Раздраженный донельзя Черчилль шел по коридору, попыхивая сигарой. Переговоры, зашедшие уже так далеко, вдруг совершенно неожиданно прервались. Официальное признание Москвы в том, что именно она захватила вполне себе живым и здоровым Канариса с опубликованием целого ряда крайне опасных документов. Контрнаступление, которое уже сейчас, спустя полторы недели после начала, грозило превратиться в катастрофу для Рейха и… И да. Этот чертов инцидент. Проклятые ирландские террористы. Как же удивительно не вовремя они оказались в нужном месте в нужное время. Ведь Рейх уже выслал целую делегацию, с которой очень многое получилось утрясти. И вот теперь ее нет. И что самое поганое, нет времени на то, чтобы начать все заново.

– Сэр, – кивнул офицер, стоящий у двери в кабинет. «Чертова предосторожность!» – подумал Черчилль, вспоминая серию терактов, унесших жизни ряда важных государственных деятелей Великобритании. Так не вовремя… Конечно, у них остались заместители, но пока еще они войдут в курс дела, разберутся, что к чему…

Дверь распахнулась, и грузный премьер-министр вошел в зал. Экстренное совещание. Очередное. Последние дни все подобные совещания были экстренными.

– Джентльмены, – обратился премьер-министр к ожидающим его людям прямо на ходу. – У нас проблемы. И вы об этом знаете не хуже меня. Времени нет. Только что мне стало известно, что эти проклятые ирландские террористы опять отличились. Впрочем, вы и сами, вероятно, уже слышали. Так что я весь во внимании. У кого какие предложения?

– Русские войска успешно замкнули большой котел в районе Люблина. Штурмовые отряды уже вошли в Варшаву. Идут бои в городе, – отметил министр обороны Великобритании. – В котле все еще остается свыше полумиллиона солдат и офицеров, но у них наметился острый дефицит боеприпасов и продовольствия. Нарушена связь.

– Как ведут себя фланги?

– Увязли в боях. Там ведь тоже имитировали охват, а нехватка транспорта серьезно затруднила маневрирование. В общем, фланги стоят враскорячку и потихоньку расползаются. Если все пойдет так, как идет, то через пару недель, может быть, месяц, группировки будут локализованы в Словакии и Восточной Пруссии. Это опасно для русских, но только теоретически. Как нам известно, группы армий «Север» и «Юг» хоть и не понесли больших потерь в личном составе, но имущества потеряли изрядно. Прежде всего автотранспорта и тяжелого вооружения. Аналогично обстоят дела с успевшими отступить частями группы армии «Центр», которые хоть и оттянулись за Варшаву, но представляют собой фактически легкую пехоту, причем дезорганизованную.

– Шансы на прорыв котла у них есть?

– Не думаю, – покачал головой министр обороны.

– Каковы сроки ликвидации котла? – прищурившись, спросил Черчилль.

– От пары недель до месяца. Но я бы на них не рассчитывал. У бошей там колоссальные проблемы с продовольствием, так как незадолго до начала контрнаступления диверсанты устроили натуральный коллапс на железнодорожных узлах. Было повреждено или уничтожено свыше трех четвертей от всего парка локомотивов. Из-за чего войска группы армии «Центр» уже две недели как сидят на собственных довольно скромных запасах. Причем ситуация, насколько мне известно, осложняется с каждым днем из-за бомбовых ударов по складам.

– Как, на ваш взгляд, будут развиваться события?

– Принудив войска в котле к капитуляции, основная ударная группировка обойдет Варшаву, в которой, по всей видимости, будут продолжаться бои еще довольно долго, и двинется на Берлин. Да, к этому времени Рейх сможет поставить весьма многочисленный заслон западнее Познани. Полагаю, что до миллиона «штыков». Но практически полностью он будет состоять из легкой пехоты, которая вряд ли сможет остановить натиск механизированных колонн. Кое-что из трофейной артиллерии, прежде всего устаревшей, немцы поднимут со складов. Что-то произведут заводы. Но все равно у них будет острейший дефицит пушек и гаубиц всех видов. Ну и с авиацией беда. Даже не беда, а катастрофа. Весенняя попытка переломить ход боев в воздухе совершенно обескровила Люфтваффе. Грубо говоря, его на текущий момент нет. Юнцы с минимальным налетом, едва умеющие поднимать в воздух и сажать машины, вкупе с острым дефицитом авиапарка делают свое дело. Слишком уж сильно качественное преимущество у советской техники. Да, с выучкой у иванов все нормально.

– Как скоро капитулируют немцы?

– Гитлер будет стоять до конца, – заметил вместо министра обороны глава Foreign-office. – Полагаю, даже если им придется сдать Берлин, что раньше чем через пару месяцев нереально, то они будут отступать до самой Нормандии. Само собой, с боями. До окончательного финала у нас есть от четырех до шести месяцев. Все зависит от того, насколько удачно пойдут дела у русских. Особенно теперь, когда их «создатель победы» лежит в госпитале с инфарктом.

– Тухачевский? Естественные причины?

– Да. Слухи ходят очень разнообразные. Но, скорее всего, он просто переутомился. По крайней мере, Берия лично курирует его лечение и требует ежедневных докладов врачей.

– Надолго эта болезнь?

– Надо полагать, что на пару месяцев минимум. И это может сыграть нам на руку. Ведь если верить немецкой разведке, с этим самым Тухачевским что-то совсем не так. Вполне возможно, что его каким-то образом… изменили.

– Вы верите в эту чушь? – раздраженно фыркнул Черчилль.

– При всем уважении, это не чушь, сэр, – согласился с министром обороны лорд Иден. – Мы проверили выкладки немецких коллег и… Полагаю, что русские действительно владеют какими-то секретными ресурсами. Иначе объяснить достаточно резкое и немотивированное изменение их внутренней и внешней политики не получается. Кроме того, мы скрупулезно изучили жизненный путь Тухачевского и более чем уверены в том, что его либо подменили, либо серьезно… эм… модернизировали. Он изменился самым радикальным образом.

– И что с того? Ну изменился? С кем не бывает?

– Мы очень зря недооценивали его роль в событиях, происходящих в Советском Союзе последние несколько лет. – Лорд Иден хмыкнул. – Уже шестой год он прикладывает колоссальные усилия к тому, чтобы изменить ситуацию в своей стране в лучшую сторону. Вы ведь не в курсе, что он являлся одним из главных инициаторов проведения съезда ВКП(б) в тридцать седьмом году именно в том формате, в котором он и прошел.

– Бред, – покачал головой премьер-министр. – Вы хоть отдаете себе отчет в том, что говорите? Какой к черту съезд? Какое отношение имел к нему маршал?

– О! Очень большое. Он был одним из ключевых игроков внутреннего политического процесса в Союзе. Приложил руку к огромному количеству новшеств и преобразований. Просто человек-оркестр какой-то. Хотя, конечно, держался в тени и старался сделать все, только бы никто не заметил его участие. Некоторые факты мы едва ли не чудом узнали. Например, его причастность к ряду изобретений.

– Вы в своем уме?! – раздраженно прервал его Черчилль. – Какие еще изобретения? У него нет никакого образования и опыта в этом деле. Это чистой воды дезинформация!

– Отнюдь. Потеряв возможность работать с НКВД изнутри, – невозмутимо продолжил лорд Иден, – мы стали собирать сведения из относительно открытых источников. В частности, втерлись в доверие к ряду высокопоставленных конструкторов и инженеров.

– И НКВД это допустило?

– Женщины… они всегда были слабым местом мужчин, – усмехнулся лорд Иден. – Так вот эти любовницы, поддерживая ненавязчивые отношения с объектами изучения, тщательно фиксировали косвенные сведения. Кто к кому как относится, где ревнует, о чем мечтает и так далее. Одной из оценок, которые проходили единой нитью сквозь подобные взгляды, оказалось то, что инженеры и конструкторы, поработавшие с Тухачевским, очень высоко его ценят как технического эксперта. Причем не в одной области, а практически во всех. Даже на флоте немного отметился. Грубо говоря, если упростить ситуацию, то маршал причастен в той или иной степени к большинству решений по технике и системам вооружения. И везде проходил совсем не как статист.

– Вам не кажется, что нас просто водят за нос? – снова усомнился в его словах Черчилль. – Это ведь не может быть просто потому, что не может!

– А вам не кажется, что пора бы уже и проснуться? – не менее зло ответил лорд Иден. – И мы, и немцы сходимся на одном факте – Тухачевский в текущих раскладах Кремля – краеугольная фигура. Причем стал он таким после странной болезни. Изменился характер, манера вести себя, привычки. Появилось огромное количество знаний, которых ранее не имелось. У нас есть показания Гудериана, который был с ним знаком до изменений. С его слов, он стал совершенно другим человеком, хотя всю свою прошлую жизнь помнит очень хорошо. Он специально уточнил несколько вопросов, которые вряд ли кто-то мог знать, кроме них. Уж больно личность не походила на его старого знакомого.

– Мне не хочется вам верить, сэр, – раздраженно произнес Черчилль.

– Но придется, – усмехнулся лорд Иден. – Факты говорят о том, что русские нашли что-то в этой проклятой Сибири. И это что-то изменило Тухачевского. Да и вообще. С тридцать шестого года в стране стали накапливаться критические изменения. Слишком неожиданные и немотивированные.

– Вы уверены? – буркнул премьер-министр.

– Если для вас это что-то значит, то я могу поклясться на Библии.

– Ладно… допустим. И что нам с этим делать?

– Во-первых, нам нужно решить проблему Тухачевского самым радикальным образом. Это позволит нам выиграть время, которое сейчас на вес золота. Причем чем скорее мы сможем разобраться с этим затруднением, тем лучше. Во-вторых, необходимо приложить все усилия к тому, чтобы русские смогли получить как можно меньше целых заводов и фабрик в Германии. В идеале всю промышленность Рейха нужно пустить под снос. Но мы, разумеется, не успеем это сделать. Поэтому удары нужно будет нанести по наиболее важным объектам.

– Что это нам даст?

– Время. В этом случае русские застрянут в Германии на года полтора-два. Минимум. Ведь для них наступление тоже не обойдется бесплатно. Да и порядок в Рейхе нужно навести будет. Что позволит в свою очередь США разогреться и полноценно вступить в войну. Без их помощи мы не устоим. Поэтому особенно важно уничтожить авиастроительные и судостроительные объекты. Это самый важный приоритет.

– Но это ведь ни к чему не приведет толком?

– Приведет, – уверенно произнес лорд Иден. – Я провел предварительные консультации с триумвиратом, и они готовы с нами сотрудничать. Испания, Италия и Окситания с нашей помощью займутся созданием мощных рубежей обороны и армии. Аналогичные дела мы планируем провести на Балканах. Русские с немцами должны будут завязнуть в этом болоте, которое станет сохранять угрожающий нейтралитет, нависая над их тылами. А это время. Снова время, играющее за нас. Увы, первой скрипкой в этой партии все-таки придется выступать Вашингтону, но иначе русские подомнут всю Евразию и…

– Мы вас поняли, сэр, – недовольно оборвал его Черчилль. – Ваша истерика нас всех впечатлила. Однако по существу мы так ничего и не услышали. Что сказали в Вашингтоне?

– Что они крайне обеспокоены сложившейся обстановкой и готовы помочь. Тяжелую авиадивизию они уже подготавливают к перелету к нам. После завершения военной операции в Панаме к ней добавится еще три.

– А по другим видам вооружения?

– Нам они пока не нужны, сэр, – ответил вместо лорда Идена министр обороны. – Единственное, что мы можем реально за столь короткое время, – это начать бомбить заводы и верфи. Серьезно. Не считаясь с бомбами и мирными жителями.

– Но ведь немцы могут захотеть сдаться? – спросил лорд Иден.

– Могут. Но у нас нет возможности защищать их землю, поэтому сообщите в Берлин, что мы готовы приютить всех желающих, – усмехнулся Черчилль.

– Но…

– В колониях у нас много земли, но знать об этом немцам совсем не обязательно. Впрочем, вряд ли они сильно из-за этого станут переживать. В конце концов, надел земли в английской колонии лучше сапога большевизма на горле.

– Хорошо, – кивнул премьер-министр. – Тогда незамедлительно приступайте к подготовке авиационных ударов по Рейху. Надеюсь, это не займет много времени? Отлично. Я рад, что вы оказались так предусмотрительны.