– Ваше Императорское Величество, – Павел Григорьевич был официален как никогда, напоминая натурального английского мажордома, – к вам делегация Бразилии.

– Пусть войдут, – Александр едва не рассмеялся от всего этого спектакля. Ну не принято у него было так шаркать ногами и надувать щеки. Но тут решили немного поиграть. В конце концов, когда все однообразно, то становится довольно скучно. А Саша хорошо помнил главный завет Иосифа Виссарионовича: «В любом деле есть место для хорошей шутки».

– Рад вас видеть, друзья! – Александр вежливо поприветствовал вошедшую делегацию, впрочем, продолжая сидеть. – Прошу, располагайтесь. Павел, распорядись, чтобы нашим друзьям принесли напитки. Что вы изволите? Чай? Кофе? Или, может быть, что-то еще?

– Ваше Императорское Величество, – барон Иренеу ди Суси окинул взглядом своих людей, – давайте сразу приступим к делу. Как вы понимаете, в Европе война и дорога сюда была весьма непростой и довольно опасной.

– Хорошо. Я весь во внимании. С чего начнем?

– С кораблей. Наши двадцать фрегатов, которые строились в Северной Америке, оказались перекуплены французами. Как это понимать?

– Все предельно просто. Лондон смог заблокировать любую легальную продажу этих кораблей Бразилии. В случае если бы мои люди попробовали обойти этот запрет в экстренном порядке, то вы бы получили свой товар, но, во-первых, я бы потерял значительную долю своего влияния в Северной Америке, включая верных людей, а во-вторых, вы бы получили очень серьезные проблемы в лице Великобритании. Этот туманный остров очень не любит, когда его интересам так сильно мешают, особенно сейчас – после череды провалов.

– И как вы предлагаете поступить? Ведь нам нужны корабли. Военные корабли, поскольку на данный момент все кому не лень открыто и нагло пользуются неприкрытостью наших границ.

– Возят контрабанду?

– Да. И в таких количествах, что это становится очень большой проблемой.

– Великобритания очень сильно переживала из-за того, что Северная Америка строит вам военно-морской флот. Да, это не броненосцы, но, как показала русско-турецкая война, корабли без моряков – обычные лоханки. Для них этот заказ стал очень тревожным звонком о появлении большой и независимой силы в Атлантике. И пока они в состоянии, они не потерпят подобного. Почему Великобритания вмешалась в Гражданскую войну в Северной Америке? Правильно, потому что грузовой и транспортный флот САСШ реально представлял серьезную угрозу для интересов Великобритании на просторах Атлантики. А поскольку производственные мощности находились на территории Северной Америки, то томми всемерно поддержали все возможные силы, направленные на разрушение этих заводов и потопления кораблей. Даже экспедиционную эскадру передали южанам.

– Но в нашем случае мы имеем не гражданский флот, да и строим не сами.

– Поэтому англичане ограничатся обычной военно-морской операцией, в ходе которой постараются потопить все, что у вас плавает. В этом деле важно помнить о том, что термин «копенгагенирование» придумали и реализовали на практике именно они.

– Но зачем им дались мы? Два десятка парусников не являются угрозой Великобритании.

– Во-первых, вы мешаете их торговле. Думаете, Лондон не имеет никаких интересов в той контрабанде, которая вас так беспокоит? Считаю, что он ее и курирует. Вы ведь открытую торговлю с ним ущемили довольно серьезно после вскрытия прецедентов их помощи Аргентине. Массовая контрабанда – это скорее всего дело их рук. Во-вторых, Индия. После того как Франция показала всему миру, как легко можно обычными парусниками заблокировать всякое морское сообщение с этой жемчужиной британской короны, Лондон будет обостренно реагировать на любые попытки возникновения относительно серьезных военно-морских сил на пути из Великобритании в Индию.

– А вы нам в случае этого конфликта не поможете? – вопросительно поднял бровь Иренеу.

– Я уже помогаю. Первый шаг, вызвавший у вас столь серьезное возмущение, на самом деле играет за вас.

– Передача наших фрегатов французам? Но как?

– Они стали той силой, которая очень серьезно качнула чашу весов, причем не просто так, а в самый подходящий момент. Теперь, когда Лондон сможет взять верх над Парижем, у него практически не останется сил на что-то еще, кроме как охрану сильно растянутых коммуникаций. Эти тяжелые фрегаты, вооруженные нарезными пушками, скажут свое веское слово, пустив на дно не один десяток британских кораблей.

– И что это изменит? Англичане через некоторое время восстановятся и, если вы верно сказали, уничтожат Бразильский флот.

– А вот это очень не факт. Ложка, как говорится, хороша к обеду. Сейчас эти фрегаты воюют за ваши интересы, не позволяя англичанам отвлекаться на гипотетические угрозы, и тем самым выигрывают столь важное для нас с вами время. И что отрадно – делают все это на французские деньги. Что же касается перспективы… – Александр улыбнулся. – Известно, что Великобритания очень сильно зависит от товарного оборота со своими колониями. Да и не только колониями, а вообще зависимыми территориями. А военный конфликт в Индии на данный момент носит весьма непростой характер. Мятежники смогли не только освободить от британского контроля Пенджаб, но и приличную часть Северной Индии. Под их знамена потихоньку собираются войска, в то время как английские силы без поддержки метрополии тают. И если война продлится еще год, то Лондону придется не столько заниматься восстановлением своего военно-морского флота, сколько серьезно тратиться на большую войну в Индии. Набор, обучение, снаряжение и содержание солдат стоит денег, и далеко не символических. Особенно в зоне активных боевых действий. Я убежден, что им придется впервые за последние пару веков серьезно раскошелиться на сухопутные военные кампании. Разумеется, кое-что англичане, конечно, будут делать и для возрождения флота. Но в данном случае скудость ресурсов приведет к тому, что туманный Альбион начнет играть через дипломатию, а не силу. Особенно, если я поддержку вас.

– У России есть большой флот?

– У России есть возможность осуществлять поставки чего угодно в Северную Индию. В том числе и сухопутным путем, минуя моря, контролируемые англичанами, – лукаво улыбнулся Александр. – И в Лондоне об этом прекрасно известно. Впрочем, и флот кое-какой тоже имеется. А англичанам сейчас, чтобы возродить свой былой кулак, потребуется намного больше времени, чем в обычных условиях. И в этих условиях потеря каждого корабля станет для них той жертвой, на которую они пойти не смогут.

– Вы уверены в этом?

– Более чем. Кроме того, в Калифорнии Сикхская Империя строит эскадру парусно-винтовых шлюпов. Ничего необычного – какие-то пять небольших кораблей. Но в сложившихся условиях судоходство в Индийском океане практически не защищено боевыми английскими кораблями. Как вы понимаете, пока Лондон до них доберется, эти пенджабские моряки смогут отличиться в непростом деле потопления гражданских судов британской короны. И не раз.

– Хм. Из ваших слов я понял, что наши фрегаты будут строиться в России?

– Совершенно верно. Но по другому контракту и по иной схеме. Санкт-Петербургские верфи в ближайшее время заложат четыре тяжелых фрегата. В европейском балансе они никак не отразятся. Тут все решают броненосные корабли. Поэтому все будет воспринято довольно спокойно. После завершения строительства я их перегоню в Александровск-на-Паране, где уже передам вам, заложив на стапелях Санкт-Петербурга новую серию. Само собой, без лишнего шума в прессе. И вас я очень прошу об этом позаботиться, чтобы никакой неразумный патриот вдруг не стал трубить на всю Бразилию, какая вы теперь могущая морская держава.

– Хорошо. Конструкция кораблей будет такой же, как и в предыдущем проекте?

– Нет. Тут у меня совершенно другие верфи. Они будут строить тяжелые фрегаты не только с мощным стальным набором корпуса, но и с современной металлической обшивкой. Стоимость каждого, соответственно, возрастет. Поэтому в оговоренную нами контрактную стоимость получится вместить всего восемь кораблей.

– Но этого мало!

– Этого будет вполне достаточно. Почему? Во-первых, потому что эти корабли будут намного более совершенными. Чего стоит только один цельнометаллический набор и обшивка из мунц-металла. Да и с механизмами дела будут обстоять много лучше. А во-вторых, к кораблям я добавлю вам возможность обучить своих моряков в наших военно-морских учебных заведениях. Конечно, не Лондон, но тоже кое-чего умеем. Вас это устроит?

– Хм. – Иренеу переглянулся с делегацией, которая либо пожимала плечами, либо одобрительно кивала. – Да. Вполне.

– Вот и отлично. Тем более что ничто не ограничивает вас позже заказать еще корабли, по мере, так сказать, высвобождения средств. Вы ведь на этой маленькой эскадре не остановитесь?

– К сожалению, в ближайшее время мы не сможем расширить наши заказы. Деньги. Их банально не хватает.

– Я вас отлично понимаю. Большая часть населения моей страны живет за чертой бедности, и это настоящая трагедия. Не столько с точки зрения обычного человеколюбия. Нет. Руководителям столь высокого уровня просто не пристало впадать в сентиментальные терзания. Только сухой расчет. Бедность широких слоев населения очень сильно ограничивает внутренний рынок и мешает развиваться собственной промышленности в частности и экономике вообще. Небольшая горстка крупных и средних собственников не способна обеспечить необходимого объема потребления. Поэтому базовым принципом расширения внутреннего рынка я считаю повышение уровня жизни у беднейших слоев населения. Это титанический ресурс, который позволяет избежать той гнилой свары, что устроили между собой европейцы. Они ведь, в конечном счете, дерутся за рынки сбыта. Им некуда продавать свои товары. Вот они и лезут к соседям. Да, конечно, внутренний рынок не панацея от всех бед, но его расширение для наших стран – единственный шанс развить свою промышленность. Ведь, если положить руку на сердце и говорить честно, в Российской Империи точно так же, как и в Бразильской, экономика колониального типа. Мы добываем сырье и продаем его в Европу, откуда нам поступают промышленные товары из него же. Это печальный факт.

– Да, – кивнул Иренеу, – эта сырьевая беда нас очень сильно сближает. Да и армия бедняков не может быть довольна своим положением, чем расшатывает государственные устои своим недоверием, если не открытым протестом. Мы постоянно сталкиваемся с мелкими восстаниями и сопротивлением властям. Думаю, у вас с этим дела обстоят не лучше.

– Обстояли. Я очень серьезно работаю над этим, начав проводить в своем государстве социально ориентированную внутреннюю политику. Что вы так удивленно смотрите?

– Вы считаете социальный путь развития разумным? – недоверчиво спросил Иренеу. – Разве это не утопизм? Я, безусловно, ознакомился с некоторыми трудами по этому вопросу и, признаюсь, не слишком поверил в разумность авторов.

– Главное в любом деле – это здравый смысл. Я с вами полностью согласен. В той форме, в которой нам преподносят философы социализм сегодня, его только утопическим абсурдом и можно назвать. Эти идеалисты рисуют крупными мазками, забывая про ключевые детали. Например, всегда следует помнить о том, что для построения идеального общества нужны идеальные люди. А это, как вы понимаете, недостижимо. Поэтому всегда нужно исходить из того «человеческого материала», какой имеем.

– Каким образом? – спросил Александр, предвосхищая вопрос барона. – Очень просто. Есть ряд элементарных вещей, которые я уже максимально полно стараюсь реализовать на своих предприятиях. Например, бесплатное и качественное здравоохранение. Весь персонал, который работает на моих заводах и фабриках, и члены их семей обслуживаются хорошо обученными врачами за мой счет. Зачем? Затем, что люди, видя заботу о них, начинают доверять тебе и позитивно воспринимать твои предложения, даже если их не очень понимают. Ты в их глазах становишься тем, кто дурного им не пожелает.

– Только медицина?

– Нет. Там много вещей, которые заставляют меня прилично тратиться. Но поверьте, это того стоит. Люди, работающие на меня, во-первых, держатся за свои места, потому что их они вполне устраивают, а во-вторых, очень лояльны ко мне. На текущий момент я более чем уверен, что семьи тех рабочих, что трудятся у меня уже больше трех лет, – самые преданные моему трону и делу люди. И как показала ситуация 1867 года, они не только не отказались от данных обязательств, пользуясь хаосом, но и более того, когда англичане попытались взять Москву – собрали ополчение и разбили захватчика. Сами. Без моего руководства. Они не хотят терять то, что получили. Они видят перспективы для себя и для своих детей и готовы за это бороться.

– И что, у вас так вся страна? – удивленно покачал головой барон.

– К сожалению, нет, – развел руками Александр. – Помимо того, что я являюсь правителем России, так еще и крупный промышленник. Так что, увы, подобные порядки на данный момент заведены только на моих заводах. Тем самым я стимулирую примером остальных заводчиков подтягиваться к эталону. Но до того, чтобы внедрить этот подход по всей стране, к сожалению, еще далеко – банально не хватает ресурсов на то же банальное обязательное начальное образование. За два года, что трудится министерство народного просвещения, мы смогли разработать только учебную программу для этих трех классов. И все. Иных успехов нет. Нужны педагогические училища, но для них нет ни осмысленных учебных программ, ни преподавателей. Требуется изготовить гигантскими тиражами учебники для начальных классов, и мы не знаем, как это сделать. Сейчас наши инженеры работают над технологиями дешевой, массовой печати, ведь в перспективе потребуется изготовить десятки миллионов учебников. Да что про это говорить? Пока у меня нет никаких серьезных результатов в этом направлении. Одни проблемы.

– Признаюсь, мы даже не задумывались о таких вещах, – откинулся на спинку и задумчиво почесал подбородок барон. – А если не секрет, зачем вам всеобщее начальное образование?

– Тот же самый расчет. Во-первых, он позволит упростить отбор одаренных детей. То есть будущих инженеров, конструкторов, архитекторов и так далее. Во-вторых, всеобщая грамотность, хотя бы на уровне чтения, очень серьезно облегчит административную работу и распространение информации среди населения через те же газеты, журналы и книги. В-третьих, это позволит открыть путь к самообразованию в широких слоях, что в конечном итоге возвращает нас к увеличению количества все тех же инженеров, конструкторов, архитекторов, да и просто квалифицированных рабочих. Ведь чтение развивает умение самостоятельно мыслить, что, согласитесь, очень сильно повышает качество того же токаря, слесаря или шлифовальщика.

– Честно говоря, – покачал головой Иренеу, – если бы я не знал, что вы Император, то подумал, что слушаю какого-то социалиста.

– Ваше право. Но я делюсь с вами мыслями по поводу не огульных идей, а вполне работающих схем. Почему? Потому что России хотелось бы видеть Бразилию сильной и независимой державой, с которой можно сотрудничать на равных, – сказал Александр и посмотрел прямо в глаза барону.

Увидев спокойный, твердый, уверенный взгляд, ди Суси хмыкнул и улыбнулся.

– Вы серьезно? Признаюсь, всегда считал, что вы преследуете только свои интересы.

– А это и есть мои интересы. России выгодна сильная и самостоятельная Бразилия.

– Зачем?

– Если она будет слабой и зависимой, то окажется рынком сбыта для моих противников. Кроме того, слабость Бразилии приведет к тому, что эта огромная территория, населенная массой людей, окажется марионеткой в руках более серьезных игроков. То есть может так оказаться, что вы развернетесь против меня, сами того не желая. А оно мне надо? Иначе, какой мне смысл рассказывать вам про наиболее успешный опыт в управлении предприятиями и государством? И учить ваших моряков. Ведь я сам это предложил. – Александр замолчал и еще секунд пятнадцать они с ди Суси смотрели друг другу в глаза, после чего барон обернулся к своим сопровождающим. Везде, в каждом лице он видел лишь одобрение.

– Ваше Императорское Величество, – с задумчивым видом спросил барон, – может быть, в таком случае мы сможем рассчитывать на возможность обучения наших офицеров в Московской Императорской Военно-Инженерной Академии или других высших учебных заведениях России?

– Почему бы и нет? Но я поставлю определенные условия.

– Мы вас внимательно слушаем.

– Преподавание в Академии ведется на русском языке, поэтому все абитуриенты должны будут предварительно его выучить. Это раз. Обучение будет платным. Это два. В ходе обучения, если слушатель не будет справляться с учебной программой, его отчислят. Так поступают со всеми, кто учится в Академии, и делать исключение для подданных Педру II было бы несправедливо. Кроме того, для поступления в Академию ваши офицеры, как и все остальные, будут сдавать вступительные экзамены. Это три. Ну и, само собой, Москва с Рио-де-Жанейро должны будут предварительно подписать договор о мире и добром соседстве. Это четыре. Вас устраивают мои условия?

– Хм. А что будет в этом договоре?

– Я думаю, пункты обсуждаемы. В первую очередь меня интересуют транспортный и экономический аспекты. Например, неограниченное нахождение как судов России в портах Бразилии, так и наоборот. Даже в условиях войны, с оказанием всей возможной помощи. Упрощение налогового и пограничного контроля, для уменьшения сложностей как торгового оборота между нашими странами, так и путешествия частных лиц. И так далее. Думаю, там можно много что обговорить и продумать.

– Хм. Вы предлагаете равноправный договор? – слегка поднял бровь в удивлении ди Суси.

– Конечно. Причем в идеале я хотел бы привести его к формированию общей экономической зоны, как это сделано с Персией, Афганистаном и Швецией.

– Хорошо. Ни я, ни мои помощники не против подобной постановки вопроса.

– Отлично, – Александр улыбнулся. – Тогда давайте обсудим один щекотливый вопрос. Дело в том, что в глубине долины Амазонки у меня без малого пять миллионов акров земли. На этой территории развернуто восемнадцать населенных пунктов с причалами, укрепленными поселениями, кое-какой инфраструктурой. Кроме того, они все объединены единой телеграфной сетью. Основная проблема, как я ее вижу, заключается в том, что этот весьма значительный кусок земли, будучи формально собственностью Бразильской Империи, фактически принадлежит России. И это неправильно. Вы согласны со мной?

– Безусловно. Это создает досужие разговоры в кулуарах уже сейчас. Вы готовы предложить нам что-то конкретное?

– Да. Будем говорить начистоту, чтобы не было никаких недоразумений. Мне нужны земли под плантации гевеи. Для России это важный стратегический продукт. Поэтому я предлагаю обменять уже освоенную территорию в глубине земель Бразильской Империи на пограничный участок.

– Как я понимаю, вы уже что-то присмотрели для этих целей?

– Конечно. Я хочу получить территорию в северо-западной части штата Гранд-Пара. То есть город Макапу и прилегающую территорию.

– Хм. Эта территория, как я понимаю, больше по площади, чем та, которую вы нам передадите.

– Да. Примерно в семь раз.

– Но это не будет равнозначным обменом.

– Будет. Потому что, во-первых, я передаю вам более-менее обустроенную обширную плантацию, на которой есть опорные пункты для транспорта, связь и прочие полезные вещи. Что делает эту землю сильно дороже. Во-вторых, я практически подавил там всякое сопротивление индейцев. Большая часть тех, кто не пожелал сотрудничать и мирно жить вместе, сейчас выступает в роли удобрений. Что делает территорию еще более ценной. Ведь помимо того, что там есть опорные пункты и связь, там довольно тихо. Сверх того я предлагаю вам еще четыре фрегата и два завода.

– Завода? – оживился Иренеу. – Каких? Я не слышал, чтобы вы на территории своей плантации возводили заводы.

– Не возводил. Я пришлю своих специалистов, которые помогут вам построить завод по производству моих лучших винтовок МГ В-58.

– А второй, как я понимаю, для патронов?

– Именно. Для укрепления вашей независимости это будет весьма кстати. Кроме того, я передам вам десять тысяч образцов и по пятьсот патронов к каждому. – Александр сделал паузу. – В учет компенсации стоимости новых уступаемых Бразилией владений.

– И построите двенадцать современных тяжелых фрегатов, – задумчиво произнес министр финансов Бразилии.

– Да. Как вы видите, стоимость предлагаемой мной надбавки вполне покрывает всю разницу в цене. Особенно если учитывать, какие я хочу взять у вас земли и какова их рыночная стоимость. Дикие джунгли с совершенно отвратительных климатом. Не лучшие места. У вас бы они пустовали, а мне они окажутся очень кстати. Так что, как вы считаете, с учетом подобных деталей мы получаем равноправный договор? – Барон взглянул на Александра задумчивым взглядом, минут пять что-то обсуждал на португальском языке со своими коллегами и ответил:

– Вполне. Мы считаем, что это будет честная сделка, выгодная как России, так и Бразилии. Впрочем, нам нужно посоветоваться с Императором. Ведь мы всего лишь дипломатическая миссия, облеченная весьма незначительными полномочиями. – Барон лукавил, соблюдая формальность и приличие, что, впрочем, не отражалось на его лице. Поэтому Александр предложил членам делегации в знак доброй воли, пока идет переписка с Рио-де-Жанейро, поучаствовать в культурной программе, «заготовленной для них». Само собой, никто ничего заранее не готовил, потому что вся эта встреча была неожиданностью и по большей степени импровизацией. Однако уважить гостей и повозить их по заводам да по полигонам в лучших советских традициях вполне смогли. Не обошлось и без прогулок на дирижабле, что последнее время входило в моду у Императора. Александр направлял на этот «аттракцион» всех или почти всех серьезных гостей столицы. Вроде бы мелочь, а приятно – у большинства дипломатов оставались вполне определенные «кишечные» эмоции, закрепляющие воспоминания о России как о стране – пионере воздухоплавания.

Под финиш этих переговоров, которые завершились лишь в апреле 1871 года, Александр наградил барона ди Суси титулом графа, а его ближайших сподвижников сделал баронами Российской Империи «за развитие дружбы между Россией и Бразилией». Впрочем, это уже была формальность, завершившая большой раунд весьма серьезных переговоров, итогом которых стали не только довольно любопытные обоюдовыгодные договоры, но и официальное приращение России Макапской губернией.