Опасная агентка, или прекрасный хамелеон

Максим Яковлевич фон Фок был человеком неуемной энергии. По его виду, однако, этого нельзя было сказать. Плотный, пожалуй, даже грузный, с размеренными неспешными движениями и солидной походкой, он производил впечатление медлительного и ленивого. Черты лица под стать фигуре — крупные: большой прямой нос, сильный подбородок, тонкая полоска плотно сжатых губ, лоб высокий, массивный. Только в глазах, живых и проницательных, отражалась внутренняя энергия этого поистине неутомимого человека.

Не один год истово трудился он, создавая сложный механизм сыска и тайной агентуры. Денно и нощно пекся об охране тишины и спокойствия в империи, направлял и осуществлял надзор над неугодными и опасными элементами. Деятельность его была обширной, и надо признать, плодотворной, а созданная его трудом организация отличалась для своего времени довольно высоким уровнем.

Аккуратный и педантичный (он происходил из остзейских дворян), фон Фок сумел наладить четко действующий аппарат сыска. Поначалу он входил в Министерство полиции, а с его упразднением в 1819 году перешел в подчинение Министерства внутренних дел, где часть, возглавляемая фон Фоком, именовалась Особой канцелярией.

Сыскное дело фон Фок действительно сумел поставить так, как, пожалуй, никогда еще не бывало в истории России.

Политические противники, явные и тайные, всегда требовали внимательного наблюдения, а при необходимости и репрессий. Для этого в разные исторические времена существовали по-разному называемые карательные органы.

При тишайшем Алексее Михайловиче это был вездесущий Приказ тайных дел, одной из задач которого были выявление и расправа с неугодными царю лицами.

К помощи «тайных доносителей» широко прибегал Петр I, специально создав Преображенский приказ с целью разоблачения царских недругов.

В дальнейшем менялись лишь вывески, суть оставалась та же: тайная канцелярия при Екатерине I, канцелярия тайных розыскных дел при Анне Иоанновне и Елизавете Петровне, тайная канцелярия при Екатерине II.

Был, правда, момент, когда Петр III, решив, что надобность в такого рода придворном застенке отпала, упразднил розыскную канцелярию, а дела оной приказал взять в сенат и положить «за печатью к вечному забвению в архив». Но запрет этот длился недолго, как недолгим оказалось и правление Петра III.

Как правило, все эти приказы и канцелярии подчинялись непосредственно монарху. А те, кто когда-то возглавлял сыскное дело, например А. И. Ушаков, А. И. Шувалов, С. И. Шешковский и другие, оставили по себе печальную славу в народной памяти.

Успеху фон Фока на поприще политического сыска способствовал ряд обстоятельств, и прежде всего личные качества директора Особой полицейской канцелярии. С одержимостью, чуть ли не страстью отдавался фон Фок делу, работая буквально не покладая рук. Бисерным почерком писал он по разным поводам всевозможные справки и заметки, составлял бюллетени.

Начинал фон Фок как военный, затем перешел в полицию и выдвинулся при Я. И. Санглене, известном своими не столько литературными, сколько полицейскими способностями. У него прошел хорошую школу, став, в конце концов, главным оком тайного надзора.

С тех пор кто бы ни стоял во главе полицейского ведомства — деятельный А. Д. Балашов, безразличный В. П. Кочубей или престарелый В. С. Ланской, фон Фок по существу возглавлял всю практическую деятельность секретной части, хотя и подвизался как бы на вторых ролях. Это же положение сохранил он и тогда, когда было создано пресловутое Третье отделение — высшая тайная полиция при Николае I. Во главе нового рода полиции, призванной «открывать всякие дурные умыслы против правительства», был поставлен А. X. Бенкендорф, а пост его заместителя и фактического руководителя, или, как тогда говорили, управляющего, по-прежнему занял незаменимый фон Фок.

В этой должности дослужился он до тайного советника (чин немалый — третий класс из четырнадцати согласно табели о рангах), что соответствовало армейскому званию генерал-лейтенанта.

Глава высшей полиции, ее главноуправляющий А. X. Бенкендорф мало что смыслил в делах сыска, да и охоты к этому ремеслу, по правде говоря, не имел, как скажет его современник барон М. А. Корф. К тому же он отличался беспамятством и был так рассеян (этим же, кстати, славился и его отец), что нередко становился из-за этого мишенью острословов. Единственно, в чем он отличался, было волокитство.

Легко понять, что такой управляющий, как фон Фок, вполне устраивал «бестолкового царедворца». Больше того, как свидетельствует Н. И. Греч, Бенкендорф был «должен фон Фоку своею репутацией ума и знания дела».

Надо, однако, заметить, что нерадивость Бенкендорфа не делала его добрее и благороднее. Отсутствие у него, по словам А. И. Герцена, энергии, воли и сердца возмещалось ожесточением.

Если поведение шефа часто объяснялось его недомыслием и порочными чертами характера, то помощник, человек по общему мнению умный, образованный и вполне светский, сознательно надевал личину чуть ли не сторонника свободомыслия, в сущности, оставаясь при этом обычным провокатором.

Как и Бенкендорф, у которого, по замечанию того же А. И. Герцена, был обманчиво добрый взгляд, фон Фока отличало поразительное умение носить маску доброжелательного человека. Хорошо его знавший Ф. Ф. Вигель в своих известных воспоминаниях называет фон Фока «немецким мечтателем». Он действительно сумел создать о себе репутацию человека незлобивого, как будто и не расположенного «под кого-либо подыскиваться». И только когда гневался, лицо принимало строгий вид, огромная на правой брови бородавка, обросшая волосами, начинала дергаться, что приводило в страх собеседника, особенно во время допросов.

Вообще говоря, роль фон Фока еще не достаточно изучена. Можно, однако, полагать, что значение его как хранителя государственных устоев, организатора слежки и гонителя всех честных и передовых людей эпохи, была куда важнее, чем мы до сих пор представляем.

Все общество фон Фок делил на «благонамеренных» и «недовольных». Умонастроение последних было хорошо ему известно благодаря широкой политической разведке, которую осуществляло во всех слоях немалое число его информаторов.

Донесения фон Фока о настроениях в обществе с анализом умонастроения отдельных его слоев, причем анализом всегда вдумчивым и откровенным, через Бенкендорфа в рукописном виде попадали непосредственно к царю. Фон Фока ценили и его деятельность поощряли.

Агентурные сведения, получаемые им, аккуратно хранились в ящиках полицейского надзора. Иначе говоря, были заведены картотека и архив, что в известной степени являлось новшеством, введенным неутомимым главой сыска.

В числе осведомителей у него состояли, к примеру, Е. А. Хотяинцева, жена придворного актера; А. С. Лефебр и И. Локателли, оба писавшие свои донесения по-французски; некий Гуммель, докладывавший на немецком; О. В. Кобервейн и К. М. Фрейганг, И. А. Попов и какой-то Гофман, а также одна неизвестная по прозвищу «Сивилла» (предполагают, что это была гадалка, «работавшая» среди солдат). И многие другие, имена которых не удалось разгадать, — люди как образованные, так и совсем малограмотные.

Отличался начальник сыска и способностью «отыскивать и отличать скромных вернослужащих» среди литераторов. Проще говоря, вербовал агентов из числа тогдашних служителей муз.

Из известных можно назвать Ф. В. Булгарина, заклейменного кличками «патриотический предатель», «Видок-Фиглярин» и другими; усердно трудился на фон Фока столь же популярный, сколь и загадочный театральный критик и переводчик А. Л. Элькан (это его вывел Грибоедов в образе доносчика Загорецкого, а Лермонтов — в Шприхе). Тайными агентами являлись относительно известный поэт и драматург С. И. Висковатов; сомнительной репутации писатель, издатель, а прежде всего аферист Н. И. Тарасенко- Отрешков, прозванный Пушкиным двуличным и изображенный Лермонтовым под именем Горшенко в неоконченном романе «Княгиня Лиговская»; бездарная поэтесса Е. Н. Пучкова, сотрудничавшая в газете «Русский инвалид» (Пушкиным написаны на нее две эпиграммы). Есть сведения, что тайная полиция пыталась завербовать драматурга М. Н. Загоскина. Причем вербовать агентуру не гнушались сами руководители сыска. Известно, что фон Фок и Бенкендорф лично обращались с предложениями оказывать им услуги и сообщать секретно обо всем, что покажется достойным внимания.

Случалось фон Фоку заполучить рыбку и покрупнее. В числе его агентов попадались представители большого света, причем дамы и девицы, вращавшиеся в высших слоях общества. Многие из них шпионили исключительно ради того, чтобы служить, как им казалось, интересам отечества. Таковы были, скажем, князь А. Ф. Голицын, граф Л. И. Соллогуб, отец красавицы Надежды Львовны, за которой ухаживал Пушкин; его знакомая графиня Ю. П. Строганова по прозвищу «Португалка».

К разряду правительственных шпионов принадлежала и загадочная Т.С.К. Ее подослали к К. Ф. Рылееву, и она сумела войти к нему в доверие. Поэт даже увлекся ею и посвятил ей несколько стихотворений.

Действовала она, надо сказать, очень ловко, даже талантливо, мастерски разыграв целый спектакль. Все ее поведение, как позже вспоминал Рылеев, отличалось необыкновенной деликатностью и осторожностью, так что «самая бдительная щекотливость не могла тревожиться…». И лишь случайно друзья поэта узнали, что эта милая дама была подосланным агентом.

Имя ее так и осталось для нас полностью не расшифрованным. Известно, что она была полькой и звали ее Теофилией Станиславовной.

По ведомству фон Фока следует числить и тех, кто в пылу верноподданнических чувств писал доносы, причем часто заведомо ложные. Страх и подозрительность, охватившие царя и его окружение после 14 декабря, порождали благоприятную атмосферу для доносительства, достигшего в то время «степеней чрезвычайных». Нашлись откровенные циники, предлагавшие официально учредить систему доносов.

И люди без чести и совести, у которых было вытравлено чувство порядочности и которых ничто не останавливало, трудились не покладая рук.

Следует, однако, заметить, что до создания по проекту Бенкендорфа (написанного, надо думать, не без участия фон Фока) особой полиции, то есть Третьего отделения, политический надзор помогали осуществлять в стране различные учреждения.

Деятельность канцелярии фон Фока распространялась главным образом на столицы, а в провинции, особенно в войсках, имелись свои органы надзора. Так, при гвардейском корпусе действовала своя военная полиция, учрежденная в начале 1821 года. Существование этой «местной» полиции «покрыто было непроницаемою тайной».

По образцу гвардейского корпуса учредили секретную полицию и во 2-й армии, причем об этом просил непосредственно ее начальник штаба П. Д. Киселев.

К разведывательной деятельности имели отношение всесильный А. А. Аракчеев и начальник Главного штаба И. И. Дибич.

Широкую агентурную работу вел и И. О. Витт — начальник военных поселений на юге России. Ему вменялось по совместительству наблюдать за южными губерниями, и в особенности за городами Киевом и Одессой. Сведения, добытые через агентов, о настроениях и толках, о «злонамеренных людях» и прочих врагах отечества, Витт докладывал фон Фоку или Бенкендорфу.