Глава тридцатая

Легкое суденышко вошло в залив, как раз когда диск солнца уходил за горизонт. С берега Катон видел кучку людей на палубе: косые закатные лучи освещали их красные плащи и сверкающие доспехи.

Стоявший рядом с ним Макрон хмыкнул.

— Похоже, большие шишки. Что это их сюда занесло?

Оба центуриона повернулись к префекту. Стоя на некотором расстоянии от них, тот, тоже прищурившись, следил за приближавшимся судном с обеспокоенным выражением на лице. Макрон подался ближе к другу.

— Как думаешь, это не связано с тем докладом, который он отправил в Рим?

— Понятия не имею, — ответил Катон, прилагая все усилия, чтобы заставить голос звучать спокойно. — Подождем, скоро увидим.

Макрон с любопытством присмотрелся к нему, огляделся и, убедившись, что их никто не слышит, тихонько спросил:

— Катон, ты ведь об этом что-то знаешь?

— О чем?

— Не пытайся меня дурить, парень. Я ж тебя знаю.

На какой-то миг Катону страшно захотелось облегчить душу, но он счел, что не вправе подвергать Макрона еще большей опасности, чем та, что уже ему грозит. Он обязан сделать для друга хотя бы это.

— Извини. Мне нечего тебе сказать.

Макрон присмотрелся к молодому другу и покачал головой.

— Ты имеешь в виду, что ничего не хочешь говорить. Ладно, дуралей упрямый, держи свое при себе. Ты ведь вечно так делаешь. — Ветеран легонько похлопал его по руке. — Только будь осторожен, ладно?

Макрон спустился ближе к берегу, не сводя глаз с лодки, где уже спустили парус, и команда, чтобы преодолеть оставшееся до суши расстояние, взялась за весла. В последний момент гребцы подняли весла, чтобы нос суденышка заехал подальше на сушу. Небольшая волна, качнув суденышко, с хрустом опустила его на гальку, и люди, стоявшие на корме, облегчая нос, поспешили по палубе вперед, чтобы сойти на сушу. Их было шестеро, большинство — молодые штабные командиры, вне всякого сомнения, аристократы, делающие первые шаги на военном поприще. Чуть позади за ними следовал мужчина постарше, в простой тунике и толстом военном плаще. Его Катон с Макроном узнали мгновенно и изумленно переглянулись.

— Веспасиан? — Макрон покачал головой. — Он-то что здесь делает?

У Катона на сей счет не имелось даже догадок; увидев своего прежнего командира, он удивился ничуть не меньше, чем его друг. Несколько месяцев назад оба центуриона сопровождали легата по возвращении из Британии и с тех пор с ним не встречались. Оба непроизвольно покосились на Вителлия. Несколько лет назад тот тоже служил под началом Веспасиана в качестве трибуна, и этот период был отмечен ожесточенным соперничеством между двумя командирами.

Вителлий резко выдохнул и махнул рукой окружавшим его командирам:

— За мной!

Верхушка флотилии направилась вниз по склону навстречу прибывшим. Между тем Веспасиан и его трибуны, собравшись вместе, остановились в ожидании на несколько шагов выше линии прибоя.

— Командир! — окликнул его Вителлий с вымученной улыбкой на лице. — Что привело тебя сюда?

Веспасиан со столь же сердечным видом протянул руку, и военные чины обменялись рукопожатием.

— Меня прислал секретарь императора. Своих спутников я представлю позже, а сперва нам надо поговорить. Нарцисс желает знать, как продвигается операция.

Вителлий нахмурился.

— Но я послал доклад. Он должен был прибыть в Рим несколько дней назад. Если только… — Префект обернулся к Катону.

— Доклад благополучно прибыл, — промолвил Веспасиан. — Нарцисс благодарит тебя за информацию, но, принимая во внимание сложность ситуации, решил послать кого-то оценить твои достижения на месте. Ну а поскольку мы уже раньше служили вместе, он поручил это дело мне. Так и вышло, — Веспасиан улыбнулся, — что я против своего желания оказался здесь.

— Понятно.

— По пути я заметил, что у тебя явно наметился прогресс, — продолжил Веспасиан, указывая на мыс.

— А, это? Да, мои люди устроили для пиратов ловушку. Мы захватили три их посудины и некоторое количество пленников, включая одного, близкого к их предводителю Телемаху. Я как раз допрашивал его, когда мне доложили о твоем приближении. Ну а остальных казнил, чтобы их участь послужила предостережением для пиратов и поддержала дух наших людей.

— Предостережением для пиратов? — удивился Веспасиан. — Они что, находятся так близко?

— Они держат нас под наблюдением, — осторожно признался Вителлий.

— Правда? Ладно, не будем терять времени, — непринужденно продолжил Веспасиан. — Наше плавание было долгим и нелегким. Могу я со своими трибунами надеяться чем-нибудь подкрепиться?

— Конечно! — Вителлий повернулся к сопровождающим: — Кто-нибудь, бегом в лагерь! Пусть приготовят пиршественный шатер и накроют столы для старших командиров и наших гостей. И побыстрее!

Посыльный убежал, а Веспасиан обвел взглядом прибрежные укрепления и корабли, вытащенные на галечный берег или стоящие на якорях в заливе.

— Ты провел неплохие фортификационные работы. Это похоже на базу, с которой можно производить серьезные операции.

Вителлий благодарно склонил голову.

— Могу я с моими людьми немного здесь оглядеться, прежде чем мы сможем воспользоваться твоим гостеприимством? Я дам твоим людям возможность все как следует подготовить.

Вителлий улыбнулся.

— Конечно. Я буду счастлив…

Веспасиан поднял руку, прервав префекта.

— Я и так уже злоупотребил твоим вниманием, поэтому… — Он оглядел сопровождавших префекта командиров и воскликнул: — О, центурион Катон! Рад видеть тебя снова. Не будешь ли ты любезен послужить нашим проводником?

— Сочту за честь, командир.

— Спасибо. Префект Вителлий, очень скоро я присоединюсь к тебе в шатре.

— Буду ждать, командир.

Не промолвив больше ни слова, Веспасиан зашагал вдоль берега. Катон держался с ним рядом, сопровождающие — чуть позади. Вителлий проводил их улыбкой, предвидя суровое наказание, которое должно в скором времени постигнуть Катона: раз доклад, обвиняющий центуриона в злостном неисполнении приказа, в Риме получен, то Веспасиан, скорее всего, привез ему смертный приговор. Но если избавление от центуриона Катона вполне удовлетворяло префекта, тот факт, что Нарцисс счел нужным прислать сюда, чтобы проконтролировать ход операции, Веспасиана, внушал глубокое беспокойство. Конечно, он постарался умело завуалировать не слишком приятные подробности начальной стадии операции, однако прозорливому Нарциссу так просто голову не заморочишь. Надо думать, он послал Веспасиана оценить истинный размер понесенного урона и выяснить, что не вошло в донесение.

Вителлий обернулся и подозвал Макрона.

— Командир?

— Отправляйся к пленнику. Приведи его в порядок и забери куда-нибудь, так чтобы он не попался на глаза Веспасиану.

— Есть, командир.

Некоторое время Вителлий смотрел вслед удаляющемуся в сопровождении свиты Веспасиану, а потом повернулся и зашагал к лагерю.

Закончив осмотр оборонительных сооружений, Веспасиан отпустил своих трибунов, а Катону велел остаться и провести его с наружной стороны валов. Когда они удалились на достаточное расстояние от частокола, Веспасиан повернулся к нему и заговорил напрямик:

— Времени на предисловия нет, так что слушай. Когда императорский секретарь прочел доклад Вителлия, он подскочил до потолка. Флот Империи чуть ли не разгромлен шайкой пиратов, сотни людей сложили головы, ценное снаряжение отправилось на дно моря. А проезжая через Равенну, я застал город на грани анархии. Мне пришлось послать Арминия за вспомогательной когортой, чтобы просто удерживать ситуацию в рамках. Когда весть об этом достигнет дворца, Вителлию стоит привести дела в порядок и написать завещание.

— Все настолько серьезно, командир?

— Шанс уцелеть у префекта еще есть, но для этого нужно быстро покончить с пиратами и раздобыть свитки. Хорошо уже то, что доклад, по крайней мере, был достаточно честным, и он не попытался скрыть произошедшее. Это может сыграть ему на руку.

Катона передернуло. Походило на то, что везению Вителлия не было предела. Его можно было сбросить с Трапейской скалы, и он благополучно приземлился бы на ноги.

— Центурион, — продолжил Веспасиан, — я хочу точно знать, как обстоят здесь дела. Предполагается, что префект Вителлий осуществляет карательный поход, чтобы покончить с пиратами в их логове, но по прибытии сюда у меня возникло ощущение, будто я нахожусь в осажденной крепости. Как вообще могло дойти до такого? Говори прямо. Полагаю, учитывая твой прежний опыт службы с Вителлием, убеждать тебя в том, что покрывать начальника не стоит, мне надобности нет.

Катон ответил легату понимающей улыбкой и в то время, как они медленно обходили оборонительный периметр, сжато изложил свои соображения.

— Если считать с ранеными, наши потери составили до четверти личного состава. Многие корабли повреждены, а то, что Вителлий решил спрятаться за валами, не больно-то способствовало поддержанию высокого боевого духа. — Помедлив, Катон указал на лесистый склон холма не более чем в миле от лагеря. — Хуже того, враги обосновались вон там, нападают на наши фуражные отряды, а по ночам подбираются близко и обстреливают караулы. Корабли у пиратов быстрее, да и команды на них лучше, так что они постоянно уходят от погони. Правда, — Катон указал на маячившие над мысом кресты, — один раз с начала кампании мы все же смогли добиться успеха.

— Как именно?

— Устроили для них ловушку, дальше по побережью. Они клюнули на наживку и поплатились.

Веспасиан пробуравил его взглядом.

— А идея была чья? Твоя?

— Я в этом участвовал, — ответил Катон. — Мысль-то немудреная.

— Может, и так. Но ты все это задумал и осуществил, а префект просиживал задницу в лагере. Вот в чем суть.

— Ну, у каждого своя работа, командир.

— Кончай придуриваться! — оборвал его Веспасиан. — Но не извиняйся, Катон. Насколько я вижу, ты тут чуть ли не единственный, кто делает что-то полезное. Хотелось бы знать, хоть что-то еще удалось?

— Ну, командир, похоже, мы выяснили, откуда проводят свои операции пираты.

Веспасиан остановился и воззрился на него.

— И ты говоришь мне это только сейчас? Ну-ка, подробнее!

— Один из пленников, захваченных ночью, оказался сыном Телемаха. Сегодня днем с ним поработал дознаватель Вителлия. Он раскрыл нам место.

— Ты уверен, что он сказал правду?

Катон пожал плечами.

— Полной уверенности нет, командир. Это смелый парень. Он может врать нам под пыткой, чтобы выиграть время для своего отца и его людей. С другой стороны, дознаватель потрудился над ним основательно и, скорее всего, парня сломал.

Веспасиан взглянул Катону в глаза.

— Он говорил что-нибудь о свитках?

Центурион почувствовал, как участился его пульс, и решил не упускать шанса.

— Свитки? — уточнил он, стараясь заставить голос звучать спокойно. — Дельфийские свитки?

Веспасиан помолчал, после чего промолвил:

— Так ты, стало быть, в курсе? А мне говорили, что только префект обладает нужной информацией.

— Императорский секретарь Нарцисс, отправляя на задание, ввел нас в курс дела, — мигом ответил Катон.

— Нас? Ты хочешь сказать, что центурион Макрон тоже осведомлен на сей счет?

— Так точно, командир! — ответил Катон, не имея времени придумать иную правдоподобную версию и мысленно молясь, чтобы из-за этого его друг не оказался в опасности.

— Понятно… Будьте осторожны, вы оба. Сведения о свитках — это опасное знание.

— Но, командир, не может же быть, чтобы никто не знал ни о них, ни об их содержимом. Жрецы храма Юпитера сверялись с ними сотни лет.

— Да, с первыми тремя книгами. Но представь себе, как бы они обрадовались возможности наложить руки на три оставшихся и, таким образом, получить возможность обозревать полную картину? — Веспасиан перевел взгляд на море, в сторону Италии и Рима. А когда заговорил снова, в голосе его звучала тоска: — Думаю, некоторые люди отдали бы все за обладание недостающими свитками.

Катон торопливо осмысливал то, что только что услышал от Веспасиана. Три других Дельфийских свитка? Но это невозможно, они ведь уничтожены, сожжены Сивиллой. Во всяком случае, так считалось. А если они сохранились, то и впрямь могут оказаться мощным оружием в руках какого-нибудь амбициозного вельможи, умеющего использовать суеверие толпы в своих интересах. Такого, как Вителлий или… Катон взглянул на Веспасиана, и по спине его пробежал холодок. Именно в этот миг сенатор вновь обернулся к центуриону, и Катон вроде бы приметил на лице Веспасиана намек на сожаление. Впрочем, на него тут же вернулась обычная бесстрастность.

— Ладно, у Нарцисса могли быть свои соображения; раз сказал — значит, сказал. В любом случае ты осознаешь важность задачи. И понимаешь: ни в коем случае нельзя допустить попадания их в чужие руки, я уж не говорю о врагах императора.

Катон кивнул.

— Вот и хорошо. — Веспасиан обвел взглядом ближние холмы с лесистыми склонами, потом посмотрел в сторону лагеря, где над частоколом виднелись фигуры несших в постоянном нервном напряжении караул бойцов, и покачал головой. — Я увидел достаточно. Пора действовать.

Вителлий потрясенно взглянул на сенатора.

— Не может быть! Ты шутишь?

— Ничуть! — твердо заявил Веспасиан. — Властью, данной мне императором Клавдием, а также Сенатом и народом Рима, я отрешаю тебя от командования и принимаю на себя чин префекта и полномочия командующего флотом Равенны.

В шатре воцарилось ошеломленное молчание: никто из собравшихся командиров не смел проронить ни слова. Вителлий был так ошарашен, что не сразу нашелся с ответом, но потом встрепенулся, покачал головой, выпрямился и заявил:

— Нет! Ты не имеешь на это полномочий.

— Напротив, имею. — Повернувшись, Веспасиан щелкнул пальцами, подзывая одного из своих трибунов: — Деций, будь добр, — подтверждение моих прав.

Трибун запустил руку под панцирь, вытащил оттуда сложенный лист папируса и передал Веспасиану, который, в свою очередь, протянул документ Вителлию.

— Прочти.

Какой-то момент Вителлий смотрел на папирус словно на что-то ядовитое, потом протянул руку и взял его. Вся полнота власти вверялась Веспасиану подписанным лично императором Клавдием указом. Он был непривычно краток, однако то, что все полномочия переходят новому командующему флотом Равенны, явствовало из него однозначно. Прочтя пергамент, Вителлий сложил его и протянул обратно.

— Мои поздравления, командир. Флот в твоем распоряжении… Могу я спросить, что ожидает меня?

Веспасиан предвидел этот вопрос, и ответ у него был готов заранее. Полученные полномочия давали Веспасиану право заключить бывшего префекта под стражу и даже, если он сочтет это необходимым, подвергнуть того казни, однако и в том и тем более в другом случае по возвращении в Рим ему пришлось бы отвечать на ряд весьма настоятельных вопросов. Несмотря на явный провал порученной тому операции, с расправой над фаворитом императора торопиться не стоило. Клавдий по-прежнему был к нему расположен, расположен настолько, что уничтожить Вителлия означало навлечь на себя мстительный гнев владыки Рима. Однако не приходилось сомневаться и в том, что, оставшись в живых, столь ловкий интриган, как Вителлий, рано или поздно снова влезет в доверие, вернет себе прежнее положение и будет представлять собой угрозу. По существу, особого выбора у Веспасиана не было: Вителлия следовало оставить при флоте до окончания кампании, где за ним, по крайней мере, был бы пригляд. Ну а при некотором везении и разумном распределении обязанностей Вителлий мог и погибнуть, что решило бы проблемы Веспасиана само собой.

Он смерил Вителлия долгим взглядом, словно обдумывая решение, и наконец ответил:

— Ты остаешься здесь. Из-за потерь, понесенных по твоей вине, мне понадобится каждый человек, способный держать меч. Для начала я припишу тебя к своему штабу. Но когда начнутся боевые действия, ты можешь потребоваться в строю.

Вителлий склонил голову.

Веспасиан оглядел собравшихся в шатре командиров, многие из которых еще не оправились от неожиданности всего произошедшего, и обратился к ним:

— Поскольку вина за понесенные потери целиком возложена на бывшего командующего, никому из вас обвинения предъявлены не будут и, соответственно, все вы остаетесь на прежних должностях. Имейте, однако, в виду, что в Риме недовольны тем, как здесь идут дела, и для вас, уважаемые, было бы весьма желательно исправить положение. Одержать победу и восстановить тем самым свою честь и честь флота. Советую вам помнить об этом. С завтрашнего дня мы поведем с пиратами войну.

По рядам командиров прокатился одобрительный гомон. Затем Веспасиан кивнул в сторону Макрона и Катона.

— Здесь есть люди, которым уже доводилось служить под моим началом. Они знают, что командир я строгий и поблажек от меня лучше не ждать. Но знают также и то, что я справедлив. Служите так же, как служили под моим командованием они, и мы победим. Мы перебьем или возьмем в плен всех пиратов до последнего, а их корабли и базу уничтожим. И когда операция закончится, всем тем из нас, кто не погибнет, достанется богатая добыча. Но к тем, кто каким-либо образом подведет меня, снисхождения не будет. Все понятно?

Командиры закивали, некоторые пробормотали «да».

— Вот и прекрасно. Трапеза завершена. Расходитесь по своим подразделениям и готовьтесь к отбытию. Завтра утром мы снимемся с лагеря и отплываем вдоль побережья. Думаю, уважаемые, вопросов тут быть не может. Все свободны… А вас, центурионы Катон и Макрон, попрошу задержаться. У меня есть для вас маленькое поручение.

В то время как остальные командиры потянулись к выходу из шатра, Макрон склонился к Катону и шепнул:

— Есть соображения насчет того, что ему нужно?

— Ни малейших.

— Здорово! Просто здорово. — Макрон покачал головой. — Готов побиться об заклад на хорошие деньги, что нам опять преподнесут дерьмо на палочке.