Часть 5
ПАРТИЯ В ГО

По возвращении в Москву Александра ждал сюрприз — появился пропавший на какое-то время Алексей Ираклиевич Левшин. Оказалось, что он был в Санкт-Петербурге летом прошлого, 1867 года и лишь чудом избежал гибели. Так случилось, что Алексей Ираклиевич уехал из Зимнего дворца по делам в Западно-Сибирское генерал-губернаторство за несколько часов до того злосчастного нападения, известие о котором настигло его уже далеко в дороге. Понимая, что ситуация выходит из-под контроля и возможны беспорядки в духе тех, что творились в Европе в далеком 1848 году, он решил под предлогом продолжения порученного дела на какое-то время удалиться от Санкт-Петербурга. Рисковать нужно ради чего-то, а не просто так. «Героически» гибнуть от шальной пули бандита никакого желания у Левшина не было.

Узнав же о воцарении Александра Александровича, он постарался как можно скорее вернуться. Однако погода помешала. Из-за чего Левшин прибыл в Москву через пару дней после отъезда Императора в Берлин. Пришлось ждать.

— Алексей Ираклиевич, здравствуйте! Как долго я вас не видел. — Александр был искренне рад встрече. — Куда вы пропали?

— И вам доброго здоровья, Ваше Императорское Величество. — Левшин вежливо поклонился, выражая почтение. — Дела неотложные были. Ваш покойный отец придавал особое значение крестьянской реформе, а потому, даже несмотря на ее торможение, поручил мне собрать материалы по губерниям. Этим и продолжал заниматься, несмотря на печальную новость.

— Понимаю, — улыбнулся Император. — И какого рода материалы, если не секрет?

— Отчего же секрет? Ваш отец, понимая, что высшее дворянство Российской империи не желает раскрепощения крестьян, захотел выяснить то, как обстояли дела в деревне.

— Его интересовало мнение крестьян?

— Не только. Весь сельский и уездный люд, живущий непосредственно вблизи проблемы, так сказать, и сталкивающийся с ней практически ежедневно.

— И каковы выводы вашей работы?

— Выводы оказались довольно неожиданными. К сожалению, я смог собрать сведения с довольно незначительного количества губерний, но основные тенденции уже хорошо видно. Самая главная заключается в том, что крестьянам совершенно не важен юридический вопрос и некий умозрительный статус свободы. Они оказались прагматичными людьми, привыкшими выживать, а потому рассматривающими любое нововведение только с точки зрения личной выгоды. Им важнее то, что они кушают и в какую одежду одеваются, нежели формальные статусы, ранги и звания. Конечно, нашлись и многочисленные представители довольно радикальных настроений, заявляющих измышления вплоть до самых крайних. Однако их не так много. Мало того, «борцы за свободу», как правило, оказывались людьми довольно низкого социального положения в селе.

— Люмпены?

— Не всегда. Но все зажиточные крестьяне с крепкими хозяйствами оказывались рассудительны, осторожны и прагматичны, избегая, как какой-то чумы, либеральных мнений. Мало того — крайне пренебрежительно отзываясь о тех, кто их придерживается, называя бездельниками и болтунами. Что, к сожалению, было недалеко от правды.

— То есть вы считаете, что ядро деревни против отмены крепостного права?

— Никак нет, Ваше Императорское Величество, я этого не говорил.

— Тогда как вас понимать?

— Наиболее здоровая часть крестьянства против отмены крепостного права как некоего политического жеста. Им от подобной бравады ни жарко, ни холодно. Самым важным, по их мнению, считается вопрос землепользования и некоторый перечень довольно неудобных отношений с помещиками. Например, та же барщина, которую они должны отбывать как раз в то время, когда у самих урожай требуется убирать или сеять. Сделай ее в любое другое время — никто особенно возмущаться и не будет. Это один из основных поводов для конфликтов и недовольства. Ведь перед крестьянином стоит задача выжить и прокормить семью. А помещик, занимаясь сельским хозяйством, требует отработки повинности в обязательном порядке в самое неурочное для крестьянина время. Хотя помещика тоже можно понять, но проблему это не разрешит. Впрочем, их цели и интересы взаимно противоположны.

— Ясно. Что же, здравые мысли. Впрочем, кое-кто считает крестьян сплошь дураками да лентяями. Недурственно бы было им о подобном обстоятельстве узнать. Подготовьте подробный отчет с указанием наиболее важных, на ваш взгляд, статистических данных и вопиющих случаев для иллюстраций перегибов на местах. Сколько вам потребуется времени?

— Около месяца, Ваше Императорское Величество.

— Отменно. Но пишите вот с каким расчетом. После завершения своего литературного труда вы будете назначены имперским комиссаром по крестьянским делам. — Левшин удивленно поднял брови. — На данный момент накопилось большое количество фотографических и описательных материалов о природе Сибири и Дальнего Востока. Вам будет нужно изготовить наиболее красочные и эффектные альбомы и организовать массовую агитацию среди крепостных крестьян. Нужно уговорить их переселяться на восток. В случае согласия они будут отпущены на волю, но с условием проживания не менее двадцати лет восточнее Урала. Исключая, конечно, деловые поездки. Все недоимки будут списываться через Государственный банк Российской империи в виде взаимозачета, так как их помещик, скорее всего, должен казне денег. А если нет, то погашаться за счет личных средств Императора. Благо, что их пока хватает. Семьям, решившим перебраться восточнее Урала, будет предоставляться все необходимое снаряжение в долг с рассрочкой платежей, который будет частично гаситься за счет оставляемого имущества.

— Ваше Императорское Величество, но это же вызовет бурный протест дворянства!

— Именно для него и нужен ваш отчет. Вы человек известный в аристократических кругах и уважаемый, а потому, если ваша аналитическая записка станет теснейшим образом перекликаться в самых нелицеприятных моментах с материалами того же Добролюбова, то может получиться правильный резонанс. Нужно показать, что мы стремимся отменить крепостное право не из идеологических причин в угоду западному одобрению, а исходя из конкретной государственной выгоды и целесообразности. Да не одним «героическим» рывком, а потихоньку, в виде вот таких акций, которые позволяют найти некоторые компромиссные варианты. Ведь, несмотря на неудовольствие помещиков, они будут получать компенсацию в виде либо сокращения собственного долга, либо прямых выплат. Да и землю у них никто не отбирает. Кстати, когда будете готовить агитационные команды, обратите особое внимание на наиболее вопиющих должников. Убежден — их хозяйства находятся в решительном запустении и крестьяне измучены, а потому готовы на многое, лишь бы прекратить этот ужас.

— А как юридически это будет оформляться?

— Посредством манифеста, в котором будут описаны еще одни условия выхода из крепостной зависимости.

— Мне кажется, смертность среди переселенцев будет очень высока. Идти тысячи верст пешком не так просто.

— В этом году началась протяжка линии Нижний Новгород — Екатеринбург. Ее завершат ориентировочно к концу 1869 года, может быть, раньше. А к 1870 году, если все пойдет так, как нужно, железная дорога достигнет Кургана, а то и Омска. Это позволит значительную часть пути проделывать крестьянам по железным дорогам.

— Железным дорогам?! Но это же дорого!

— Алексей Ираклиевич, это если пользоваться частными дорогами, где цены заламывают немыслимые. А в нашем случае они императорские. То есть там цены весьма скромные. Особенно если везти переселенцев не в вагонах первого класса. Конечно, до обычных сараев на колесах мы скатываться не будем, оставив их для живности, а вот крытыми решениями третьего класса мы вполне можем обойтись. Вы же слышали о новых четырех осевых пассажирских вагонах дальнего следования, скомпонованных по революционной для железнодорожного сообщения концепции плацкарта? Их вместительность на наших широких линиях составляет семьдесят два пассажира, размещенных с комфортом, необходимым для дальнего путешествия. Поезд из двадцати плацкартных вагонов сможет за один раз перевезти почти семьсот двадцать человек. Несколько поездов смогут за один только год перебросить из-под Москвы к Екатеринбургу две-три сотни тысяч человек. А также их движимое имущество. И это, заметьте, — очень скромные расчеты. Два-три десятка поездов, постоянно курсирующих на линии, позволят быстро переселяться миллионам желающих. Поэтому в своих планах опирайтесь на то, что переселение в Сибирь будет идти по мере прокладки железной дороги. Тех же, кто желает переселиться на Дальний Восток, нашу Америку и тихоокеанские острова, мы будем перевозить кораблями.

— А у нас есть для этого корабли? У нас же флот после трагедии Крымской войны в запустении, что военный, что торговый. Как мы сможем осуществить перевозку десятков тысяч переселенцев?

— У Русско-Американской компании на побережье Калифорнии есть своя небольшая судоверфь. Она производит рыболовецкие суда и грузовые баркасы для нужд компании. Я думаю, что под эгидой большого переселения нам недурно было бы заложить десятка два паровых клиперов, пусть даже и не самых совершенных моделей, для регулярного сношения между Европейской частью и Тихоокеанским театром. А чтобы англичане и французы особенно не возмущались наличием у нас флота, запишем эти корабли в гражданский флот Конфедерации. В конце концов, ничто не мешает частному лицу из той державы брать подряды у представителей другого государства.

— А почему вы так не желаете создавать флот собственно российский?

— Так вроде бы все очевидно. Появись у нас флот, мы станем уязвимы для англичан или французов в ходе возможного конфликта. А так — без объявления войны Конфедерации, что довольно бессмысленное занятие, прекратить транспортное сообщение этими судами не получится. Ну же, Алексей Ираклиевич, не хмурьтесь. Мы сделаем свой флот, обязательно сделаем, но позже. Тем более что без хорошей экономики нам никогда толковые корабли не сделать в хоть сколь-либо значительном количестве. Теперь вам ход моих мыслей понятен?

— Вполне. А что корабли будут везти с Дальнего Востока? Или вы желаете их порожняком гонять?

— Ну почему порожняком? Ценные породы древесины, китайский чай, гавайские консервы из морепродуктов и прочие товары. Конечно, там сейчас есть определенные проблемы с производством, но прибытие рабочих рук и оборудования очень сильно поможет в решении этих затруднений.

— Будем надеяться.

— Ну что вы такой пасмурный, Алексей Ираклиевич?

— Слишком масштабное дело задумали, не усугубить бы ситуацию.

— Переживать тут не стоит. Это только делу может повредить. Все одно — пока мы не попробуем, нипочем не узнаем, выйдет задуманное или нет.

— Ну что же, положусь на оценку моего Императора, чутье которого пока ни разу не подводило в делах.