Отъезд Натальи Александровны практически совпал с новостью о том, что в Санкт-Петербург приезжает, дабы погостить, его невеста Елена Августа Виктория, дочь британской королевы Виктории. Само собой, Александру надлежало ее встретить при полном параде в столице. Для чего требовалось прибыть туда незамедлительно во главе сводного отряда кадетов. Поэтому Владимир Александрович, младший брат Саши, оставался в кадетском корпусе за главного, а сам великий князь и второй сын императора Всероссийского отбывал во главе отряда из двадцати наиболее смышленых и видных кадетов в Санкт-Петербург. Увы, как бы ему ни хотелось привезти Лену в Москву, отец в своем письме дал вполне четкие и однозначные инструкции, которые не позволяли их трактовать как-либо иначе. Так что придется Александру какое-то время вести светский образ жизни и тратить ценнейшее время на пустяки и вздор.

11 мая поезд прибывает на Московский вокзал и начинается совершенно невменяемая круговерть. Особенно тошны Саше были занятия с опытной британской дамой, которая посвящала его в тонкости правильного общения с благородными особами в ее стране, дабы не конфузить девушку, что и без того окажется в довольно непривычной и нервной обстановке.

Вся эта скучная и унылая деятельность закончилась лишь тогда, когда утром 18 мая девушка с сопровождающей ее делегацией сошла по трапу в Санкт-Петербурге. Пафосный официоз длился еще три дня, когда юную особу водили с визитами вежливости по влиятельным домам столицы. А Александр, само собой, должен был ее сопровождать, неустанно беседовать и развлекать в меру собственных сил. Иными словами корчить из себя гида и клоуна в одном флаконе. А учитывая, что Лена не обладала какими-то исключительными данными и только лишь внешне выглядела несколько старше своих лет, то у Саши впечатление о ней складывалось, чем дальше, тем хуже. Особенно после того, как она стала с ним грубовато заигрывать. В те дни внешне добрый и ласковый взгляд великого князя застилался самыми дикими картинами кровавой расправы, едва падал на эту юную прелестницу. К концу третьего дня Лена его уже совершенно бесила, а общение с ней напоминало пытку, которую он должен был выдержать. Но самым плохим обстоятельством стало то, что в этот день на горизонте объявилась Наталья Александровна с весьма хитрым взглядом.

Как и ожидал великий князь — эта горячая особа не смогла пройти мимо такого события, тем более что она оказалась в Санкт-Петербурге по причине приезда туда Алексея Толстого. Ожидать-то ожидал, но все равно выходка Натальи оказалась совершенно необычной. Эта творческая личность после представления молодой принцессе сумела найти к ней подход и "по-дружески" рассказать несколько интересных подробностей о ее будущем женихе. Само собой, имевших весьма призрачное отношение к реальности. Самым печальным из подобных советов стал тот, в котором говорилось о любви Александра к умным женщинам. Расчет был сделан правильный, а потому эта юная особа, за неимением опыта, интерпретировала подобное качество превратно, то есть, стала грузить Сашу беседами "о том, как космические корабли бороздят просторы Большого театра". Как вы сами понимаете, секс с мозгом редкий мужчина оценит, особенно такого склада характера, как у Александра, но необходимость быть вежливым и тактичным с юной принцессой возвела в совершенно нестерпимую форму садизма данное обстоятельство.

— Ваше императорское высочество, вам нравится ваша невеста? — Наталья Александровна лукаво и самодовольно улыбалась, сидя в кресле.

— Ты садистка! Как тебе не стыдно так над честными людьми издеваться?

— Не понравилось? — ее голос стал несколько жестче и холоднее.

— Кому понравится такое?

— Теперь вы меня понимаете.

— Объяснись.

— Соблазнили и бросили? И что мне теперь делать?

— Наташа, что ты такое говоришь!?

— Что вы слышали. Конечно, я старая и некрасивая. А тут у вас молоденькая перспектива под рукой нарисовалась.

— Это политический брак. Разве ты не понимаешь? Да и потом, ты замужняя дама.

— И что это меняет? Думаете, мне не больно на все это смотреть? Тем более когда вы, ваше императорское высочество, каждый раз прерываетесь. Боитесь завести бастарда? Кто вас только научил? Или я у вас не первая?

— А ты представь, какой скандал будет?

— И что?

— И то! Отец пытается согласовать отмену крепостного права. Все идет наперекосяк. Дворяне недовольны перспективой потери своих рабов и ищут любой повод, чтобы выплеснуть свое негодование. Они растерзают нас обоих. И твой муж, кстати, будет в числе первых, кто бросится тебя же рвать зубами. Что задумалась?

— Я в таком ключе не думала.

— А зря. Я понимаю, что этот Дубельт тебе осточертел до последней крайности, но нельзя делать резких движений в такой обстановке. Если хочешь, я организую тебе удобный повод с ним не жить и избегать побоев.

— Каким же образом?

— Я слышал, у тебя есть хорошие друзья из аристократов Нассау?

— Вы правы.

— Так вот. Покрутишься для начала в России в качестве моего доверенного лица. Поможешь мне собрать команду для массового изготовления комиксов. Это отвлечет тебя от мужа и дома. А потом, как мы осилим англоязычную или франкоязычную версию комикса, то уедешь к своим друзьям в качестве моего представителя. Будешь продвигать комиксы там. Это и деньги, и легальный повод посылать мужа подальше.

— А дети?

— Что дети? Напомни, когда ты последний раз с ними нянчилась?

— Как вы смеете?

— Что смею? Не строй из себя дурочку. Твои дети на воспитании всевозможных нянечек. Ты еще слишком молода душой, чтобы стать им нормальной матерью. Да, им нужна твоя забота. Но тогда тебе придется оставаться с мужем. А я уверен — ты не выдержишь его долго. Еще несколько лет и ты либо наложишь на себя руки, либо сбежишь от него.

— Саша, — на ее лице выступили слезы, — ты даже не представляешь как мне с ним плохо. Я стараюсь, но…

— Но вы слишком разные. Ваши ценности и ориентиры в жизни не совпадают. Я наводил справки — ваше окружение считает, что вы в тягость друг другу.

— Что же я буду делать? Как меня примет общество?

— Как доверенное лицо великого князя, который доверяет ей выступать своим представителем.

— Но…

— Не хочу слышать никаких возражений. Ты согласна?

— У меня есть выбор?

— Нет, — сказал Александр, улыбнулся и обнял Наталью Александровну.

Дальше стало легче. Во-первых, закончились торжественные приемы в честь дочери британской королевы, и жизнь перешла в относительно спокойное русло, а во-вторых, Наталья более не делала проказ, дабы отомстить за свою уязвленную женскую гордость. Как следствие подобного стечения обстоятельств, Александр смог больше времени проводить с Еленой в более тихой и уютной обстановке. Мало этого, уже через несколько дней, с позволения отца, увлек юную особу в Царское село, где в окружении прекрасной весенней природы стал очень вкрадчиво влиять на неё в наиболее подходящем, с его точки зрения, направлении. Заодно и для себя небольшой задел создавая, так сказать, на будущее. В частности, памятуя о том, что уже к пятнадцати годам эта девушка станет весьма пухлой от обильного питания и нездорового образа жизни, он потихоньку внушал ей эстетику древней Эллады с их любовью к красивому, здоровому телу. Само собой, совмещая слова с аккуратными вольностями в общении. Девушка жутко стеснялась, но в ней кипел огонь любопытства, а потому она лишь краснела от "неосторожных" прикосновений своего жениха.

А прикасаться там было к чему. Елена в свои 12 лет имела, по всей видимости, гормональные проблемы, которые приводили к ускоренному половому созреванию. То есть при росте около полутора метров и массе тела порядка сорока пяти килограмм она имела грудь второго размера и явно очерченную талию с довольно округлыми бедрами. Впрочем, Александр понимая, что нужно давать более прозрачные авансы, уже к концу первой недели в Царском селе стал практиковать вечерние прогулки по романтическим местам со страстными поцелуями. В общем-то, мелочь, обычный легкий флирт, но принцесса, по всей видимости, никогда и ни с кем не целовалась, да и вообще, с мужчинами имела ограниченное общение, а потому была в полном восторге от происходящего.

Вот такими прогулками, внушениями полезных для Саши психологических установок и легким флиртом в виде поцелуев и слегка распущенных рук великий князь и занимался целый месяц. Это очень сильно отразилось на самой Лене. Во-первых, она стала более свободна и раскована в общении со своим женихом. Во-вторых, в ней появилась уверенность в себе, не характерная для столь юного возраста. А в-третьих, сформировалась правильная картинка в плане питания, гимнастики и прочих аспектов, доступных для здорового образа жизни. В общем, Саше получилось сделать все возможное для того, чтобы обезопасить себя от той неряшливой и весьма упитанной особы, которой в естественной среде должна была стать Лена через три-четыре года.

Что же касается характера, то о нем можно было сказать только одно — девушка имела совершенно неуемную и взбалмошную натуру, впрочем, весьма добрую и незлобивая. Из-за чего, отчасти, поначалу с ней было очень сложно, так как черный юмор и циничные шутки, которые в естественном состоянии являлись нормальными для Саши, ею воспринимались с трудом и не всегда. Ну и образование. Оно накладывало очень сильный отпечаток. Великий князь чувствовал себя рядом с ней в роли учителя, который наставляют молоденькую ученицу. Собственно, по большому счету, так оно и было. Но ощущения подобного толка Александра не радовали. А все попытки представить свою семейную жизнь с этой девушкой в дальнейшем натыкались на то, что далее страстного и горячего секса уйти не получалось. Уж больно молода и дурна была Елена.

24 июня 1858 года великий князь Александр Александрович вернулся вместе с принцессой Еленой Августой Викторией из Царского села и принял активное участие в целой плеяде встреч и званых вечеров, посвященных ее отъезду. Везде они являлись "под ручку" и вели себя как вполне законная пара. Впрочем, прощальные приемы шли намного дольше, чем те, которыми ее встречали. Лишь 2 июля Александр с огромным удовольствием усадил девушку на корабль, предвкушая возвращение в Москву к давно неконтролируемым им делам. Но незадолго до отъезда с ним возжелал приватно побеседовать император.

— Папá, вы звали меня? — Саша вошел в один из кабинетов, где на кушетке сидел император и перечитывал какие-то листки, исписанные довольно корявым почерком.

— Да, присаживайся. У меня к тебе серьезный разговор по поводу Елены.

— Что-то не так? Лена вроде бы выглядела довольной.

— Довольной? Да она просто без ума от тебя. Даже истерику закатила в день отъезда — не хотела уезжать.

— Ого!

— Именно. Что ты с ней делал?

— Немного пофлиртовал: поцелуи, объятья, приятные слова, немного внимания. Ничего особенного.

— Вы не…? — император слегка закашлялся и вопросительно посмотрел на Сашу.

— Нет.

— Это хорошо, а то после Натальи тебя могло потянуть на приключения.

— И давно о моих с ней отношениях известно? — Император усмехнулся:

— С первого дня.

— Левшин?

— Да. Тебя это беспокоит?

— Нет. Все нормально. Мне было любопытно, где я допустил ошибку. Я же хотел выдержать наши с ней отношения в тайне, чтобы никто не знал и не мог создать для нашей фамилии проблем.

— Разумно. И хочу тебя обрадовать — действительно никто посторонний о твоих любовных похождениях не знал, только самые доверенные люди Левшина и я.

— Даже мама?

— Конечно.

— Хорошо. Но… Елена. Я так понимаю, ты хотел поговорить со мной не только об ее истерике?

— Да. Обстановка сложная. Партия сторонников Британии, безусловно, поддерживают это дипломатическое начинание, однако существуют и другие. Мы проиграли войну, в которой понесли поражение от Великобритании. Не все дворяне, да и далеко не вся общественность понимает наше желание заключить с Туманным Альбионом династический брак. Со стороны это выглядит так, будто Елена стала условием заключения мира.

— Это естественно. Мне самому не по себе. Но разве у нас есть варианты?

— Да, вариантов немного, — Александр Николаевич несколько задумался и отложил листки с бумагой в папку, что лежала рядом.

— Дания?

— Точно так. Младшая дочь Кристиана.

— Какое-то неинтересное предложение. Без огонька. А если попробовать увести у сына Виктории Александру?

— Нет. Даже не думай. Это породит грандиозный скандал с Великобританией.

— И что? Если я возьму в жены Тиру, то будет похоже на то, что мы подбираем крошки после чужого обеда. Это еще более унизительно, чем брать в жены Елену. Только не будет давать ровным счетом никаких преимуществ в дипломатическом ключе, так как Никса и без того женится на Дагмаре. Зачем складывать все яйца в одну корзину?

— Ты желаешь скандала?

— Он будет в любом случае. К чему бояться неизбежного?

— То есть ты считаешь, что с Еленой брак выгоднее?

— Конечно. Он на несколько лет даст относительно доброжелательное отношение Великобритании в том случае, если мы не будем влезать в ее интересы. Этим можно будет воспользоваться. А если найти способ действовать с ними заодно, то даже получить неплохую выгоду. Если же мы откажемся от старых договоренностей и оставим Викторию без жениха, то старая добрая Англия приложит все усилия к тому, чтобы вставить нам не то что палки, а целые оглобли в колеса во всех наших делах.

— А народ?

— Нужно приглашать Елену жить в Россию и стараться сделать ее своей, чтобы эту английскую девочку стали таковой принимать. Свободная русская речь и какой-нибудь громкий, положительный поступок, оный будет подан через газеты как проявление истинно русской души. Ну и так далее. И потом, мы же всегда можем придумать сказку.

— Сказочник… все-то у тебя легко получается, — император потер лоб, — ладно, пускай остается Елена. Надеюсь, ее влюбленность в тебя позволит ею нормально манипулировать.

— Но она нужна мне в Москве, где влияние в ненужном ключе настроенного общества будет сведено к нулю.

— Так в Москве наоборот хуже, там больше простых людей в твоем окружении.

— В том-то и дело. А вредное влияние не от простых людей, а от англичан и англофилов. В большой деревне мы ее живо на наш фасон перекроим.

— В смысле?

— В самом обыкновенном. Что есть наш нынешний двор? Подражание иным: либо французскому, либо английскому, либо австрийскому двору. Что нам надо? Чтобы девочка стала русской. Потому ее и надобно поместить в среду, где обитают русские нравы и взгляды, а никак не западноевропейские.

— Ты хочешь вырастить из нее простушку или крестьянку?

— Я хочу вырастить из нее такую женщину, которая не будет пытаться влиять на мужа по ночам в пользу заграничных родственников. Ее дом и Родина должны оказаться здесь, для чего ей надобно начать воспринимать себя как неотъемлемую часть нашего могущественного государства. А не как вынужденную заложницу политических интересов, которая рожает детей местным варварам только ради выгоды ее стране.

— Однако! — Александр Николаевич был искренне удивлен Сашей. Он встал, взял его за плечи и продолжил: — Ты меня удивляешь, сынок. Впрочем, я попробую ее пригласить на постоянной основе к нам. Хотя Виктория будет сопротивляться подобному шагу, ссылаясь на то, что Елена не завершила своего образования.

В Москву великий князь прибыл лишь 9 июля 1858 года, так как Наталья Александровна смогла ему организовать приятную во всех отношениях встречу с Алексеем Толстым, которая, впрочем, носила глубоко прикладной характер. Во-первых, Алексей, очень живо отреагировал на то начинание, что стал развивать Александр, а во-вторых, решил организовать в Санкт-Петербурге аналог презентации, посчитав, что это очень разумный ход. Помимо этого, в имперской столице в те годы имел место своего рода бум юмористических и сатирических изданий самого разного масштаба, а потому, понимая необходимость создания серьезного коллектива, граф вызвался поискать подходящих кандидатов из числа карикатуристов, журналистов и литераторов. По большому счету журналисты были не нужны, но идея выхода на мировой рынок требовала более серьезной проработки. Нужен был профильный юмор, выраженный в понятных сюжетах и образах для жителей западноевропейских стран. А это как раз область деятельность журналистов "международников", как их сейчас называют. В общем, на одного талантливого и одаренного человека стало больше в пропагандистском проекте "Искра".

На Николаевском вокзале Александр получил свежее письмо от Елены, которое она отправила в день отъезда. Листки были исписаны довольно крупными буквами с обширными вольностями в графике, а строки плясали, то есть, она сильно нервничала, когда писала. Местами были следы от слез. Да и само содержание получалось совершенно неожиданным для этикета того времени, особенно если учитывать, что корреспонденция подобного уровня проходит через службы безопасности. Страсть, эмоции, желания, бушующая сексуальность — все это переплеталось на этих строчках в крепкий и основательно смешанный клубок. Елена не хотела уезжать. Это было очевидно. Она была влюблена в Александра настолько, что творила совершенно непотребные поступки, кои с большим трудом удавалось скрыть от широкой публики. Великий князь явно перестарался. У этой молодой девушки с нарушенным гормональным фоном откровенно сорвало крышу. Впрочем, это понимал не только Саша. Левшин, вручивший ему это письмо, подождал окончания чтения и сказал:

— Ваше императорское высочество, вы разбудили этот вулкан. Мой коллега от британского королевского дома, когда передавал мне письмо, был весьма озадачен данным обстоятельством.

— По поводу Елены?

— По поводу ее поведения. Он боится, что девочка начнет бросаться на мужчин и нечаянно опозорит весь королевский двор своим распутным поведением. В Англии не любят столь страстные натуры.

— В конце концов, у нее есть я. Если переживают, пусть отсылают ко мне. Я ее жених, и, думаю, никто сильно не станет возражать, если я попробую утолить ее страсть традиционными способами. Мы, конечно, юны, но если выхода иного более нет, то подобный подход будет в самый раз.

— Это разумно, но тогда Виктория потеряет над ней контроль. Она боится этого.

— Тогда ждем, пока Лена не набросится на какого-нибудь библиотекаря или гувернера. Британский королевский дом хочет подобного позора?

— Легкий шантаж? Это любопытно. Как скоро вы будете отвечать на это письмо?

— Позже. Я не представляю, что ей можно сейчас ответить. Она в настоящее время несколько ненормальна.

— Несколько? — Левшин улыбнулся

— Давайте будем вежливы, Алексей Ираклиевич.

— Как изволите.