул в нашу сторону И всё-таки один из них почему-то обернулся, моя рука молниеносно нырнула за шиворот и обратно, и метательный нож застрял в глазнице врага. Коля метнулся вперёд, свистнул меч, голова следующего разбойника слетела с плеч, последний оставшийся в живых дал длинную очередь. Коля упал на землю, а я одним прыжком покрыл отделявшее меня от разбойника расстояние. Приземлился на одну ногу, а другой с разворота ударил стрелявшего в челюсть. Сломал челюсть и шею.
Остались ещё шесть врагов перед крепостью.
Коля, не вставая, одновременно со мной достал из разгрузки гранату. Рывок за кольцо, короткий замах, и металлический кругляш, кувыркаясь, полетел в сторону стрелков.
– Начали! – крикнул я в рацию и упал рядом с Колей, вжался в землю.
Два хлопка, свист осколков.
И сразу послышался откуда-то сбоку лающий грохот пулемёта Бори.
Коля Викинг в два прыжка вырвался из зарослей с автоматом в правой руке и мечом в левой. Я за ним. Впереди – пять размазанных теней, будто кочки на почве, до них семь шагов.
Я на бегу всадил в центральную «кочку» длинную очередь, увидел, как в разные стороны от неё полетели ошмётки амуниции, и упал с перекатом через голову влево, потому что «кочка» в трёх метрах справа вдруг поднялась. Противник на миг потерял меня из виду. Это был человек-силуэт, окутанный тёмной пеленой, из которой торчал ствол автомата.
Я оказался сбоку от разбойника и прямым ударом ноги сломал ему коленный сустав. Затем сразу перекатился влево, чтобы использовать раненого как щит от следующего врага. Краем глаза успел заметить, как Коля Викинг пришпилил мечом к земле одного стрелка и разряжал автомат в другого.
Спасла меня интуиция и броня. Может быть, я сам бы так поступил в подобной ситуации. Я снова откатился вправо – как раз в тот момент, когда из груди раненного мной врага стали вырываться красные сгустки. Несколько пуль впились в землю рядом со мной, одна несильно ударила в плечо, но броня выдержала.
Последний оставшийся в живых разбойник решил действовать наверняка – он расстрелял своего раненого товарища, надеясь задеть и меня. Я дал очередь вбок, только чтобы пугнуть стрелявшего, и успел выставить вверх ногу.
Уже мёртвое тело разбойника упёрлось в подошву моего берца, поднапрягшись, я со всей силы оттолкнул его на стрелявшего. Мёртвый бандит на миг перекрыл обзор убийце, а я сгруппировался, прыгнул вверх в двух шагах от живого стрелка. Он попытался было развернуться и выстрелить в меня, но я успел схватить его автомат и дёрнуть на себя, одновременно уходя с линии огня. Мой противник, разумеется, не пожелал расстаться с оружием, дёрнулся назад, тогда я, вложив в удар движение всем корпусом, ударил его головой в нос. Влажный хруст. Всё!
«Твою мать, похоже, действительно всё», – подумал я, когда, чтобы не получить шальную пулю, уже лежал на земле вместе с разбойником. Тот не дышал, и пульс не прощупывался. Наверное, переносица ушла ему в мозг, ну и результат соответствующий.
– Командир, тихо, – сказал Коля Викинг, подползший ко мне.
– Угу, Колян, действительно, тихо.
– Витёк, Ви-и-и-тёк, – раздалось со стены городка, – ты, что ли?
– Я, Рубец, я! – крикнул я в ответ, поднимая голову от земли.
– От бля… ты, видать, меня спас. Слушай, тогда четверть товара, который я через Проход буду сбывать, твоя.
– Потом сочтёмся, кинь пару дымовух перед воротами, чтобы ребята могли спокойно зайти.
– Сделаем! – ответили со стены.
А я тем временем перевернулся на спину и проговорил в рацию:
– Гаврик, Инга, Саша, отзовитесь.
– Потерь нет, всё нормально, – раздался флегматичный голос Гаврика.
– Нормально, командир, – ответил Заторный.
А вместо голоса Инги послышался волчий вой откуда-то из леса перед городком.
– Вот мерзавка! – подумал я, усмехнувшись.
А на ее вой отозвалось сразу пять голосов, копирующих волчий вой. Один из которых – у меня за спиной. Мне тоже ничего не оставалось, как подхватить игру. Я сложил ладони ракушкой перед губами и испустил жуткий вой, подражая серым хищникам с Внешней Земли и их куда более крупным собратьям в этом Мире. Бойтесь, выродки! Мы – разведчики Зелёного Города!
* * *
Одиннадцать человек сидели в большой комнате главного и единственного большого здания в городке трапперов. Под потолком горело три лампочки в ряд. А широкий стол был заставлен едой и выпивкой. Тут были и всевозможные консервы, от тушёнки до тунца, и маринованные овощи: огурцы, помидоры, капуста, как здешние, так и с Внешней Земли. А гвоздём пирушки стала здоровенная индейка. Полутораметровая местная тварь, с когтями длиной в палец на ногах и с клювом, который вполне может пробить голову человеку И конечно, три двухлитровые бутылки самогона зеленоватого цвета.
Рубец, хозяин городка и главарь ватаги трапперов, угощал. Я знал его давно, он ещё у отца в отделении служил, потом в трапперы подался. Шебутной мужик, охота ему стало никому не подчиняться да чудищ всяких ловить. Одно его самого чуть не словило. А бабы на него так и вешаются, несмотря на шрам ото лба до губы. Хотя в остальном выглядит он неплохо: нос прямой, подбородок как камень, волосы с проседью.
Рубец встал для тоста, остальные тоже стали подниматься, семь разведчиков и четверо трапперов, один остался сидеть с раненым.
– Ну чё, братва, – сказал Рубец, – у всех налито? Так, ну тогда выпьем. Витёк, за тебя, за твоих ребят. Ну вы молодцы, теперь я ваш должник, всем отплачу, и не деньгами.
Я опрокинул стакан зелёного самогона, закусил солёным помидорчиком, кинул в рот пучок квашеной капусты, а потом перегнулся через стол и ножом отмахнул мясистую голень индейки.
Настроение было отличное. Все трупы с поля боя унесли, их было двадцать семь. Сбрую и оружие уже собрали. Всё достанется нам. И караулы выставлять не надо, Рубец сказал, что его ребята сами станут в дозор, не зря они на самогон не слишком налегают.
– Вот, мужики, бляха-муха, – начал разглагольствовать Рубец. – Что за житуха! Хотел же миномёт взять. Так нет, решил вместо него прикупить реактивы хранения. А ведь тема хорошая – у Васьки Рылова миномёт был, ну так, лёгкий, конечно, 50 мм, не больше.
– У Васи Рылова не миномёты, а говно с дырявой трубой, – вмешался Саша Заторный, – наёмники один взяли, так он на учениях взорвался. Ваське шкуру с поясницы содрали и за ноги повесили.
– Да ладно? – удивился Рубец.
– Правда, – сказал я, – как раз перед нашим выходом около ворот и повесили.
– Ну ни хрена себе! Всё-таки я везучий человек, – сделал вывод Рубец. – Так за это и выпьем. Вернее, за удачу, она, конечно, женщина-стерва, но нам, мужики, без неё никак. Мутно-зелёная жидкость потекла по кружкам, они стукнулись друг о друга и опустели.
– А как вы тут всемером остались? – спросил Коля главаря трапперов, дожёвывая крыло индейки.
– Ну такая ситуация, я же говорю, мне везёт. Мы Гмырха взяли.
Семь удивлённых взглядов.
– Ну да, – продолжил Рубец, – то ли старый был, то ли больной, вылез прямо навстречу нашей ватаге. Здоровенный такой, на вид почти как бурундук, только размером с носорога, – хозяин городка сипло крякнул и кашлянул, показав зубы, – посмеялся то есть. – Мы его быстро завалили. Ну, значит, железу его, этот третий глаз, вырезали, потом гипоталамус, надпочечники – в общем, как полагается, разделали. А железы эти, они ведь чахнут прямо на глазах, магия из них так и исходит. Плюс холодильник мой в подвале начал барахлить. Дизель-то, слава Богу, работает, а вот холодильник… Ну, в общем, собрал я двенадцать ребят и отправил с подводами в Городище. А тут семеро осталось. В принципе, достаточно.
– Мы заметили, – хохотнул Коля.
– А ты не скалься, у меня, между прочим, «Утёс» стоял, а сшибли его гранатомётом, двумя выстрелами.
За столом опять повисла мёртвая тишина.
– Да, – продолжил Рубец, – пока вы тут попой стулья протирали, мои ребята трупы осмотрели. Интересные на них татуировочки, ох интересные, похоже, это труженики Фактории. Ох, затрахает тебя контрразведка, Витёк, ох затрахает.
– Фактории отбрешутся, как всегда, я не я и хата не моя, – отмахнулся я. – А контрразведка в любом случае затрахает. Они только это и умеют, да ещё еду на дерьмо переводить. Ты лучше скажи, что там с гранатомётами?
– Да ничего не могу сказать. Началось с того, что связь пропала, я, каюсь, этого даже не заметил. А потом они, видать, что-то с нашим городским пулемётом начали чудить. У нас их вообще два: один ПК и «Утёс». На «Утёсе», понятно, чар навешано, каких только можно, но эти «факторцы» все равно решили его как-то вырубить, а маг наш, Юрка, это учуял. Он вдруг как на стену взбежит, что-то там расчёту сказал, пулемёт и заработал. Тут уж и я с остальными на стену поднялся, а по «Утёсу» два раза из гранатомётов выстрелили, и всё. Мага Юру, Фёдора Жигина напрочь снесло со стены, ещё Серегу Корчагина ранило. Потом вы появились.
Рубец опустил голову, замолчал, потом сказал:
– Ну, мужики, пардон, и дама, конечно, – главарь трапперов коротко кивнул Инге. – Третий тост. За тех, кто не с нами.
Он встал, остальные тоже.
– У тебя, Витя, с этим всё в порядке – все целы слава Богу. Тьфу-тьфу-тьфу, не сглазить, – Рубец переложил кружку в левую руку и размашисто перекрестился. – Пусть так и будет дальше. А сейчас помянем тех, кто ушёл.
Все выпили, не чокаясь. Потом добили оставшиеся бутылки. Мы пошли спать, а трапперы остались на страже, пили они мало, пол-литра на брата – это смешная доза. Но я в любом случае был спокоен, на доме и стенах городка висели хорошие «сигналки», незаметно не подберёшься.
На следующее утро к нам должно было подъехать подкрепление: пол сотни наёмников из пришлых и девять трапперов Рубца. Забрать трофеи и узнать, откуда взялись налётчики. О происшествии сообщили в Западное городище и в Зелёный Город. Наёмники ожидались не раньше полудня. А нам пока предстояла более интересная работа – сортировка трофеев. Оружие мы упаковали, чтобы взять с собой. Обувь я продал Рубцу по хорошей цене. А вот не слишком разбитую броню (у некоторых разбойников были стандартные бронежилеты, у других, как и у меня, панцири, стилизованные под старину) я тоже забрал с собой. Все трофеи я планировал сбыть купцу Николаю Петровичу Самохину, моему даже не другу, а, можно сказать, дяде.
А с амулетами маскировки вышел облом. Гаврик сказал, что, помимо защиты от чужого проникновения, они обладают очень полезной способностью отключаться только по приказу хозяина. Маскировочный амулет ведь не может проработать больше пятнадцати минут, а если его владелец погиб, значит, амулет проработает положенное время и благополучно перегорит. И никто другой (к примеру, победивший враг) его не сможет использовать.
Наёмники явились только к часу дня, пятьдесят восемь человек и семь подвод. Три из них были оборудованы как стандартные пулемётные точки: телега, запряжённая тройкой лошадей и по бортам обложенная мешками с песком, внутри которой расположены два пулемёта. Правда, в одной подводе вместо двух пулемётов был только один, зато двенадцатикалиберный «Утёс», брат того самого пулемёта, которого лишились трапперы. Остальные телеги предназначались для грузов.
Подразделение наёмников полчаса перетаскивало трупы нападавших из холодильника Рубца на подводы. Экономный траппер уже выключил дизель, и холодильник не работал. Над телами летали мухи, начал ощущаться запах. Не то чтобы он был способен перебить аппетит устроившим привал наемникам, но лично для меня эти насекомые и вонь – только дополнительная демаскировка.
Командующий группой усиления, чудаковатый лейтенант в мешковатой форме, наконец, объявил, что пора собираться в путь.
Я попрощался с Рубцом, тот обещал сам меня найти, когда сбудет свой товар. Мы обнялись, потом я быстро попрощался со всеми трапперами. Мои ребята тоже тепло расставались с трапперами. Хотя было время, когда мы, коренные, между собою не ладили, – в трапперы уходили те, кто стремился к большей независимости, в армии оставались те, кто хотел сохранить свой город. Но разлад быстро прошёл, схожесть работы и помощь друг другу очень роднят. Хотя мы, рейдеры-разведчики, всё равно круче.
Колонна наёмников построилась и вышла из городка, мы с ними.
Была одна вроде как приятная новость – наёмники приехали со своими «разведчиками». Десять человек, которые в трёх соснах заблудятся и о кусты споткнутся.
Поэтому теперь мы шли в середине колонны, перепрыгивая через конские яблоки. Нам оставалось надеяться, что впереди идущие «разведчики» не лоханутся и не подставят нас под пули. А моих разведчиков отказался ставить вперёд командир наёмников:
– Запрещен попусту рисковать. Приказ вышестоящего начальства.
Ишь, лейтенантишка хренов. Так, стоп, разозлился я что-то. С чего бы это? Наоборот, надо собраться.
Так я и шёл, поглядывая по сторонам и под ноги, стараясь не принюхиваться к запаху из соседней телеги. К счастью, через десять километров лес закончился, мы вышли на открытую местность.
А запах – это такая штука, главное, привыкнуть и потом не обращаешь внимания. А от телег была двойная польза – в них удалось пристроить наши трофеи. До городища было тридцать километров хорошей дороги, я в одиночку, по ровному тракту, пробежал бы это расстояние за три часа с минутами, причем в полной выкладке и не сбив дыхание. А мы тащились целых пять часов. Лейтенант приказывал:
– Марш, бегом!
А потом командовал перейти на походный шаг. Эх, задохлики!
К Западному городищу подъехали уже в восьмом часу, в сумерках. Внешние стены городища возводились по стандартному плану, но опять-таки больше годились для защиты от нежити, зверья и людей уровня неандертальцев: деревянный частокол, почти полностью закрытый земляным валом, поверху которого вьётся колючая проволока, перед стеной – ров, перед ним опять колючка.
Верхушка частокола уже давно посерела от времени, хоть её и пропитывали специальными составами от гнили и огня. Да почти весь городок был серо-коричневым, кроме маковки колокольни, поблескивающей жёлтым в пробивающемся сквозь тучи свете восходящего месяца. Колокольня была пристроена рядом с небольшой церковью.
Колоколенка была крепкой и высокой, служила одновременно и наблюдательным пунктом. Именно отсюда и донесся тонкий размеренный звон, когда мы находились километрах в десяти от городища. Заметили, значит. Наша колонна, естественно, не скрывалась, шла мимо картофельных и хлебных полей, по осеннему времени уже перепаханных. Поля тоже были окружены колючей проволокой, а по углам и в середине заграждений стояли деревянные вышки.
Когда колонна подошла к воротам, перед ними уже убрали деревянные козлы, а меня заинтересовала одна деталь, которой не было, когда моя группа выходила из Городища полторы недели назад.
– Эй, приятель, а кто это висит у вас перед воротами? – спросил я у идущего передо мной наёмника, кивнув на висельника в незнакомой одежде. Собственно, поэтому он меня и заинтересовал. С другой стороны ворот стояла закованная в колодки женщина.
– А это, – махнул солдат, – батист.
– Кто?
– Ну батисты, религия такая. Этот то ли через Проход к нам попал, то ли уже в Колонии был обращён. Ну, в общем, пришёл он к нам и начал про свою веру заливать. Мы ему сначала хотели шкуру спустить, да батюшка Игорь сказал, что еретик и так в аду намучается. Ну взяли его да повесили.
– Интересные у вас дела, – хмыкнул я.
Причём, судя по речи и повадкам, мой собеседник был даже не из наёмников, а из ополчения. Хорошее нам подкрепление прислали, ничего не скажешь.
– Это что, – сказал солдат, – вон рядом баба висит. Так она, стервь, к неандертальцу бегала, который в колодках был. Беременная была, да скинула, ну а фельдшер наш сказала: ребенок – помесь человека с неандертальцем. Ну ей спину плетьми отработали и уши отрезали. Хотели нос, да пожалели, баба всё-таки красивая. Ну повисит немного да отпустят.
А колокольный звон все лился над городом.
Солдаты проходили через ворота, над которыми нависали надвратные башенки с установленными внутри картечницами. Когда я оказался за частоколом, кое-как расправил складки маскхалата, более-менее привёл форму в порядок и перекрестился на маковку колокольни, как и остальные солдаты, кроме Инги. Она сначала накинула на голову капюшон.
Началась нудная процедура проверки: сухонький дьячок подходил к каждому и читал молитву, затем мы прикасались к сигнальному камню. Магический амулет. В присутствии дьяка неудобно было говорить. Магия… есть магия.
А на центральной площади нас встречало уже начальство города. Наёмники-ополченцы рассосались по казармам, лейтенант доложил начальнику гарнизона капитану Ивану Вахлакову и тоже испарился.
Рядом с капитаном стоял городской голова вместе со своим секретарём. Голова был толстым, щекастым человеком с редкими усиками. Кличка у него была Круг. Я сначала думал, что из-за его фигуры, но мне сказали, что он просто очень похож на какого-то известного певца с Внешней Земли. Правда, я связь не очень уловил.
Городской голова неожиданно сильным и красивым голосом пригласил нас на ужин в городскую управу, рядом стоящий капитан кивнул: мол, всё нормально, субординация соблюдена.
– Ну как мы можем отказаться от такого предложения, уважаемый городской голова, – ответил я.
Бойцы позади меня заухмылялись. На площади, кроме городского начальства, остались только мы.
– Только тяжёлое оружие оставьте в оружейной комнате, – пискнул тощий секретарь с гусиной шеей.
Голова покосился на него недовольно.
– Конечно, оставим, порядок прежде всего, – сказал я.
– Ну тогда автоматы в оружейную, потом в казармы принять душ и в городскую управу, – прохрипел капитан, почесав сломанный нос.
Что-то они задумали, размышлял я, стоя под струями тёплой воды, может, трофеи хотят перекупить. Хрен им, я своё добро отдам только Петровичу.
Где-то сбоку раздались громкий шлепок и хохот.
– Я тебе сейчас мошонку оторву, ублюдок, – крикнула Инга из душевой кабинки.
– Ну у тебя и фантазия! – голос Коли.
«Как дети малые», – подумал я, но вслух гаркнул:
– Замолчали быстро!
И в душевой наступила тишина.
Ужин в городской управе, конечно, отличался от того, каким нас угощали в городке трапперов.
Нас пригласили на второй этаж трёхэтажного здания, в просторную комнату, освещённую масляными лампами, с большим камином в углу, обложенным изразцами.
Я здесь до сих пор ни разу не бывал, всё больше – в бухгалтерию или к Кругу на третий этаж.
В зале нас собралось пятнадцать человек. Кроме городского начальства и капитана гарнизона, были ещё два офицера: Никита Пежехов и Руслан Гаджиев, батальонные командиры. Я с ними несколько раз в рейд ходил, нормальные ребята, не какие-то там задохлики.
Да, здешний стол отличался от того, что нам предлагал Рубец. Во-первых, никаких консервов, зато очень много молочных продуктов: сметана, сыр, творог.
Во-вторых, много выпечки: разных пирогов и хлеба. Хлеб, который пекли в Западном городище, считался самым вкусным. В-третьих, самое главное – парное мясо. Круг сказал, что солдаты вчера носорога завалили.
Ну еще огурцы, помидоры свежие, считай, с грядки. Осень, всего много. Были и фрукты – яблоки, моченые и свежие, и мандарины! Правда, мало и только дольками в твороге, но какая разница. Дорогое удовольствие.
И конечно, обязательные двухлитровые бутыли с жидкостью зеленоватого цвета.
– Ну что, разрешите, товарищ капитан? – спросил Гаджиев, доставая из-за пазухи связку палочек, похожих на бенгальские огни.
– Можно, – ответил начальник гарнизона.
Палочки быстро расставили на столе, подожгли. В комнате сразу повис приятный пряный запах. Мысли побежали быстрее. Стало весело.
В общем, вечер прошел хорошо: тосты, выпивка, закуска. Городской голова травил свои байки. Намекал, что у них много интересного товара. Намёки я проигнорировал.
Начальник гарнизона спросил, что отправляют через Проход в ближайшие дни. Я ответил, что точно не могу сказать. Пежехов и Гаджиев сетовали, что не хватает патронов и снарядов. Особенно для миномётов. Людей тоже не хватает – некого на вышки ставить поля охранять.
– А цены на уголь и торф опять выросли, – поддакивал им голова.
Они, что, меня за контрразведчика принимают?
Ну да ладно, мне же лучше, тем более с контрразведкой всё равно придётся пообщаться.
То ли после пятого, то ли после шестого тоста Коля Викинг грохнул жестяной кружкой об стол и затянул песню – настоящую скандинавскую балладу «Herr Mannelig». О троллихе, которая влюбилась в рыцаря и предлагает ему офигенные дары, лишь бы тот полюбил её и она смогла стать человеком. А рыцарь отказывается, потому что троллиха не носит креста. Я бы тоже отказался от женщины-троллихи, и отсутствие распятия было бы последним в списке причин. Но баллада действительно была красивая, и голос у Коли то что надо – сильный, чуть с хрипотцой.
Коля Викинг, или Коля Конунг, был действительно сыном конунга. Как-то один древнескандинавский вождь из какого-то знатного рода решил отправиться в плавание и взять с собой шестилетнего сына, чтобы мальчик учился ратному делу. Корабли викингов отплыли от родных берегов и вскоре попали в туман, а когда туман рассеялся, они оказались в Мире Колоний.
Флотилия поднялась вверх по неизвестной реке, потеряла четверть хирда в бою с речными троллями и ещё треть у города Факторий, когда храбрые викинги, увидев хлипкие укрепления неизвестного городишка, вне себя от радости, стали растаскивать проволочные заграждения перед частоколом. По ним врезали картечью почти в упор – с тридцати метров.
Спустя два дня обстрел миномётов подошедшего подкрепления Факторий лишил викингов всех кораблей и самого конунга, но хирд сумел укрыться в лесу и ночью вырвался из окружения. А потом скандинавские воины прошли с боями больше трёхсот пятидесяти километров территории нашей Колонии. Дошло их меньше четверти от первоначального состава, но самое удивительное – среди них был шестилетний сын убитого конунга. С тех пор прошло тринадцать лет, Кьёрлав стал Колей, Николаем, белокурым парнем с яркими голубыми глазами. Он носил нательный крестик и свободно говорил по-русски. Но скандинавский не забыл и сейчас с удовольствием пел за столом, радуя своих друзей и соратников.
Я вдруг почувствовал, что слушаю балладу словно через вату. Комната начинала потихоньку кружиться.
– Так, тормози, – приказал я сам себе, – вечер только начался. – Действительно, на столе ещё осталось много закусок, которые я не попробовал.
Сквозь шум и гам застолья, перерастающего в попойку, послышались звонкие гитарные аккорды. Это Саша Заторный где-то раздобыл гитару. Желание есть пропало, сейчас что-то будет! Насколько Коля хорошо поёт, настолько Саша классно играет.
Аккорды слились в один раскатистый звон, Саша запел:
Думы мои – сумерки,
Думы – пролет окна,
Душу мою мутную
Вылакали почти до дна.
Пейте, гуляйте, вороны,
Нынче ваш день,
Нынче тело, да на все четыре стороны
Отпускает тень.
Вольному – воля,
Спасенному – боль.
Вот он я, посмотри, Господи,
И ересь моя вся со мной.
Посреди болот алмазные россыпи,
Глазами в облака да в трясину ногой.
Кровью запекаемся на золоте,
Ищем у воды прощения небес,
А черти, знай, мутят воду в омуте,
И стало быть, ангелы где-то здесь.
Вольному – воля,
Спасенному – боль.
Но только в комнатах воздух приторный,
То ли молимся, то ли блюем.
Купола в России кроют корытами,
Чтобы реже вспоминалось о Нём.
А мы все продираемся к радуге
Мертвыми лесами да хлябью болот,
По краям да по самым по окраинам,
И куда еще нас бес занесет?
Вольному – воля,
Спасенному – боль.
Но только цепи золотые уже порваны,
Радости тебе, солнце мое!
Мы, такие чистые да гордые,
Пели о душе, да все плевали в нее.
Но наши отряды, ох, отборные,
И те, что нас любят, – все смотрят нам вслед,
Да только глядь на образа, а лики-то черные,
И обратной дороги нет.
Вольному – воля,
Спасенному – боль.
Все замерли за столом. Я тоже молчал, я любил и не любил эту песню, она какая-то близкая, хоть и пришла к нам с Внешней Земли. Она что-то задевала в душе.
Потом были другие песни, уже самого Виктора Цоя: «Белый день», «Война» и «Группа крови» – негласный гимн разведчиков в нашей Колонии.
Слова били кувалдой по голове и прямо в душу.
Я уже порядком устал и не выдержал – спросил у головы, куда нас определили на постой. Тот честно пытался что-то сказать, но уже лыка не вязал, все объяснил его секретарь – на постоялый двор, прямо напротив управы.
Я попрощался со всеми, вышел на улицу. Над головой мерцал звёздный купол, голова гудела. Я заплетающейся походкой проковылял по пустой улице и ввалился в гостиницу. Хозяин вежливо показал, куда идти, даже попытался помочь дойти. Я оттолкнул его плечо и сам поднялся в комнату, плюхнулся на кровать и уснул. Сон мне приснился странный, будто кто-то смеётся, дразнит меня, и я должен его убить, но, кто это, я не вижу.
