9. Совет друга
Виктор Ахромеев
На следующий день после тренировки с Сэнсэем я, вопреки ожиданиям, проснулся довольно поздно. Всё тело ломило, как после серьёзной физической нагрузки, хотя вчера тренировка была не такая уж и тяжёлая. Так, стоп, вспомнил, да как же не тяжёлая? Магия – это, оказывается, не простая работа! Я сделал лёгкую разминку, позавтракал и думал, чем же ещё себя занять. Лика, как всегда, проснулась раньше, занималась своими делами в другой комнате, я ей не стал мешать. Примерно в полдень позвонил телефон.
– Аллё, Виктор? – услышал я в трубке приятный голос.
– Да.
– Это Станислав из компании «Ра Амон», ну Николая Рубанова.
– А, здравствуйте, Станислав. Рубца знаю, конечно, знал вернее. А вот с вами, Станислав, ещё не знаком.
– Ну это дело поправимое, – засмеялись в трубке, – приходите к нам в офис, ваш товар мы уже реализовали, можете забрать вашу долю.
– Отличная новость, а когда можно прийти?
– Да в любое время. Когда вам будет удобно.
– Ясно, тогда сегодня, где-то через час. До встречи.
– До свидания, – сказали в трубке и отключились.
– Лика, – крикнул я из кухни, – мне деньги сегодня дадут, тебе купить что-нибудь?
– Мешок угля купи, – язвительно заметила она, – старый уже вот-вот кончится, плиту скоро нечем топить будет.
– Лика, я серьёзно.
– А я тоже, – сестра вошла в комнату, обняла меня за шею, наклонила голову. – Покупай что посчитаешь нужным. Можешь и мне подарок выбрать, если захочешь. Что-нибудь на твой вкус.
– Это развод на более дорогой подарок? – с иронией спросил я.
– Ну даже не знаю… – Лика воздела глаза к потолку.
– Тогда договорились, – усмехнулся я и поцеловал её в щёку.
– Дядя Витя! – окликнул меня звонкий голос.
Навстречу мне, вверх по лестнице бросилась Настя, светловолосая соседская девчушка, которой недавно исполнилось пять лет.
Её бросилась догонять мама – Лена Соломатина, тоже светловолосая, голубоглазая, не очень высокая, в тёмно-красном плаще. Словом, вполне себе милая девушка. Наша соседка и моя хорошая знакомая.
– Настя, куда ты? – окликнула она дочку.
– Дядя Витя, ты вернулся!
Я присел на корточки, обнял девчушку, потрепал по голове.
– Конечно, вернулся, куда я денусь. А ты почему от мамы убежала, почему не слушаешься?
– Здравствуй, Виктор, – сказала Лена. – Я рада, что ты жив-здоров.
– Привет, Лен, да всё со мной в порядке. А вы куда направляетесь?
– Мама на работу, а я теперь в садик должна ходить, – немного обиженно проговорила Настя.
– Вот видишь. Я её в садик веду. Теперь на работу устроилась, дочку оставить негде, – пояснила Лена.
– Ну это я понял. А на какую работу? – спросил я, поднимаясь.
– Бухгалтером меня взяли, в товарищество, где раньше Гена работал.
Лена на миг запнулась. О нашей последней встрече с её мужем я не рассказывал, решил лишний раз не беспокоить, хотя какие-то слухи до неё могли дойти. В любом случае, она очень переживала пропажу мужа.
– Мам, можно я с тобой на работу пойду? – захныкала Настя.
– Э, нет, Насть, – сказал я, – там тебе скучно будет, ты лучше в садик, там весело.
– Вот видишь, – сказала Лена дочке, – что я тебе говорила? Пошли.
Она взяла Настю за руку, накинула ей на голову капюшон. Та тяжело вздохнула.
– А тебе удачного дня! – от души пожелал я. – Чтобы всё шло как по маслу.
– Спасибо, тебе тоже удачи, и Лике. У неё ведь тоже всё хорошо, репетиции каждый день?
– Правда? Я не знал. Я только вернулся.
– Ну да, – Лена посмотрела себе под ноги, – Лика часто уходит из дома по вечерам.
Я улыбнулся:
– Ну ничего не поделаешь, работа такая. До свидания.
Лена ещё раз быстро взглянула на меня и пошла вниз по лестнице.
Обосновалась компания трапперов на окраине Восточного рынка в небольшом приземистом здании, которое делила с компанией ещё одного купца. Это был дом, построенный еще на Внешней Земле. То ли бывшая столовая, то ли кафе, точно не помню. Уважаемый учитель Зелёного Города Фёдор Алексеевич Лосев как-то предлагал Администрации, чтобы школьники изучали карту старого города, того самого, что стоял ещё на Внешней Земле. Рассказывать детям, как всё было устроено до Прорыва, даже экскурсии проводить. Всё это должно было укрепить связь Колонии со своей бывшей Родиной, но идея не получила продолжения.
Заведовал компанией молодой парень по имени Станислав. Он перенял все дела у своего начальника – Рубца после его гибели на войне с Факториями. С ним погибла и добрая половина его охотничьей команды. Тогда все ожидали большой добычи. Война с факторцами многим казалась более прибыльной, чем охота на разных тварей Мира. Особенно после эмбарго Внешней Земли.
Контору трапперов никто не охранял, если не считать двух то ли грузчиков, то ли охотников, стоящих у входа, которые и объяснили мне, как найти начальника.
– Можно войти? – громко крикнул я и открыл коричневую дверь кабинета.
– Да, конечно, – успел ответить Станислав, прежде чем увидел меня. – О, какие люди! Виктор, здравствуйте!
– Можно на «ты».
– Хорошо.
Он подошёл и протянул руку.
Кабинет был светлый, просторный, полки не были уставлены стеклянными банками с заспиртованными в них представителями флоры и фауны Мира. Зато повсюду стояли небольшие пластиковые контейнеры, даже на широком диване у окна.
– Это что, наш волкулак? – спросил я, показав на ящички.
– Нет, – ответил предприниматель-охотник, улыбнувшись, – то, что осталось от вашего, лежит в холодильнике в подвале. Я вас с утра жду. Тебя, Вить, как я понимаю, интересует в первую очередь цена.
Я кивнул.
– И оставлять на хранение часть продукта до открытия Проходов ты тоже не будешь?
– Не буду.
Он предложил сесть за рабочий стол, на котором были аккуратно разложены бумаги. Траппер на вид казался младше меня и производил впечатление аккуратного делового человека: строгая чёрная рубашка, деловой взгляд, уверенное выражение лица. А кобура с береттой под мышкой только добавляла этого ощущения.
– Тогда держи. Расписывайся.
Он протянул мне листок, я посмотрел на итоговую цену и присвистнул.
– Стас, ты ничего не перепутал? Это же вроде цены до эмбарго.
– Не перепутал, вся наша компания тебе должна, Виктор, тебе и твой группе, за тот бой у зимовки, помнишь? Тем более Рубец тоже кое-что обещал, если помнишь.
– Помню, – кивнул я, – а как у вас вообще дела?
– Тебе цензурно ответить или как?
– Ну наиболее ёмко, если можешь.
– Могу, херново дела, очень хреново. Ты слышал, что Администрация хочет внутреннюю торговлю под себя подмять?
– Да ладно?
Самое ценное из того, что добывали трапперы, у них скупала Администрация для торговли с Внешней Землёй. Причём по строго установленным ценам, которые, правда, были существенно выше, чем на внутреннем рынке. Это понятно, потому что за товары из Колоний Внешняя Земля платит очень хорошо. После эмбарго ситуация, конечно, ухудшилась, с другой стороны, трапперам разрешили продавать многое из своей добычи внутри Колонии, что раньше было под запретом. А теперь, видимо, Администрация хочет эту лавочку прикрыть.
– Послушай, – попросил Стас, – ты же близко общаешься с Голубевым и Рогачёвым. Объясни им всю ситуацию.
– Попробую, – ответил я, стараясь убедить себя, что завышенная цена за волкулака – это всё-таки благодарность за спасение жизни, а не взятка за информацию и проталкивание интересов.
– Да, ситуация сложная, – продолжал между тем начальник трапперов, – ты, когда шёл, видел Восточный рынок? Целые ряды стоят совсем пустые. А ещё говорят, скоро в типографии бумажные деньги печатать начнут и будут расплачиваться ими с наёмниками. Потому что серебра уже не хватает. Поверь мне, если Администрация до этого додумается, будет бунт.
– Ну один бунт уже задавили, – холодно сказал я. – И второй, если потребуется, подавим.
– Э, нет, Витя, если поднимутся наёмники, это совсем другое дело… – Тут Стас сообразил, что сболтнул лишнего, и свернул с темы: – Но не в этом дело, мы-то что, мелкая сошка, но всё равно прибыль приносим. Так и нас могут задавить налогами. Для Зелёного Города всё это очень плохо. Экономику и промышленность подрывает.
– Точнее огня противника можете быть только огонь своих, – мрачно пошутил я, но добавил как можно бодрее: – Ничего, переживём!
– Ну конечно, – кивнул Стас. – А куда деваться? На Внешней Земле тоже ведь убытки терпят. Знаешь, какие это деньги?
– Что, очень большие?
– К примеру, за твоего волкулака можно машину получить.
– Ну на Внешней Земле много машин.
– Ты не понял: на нашей бывшей родине за твоего волкулака получат такую прибыль, на которую у нас можно машину купить и месяц её содержания в придачу.
– Серьёзно? – ошарашенно спросил я.
– А то, – пожал плечами Стас. – Так поможешь? Насчёт всей этой бодяги с Администрацией? Хотя бы узнай, правда или нет.
– Узнать узнаю. Обещаю. Но вот насчёт остального ничего не могу сказать.
– Да мне бы только точную информацию получить. Сам понимаешь, информация сейчас всё. Мы с командой через две недели на охоту выходим.
В дверь постучали, в комнату заглянул один из двух парней, которых я видел у входа.
– Станислав Игоревич, – сказал он, – там из Администрации подвода пришла, говорят, что-то со спорами алкумении не то.
– А, зараза! Вить, ну я пошёл, сам видишь, дела.
– Да ладно, всё нормально. Я вижу, дисциплинка у тебя на уровне.
– Стараюсь.
– Ну что ж, тогда удачи тебе на охоте, – пожелал я, поднимаясь из-за стола, – как говорится, ни нечисти, ни разбойника.
Стас засмеялся.
– Да нечисть как раз и не помешала бы.
– Погоди, так её же запрещено экспортировать.
– Ну, понимаешь, – траппер замялся, – в общем, иногда бывали заказы, насколько я слышал. Вот я так образно и выразился.
– Понятно, – ответил я, я же не контрразведчик, – удачи.
– Деньги возьмёшь у бухгалтера, это вторая дверь налево.
– Понял, – кивнул я.
Деньги в трапперской бухгалтерии я получил сполна и сложил в сумку. Теперь надо было, не задерживаясь, раздать их группе. Мне, как командиру, не пристало бегать к каждому бойцу и приносить его долю. Идеальный вариант, конечно, обзвонить всех и сказать, чтобы группа собралась в одном месте, например у Спортзала. Только мне очень надо было поговорить с одним членом моей группы, желательно с глазу на глаз, а принести ему деньги за волкулака – отличный повод нагрянуть к нему домой. Я специально попросил разрешения позвонить из магазина трапперов, чтобы не привлекать лишнего внимания. Сказал телефонистке номер, через десять секунд мне ответили:
– Да, слушаю.
– Здравствуйте, Гавриил, как себя чувствуете? – шутливо осведомился я.
– А, привет, командир, да всё отлично. А что такое? Дело у тебя ко мне какое-то?
– Ну можно и так сказать, ты деньги за волкулака получить хочешь?
– Деньги – это такая вещь, что получить их я всегда хочу. Они уже у тебя или ты просто от нечего делать мне звонишь?
– Будешь кочевряжиться, они прямо сейчас потеряются.
– Ха, чтобы ты деньги потерял, не верю, командир! – засмеялся в трубке Гаврик, а потом спросил уже не таким весёлым тоном: – А больше ко мне никаких дел нет?
– Нет, – соврал я.
– Понятно, тогда жду.
– Я буду минут через десять.
Гаврик жил в северо-западной части города, почти рядом с охраняемым периметром ТЭЦ и остальных заводов.
Место престижное, считай самое сердце Колонии. Тысячи колонистов стремятся выучиться на инженеров и попасть за охраняемую зону. Подающих надежды абитуриентов расселяют как раз в северо-западной части города, с солидной стипендией.
Только одна проблема – постоянно мешает шум предприятий и дым, идущий от ТЭЦ. Гаврик всё время на это жалуется и говорит, что хочет купить домик на южной окраине Города или вообще какое-нибудь имение на природе. Мечтатель, ничего не скажешь.
Квартира Гаврика располагалась на втором этаже пятиэтажки, почти такой же, как наша с Ликой. Но эта квартира не принадлежала ему с рождения. Он получил её от Профсоюза магов. Кстати, сама резиденция Профсоюза магов совсем рядом, в пятиэтажном здании тёмно-синего цвета, с окнами, завешанными шторами разных цветов.
Дверь в квартиру Гаврика обычно украшали какие-нибудь рисунки. Это могли быть грозовые тучи, волнующееся море или просто узоры. Если у мага было настроение и желание, то картины оживали. Сейчас желание было, но не очень сильное. На двери было изображено поле, уходящее за горизонт, по бокам поднимался лес. А по полю от зубастого волка туда-сюда бегал заяц. Пейзаж, прямо скажем, простенький, двигались только заяц и монстр, да и лес был какой-то тусклый.
Я постоял немного у порога квартиры, ожидая, откроется дверь сама или всё-таки придётся позвонить.
– Заходи, командир, открыто, – раздался приглушённый голос Гаврика.
– Привет хозяевам, – весело крикнул я, проходя в квартиру.
Жил Гаврик один, в однокомнатной квартире, периодически у него случались любовные истории, как правило, с подружками из общего цеха магов, которые он тщательно скрывал от всей группы. Это могло бы стать излюбленной темой для шуток, но не стало, у нас в группе бережно относятся к чувствам друзей. В жилище мага царил полумрак, свет с трудом пробивался сквозь тяжёлые красные занавески. Даже для меня было темновато, хотя я никогда не любил яркий солнечный свет в помещении – глаза всё-таки проходится беречь.
Гаврик предложил присесть в большое мягкое кресло у окна. Я сел, кресло было очень удобное, может, и себе такое взять?
– Держи, маг, – первым делом сказал я, – это твоё.
И протянул ему два мешочка с серебряными и золотыми монетами.
– Я не знал, что ты больше предпочитаешь, поэтому взял поровну.
– Главное, что не медь и не бумага, – с юмором заметил Гаврик.
– А что, правда собираются бумажные деньги вводить?
– Ходят слухи, – маг пожал плечами.
Я помолчал немного и уже хотел было задать вопрос, ради которого, собственно, и пришёл, но тут мой взгляд упал на браслет Гаврика – символ принадлежности к Профсоюзу магов. Обычно в таких браслетах нет ничего магического, это просто знак различия вроде погон. Но странно, столько лет мы работаем вместе, а на браслет я только сейчас обратил внимание.
– Гаврик, – спросил я, – а я ведь только сейчас заметил это украшение, это магия?
– Ну совсем чуть-чуть, – маг скромно потупился, – и ничего особенного в нём нет, браслет как браслет.
Гаврик закатал рукав рубашки, чтобы я мог получше его рассмотреть. Подобной вещью дорожил бы любой волшебник в Городе. Узкая, сантиметра три, полоса металла медного цвета, жёстко обхватывающая запястье. Сверху, образуя треугольник, вставлены три дорогих камня: самый большой – рубин, по бокам – два сапфира. С тыльной стороны – ещё один зелёный камень.
– Я смотрю, тебя Сэнсэй новым приёмам обучил. Ты совершенствуешь своё искусство.
– Серьёзно? Ты что-то увидел или догадался? – удивился я.
– Для тех, кто умеет видеть, довольно заметно. Но ничего, скоро это пройдёт, – обнадежил Гаврик. – Командир, ты коньяк будешь? Выпьем за дело, как говорится?
– Давай.
Маг подошёл к шкафу, вытащил бутылку коньяка и две рюмки. Если честно, мне было немного стыдно – всё-таки врать другу нехорошо. Перед тем как мы выпили, я честно сказал:
– Гаврик, ты ведь, наверное, уже догадался, что у меня к тебе есть дело.
– Ага, и причём очень важное, раз ты не стал признаваться по телефону.
– Ты психолог, прямо контрразведчик.
– Есть немного, давай только сначала коньяк попробуем.
Мы звякнули рюмками, напиток оказался очень неплохим.
– Так что там у тебя за проблема?
Я, ничего не говоря, вытащил из кармана тетрадку Аглаи и протянул её магу. Тот сразу, как только открыл её, изменился в лице. Быстро пролистал и отложил в сторону.
– Аглая помогла? – спросил он, наливая ещё коньяк.
– А что, так заметно?
– Разумеется. Это не то чтобы очень секретная информация, но, скажем так, она не афишируемая.
– Так, что это за руны, можешь сказать? Откуда взялись, как работают, раз это не секретная информация.
– Ну, точно сказать не могу, а принцип действия обычный. Работа с силой с помощью каких-либо дополнительных средств. В данном случае с помощью знаков, точнее, рун. Конкретная руна определенным образом влияет на… магические энергии в окружающей среде и в хм… объекте влияния. В результате с объектом влияния происходит то, что нужно создавшему руну. Больше ничего сказать не могу.
– Не можешь, потому что не знаешь, или не можешь, потому что нельзя? – задал я очевидный вопрос.
Гаврик, конечно, мог соврать, всё-таки он маг, а не военный, но он ответил честно:
– Потому что не знаю, да и вряд ли кто-нибудь тебе в этом вопросе поможет.
– Почему?
– Потому что это так называемые южные руны. В них никто не разбирается.
– Кроме южан, – уточнил я.
– Надо полагать, – Гаврик подумал немного и добавил: – Понимаешь, есть много разных гипотез на этот счёт. Некоторые специалисты, к примеру, говорят, что это форма колдовства коренных жителей. Другие считают, что, судя по стилю написания рун, к неандертальцам, троллям и прочим исконным жителям Мира Колоний они не имеют никакого отношения. Есть ещё версия, что гораздо южнее нас есть море, около него и живёт цивилизация, которая придумала эти руны. Будто бы даже была какая-то карта, на которой это море обозначено.
– А что за цивилизация и что за карта?
– Откуда я знаю, Виктор, это же только гипотеза, версия учёных, не более.
– Но южане ведь в этом как-то разбираются, – напомнил я.
– Вот в этом-то и есть самое интересное.
Мы погрузились в молчание. Экспедиции в Южную степь не углублялись дальше двух тысяч километров – не было средств и смысла. Поэтому, что происходит в глубине нашего материка – вопрос сложный.
– Ну что, предлагаю тост за успешный рейд, – сказал Гаврик, снова наливая коньяк.
– Принимаю.
Мы опять выпили, и маг спросил:
– Командир, хочешь совет друга?
– Давай.
– Не лезь ты в это дело.
– Почему? – Что-то я стал повторяться сегодня. – Ты же говорил, что дело это не секретное?
– Не секретное, – согласился маг, – но непонятное. А власть, как ты знаешь, терпеть не может ничего непонятного. Так что нужную информацию тебе собрать не дадут, а проблемы гарантируют. И для себя, и для Лики с Аглаей. Зачем тебе это надо?
– Хороший совет, приму к сведению. Ты лучше скажи, что там за проблемы были у Коли с Ингой?
– Игла – девушка красивая и влюбчивая, молодая кровь бурлит, понимаешь ли, тебе ли не знать, – Гаврик криво усмехнулся. – Но сейчас у них вроде наладилось.
– Это замечательно. Ох уж эти… хм… женщины. Так, а что дальше делать будем, как деньги раздавать? Где сейчас ребята?
– Думаю, в Спортзале, там Загорный, кажется, собирался новичков гонять. Может, и Коля с Ингой там.
– Угу, тогда сделаем так. Звони Коле и Инге, если не отвечают, значит, они тоже тренируются. Если ответят, скажи, чтобы шли в Спортзал, мы с ними там встретимся. Когда все соберёмся, завалимся куда-нибудь отдохнуть и отметить внезапную прибыль, иначе удачи не будет.
– Это обязательно, командир, – кивнул Гаврик и пошел звонить.
Коля не отвечал, а вот дома у Инги сказали, что она ушла на тренировку, – ситуация прояснилась.
По пути мы с Гавриком сделали небольшой крюк и зашли в ювелирный магазин. Охранник, кстати молодой маг, аж поперхнулся, когда нас увидел. Гаврик ещё ничего, а вот я зашёл в армейской куртке, сшитой по принципу: тепло, значит, красиво. Нет, есть у меня вещи и подороже, и покрасивее, но я как-то не обращаю на это внимания, а выпендриваться, как некоторые душители кресел из Администрации, не люблю. Маг-охранник, увидев меня, уже привстал, чтобы вытурить меня, но вовремя заметил магический амулет на руке и сел на место, сделав вид, что ничего не произошло. А с Гавриком, зашедшим вслед за мной, он обменялся незаметными приветственными жестами, я это чётко увидел.
Я выбрал подарок сестре – золотые заколки с изумрудами превосходной тонкой работы. Изящные и очень красивые. И стоили они гораздо дешевле, чем два месяца назад такие же украшения.
В зале нашего седьмого батальона тренировались разведчики моей группы и Виталик Осипов со своим заместителем. Загорный гонял молодёжь – Вова и Рикки с загипсованной рукой по счёту разными способами перепрыгивали через скамью – спиной вперёд, боком, подобрав под себя ноги. Судя по мокрым волосам, они выполняли это упражнение уже не одну минуту. Коля крутил гриф от штанги – тренировал предплечья, а Инга упражнялась на шведской стенке. Девушка работала добросовестно, без игривости и кокетства, которое иногда на неё находило, но наши новички на неё нет-нет да и поглядывали.
– Здравия желаю, бойцы – рявкнул я. – Как тренируется?
– Нормально тренируется, – ответил за всех Загорный, – а что такое, командир?
– Да как тебе сказать?..
Я вытащил из-за спины сумку, раскрыл её, встряхнул так, что мешочки с монетами взлетели вверх и призывно звякнули.
Дружный радостный рёв разнёсся по залу. Ребята подбежали, в самом деле, прямо как дети к мешку с подарками.
– Это золото, да? – спросил Рикки, когда пересчитал свою долю.
– Золото, металл такой жёлтый, не видел, наверное, пока у себя на юге служил? Там один уголь да шлак, – хохотнул Коля.
– Я золота немало в своей жизни видел, а ты сам золотой цвет видишь только у себя на голове, когда в зеркало смотришь, – ответил Рикки и сам провёл по своей рыжей шевелюре.
– Да я, в отличие от некоторых, в зеркало смотреть не боюсь.
Теперь уже вся группа засмеялась.
– Это потому, что ты плохо видишь.
– Так, ребят, хорош – сказал я, прерывая перебранку, – я предлагаю устроить небольшой праздник по хорошему поводу. Все согласны?
Одобрительный рык.
– Парни, вы с нами? – спросил я у Виталика и его зама, разведчика по кличке Гром.
– Ну а как же иначе? Мы тоже скидываемся в общий котёл.
– Договорились.
– Так, ну а куда пойдём? – нетерпеливо спросил Рикки.
– Я думаю, сначала в душ, – предложил Виталик.
– Дельная мысль, – поддержал Загорный.
– Тогда я с Гавриком жду вас у выхода, – сказал я, – не задерживайтесь только.
– Постараемся, – заверил Коля.
Инга игриво ткнула его локтём в бок. Когда все отправились в душевую, мы с Гавриком пошли к выходу. На лестнице этажом ниже я услышал знакомый голос. Это был мой начальник, командир Разведки Зелёного Города полковник Голубев. Мне стало интересно, о чём идёт речь, я подошёл к раскрытой двери в зал, откуда доносился голос. Гаврик заглянул мне через плечо.
Несколько десятков совсем молодых ребят, двенадцати-тринадцатилетних мальчуганов, и три-четыре девочки такого же возраста расположились полукругом, сидя на полу, и внимательно слушали полковника.
Все одеты в белые кимоно, лица светятся восхищением и благоговейным вниманием. А Голубев обращался к ним, активно жестикулируя изуродованной рукой.
– Удары открытой ладонью, – говорил он, стараясь заглянуть в глаза каждому ученику, – подразделяются на несколько видов. Это и удары основанием ладони, с натяжкой сюда можно отнести и удары ребром и другие. Сейчас я покажу вам удары открытой ладонью. Применяются они на средних дистанциях. Наносятся в область груди, горла, ключицы, по лицу, в частности по органам, отвечающим за ориентацию в пространстве. Могут помочь в рукопашном столкновении даже с неандертальцем или снежным человеком. Вот сейчас… о, Виктор, хорошо, что ты здесь, иди сюда, – кивнул он мне. – Вот он как раз здоровый, как снежный человек, – сказал Голубев, обращаясь к детям.
Молодёжь дружно засмеялась, я тоже усмехнулся. Не такой уж я большой, в разведбатальоне встречаются бойцы и выше и крупнее меня. Хотя, правда, разведчиков за сто девяносто не так уж много.
– Ну попался ты, Витя, – хлопнул меня по спине Гаврик, – получишь сейчас от Каскадёра.
– Да ладно, – отмахнулся я, – ничего страшного, в первый раз, что ли.
Я вспомнил, как проходил психологические тренинги. Заходишь в комнату, а в полуметре от тебя стоит клетка с волком, здешним, высотой в холке по грудь обычному человеку. Клетка крепится тросами к противоположенной стене, но не жестко. И всякий раз, когда ты снова проходишь тренинг, эти тросы становятся всё длиннее и длиннее. Сначала чисто рефлекторно страшно, когда волк бросается на стальные прутья, и клетка с грохотом летит на тебя, но страх проходит. Тренинг постепенно усложняется: добавляется мигание лампочки под потолком, запах смрада. Ты привыкаешь к виду бешеного волка, бросающегося на тебя, к рычанию, вою, переменному свету и вони. Даже пытаешься быстро сунуть и высунуть руку в ячейки клетки. А однажды в клетке оказался настоящий тролль, живой, не обколотый наркотиками, но я уже не испугался… почти. Интересно, а эти ребята уже проходили психотренинги? По возрасту уже пора бы.
Я вышел в центр зала, встал рядом с Голубевым. Он немного развернул меня боком, чтобы всем были видны отрабатываемые приёмы.
– Значит, удары расслабленной ладонью, – начал демонстрацию полковник, – наносятся в грудь, в саму грудину или в область сердца. Удар наносится расслабленной ладонью, но в то же время всем телом. Он начинается от пятки, в движение мы вкладываем силу всего корпуса и бьём. Удар мы посылаем не в грудь, а дальше, в пространство за спиной.
Голубев постучал меня по груди внешней стороной беспалой кисти, сделал медленное волнообразное движение телом от стоп до самой головы, будто хотел согнуться, а затем раскрутил тело в обратную сторону. В конце движения ладонь сама перевернулась и ударила меня своим основанием, «пяточкой».
– Все видели? – обратился полковник к аудитории. Молодёжь утвердительно загудела. – Отлично, теперь быстро повторяем.
Голубев повторил то же движение, только на порядок быстрее. Основание ладони снова ударило меня в грудь, но не напротив сердца, а точно в середину грудины. Удар будто прошиб насквозь, я отшатнулся, выдохнул сквозь зубы, подавляя боль.
– Такие же удары можно наносить, – продолжал полковник, – в шею, в челюсть, по лицу. Такой же короткий размах, движение всем телом и бьём по лицу, при этом продолжаем движение, как бы размазывая удар вбок, чтобы кисть прошлась по губам, по носу, по глазам.
На этот раз мой командир не стал показывать удар в полную силу, а просто обозначил его.
– Чем хорош последний удар по лицу? – задал риторический вопрос полковник. – Тем, что на лице находятся органы, отвечающие за ориентацию в пространстве. При резком неожиданном воздействии на них мозг как бы отключается, и человек на долю секунды теряет сознание. Так что при правильном использовании можно остановить даже нелюдь. Теперь пойдём дальше. Такими же ударами можно освобождаться от захватов. Схвати меня за руку, – велел мне Голубев.
– За левую? – уточнил я.
– Да. Так вот, ребята, смотрите, ладонь расслаблена, бьём сюда, в область пульса.
Полковник ударил в обозначенное место, боль пронзила кисть, пальцы сами разжались.
– Видите? Пальцы сами разжимаются, если правильно ударить, даже хватка неандертальца ослабнет. Можно также сочетать удары. Витя, схвати меня ещё раз.
Я сделал, что просили, полковник повторил прежний удар с тем же результатом, при этом его правая рука прошла чуть вперёд, и он сразу развернул её, обозначая удар ребром ладони мне в висок.
– Всё понятно? – ребята утвердительно закивали. – Эти комбинации мы ещё с вами отработаем. Но главное, запомните, если вы всё-таки столкнулись с нелюдями, то ни в какое прямое столкновение, чтобы применить всякие там приёмы, лезть не надо. Принцип работы, что со штыком, что с автоматом, одинаков – это удар или выстрел и сразу уход в сторону с линии атаки, чтобы пропустить противника мимо себя. – Голубев покачал маятник, изображая удары воображаемым автоматом, и показал, как правильно двигаться, чтобы обойти врага по дуге. – При этом, ведя огонь, не рекомендуется уходить за какие-то преграды. С одной стороны, это нормальная реакция: на вас нападают, вы куда-нибудь прячетесь, например за дерево, и стреляете. Однако так поступать ни в коем случае нельзя, потому что вы перекрываете себе сектор обстрела. Тот же снежный человек, даже если до этого вы в него полрожка всадили, в этом случае рванёт за дерево, схватит автомат и вытянет вас из-за преграды. Вы ведь своё оружие будете держать крепко, правильно? Ну а дальше по ситуации: либо он вам кулаком голову проломит, либо ножом живот пробьёт. Прямой удар каменного ножа пробьёт любую броню. Удар каменного топора броню не пробьёт, но, если вы как-то не смягчили удар, многочисленные переломы вам обеспечены.
Если вы столкнулись с нечистью, тогда тем более – выстрел или удар и уход в сторону. С неандертальцем – если голову или позвоночник ему прострелить, он умирает, а нечисть, бывает, и с простреленной башкой до стрелка пытается добраться.
Ну а сейчас возьмём макеты автоматов и будем учиться уходить с линии атаки, одновременно стреляя, а потом поработаем над ударами ладонью. Скажите спасибо Виктору за то, что он помогал нам в демонстрации этих ударов.
Ребята засмеялись, поблагодарили, а Голубев обнял меня и похлопал по спине, шёпотом сказав на ухо:
– Ты у Рогачёва на крепком крючке, будь поосторожнее.
И ушёл дальше тренировать молодёжь, оставив меня переваривать сказанное.
В коридоре мои бойцы вместе с Виталиком паясничали, изображали сострадание и восхищение моим «героизмом». Я сбросил оцепенение и послал их всех, предложив им самим продолжить тренировку с Голубевым. Желающих не было.
Общим голосованием было принято решение идти в купеческие бани. Но мы не сразу двинулись туда весёлой компанией, пугая окружающих криками и свистом. Разведчики, окружавшие меня, вдруг расступились, и на их лицах засияло такое же благоговейное восхищение, как у мальчишек в соседнем зале перед Голубевым. Я обернулся. Сэнсэй! Он, как всегда, смог подкрасться незаметно.
– Праздновать идёте? – спросил он с усмешкой.
– Ага, – кивнул я, – айда с нами.
– Нет, сегодня я обещал командиру третьего батальона зайти к его парням. Проконсультировать.
– А может, Витька возьмёте с собой, потренируете немного? – Виталя хлопнул меня по плечу, добавил с насмешкой: – Он ведь теперь – воин особенный. С вами занимается по особой программе. Индивидуально.
– Такие тренировки нельзя слишком часто проводить, – совершенно серьёзно ответил наставник.
Веселье спало с лица Виталика, да и остальные как-то разомкнулись, по-особому на меня взглянули.
– Ну что, разведчики, нормально отдохнуть! – задорно крикнул Сэнсэй, разряжая обстановку, и хлопнул меня по плечу, будто поздравляя с чем-то.
Тогда же я у него аккуратно спросил жестом:
– Это правда?
– Да, – ответил он условным знаком.
– Когда?
– Скоро. Жди.
После этого мы всей компанией отправились праздновать. Но никакого пьяного разгула устраивать не стали. У всех еще были дела. Выпили, попарились, ещё раз выпили, искупались, спели пару песен… Хорошо отдохнули, в общем. Закончили часам к девяти. Я даже успел заскочить в магазин, купить большой мешок угля, как меня и просили, и попутно ужаснуться ценам на этот уголь. Это притом, что заколки для Лики я купил гораздо дешевле, чем ожидал. Ювелирка дешевеет, уголь дорожает – результаты, мать его, эмбарго Внешней Земли. Ладно, плевать на проблемы, главное, чтобы Лике подарок понравился.
