ЭПИЛОГ

Вильгельм Штибер сидел в одном уютном кафе на Унтер-ден-Линден, пил утренний кофе, курил сигару и читал свежую газету. Иными словами, ничем не выделялся в среде состоятельных обывателей, сидящих вокруг него. Однако спустя какое-то время через газету нарисовался силуэт крупного мужчины и раздался знакомый голос:

— Доброе утро, друг мой.

Штибер опустил газету, взглянул на часы и улыбнулся. Канцлер очень любил подобные общественные места для встреч, уставая от душных кабинетов, и, что примечательно, никогда не опаздывал.

— И вам доброго утра, дорогой Отто. Согласитесь, оно удалось на славу. На небе даже облака не найти.

— Да, денек складывается замечательный. Приближается май… с его грозами…

— Вы решили все-таки действовать через ультиматум?

— А у нас есть выбор? — слегка покачал головой Бисмарк, но в этот момент подошел официант с заказом херра Штибера сразу на двоих, а потому диалог временно прекратился.

— У нас есть выбор, — сказал Вильгельм и посмотрел в глаза Бисмарку, попыхивая сигарой. Но, не дождавшись ответа, продолжил: — Помните, осенью прошлого года вы показывали мне письмо русского Императора, в котором он предлагал повторить успех, начатый в Австрии?

— Да, он предлагал переодеть прусскую роту во французскую форму и ночью атаковать расположение наших же частей. А потом, наутро, собрав показания свидетелей, предъявить французской стороне претензии. Но я и тогда, и сейчас полностью отвергаю этот план. Мы можем найти достаточно бесчестных пруссаков, готовых стрелять в своих соотечественников. Но кто потом будет следить за тем, чтобы эти стрелки держали язык за зубами?

— В австрийской кампании эту операцию провернула русская разведка.

— Предлагаете попросить Александра снова нам помочь в этом деле? — усмехнулся Бисмарк.

— Мы можем использовать не роту, а меньшее число людей. Да и нападение обставить как обычный грабеж. Например, налет на кассу полка, которая случайно окажется в нужном месте. Я не предлагаю обращаться за помощью к Александру, так как мои подчиненные легко справятся с этой задачей. Даже более того — я для операции задействую всего несколько моих людей, остальных — найму в уголовной среде от лица какого-нибудь француза-авантюриста.

— Почему они тогда будут носить французскую форму? Зачем им вообще носить какую-либо форму?

— Какая разница? Уголовникам будут поставлены условия, по которым они не смогут задавать вопросы. Деньги мы озвучим приличные, все равно их выплачивать не нужно будет. Да. Вы правильно меня поняли. После завершения операции мы их всех уничтожим, дабы избавиться от ненужных свидетелей.

— А ваши люди?

— Они уже себя отлично зарекомендовали, и я на них полностью полагаюсь. Они давно работают во Франции, и пока нет никаких оснований считать их возможными предателями. Конечно, если мы начнем стремительно проигрывать войну, то их, безусловно, нужно будет уничтожить, а так… — Вильгельм развел руками.

— Хорошо. Действуйте. По готовности доложитесь, и мы определимся с датой начала операции. — Отто отпил немного кофе и задумчиво посмотрел на крону стоящей невдалеке липы… — Вильгельм, мне неспокойно на душе.

— Вы про то неизвестное, что мы искали? — улыбнулся Штибер.

— Да. Что задумал этот хитрый византиец?

— Вы уже знаете ответ на этот вопрос, — еще шире расплылся Вильгельм, смотря на полное недоумения лицо Бисмарка.

— В каком смысле? Вильгельм, не тяните.

— Наши наблюдатели, направленные для присутствия в Русской Императорской армии, уже прислали мне свои донесения. Его Императорское Величество Александр III планирует разгромить Османскую империю и делает для этого все возможное. Не победить. Не одержать триумф. Нет. Именно разнести в клочья, да так, чтобы потом и собрать было нельзя. В районе Одессы стоят три пехотных корпуса, одна горнострелковая бригада, два осадных дивизиона и пятнадцать казачьих сотен. Чуть поодаль располагается семнадцать резервных бригад, сформированных из старых полков. На Кавказе, недалеко от турецкой границы стоят один пехотный корпус, две горнострелковые бригады, один осадный дивизион и десять казачьих сотен. Плюс севернее пять резервных бригад и три донских казачьих полка. Кубанские и терские казаки в боевых действиях задействованы не будут, как я понял. Перед ними стоят задачи удержания горцев от восстаний. Кроме того, в районе Одессы сосредоточены очень большие запасы элементов военно-полевой железной дороги, приличный парк локомотивов и вагонов. И самое важное — недалеко от Одесского вокзала стоят какие-то сооружения, укрытые тканью. Наблюдателю выяснить, что это такое, не удалось, но есть предположения, что это какие-то вагоны, вероятнее всего блиндированные и подготовленные для вооружения. Опыт использования подобных решений в Варшаве и Санкт-Петербурге говорит именно о них.

— Вы хотите сказать, что Александр, всецело используя все ресурсы, готовился к войне с Османской империей?

— Именно. С особым рвением. Причем не брезговал и дипломатией. На текущий момент королевства Румыния и Греция, княжества Сербия и Черногория, Хедив Египта и Судана и Персия готовы вступить в войну. По моим предварительным расчетам, на Османскую империю навалится свыше полумиллиона солдат со всех сторон. И они растерзают ее. Ударным кулаком, без сомнения, станет трехсотпятидесятитысячная армия Российской империи.

— А зачем вся эта игра? Ради чего Александр так непонятно повел себя и уведомил весь мир о своем желании воевать?

— Вот за этим и уведомил. Мы ведь решительно сократили поставки оружия Стамбулу. А сколько усилий было потрачено на поиски скрытых смыслов и тайных желаний? Я даже не знаю, как такой поступок назвать. Что-то вроде очень злой шутки, заставившей всю Европу плясать под его дудку.

— Все так просто?

— Да… как это ни странно. Он нарочито явно вел подготовку к войне и лукаво улыбался только для того, чтобы мы стали искать подвох. Иногда достаточно сказать правду, чтобы люди тебе не поверили. Они вообще редко готовы ее услышать. — Штибер улыбнулся, отпил кофе и запыхтел сигарой с довольным выражением лица.

— Какое необычное апрельское утро… — почесал затылок Бисмарк. — Вы раздобыли план войны России с Турцией?

— Даже и не пытался. Моим людям специально показывали только то, что считали нужным. Боюсь, что шансов получить доступ к реальному плану у меня не было никаких. Да и зачем он нам? У нас враг Франция, а не Россия. Или я ошибаюсь?

— Ошибаетесь, дорогой Вильгельм. Россия… она никому не друг. Когда ее возглавил этот… поразительный человек, она только и делает, что прирезает себе новые земли. Три года назад мы потеряли Позенское герцогство. Вы думаете, аппетиты этого чудовища успокоятся? Не знаю, к чему стремится Александр, но сильная и независимая Германия в его интересы явно не входит.

Лицо Вильгельма стало серьезным. Он слегка помолчал, после чего немного попыхтел сигарой и посмотрел на ту же липу, которой любовался Бисмарк:

— Вы знаете, день, и правда, на диво удачный.