Глава 11
Аппетит приходит во время еды
Ни на следующий день, ни на послеследующий мир не перевернулся. Группа «Брякстерс» приступила к записи нового альбома. Старший техномеханик Руденко вынес на рассмотрение Совета вопрос о целесообразности производства наладонных ЗD-принтеров. В одиннадцатом секторе родилась девочка, вес 3600.
Ким знал, что Мак вытащил Гарнье из постели посреди ночи и самолично поехал с ним проверять резервуар, но и следа удобрений там уже не было.
– Да, может, и не пошла она людям в кран, эта вода, – воркотал Пал Палыч, в рассеянии поедая четвёртый сойбургер. – В другие теплицы закачали или на производство куда-нибудь.
Нет худа без добра: с полезностью для Города дела у Кима определённо пошли лучше. Удивительным образом оказалось, что, если никто не стоит над душой, поджидая повода обозвать его безрогим оленем, он вполне может отличить втулку от ступицы и «фазу» от «земли». Нат с Ильнуром торжественно преподнесли ему персональный ключ на десять с его именем, размашисто выгравированным на ручке, а Мак…
Если честно, Мак вообще ему нравился.
Спустя пару дней после решения загадки сои Ким получил текстовое сообщение: «Мои поздравления. Всё-таки помогло?» Было любопытно, откуда Сенна прознал про его работу в «пять-десять», но Ким решил, что не будет обращать на эту странность внимания. Он вообще намеревался отныне и навсегда прочно забыть о псикодере.
А вот на другую странность не обращать внимания было сложнее.
Индра жил на другом конце Города, и ему нечего было делать в восьмом секторе. Тем не менее их с Кимом пути стали пересекаться с поразительной частотой. В коридорах, по дороге на монорельс, в секторах, куда Кима посылали что-нибудь проверить или починить, – Индра попадался ему на глаза постоянно. Правда, оба предпочитали делать вид, что знать друг друга не знают.
До того вечера, когда Ким, возвращаясь в общежитие, увидел прямо перед дверями Индру с Фаридом и Готама. И без того бледное лицо Готама посерело, а Фарид, который стал ещё шире, демонстративно поигрывал пекторалисами.
– В чём дело? – Ким встал рядом с Готамом, который даже не шелохнулся.
– В чём бы ни было, оно не твоё, Безрод, – спокойно проговорил Индра. – Отзынь.
– Я здесь живу, – заявил Ким, и Индра заулыбался:
– И ты, конечно, очень здесь счастлив, дорогуша, но…
Фарид поступил подло: не дожидаясь окончания этой учтивой беседы, он резко выбросил правый кулак, заехав Готаму в солнечное сплетение. Синтет согнулся, судорожно пытаясь вдохнуть ртом; Ким, не думая, выскочил вперёд между ними, и, к его изумлению, Индра попытался сделать то же самое: они натолкнулись друг на друга.
– Отвали, идиот, – прошипел Индра Киму, затем повернулся и неожиданно пихнул Фарида в грудь: – Пошли отсюда.
– Я с ним не закончил, – огрызнулся Фарид, но Индра шагнул к нему вплотную и ещё раз оттолкнул:
– Не расслышал? Сказано, идём.
Когда оба завернули за угол, Ким обернулся к Готаму. Тот к этому времени смог распрямиться, хотя его серое лицо здоровее выглядеть не стало.
– Ты как, нормально? – спросил Ким.
Готам не ответил, глядя в ту сторону, куда ушли Индра с Фаридом. Потом повернул голову в неизменном капюшоне и глухо проговорил:
– Послушай совета, самородок. Держись подальше от этого своего приятеля.
– Он мне не приятель! – запротестовал Ким. – Я его вообще первый раз вижу в Городе!
Готам непонимающе посмотрел на Кима, а потом мотнул головой.
– Не тот, кто бил, он ничто. Я про вожака, вот он опасен, – и синтет, не добавив ни слова, развернулся и скрылся за поворотом.
А четверть часа спустя кто-то стукнул в шторку Кимовой ячейки. Открыв, Ким увидел на лестнице всё того же Индру.
Лицо Кима, надо думать, выразило немало, но Индра начал без вступления:
– Насчёт твоего знакомого-синтета, Безрод, – голос у Индры был непривычно серьёзный. – Не связывайся с ним, мой тебе совет.
– С какой это стати… – начал было Ким, но Индра предупреждающе поднял руку, прерывая его:
– Не балаболь. Моё дело – предупредить. Он реально опасен.
С этими словами Индра мягко спрыгнул с лестницы прямо на пол, откуда добавил уже прежним глумливым тоном: «Милая квартирка!» – и был таков.
Но, если забыть про встречи с Индрой и вероятность того, что весь Город мог перетравиться какой-то пакостью не без его участия, Киму жилось неплохо. С первой стипендии он купил приличные наушники и пару дешёвых сенсорных перчаток, а лет через десять мог рассчитывать накопить и на окулус для «Космической угрозы». Без неё вечера проходили скучновато – настолько, что Ким даже подписался на канал Тори Лексуса.
Забойный вид Тори и поток околесицы, которую он щедро выплёскивал в мир, гарантировали хорошее настроение до самого утра. Теперь Тори занимали такие архиважные темы, как дискриминация по бородатости или фасон юбки консула Карпович. Анархия и каннибализм в связи с грядущим голодом, похоже, были забыты.
Правда, одним прекрасным рабочим утром Киму пришлось убедиться в обратном.
– Ещё недавно эти факты были покрыты завесой тайны, – понедельничный Лексус взмахнул накрашенными голубой тушью ресницами. – Но чудовищная правда вырвалась наружу! Технический сбой? Нет, заговор! Все мы пьём отравленную воду, – лицо Тори на экране так увеличилось, что перестало помещаться в кадр. – Что замышляют саботажники? Кому наливали ядовитый кисель? Быстрая смерть или адовы муки? Ответы и подробности – уже завтра в выпуске «Фрикиликс»!
Из-за соседнего стеллажа послышалось звонкое «Вот срань!» Алекс. С другой стороны цокнул языком Нат, а Ильнур громко присвистнул:
– Ахтунг! Надо гнать за сойурмой, пока до них саботажники не добрались. Кто-нибудь ещё будет?
– Ты уже гонял, – Мак направлялся к ним, покачивая огромной киянкой. – У кого пакет жратвы на столе?
– У меня, между прочим, работа нервная, – с чувством собственного достоинства сказал Ильнур. – От неё и аппетит.
Мак символически отвесил ему подзатыльник и повернулся к Киму. Выглядел мастер удручённым и непривычно помедлил, прежде чем заговорить:
– Слышь, парень… Дуй в обед в первый сектор. Эдо чего-то от тебя хочет.
– Мне одному идти? – спросил Ким, хотя ответ и так читался на лице мастера яснее ясного: его Эдо не звал.
В одном из важнейших консулатов Города жизнь била ключом. Большинство анализаторов, по-видимому, считали наиболее подобающей для работы одежду стального цвета, но среди серых накидок сновали и оригиналы в ярком. И те и другие смотрели не под ноги, а на экраны пластфонов, причём многие одновременно на несколько – на предплечьях и в руках.
Ким зарегистрировался у терминала в простовато оформленном холле и не успел задуматься о том, зачем он здесь понадобился, как к нему вышел старший анализатор.
– Вы ещё не обедали, Ким? Не возражаете, если мы с вами перекусим и побеседуем?
Ким подумал: вот досада, что никто из Коллектора его сейчас не видит! Немногим больше месяца в Городе – и вот, запросто обедает с консулом Триады. Только почему в такой захудалой забегаловке?
Эдо заметил взгляд, которым Ким обвёл жалковатый интерьер кафе, и улыбнулся:
– Помните про закрытое общество? Все мы сосе ди: даже консулам некрасиво прилюдно заказывать на обед фуа-гра, – такого овоща Ким не знал, но мысль консула уловил.
Накладывая ему и себе жареного тофу Эдо говорил о пустяках:
– Ну как, нравится вам Город, Ким? Осваиваетесь?
– Нравится, господин консул, – подтвердил Ким, принимая из его рук тарелку.
– Вы таким его себе и представляли? Может быть, вам чего-то не хватает?
Ким собирался заверить Эдо, что всем доволен, но тут вспомнил, как поначалу, сразу после приезда, надеялся найти в Городе окна. Уж не читает ли консул мысли?
Не дождавшись ответа, консул перемешал кимчи в своей пиале и решил, по-видимому, перейти к делу:
– Я хотел с вами поговорить, Ким. Это касается, как вы понимаете, той истории с соей, – Эдо смотрел приветливо, но одновременно и как-то испытующе. – Вы доказали, что способны мыслить нестандартно. Быть может, по прошествии времени у вас появились какие-то идеи насчёт возможного виновника?
Кима распирало от гордости, но – увы.
– Я думал, господин консул, но никаких зацепок нет…
– Ну так уж и никаких? – Анализатор приподнял брови. – Если процессор запрограммировали вручную, то, значит, кто-то был в теплице, а попасть в теплицу постороннему очень непросто.
– Его могли запрограммировать удалённо, – предположил Ким. – Центральное управление…
– Могли. Но ведь и для этого нужен достаточно высокий уровень доступа. Не рабочего, а, скажем, руководителя отдела. И этот человек должен неплохо разбираться в технике.
Киму это совсем не понравилось, но он решил прикинуться дурачком:
– Но кто это мог быть?
Старший анализатор внимательно взглянул на него, вздохнул и вдруг заговорил с обезоруживающей откровенностью:
– Что ж, Ким, карты на стол. Совет Города по этому вопросу пока не созывался, но Триаду я был обязан уведомить. И консул Поляков, и консул Штайнер выразили крайнее изумление тем, что шеф техподдержки, куда каждый день шли сигналы о неисправности, мог допустить такое.
– Мак не виноват, – быстро сказал Ким. – Было никак не догадаться.
– Вы же догадались, – возразил Эдо.
– Но ведь ничего страшного не случилось!
На лице Эдо проступила усталость: консул словно разом осунулся, и Ким заподозрил неладное. Но анализатор сказал только:
– Люди встревожены. Этот Лексус преподнёс нам неприятный сюрприз своим сегодняшним выступлением. Вы смотрели?
– Разве его кто-то принимает всерьёз? – с сомнением спросил Ким. – Он же вечно несёт чушь какую-то.
Эдо покачал головой.
– У медиаперсон гораздо больше влияния на людей, чем вам кажется. Наше ведомство следит за на строениями в Городе, и они сейчас отнюдь не спокойные. А завтра…
– Что?
Консул аккуратно сложил приборы и отодвинул свой стул.
– Вполне возможно, ничего. Не будем переживать раньше времени. Доедайте не торопясь, Ким, было приятно вас увидеть.
Эдо ушёл, а Ким остался терзаться догадками: зачем на самом деле его вызывал консул и что такое должно произойти завтра?
По крайней мере ответа на второй вопрос долго ждать не пришлось. Утром в новостях сообщили о вспышке странной болезни в восьмом секторе. Симптомы – лихорадка и зверский аппетит – выглядели не особенно страшно, но Кима охватило недоброе предчувствие. «Восемь-семь» – это же квартал технарей, его соседи!
Не один он обратил внимание на новость: в мастерской насторожились все. На следующий день сообщение повторили с комментарием, что количество жалоб увеличилось, а температура у больных растёт.
– Ещё бы не увеличилось! – фыркнула Алекс– Небось все в паранойе ломанулись к биотехникам.
Ким заметил, что Ильнур как-то неуверенно переводит взгляд с неё на свой, весьма обильный, завтрак.
Тори во «Фрикиликс» разразился обличительными выпадами в адрес заговорщиков, которые добавляют в фастфуд наркотик, вызывающий патологический голод, чтобы стимулировать ещё более активное поедание фастфуда.
На следующий день число заболевших удвоилось. По Городу поползли тревожные шепотки, и Ким случайно подслушал, как Нат убеждает Пал Паныча, весь день что-то жевавшего, сходить к биотехникам «на всякий пожарный».
Сам он был уверен, что дело в воде, и не находил себе места от чувства вины. Если бы он разобрался всего на день раньше! Он ведь в первый же свой день в Городе предлагал проверить процессор. И почему он тогда послушал Мака?! А Мак и сам хорош – неужели так трудно было догадаться? Да это первое, что пришло бы на ум нормальному человеку, – сбой в программе, а не дыра в трубе!
Несколько механиков уже бродили по мастерской с горячечным видом и полными карманами сойбургеров. Мак по-прежнему их вышучивал, но он не мог не видеть, что, несмотря на огромное количество поглощаемой пищи, его люди стремительно худеют.
В день, когда Пал Палыч не вышел на работу, Ким пристал к Маку, чтобы тот связался с коммуникаторами, с биотехниками, с консулом Эдо. Но шеф умерил его пыл:
– Тоже болезнь подцепил, парень? Звёздную? Главным видней, а ты кончай соваться куда не просят.
– Про удобрения знаем только мы, а должны знать все! Это же не шутки! – Ким чувствовал, что может и должен что-то сделать. Кто разобрался с проблемой «пять-десять»? Про кого сам консул сказал, что он умный?
Но Маку эта мысль удачной не показалась:
– Ты кто, главный всезнайка? Занимайся своим делом, без тебя разберутся, – рыкнул он. – Или ты что-то новое анализаторам хочешь брякнуть? – Ма стер угрюмо воззрился на Кима, и тот отступил. Он вдруг вспомнил, что говорил Эдо: Триада недовольна господином Макаровым.
На Лексуса снизошло очередное откровение: правительство испытывает в «восьмёрке» биологическое оружие, которое будет превращать людей в сою.
– Какого чёрта он это делает? – Посмотрев ролик, Ким в раздражении метнул пластфон по столешнице, и только чудом Алекс успела его поймать. – Он что, идиот – в такое верить?
– Нет, конечно, – отозвалась Алекс– Разогревает аудиторию. К тому моменту, как Тори дойдёт до правды, его даже сирианцы начнут смотреть.
– К тому времени вся «восьмёрка» будет болеть неизвестно чем!
– Послушай, – сказала Алекс, рассеянно тыкая пальцами по Кимову пластфону– Я понимаю, ты до бра желаешь, но Мак прав. Эдо в курсе, а раз он молчит, значит, так и надо. Главным видней. Тебе сообщение.
Открыв сообщение, Ким чуть не выругался: и здесь тоже! Надпись поверх фото Лексуса в космическом костюме гласила: «Шикарнейшая вечеринка Галактики – все ждут только тебя!»
– Точно! – Алекс подняла в воздух указательный палец. – День Единения, помнишь? Он тебя тогда вроде как в гости позвал.
– Да кому нужна его погребучая вечеринка?! – раскипятился Ким, содрогаясь при воспоминании о «мальчике-блевальщике».
– У меня тот кетчуп ещё остался, – с готовностью сообщила Алекс– Надо?
На следующий день в мастерскую не пришёл Нат, и Ким принял решение. Раз Мак не хочет шевелиться, то он будет действовать сам: пойдёт к Лексусу и расскажет ему всё об «обратном ходе». Тот, может, и кретин, но такой материал точно не упустит.
На самом деле, подумав о Дне Единения, Ким вспомнил и кое-что ещё. Он бы не сознался в этом даже под пытками, но это «кое-что» отчасти – возможно – совсем чуть-чуть – подтолкнуло его принять приглашение Тори.
…Ведь где ещё может выпасть шанс увидеть самую красивую девушку в Городе, как не на «Шикарнейшей вечеринке Галактики»?
Ким сомневался в том, что джинсы и футболка будут уместны на приёме Лексуса, но выбор у него был невелик. Ему всегда казалось, что в третьем секторе, с его яркими стенами и дорого одетыми людьми, есть небольшой перебор с выпендрёжем.
Но стоило открыть дверь в апартаменты Тори, как Ким понял, что не видел в своей жизни выпендрёжа – до сих пор. Жилище Лексуса выглядело, пахло и звучало как бредовая галлюцинация. Поверхности стен и потолка были немыслимо искажены рельефными формами и украшены расплавленными кусками стекла, пластика и искусственного золота, по которым пробегали мерцающие цветные волны. Эти же волны превращали гостей в просторном зале в колыхающиеся подобия живых лава-ламп. Тянуло ванилью, какой-то парфюмерией и чем-то приторно-сладким.
Да, кому не помешало бы услышать слова консула Эдо о фуа-гра в закрытом обществе – так это Тори Лексусу.
Ким собрался с духом и шагнул внутрь. Он зря нервничал: внимания на него обратили меньше, чем на мультибота. Последние осторожно сновали с подносами между приглашёнными, разряженными в блестящие пластексовые костюмы и обтягивающие платья-трансформеры.
Вскоре Ким заметил Лексуса – в чём-то вроде оперенного лилового бикини. Он развлекал двух красоток, затянутых в переливчатый нейласт, подчёркивавший их выдающиеся достоинства.
– Моя домашняя мини-студия? О да, обязательно покажу! Сколько раз мне случалось выходить в эфир не выходя из… А-а, вы только посмотрите, кто здесь! – Тори заметил Кима и расцвёл так, словно внезапно обрёл давно потерянного брата.
Похожие как две капли воды красотки обернулись и по инерции ошпарили Кима такими взглядами, что у него встали дыбом волоски на руках.
– Дамы, я мигом, – Тори интимно взял Кима под руку и, виляя крупом, увлёк в сторонку– Милый мой, я обязательно, обязательно должен с тобой по говорить! Только подожди пару минуточек, – с эти ми словами Лексус легонько толкнул Кима в пухлое кресло цвета морской болезни, стоявшее в тёмной нише, а сам упорхнул.
Через полчаса Ким догадался, что «пара минуточек» Тори могла означать сколь угодно долгий промежуток времени. Может, он рассчитывал, что Ким соскучится и уйдёт?
«Фиг тебе», – рассерженно подумал Ким, останавливая мультибота с напитком, оттенок которого напомнил ему любимый комбинезон Алекс. Залпом отхлебнув половину (пахло электролитом, а на вкус было как мята с перцем), он решительно выбрался из ниши и отправился на поиски.
Но первым, кто отыскался, был не Тори. Ким как раз дошёл до чьей-то вопиюще серой на фоне окружающего буйства красок спины, когда её обладатель обернулся и оказался Индрой. Рефлекторно шагнув назад, Ким вспомнил, что Лексус на Дне Единения обещал пригласить их обоих.
– Какая встреча! – мурлыкнул Индра. В гибко скроенном серебристом френче он выглядел на не сколько лет старше и, по меньшей мере, как заместитель консула. – Любишь потереться среди богатых и знаменитых, Безрод? Или так, канализацию пришёл проверить?
– А ты классно выглядишь, – беззаботно проговорил Ким. – Форма совсем как у силовика.
– И что? – поинтересовался Индра.
Ким посмотрел ему прямо в глаза с приятным ощущением свободы и безопасности, которое обеспечивал кислотно-жёлтый напиток.
Приёмник включился легко – начался прямой репортаж из Индриной черепной коробки.
– Мама или папа? – спросил Ким и тут же поправился: – Да нет, конечно, оба.
– Что ты сказал? – Индра придвинулся к нему вплотную.
– Ты мог стать хорошим силовиком, – сказал Ким без малейшего страха.
– Силовиками становятся те, у кого мозгов – как у твоего придурочного из леса.
– Или как у Фарида.
– Или как у Фарида, – с усмешкой согласился Индра. – Мне было засчитано больше экзаменов, чем вам троим, вместе взятым. Только идиот с такими результатами двинет в силовики.
– Это не ты так думаешь, – слова появлялись легко, и Ким развил мысль: – Я потому и спрашивал, кто настоял: мама или папа?
– Ах ты, гадёныш… – Индра вдруг побелел так, что Ким даже растерялся, как это ему удалось так глубоко задеть врага за живое. К счастью, в этот момент из толпы вынырнул его сиятельство Лексус:
– Так вот ты где, дружочек: а я тебя обыскался! Пойдём-пойдём-пойдём, ещё наговоритесь! – Тори помахал Индре пальчиками и, обняв Кима за талию, устремился к приватным кабинкам на противоположной стороне зала. В первой же они обнаружили парочку, при виде которой Ким покраснел до корней волос, а Тори одобрительно чмокнул губами.
– Итак, мой дорогой, – начал он с ходу, заталкивая Кима в свободную кабинку и задёргивая заглушающие музыку занавеси. – У меня к тебе потрясающее предложение. Мы снимаем тебя в новом выпуске «Фрикиликс», чтобы ты рассказал кое-что о кое-какой загадочной истории в теплицах и о всяких нехороших химических веществах.
Это было больше, чем Ким рассчитывал получить. Лексуса даже не нужно было вводить в курс дела: он уже узнал про «пять-десять». Интересно, как?
– В эфир пойдёт завтра вечером, поэтому приходи ко мне с утра, – продолжал Тори. – И много сегодня не пей: будут дрожать руки, зрители решат, что нам всем конец, а для этого пока рановато.
– Э-э… Мне, наверное, надо подготовиться… – Ким немного растерялся.
– Само собой! – Тори сунул ему под нос пластфон. – Вот, прогляди по-быстренькому, спроси, что непонятно, и заучи до завтра.
Ким начал читать, и через несколько секунд его руки на самом деле задрожали – от ярости.
– Оккультная секта в службе технической поддержки? – гневно переспросил он. – Одержимый бесами механик поклялся отравить 666 жертв?! Я не буду повторять это дерьмо!
– Ну-ну, дорогой, – укоризненно проговорил Лексус, похлопывая Кима по колену. – Аппетит приходит во время еды. После того как твоё лицо засветится на сотнях экранов, ручаюсь, ты переосмыслишь ценность дерьма в современном обществе.
– Это даже не враньё, это просто…
– Дружочек, всё, сказанное в моей передаче, автоматически становится правдой благодаря моей популярности, – Лексус говорил ласково, как с грудничком-несмышлёнышем. – Просто одна правда всегда немножечко поинтереснее другой.
Ким был жестоко разочарован. Как он мог подумать, что Лексус пропустит в своё шоу хоть одно разумное слово?
– Да идите вы, – с презрением бросил он.
Тори не оскорбился, но покачал головой с утомлённым видом.
– Ох, да ты совсем ещё малыш, – он изящно поднялся и приоткрыл занавесь. Кабинку наполнили стоны тлен-роковой композиции, призванной намекнуть богатым и знаменитым о тяготах земного существования.
– Боюсь, сам себя ты огорчил гораздо сильнее, чем меня, – Лексус сахарно улыбнулся и потрепал Кима по щеке. – Зато теперь можешь напиться. Скажу, чтобы тебе сделали мой особый «Лексус-люкс», он такой бодрящий!
И Тори упорхнул, оставив Кима наслаждаться особенно заунывным синти-соло.
Вспомнив о миссии номер два, он вышел из кабинки и стал оглядывать зал, но прекраснейшей девушки Города так и не увидел. Об его коленку что-то легонько тюкнулось. Это оказался мультибот с подносом, на котором было написано светящимся маркером: «Господину Неприступность – с любовью, Лексус» и стоял бокал с ядовито-красным содержимым.
Машинально поблагодарив мультибота, Ким поднёс бокал к губам. В ту же секунду он услышал короткий щелчок пониже уха и даже не успел почувствовать, как оседает на пол.
В себя Ким пришёл на диване в кабинке с задёрнутыми шторами. Голова была на удивление пустой. Он вспомнил щелчок и поднял руку к шее. Раньше он только издали видел эти штуки у силовиков. А тут, стало быть, кто-то подошёл сзади и не постеснялся вырубить его при всём честном народе. Впрочем, неудивительно – в таком дурдоме можно незаметно расстрелять пару-тройку гостей из дева, не то что обработать парализатором.
Он не имел понятия, сколько находился в отключке, и полез взглянуть на часы в пластфоне. В голове активировались ещё не все системы, но в одном Ким был уверен: он клал пластфон в правый карман джинсов. А сейчас он обнаружился в левом.
– О-оу!.. – Занавеси разошлись, и в кабинку вместе с очередной порцией загробных завываний просочились Тори и нейластовые близняшки. – Малыш, когда я сказал, что ты можешь напиться, я не имел в виду – настолько.
