Христианское королевство, основанное в Иерусалиме после Первого крестового похода, просуществовало в течение столетия, обороняемое военными орденами рыцарей-храмовников и госпитальеров. То, что оно продержалось столь долго, объясняется главным образом разобщенностью мусульманских государств, окружавших его. Но в конце концов национальный герой Саладин сумел сплотить турок, или сарацинов, и огромная мусульманская мощь оказалась объединенной. В 1169 г. Саладин стал визирем Египта, а вскоре провозгласил себя султаном. По происхождению он был курдом, по культуре – дамаскцем. Вскоре власть египетского султана распростерлась и на Сирию, так что его владения окружили княжества крестоносцев на левантийском побережье. В 1174 г. он захватил Дамаск, а в 1183 г. – Алеппо. Обеспокоенное растущей опасностью, христианское общество в Иерусалиме и Иерусалимский король, Гвидо де Лузиньян, предложили ставшую опасной корону сначала Филиппу Французскому, затем Генриху II и призвали всю Западную Европу оказать им помощь. Но ссоры западных монархов не позволили вовремя принять эффективные меры. В свою очередь Саладин в 1186 г. объявил священную войну. Пообещав своим воинственным ордам богатую добычу и рискованные предприятия в этом мире и вечное блаженство в ином, он выступил на Иерусалим. Христианская армия, расположившаяся на поле сражения напротив него и насчитывавшая примерно 10 тысяч человек, испытала на себе все «прелести» безводной пустыни и была разбита по частям превосходящими силами противника при Хиттине. Иерусалимский король, Великий Магистр ордена тамплиеров и многие представители знатнейших семейств оказались плененными. В 1187 г. Иерусалим капитулировал, и впоследствии вся Палестина и Сирия, за исключением Тира, Антиохии и Триполи, попали в руки мусульман.

Эти события поразили всю Европу. Папа римский разделял общий ужас христианского Запада. Его легаты объезжали дворы монархов, призывая к миру между христианами и войне с неверными. Монархи трех величайших государств Запада откликнулись на этот призыв; рыцарство Англии, Франции и Германии пришло в движение. Посланцы папы показывали изображения храма Гроба Господня, оскверненного конями сарацин. Глубокий порыв затронул не только знать, но и до некоторой степени все классы. Не без грусти, как показывает литература того времени, молодые крестоносцы покидали родной дом и своих дорогих и близких, чтобы отправиться навстречу опасностям в далекие и неведомые земли. Притягательность войны и приключений смешивалась с жертвенностью и мистицизмом, которые окрашивали деяния и предприятия того века подлинным очарованием романтики. В Германии парламент Майнца поклялся направить экспедицию в Святую землю. Короли Англии и Франции согласились на совместный крестовый поход, не прекратив, однако, своей вражды. Проявлению религиозных чувств способствовали и сборщики налогов. На тех, кто не принял участие в походе, накладывалась «саладинова десятина». С другой стороны, всем крестоносцам было даровано освобождение от налогов и отсрочка уплаты долгов. Таких больших армий для похода на Восток Европа еще не видела. В Германии боевые порядки выстроились под штандартом Фридриха Барбароссы. Скандинавский флот доставил через Гибралтарский пролив 12 тысяч воинов. Закованная в броню доспехов Европа устремилась на Азию. Тем временем первый из защитников, Конрад Монферрат, поспешивший из Константинополя, освободил Тир и уже осаждал Акру.

Отправление крестоносцев в Святую землю

В самый разгар всех этих волнений Генрих II умер в горе и несчастье. Он не предпринял никаких попыток определить наследника, и престол естественным путем перешел к Ричарду. Новый король не стал глубоко скорбеть из-за смерти отца, против которого выступал с оружием. Преклонив колени, он простоял у гроба ровно столько, сколько потребовалось, чтобы прочитать «Отче наш», и сразу же занялся делами королевства. Несмотря на его многочисленные малопривлекательные качества, люди видели в нем великодушие, добавлявшее блеска его воинской известности. В начале своего правления Ричард проявил себя неординарным человеком. Во время восстания против отца он нанес поражение войску Генриха II при Ле Ман, причем сам бился впереди конницы, не имея на себе даже кольчуги. В арьергарде разбитой армии стоял верный воин Генриха, Уильям Маршал. Он столкнулся с Ричардом и взял над ним верх. «Пощади меня!» – крикнул Ричард, находясь в опасности. Маршал отвел от него копье и заколол его коня, презрительно сказав: «Я не стану убивать тебя. Пусть это сделает дьявол». Такое унижение и оскорбление было хуже смерти. Вот почему Маршал и его друзья с беспокойством ожидали, как поступит с ними новый государь, на верность которому они теперь должны были присягнуть. Но король Ричард сумел подняться над прошлыми обидами. С достоинством и беспристрастностью рассказал он о мрачном эпизоде, еще столь свежем в его памяти. По воле Ричарда за верным слугой его отца были сохранены все должности и почести, после чего король послал его во Францию действовать там от своего имени. Ричард отдал ему в жены богатую наследницу графства Пемброк, и Маршал в одно мгновение стал одним из могущественных английских баронов. И действительно, было замечено, что король с особой милостью отнесся к тем, кто в свое время верно служил его отцу против него, даже в ущерб своим давним сторонникам.

Ричард, со всеми своими недостатками и добродетелями, присущими людям героического склада, является одной из самых пленительных фигур средневековья. Он является продуктом и воплощением рыцарского века. В то время в геральдике особо почитался лев, и многие короли стремились к тому, чтобы их имя ассоциировалось со славной репутацией этого зверя. Но когда современники Ричарда назвали его «Львиным Сердцем», то они сделали комплимент уже не королю, а царю зверей. Немногим обязан английский народ этому монарху, и тяжко заплатил он за его приключения. За 10 лет своего правления он лишь дважды побывал на родине, задержавшись там на несколько коротких месяцев; однако память о нем до сих пор волнует сердца англичан и доносит через века представление об образце воина. Ричард прославился не только благодаря своим доблестным подвигам, но и участию во всех крупных военных авантюрах. Высокий, хрупкого сложения, с крепкими нервами, тренированными сильными мышцами и ловкими руками, он наслаждался каждым поединком и воспринимал противников без злобы, как необходимое средство добиться славы. Он любил войну, но не столько ради славы и политических выгод, а так, как другие любят науку или поэзию – за возбуждение, сопутствующее битве, и радость победы. Это стало основной чертой его характера, и, соединившись с большим полководческим талантом, любовь к войне мобилизовала все силы его ума и тела.

Ричард Львиное Сердце

Будучи человеком жестким и кровожадным, Ричард в силу своей пылкости не был ни вероломным, ни намеренно жестоким. Он настолько же легко прощал, насколько поспешно воспринимал обиды; он был щедрым до расточительности; в военных делах король отличался предусмотрительностью замыслов и мастерством их воплощения. Его политические союзы формировались на основе симпатий и антипатий; политические схемы не были связаны друг с другом и не имели четкой цели. Преимущества, завоеванные военным гением, уплывали из-за неумения вести дипломатическую борьбу Подчинив себе по пути на восток Мессину на Сицилии, он легко поддался на уговоры своего переменчивого союзника, Филиппа Августа, разделить с ним плоды победы. Между тем при более разумном подходе это завоевание могло бы сорвать хитроумные замыслы французского короля. С таким богатым приобретением, как Кипр, Ричард расстался с еще большей легкостью, чем завоевал его. Вся его жизнь была великолепным парадом, после которого осталась только голая равнина.

Всей душой король стремился к новому крестовому походу. Эта задача словно была подготовлена специально для него и отвечала потребностям его натуры. Спасти Святую землю от поругания неверными, встать во главе рыцарских отрядов за дело, одновременно славное для мужчины и особенно благоугодное Богу, – все это вдохновляло Ричарда. Англичанам намного больше пришелся бы по нраву король, который занимался бы делами государства, дал им мир и порядок, заботился об их растущем благополучии и вершил правосудие по всей стране. Но они понимали, что крестовый поход – это возвышенное и святое предприятие, а церковь учила их тому, что он неким незримым образом принесет им божественное благословение. Король, ради освобождения Гроба Господня, буквально выставил королевство на продажу. Для его кампании в далекой Палестине нужно было любой ценой добыть деньги. Все должности в государстве продавались и перепродавались. Он вводил новые, тяжелые и неслыханные прежде налоги. Он требовал выплаты скутагия (налога, заменяющего военную службу), а затем восстановил плуговой сбор – налог на каждую сотню акров земли. Так Ричард наполнял сундук для священной войны.

Доверив управление двум судейским чиновникам, Уильяму Лоншану, епископу Эли, и Гуго Пьюсету, епископу Дарема, и поставив над ними для верховного контроля доверенного члена семьи, свою мать, престарелую королеву Элеонору Аквитанскую, король отправился на войну летом 1190 г. Он уже пообещал Филиппу Французскому, что женится на его сестре Алисе, хотя она была некрасива собой и к тому же имела не самую хорошую репутацию. Филипп утверждал, что Ричард пытался соблазнить ее, а потому отношения между монархами были неприязненными. Как бы там ни было, после того как Ричард пересек Францию и отплыл на Сицилию, где остановился на зиму, его мать направила к нему Беренгьеру, дочь короля Наваррского, которую он знал и которой восхищался, а теперь решил взять в жены. Вполне понятно, что «Львиные Сердца» должны жениться по любви, а не по политическому расчету, однако то, что Ричард пренебрег Алисой, не позволило заключить союз между королями Англии и Франции, что представлялось крайне важным для их совместных действий во время похода. Филиппа мало успокоила даже компенсация за нанесенное оскорбление в размере 10 тысяч марок. Ссоры Англии и Франции не так-то легко забывались, и ревность, зависть, перебранки не раз омрачали зимнее путешествие двух союзников к Сицилии.

Тем временем Фридрих Барбаросса в мае 1189 г. повел свое германское воинство из Регенсбурга через Венгрию к Константинополю. Трудности возникли сразу после пересечения границ Византийской империи. Преемники Константина все еще правили обширной страной в Балканской Европе и Малой Азии. Император Исаак II Ангел заключил в то время союз с Саладином, и только угрожая этим греческим раскольникам крестовым походом, немцы в марте 1190 г. смогли свободно переправиться через Босфор на азиатский берег. Пройдя через Малую Азию, Барбаросса достиг Киликии. Здесь этот ветеран Второго крестового похода (состоявшегося сорока годами раньше) утонул в реке Гёксу (Салеф), то ли из-за того, что решил искупаться сразу после обеда, то ли из-за того, что его конь поскользнулся на камне. Часть его войска повернула назад, многие умерли от чумы в Антиохии, так что из огромной армии, цвета Германии, едва ли тысяча человек под командованием сына Барбароссы достигли лагеря крестоносцев возле Акры в октябре 1190 г. Но этот остаток держался стойко. Англо-французские армии покинули Сицилию только весной 1191 г. Филипп отплыл прямо к Акре. Ричард задержался на Кипре. Там он рассорился с местным греческим правителем, заявив, что его невесте нанесли оскорбление, завоевал остров и женился на Беренгьере. Лишь 8 июня 1191 г. он наконец прибыл к месту сбора в Акре со своей армией. Третий крестовый поход может служить блестящей иллюстрацией кодекса рыцарского поведения. Все могущественнейшие монархи Европы выстроились перед обреченной крепостью Саладина, соперничая друг с другом в доблести и зависти. Святая цель их совместного предприятия вовсе не препятствовала ссорам и интригам. Среди них выделялся король Ричард. Сражаясь всегда в самых опасных местах, повергая самых сильных противников, он одновременно вел все это время переговоры с Саладином. Соглашения уже практически удалось достичь. Ради спасения своего гарнизона Саладин предлагал отдать христианских пленных, заплатить большую компенсацию и отказаться от креста, захваченного им в Иерусалиме, на котором претерпел муки Христос (хотя по прошествии двенадцати столетий не было полной уверенности в том, что это тот самый крест). Но переговоры провалились, и Ричард, придя в ярость, безжалостно убил 2 тысячи турков-заложников. Через пять недель после своего прибытия он успешно завершил длившуюся два года осаду Акры.

Ко времени падения Акры слава короля Ричарда как воина и замечательного полководца уже стала предметом разговоров во всех странах. Но ссоры союзников парализовали кампанию. Гвидо де Лузиньян, изгнанный король Иерусалима, спорил с Конрадом Монферратом из-за короны. Ричард занял сторону одного, Филипп – другого. Компромисса удалось достичь, но французский король тут же возвратился домой, чтобы заняться делами во Фландрии и сговориться с принцем Иоанном против его отсутствующего брата. Также покинул лагерь герцог Леопольд Австрийский, оскорбленный лично Ричардом. В этих условиях христианская армия, которой Ричард руководил довольно умело, несмотря на победу при Арзуфе, где полегли тысячи неверных, смогла лишь выйти на возвышенность, позволявшую видеть вдалеке Святой город. Король закрыл глаза – он не мог смотреть на Иерусалим, который был не в состоянии взять. Ричард решил отступить к побережью. В следующем, 1192 г., он захватил Яффу. Снова крестоносцы были вознаграждены лишь возможностью издали взглянуть на Иерусалим, и снова они в отчаянии отступили.

К этому времени известия из Англии стали настолько тревожными, что король счел необходимым возвратиться на родину. Он возобновил переговоры с Саладином и даже предложил отдать свою сестру Иоанну замуж за его брата, чтобы закрепить долгий мир. В упорных боях сарацины заслужили уважение своих противников. Наконец было заключено перемирие на три года, согласно которому прибрежные города были поделены, а небольшие группы крестоносцев получили возможность совершать паломничество к Гробу Господню. Таким образом, они смогли достичь своей желанной цели не как освободители, а только как пилигримы. Долгая борьба между Гвидо и Конрадом окончилась сама собой, потому что Конрад, как раз в тот момент, когда его притязания признал Ричард, был убит ассасинами, руководимыми «Стариком с Горы». Гвидо, отчаявшись восстановить свое наследство, выкупил у английского короля Кипр. Он поселился там и основал династию, которая, опираясь на помощь военных рыцарских орденов, продержалась в борьбе с турками почти четыреста лет.

Шествие крестоносцев вокруг Иерусалима

В начале 1193 г. король отправился домой. Потерпев кораблекрушение в Адриатическом море, он, сменив обличье, пробирался через Германию, но его враг, герцог Австрийский Леопольд, все же вышел на его след. Ричарда схватили и заточили в замке. Столь ценная добыча не должна была оставаться в руках герцога. Сам император Священной Римской империи Генрих VI потребовал выдачи ему знаменитого пленника. На протяжении многих месяцев его заточение было тайной императорского двора, но, как гласит одна прекрасная легенда, Блондель, верный менестрель Ричарда, переходил от замка к замку, играя любимые мелодии своего господина, и наконец ему повезло – он услышал звуки арфы Ричарда.

Уильям Лоншан, епископ Эли, исполнявший также должности папского легата, канцлера и судьи, с рвением и преданностью взялся за дело управления Англией, доверенное ему Ричардом в 1189 г. Стремясь не уступать в величии и блеске самому королю, он разъезжал по стране с пышной свитой, чем в очень скором времени навлек на себя зависть, а затем и ненависть всей знати. Как верный слуга короля он видел, что главная опасность заключается в чрезмерном усилении позиций принца Иоанна. Потворство Ричарда позволило его брату образовать государство в государстве. Иоанну принадлежали графства Дерби, Ноттингем, Сомерсет, Дорсет, Девон и Корнуэлл; его влияние было сильным в Глостере, он имел большие земли в южном Уэльсе, Ланкастере, Уоллингфорде, Певереле. Получая доходы со всех этих владений, Иоанн никак не отчитывался перед казначейством. Шерифы этих территорий подчинялись только ему одному; суд отправлялся его слугами, предписания для них выходили из его канцелярии и от его имени. Королевские чиновники и судьи не смели появляться в графствах Иоанна. Епископ Лоншан твердо вознамерился бороться с этой двойной системой управления. Однако его личная напыщенность и самоуверенность уже создали ему многочисленные трудности. Будучи низкого происхождения и к тому же чужеземцем, он столкнулся со враждебностью других членов Совета и подтолкнул их занять сторону Иоанна, который хорошо знал, как повернуть все это себе на пользу.

Летом 1191 г. обе партии вступили в открытый конфликт, и Лоншан выступил против приверженцев Иоанна, восставших в центральной Англии. Это был серьезный кризис. К счастью, король, хотя и находившийся в далеком Леванте, послал на родину Уолтера де Кутанса, архиепископа Руанского, для защиты королевских интересов. Архиепископ сформировал третью партию, лояльную королю, но не желающую поддерживать ни Иоанна, ни Лоншана. В октябре ему удалось занять место Лоншана, бежавшего из Англии. Возвращение из крестового похода той же осенью Филиппа Августа означало, что у Иоанна появились новые возможности для удовлетворения своего честолюбия. В отсутствии Ричарда французский король видел удобный шанс сокрушить мощь Анжуйской династии и изгнать англичан из Франции. В Иоанне он нашел готового на все союзника. Они договорились, что Филипп Август предпримет наступление на Нормандию, а Иоанн в это же время поднимет восстание в Англии.

В начале 1193 г., когда положение и без того было угрожающим, в Англию пришли мрачные известия о том, что король содержится в плену «где-то в Германии». Это вызвало вполне понятный и обоснованный страх у его верных подданных. Иоанн объявил, что Ричард мертв, выступил с оружием и предъявил права на корону. То, что во время длительного отсутствия Ричарда Англия оставалась на его стороне, противостоя всем влиятельным и коварным противникам, свидетельствует о верности, присущей феодальному веку. Глубокое понимание героического характера своего короля и его священной миссии укрепляло приверженность ему огромного числа решительных, независимых людей, чьи имена остались неизвестными для истории. Церковь не допустила никаких колебаний; Уолтер де Кутанс из Руана держался твердо; королева-мать с энергией, удивительной для 70-летней женщины, выступила на стороне старшего сына. Эти люди доминировали в Совете, а Совет правил страной. Для отражения вторжения со стороны Франции были приняты меры по охране побережья. Войско Иоанна быстро таяло. В апреле напряжение несколько разрядилось, когда из достойных доверия источников поступили сведения, что Ричард жив. Принц Иоанн сделал лучшее, что мог, – тайком уехал во Францию.

Император Священной Римской империи потребовал за Ричарда чудовищный выкуп в 150 тысяч марок, что в два раза превышало годовой доход английской короны. Еще до освобождения короля в Лондоне приготовили 100 тысяч. Ричард одобрил, и двор согласился. В это же время Филипп и Иоанн не сидели сложа руки. Они предложили императору 80 тысяч марок, если он удержит короля в заключении до Михайлова дня 1194 г., или по 1500 марок за каждый месяц тюрьмы, или 150 тысяч марок, если он выдаст его им. Но император-шантажист уже чувствовал себя обязанным Ричарду, с которым он, возможно несколько опрометчиво, заранее согласовал сумму выкупа. Едва узнав, что император не откажется от сделки, заключенной им со своим узником, Филипп направил Иоанну свое знаменитое послание: «Берегись – Дьявол на свободе».

Оставалось собрать деньги – 150 тысяч марок. От такого удара пошатнулось все королевство. Однако что может быть священнее, чем исполнение феодального обязательства перед попавшим в руки врага сюзереном, тем более заслужившим уважение крестоносцем? Все государственные люди, включая судей, архиепископов и королеву Элеонору, приступили к решению этой нелегкой задачи. Церковь тоже исполнила свой долг. Закон разрешал жертвовать даже священными украшениями соборов для выкупа христианина, участвовавшего в войне за Гроб Господень. Со всех земель брали новый налог. Все миряне были обязаны отдать четверть движимого имущества. Такое же бремя пало и на церковные земли: они отдавали посуду и сокровища, а три монашеских ордена добровольно уступили годовой настриг шерсти. Принц Иоанн, конечно, показал пример сбора налогов в своих графствах. Его слуги рьяно исполняли священный долг, а он оставлял плоды их веры и преданности себе. Всего было сделано три попытки, собрать деньги, и хотя Англия и Нормандия, обложенные данью до предела, не смогли наскрести требуемой суммы целиком, император удовлетворился тем, что есть, понимая, что больше получить не сможет, и решил отпустить пленника на свободу.

В конце 1193 г. первый взнос, оговоренный заранее, был сделан, и в начале февраля 1194 г. Ричард Львиное Сердце получил свободу. Можно не сомневаться, что домой он возвращался с величайшей осторожностью, избегая французских владений. Король снова появился в Лондоне 16 марта. Обедневшие жители Лондона встретили его с ликованием и гордостью. Иоанн снова поднял открытый мятеж, захватил несколько замков и собирал войско, опираясь на помощь Франции. Королевский Совет уже принимал меры против принца-изменника, и Ричард бросил все свои силы на подавление восстания. Иоанн снова бежал во Францию. Король повторно короновался в Лондоне, на этот раз с еще более изощренными церемониями. Так как теперь он уже явно находился в состоянии войны с Филиппом Августом, его первоочередная и единственная задача состояла в том, чтобы собрать деньги и набрать рыцарей. После того как он добился этого, король пересек пролив, чтобы защищать свои французские владения. В Англии Ричард более не появлялся. Но жители острова не ставили ему это в упрек. По понятиям того времени, все было сделано как должно и как нужно.

Одного только прибытия прославленного воина во Францию оказалось достаточно, чтобы восстановить границы и принудить короля Филиппа и его войско к обороне. Иоанн попытался найти прощение у своего брата и сюзерена, которого он столь подло предал. Его усилия были не напрасны. Прекрасно зная, что, если бы Иоанну удалось осуществить свои планы, он все еще оставался бы в германском плену, был лишен трона, а скорее всего, мертв, прекрасно зная вероломство, коварство и неуемную злобу своего брата, Львиное Сердце простил Иоанна, обнял его с братской любовью и вернул ему некоторые из его поместий, за исключением нескольких крепостей, сохранения которых в своих руках требовала элементарная предусмотрительность. Весь христианский мир, все общество, как светское, так и духовное, восхитились этим великодушным жестом, который, скорее всего, все же нельзя назвать мудрым.

Оставшиеся пять лет правления Ричарда прошли в защите его французских владений и сборе денег ради этой цели в Англии. Страной снова управлял его заместитель, на этот раз Губерт Уолтер, человек, воспитанный в традициях официального двора Генриха II как правая рука Ранульфа де Глянвилла, не какой-нибудь самоучка-дилетант, а настоящий профессиональный администратор, подготовленный и опытный. Губерт Уолтер стал архиепископом Кентерберийским и главным судьей Ричарда. Впоследствии ему было суждено занять пост канцлера короля Иоанна. Таким образом, в течение десяти лет он исполнял обязанности первого министра королевства. Уолтер оказался очень полезным Ричарду, сопровождая его в крестовом походе, и он же помог с организацией выкупа. Проявляя решительность, знания и ловкость, он развил систему сильного централизованного управления, начало которой было положено Генрихом II. Губерт Уолтер выделяется своими способностями среди многих администраторов средневековья. Королевская власть укрепилась на севере. Следственные комиссии занялись незаконченными судебными и финансовыми делами; другие комиссии, с помощью местных судей, полностью уточнили королевские права и проверили управление правосудием. Была создана новая система по поддержанию порядка, к которой восходит институт мировых судей. Впервые четко оформилась должность коронера. Уолтер де Кутанс, архиепископ Руанский и глава казначейства, предпринял попытку пересмотреть налогообложение и существующую военную систему. Была начата новая оценка земель, стандартизированы единицы мер и веса, наказывались нечестные производители и дельцы. Лондон и главные города получили новые уступки, включая драгоценную привилегию местного самоуправления. По всей стране, из конца в конец, машина управления заработала легко и спокойно. Если кто-то и был не согласен с налогами, он предпочитал молчать. Правда, один человек, прозванный «Уильям Борода», выразил чувства, которые в сходных обстоятельствах с готовностью озвучили бы современные политики. Его повесили.

Хотя Ричард постоянно находился за пределами Англии, а его подвиги и предприятия опустошали карманы подданных и не приносили им никакой выгоды, его страна страдала не столь уж сильно, как это может показаться. Интриги знати и предательства принца Иоанна обуздывало обезличенное правительство, руководившее с помощью силы и опиравшееся на устоявшиеся принципы. Система управления, изобретенная Генрихом II – гражданская служба, как мы можем назвать ее, – выдержала проверку временем. Она счастливо избежала королевского вмешательства и упрочилась к всеобщему удобству и выгоде. Оказалось, что король, оставаясь верховным феодальным сюзереном, был уже не единственным защитником закона и порядка. Появились другие институты, на которые англичане могли положиться.

Печати Ричарда Львиное Сердце

Война с Филиппом во Франции велась весьма своеобразно. Переговоры не прекращались. Каждый год заключалось перемирие, и каждый год оно нарушалось, как только это позволяли погода и общие условия. Изучая стратегическую оборону Нормандии, Ричард обнаружил утес у излучины Сены возле Андли и увидел в нем ключ к Руану. Хотя по договору о перемирии ему запрещалось создавать там укрепление, король в 1196 г. приступил к строительству самой совершенной крепости, какую только позволял ему его опыт. Его не остановила даже попытка местного епископа начать процесс отлучения его от церкви. Он называл крепость Шато Гайяр, «Дерзкий замок». По мере того как поднималось это строение, со всеми его внешними укреплениями, мостами, рвами с водой и тройной опоясывающей стеной, король радовался тому, что это, несомненно, самая надежная крепость в мире. Он был горд своей крепостью, называя ее «Мое чудесное дитя». «Даже если бы ее стены были железными, – сказал Филипп во гневе, – я бы взял ее». «Даже если бы они были из масла, – возразил Ричард, – я бы удержал ее». Но судьба распорядилась, чтобы последнее слово осталось за Филиппом.

В 1197 г. привычная рутина стычек и переговоров, заключений мира и его нарушений была прервана одним замечательным событием. В ходе небольшого сражения Ричард, ведя наступление, прогнал короля Франции и его армию по улицам Жизора, где десятью годами раньше короли Англии и Франции принесли торжественные клятвы перед выступлением в третий крестовый поход.

В 1199 г., когда трудности сбора налогов на бесконечную войну особенно обострились, королю Ричарду принесли добрую весть. Оказалось, что неподалеку от замка Шалюс, на землях одного из его вассалов, обнаружено сокровище удивительного качества: рельеф из золота, изображающий императора, его жену, сыновей и дочерей, сидящих вокруг золотого стола. Король как верховный господин предъявил свои права на клад. Хозяин замка не пожелал расстаться с богатством, и король осадил его небольшую, слабо защищенную крепость. На третий день осады, гробницы короля в открыто проезжая возле крепостной аббатстве Фонтевро стены и, по-видимому; не сомневаясь в своей многократно испытанной удаче, Ричард был ранен стрелой из аркебуза, попавшей ему в шею, повыше левого плеча. Рана получилась глубокая, а из-за необходимости вырезать наконечник положение еще более ухудшилось. Началась гангрена. Ричард Львиное Сердце понял, что для него, как и для всякого воина, пришла пора перейти в иной мир. Он спокойно и решительно подготовился к смерти в соответствии с теми принципами, которым всегда следовал. Он завершил свои дела, разделил между друзьями личные вещи, отдав часть на милостыню. Он послал за своей матерью, доблестной Элеонорой, находившейся поблизости. Он объявил Иоанна своим наследником и заставил всех присутствующих присягнуть ему. Он распорядился, чтобы Пьера Базиля, лучника, сделавшего роковой выстрел и теперь заключенного в тюрьму, привели к нему. Он простил его, велел не причинять ему вреда и пожаловал некоторое количество денег. В течение семи лет он не исповедовался, опасаясь, что его заставят примириться с Филиппом, но теперь с примерной набожностью и искренностью совершил исповедание, принял елеопомазание и причастился святых тайн. Он умер в возрасте 42 лет 6 апреля 1199 г., достойный, по мнению всех знавших его, восседать вместе с королем Артуром, Роландом и другими прославленными героями-воинами за каким-нибудь вечным Круглым столом.

Ричард I. Статуя с гробницы короля в аббатстве Фонтевро

С ранившего короля стрелка заживо сняли кожу.