Глава двадцать шестая

– В следующий раз разговаривай с посетителями вежливо. – Катон приятно улыбнулся и слегка ткнул сторожа склада остриём меча под подбородок.

– Прости меня, господин, я не п-понимаю… – Сторож был явно в замешательстве и здорово испуган.

– Ты меня не помнишь, не так ли? – Катон нахмурился, избавившись от минутной расслабленности. Всё равно не будет никакого проку от мелкой мести этому человеку, который уже полностью забыл их прошлую встречу. – Ладно, неважно. Скажи-ка лучше, кто-нибудь входил на склад или выходил из него во время твоего дежурства?

Сторож оглянулся на группу здоровенных мужчин, которые подкрались к нему в своих калигах с мягкими подошвами, пока он дремал, а потом схватили его и прижали к стене склада Гая Фронтина. Он судорожно сглотнул и перевёл взгляд обратно на Катона.

– Лучше правду говори, если хочешь остаться в живых, – тихо предупредил его Катон, чуть нажимая на меч.

– Всего один ч-человек, мой господин.

– Полагаю, что это был Цестий, – сказал Макрон, стоявший рядом с Катоном. – Как он выглядел? Здоровенный малый? Или маленький?

Сторож оглядел Катона с головы до ног:

– Примерно твоего роста, господин.

– Значит, не Цестий. – Катон опустил меч. – Давно?

– Я бы сказал, не более часа назад, господин.

– И никого больше не было?

– Нет, господин. Точно говорю.

– Хорошо. Ты идёшь с нами. Макрон, открывай ворота.

Макрон кивнул, сделал шаг к воротам и взялся за рукоять тяжёлого железного засова, вытащил его из скобы, стараясь сделать это не слишком громко. Благодаря введённому комендантскому часу на причале не было ни души, но Катон опасался встревожить тех, кто мог находиться в здании склада. Макрон отворил створку достаточно широко, чтобы мог пройти один человек, и они один за другим прошли за ограду. Катон пропустил вперёд Септимия, центуриона Плаута и пятерых германцев, прежде чем подтолкнул сторожа ко входу.

– Никакого шума, – сказал он тому. – И не пытайся убежать, понял?

Сторож энергично закивал, и Катон подтолкнул его внутрь. Двор склада выглядел пустынным, как это было и несколько дней назад. Ущербная луна испускала неяркий свет, и при этом освещении центурион и его люди быстро обыскали все помещения. Там было пусто, как и раньше. Ни звуков, ни движения, ни души.

– Ищите люк или дверь, закрывающую вход в сточный канал, – приказал Катон. – Это где-то здесь.

Центурион и его солдаты ещё раз осмотрели всё вокруг, и командир доложил Катону:

– Ничего, мой господин.

– Проклятье! – Катон отпустил сторожа. – Пусть один из твоих германцев присмотрит за ним. И чтоб он ни звука не издал! Если он попробует поднять тревогу или попытается бежать, пусть твой человек перережет ему горло.

Центурион кивнул, подозвал одного из своих людей и отдал ему соответствующий приказ на смеси латинского и их собственного грубого, утробного языка. Катон повернулся к Макрону и Септимию:

– Здесь где-то должен быть ход, ведущий в канализацию. Будем его искать, пока не найдём.

– Или не найдём, – сказал Макрон. – Или зря потратим время. Сам знаешь, это лишь твоя догадка.

– Нет, всё не так просто, – уверенно ответил Катон. – Он должен быть здесь. Надо искать.

Он отошёл в сторону от остальных и начал кружить по двору, внимательно исследуя землю под ногами. Септимий подошёл к нему и заговорил приглушённым голосом:

– А что, если вот эта стена – фальшивая?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Предположим, Цестий и его парни пробились сквозь стену в соседний двор, а потом поставили фальшивую стену, чтобы прикрыть брешь?

– Нет, это не годится. Если бы они такое сделали, они бы взяли в аренду и соседний склад, и тогда бы мы об этом знали. Кроме того, это не объясняет, почему от Цестия и его людей так смердело.

– Ты считаешь, что это как-то связано с канализацией. Но ведь могут быть и другие объяснения.

Катон остановился и посмотрел на агента Нарцисса:

– Какие, например?

Септимий с минуту пытался что-нибудь придумать, но потом лишь пожал плечами.

Катон кивнул.

– Вот именно. А теперь, если у тебя больше нет возражений, давай продолжим поиски.

Септимий отошёл от него, и Катон продолжил кругами ходить по двору. Ему не попалось никаких признаков скрытой бреши во фронтальной стене, и он уже отступал от неё вдоль ограды, когда его внимание привлекла куча драных мешков, валявшихся в углу двора. Мелькнул лучик надежды, и Катон бросился туда. Опустился на колени и начал растаскивать мешки в стороны. Макрон присоединился к нему.

– Развлекаешься?

– Лучше помогай.

Они продолжили работу, расчищая пространство перед собой, и вскоре, когда они уже почти добрались до поворота стены, Макрон нагнулся, присмотрелся и торопливо отбросил ещё несколько мешков.

– Вот оно! Я его нашёл!

Катон выронил мешок, который держал в руке, и наклонился ближе к другу. Среди булыжников, которыми был вымощен двор, у ног Макрона виднелась небольшая деревянная ручка. Макрон попытался сдвинуть в сторону ещё несколько мешков, но те не поддавались. Ворча, он ухватился за свободный конец ткани и потянул изо всех сил. Раздался треск рвущейся ткани, кусок материала оторвался, и Макрон упал назад и выругался.

Катон нагнулся ниже и присмотрелся.

– Умно придумано. Они чем-то приклеили мешки к люку, чтобы скрыть его.

Он ухватился за ручку и попробовал дёрнуть. Крышка люка оказалась тяжёлой, и Катон взялся за неё обеими руками. Крышка величиной в четыре квадратных фута начала понемногу подниматься. Катон обернулся к другу:

– Помоги мне!

С помощью Макрона, ухватившегося за угол, они подняли крышку люка и привалили её к задней стене двора. Перед ними открылась широкая лестница, прикреплённая к одной стене проёма и уходящая вниз, в сплошной мрак. Там не было заметно никакого движения, но слышалось слабое журчание текущей воды. И ещё – оттуда поднималась жуткая вонь.

Катон обернулся и позвал не слишком громко:

– Септимий! Давай к нам! Плаут, веди сюда своих людей!

Остальные быстро собрались вокруг них и встали, глядя в открытый люк. Катон велел зажечь факелы. Плаут достал из поясной сумки трут и огниво и начал высекать огонь. Как только на труте появился первый язычок пламени, он поднёс к нему пучок сухого мха и подул, чтобы пламя разгорелось получше. И сказал одному из своих солдат, что нёс связку факелов:

– Давай-ка сюда один.

Он осторожно поднёс обмотанный пропитанной смолой тряпкой конец деревянного стержня факела и подержал его над огнём, пока тот не вспыхнул, выбросив яркие языки жёлтого пламени. Плаут поднялся на ноги.

– Поджигайте остальные.

Факелы один за другим загорелись, и Катон взял один. Приказал Плауту связать сторожа и заткнуть ему рот кляпом, а затем осторожно шагнул вниз на верхнюю ступеньку лестницы. Потом спустился ещё на несколько ступенек и при свете факела разглядел, что Цестий и его парни укрепили боковые стенки проёма толстыми брусьями. Ещё десять футов вниз, и ход расширился. Катон поднял факел и осмотрелся. В обе стороны от проёма уходили тоннели старинной кирпичной кладки, а по дну, слабо поблёскивая, струился поток мутной воды. Лестница уходила вниз ещё на шесть футов и достигала дна. Префект теперь стоял на узком мощёном козырьке-проходе, тянущемся вдоль одной стены узкого тоннеля. Его высоты едва хватало, чтобы выпрямиться под сводчатым потолком. Мутный поток бежал в сторону Большой Клоаки. В воздухе стояла густая вонь человеческих отходов. Катон в отвращении наморщил нос.

– Что там видно? – спросил сверху Макрон.

– Тут тоннель. В одну сторону ведёт в Клоаку. В другую, кажется, в сторону района Авентинского холма. Спускайтесь все сюда. Думаю, мы нашли, что искали.

Остальные спустились по лестнице в тоннель. Катон прошёл немного вбок, вверх по течению сточных вод, обследуя стены и отмостку прохода под ногами. Кирпичная кладка по большей части была покрыта гнусной слизью, но встречались и довольно большие куски её поверхности, с которых слизь и грязь отскребли. То же касалось и козырька, по которому он шёл – он выглядел так, словно им недавно усиленно пользовались, поскольку каменная отмостка была сухая и даже со слабыми признаками свежей растительности. Позади него германцы вовсю бормотали и ругались, проклиная отвратительные запахи.

– Прелестное местечко ты тут откопал, – бурчал Макрон, идя следом за Катоном вместе с Септимием. – Чудные ароматы.

Катон проигнорировал комментарии друга. Он внимательно смотрел в глубь тоннеля. Там не было заметно никакого движения, насколько хватало света от факела. Слышалось лишь журчание потока воды да топоток парочки крыс, бросившихся прочь от вторгшихся в их царство людей. Потом из тьмы донёсся всплеск и снова скрежет когтей по камню и топоток – крысы убрались подальше от опасности.

– Как думаешь, кто-нибудь из них ещё тут? – нервно спросил Септимий, вглядываясь в темноту.

– По крайней мере, один. – Катон выпрямился и повернулся к центуриону Плауту. – Скажи своим людям, что дальше двигаемся в полном молчании. Ни звука, понял?

– Есть, господин.

Катон не удержался от лёгкой улыбки, когда германец обратился к нему как к начальнику. Нарцисс приказал Плауту повиноваться Катону и Макрону, когда представил его двум преторианцам, одетым в простые белые туники и не имеющим никаких знаков различия. Теперь же, как оказалось, германец признал и принял старшинство Катона, хотя никто не сообщал ему ни истинного имени, ни настоящего ранга последнего. Катон оглянулся назад – люди были готовы следовать за ним. Мигающий свет факелов освещал влажные стены тоннеля, в его отсветах поток фекальных вод слегка поблёскивал. Мимо проплывало дерьмо и разнообразные отбросы и мусор. Катон чуть наклонно сжимал свой факел в вытянутой руке, а свободной рукой махнул, давая знак трогаться.

– Пошли, – тихо сказал он.

И тихонько и осторожно двинулся по тоннелю, чуть нагибаясь, поскольку потолок понижался. Пламя факела отражалось от кирпичной кладки над головой. Тоннель на пятьдесят шагов тянулся прямо, потом свернул вправо. Катон прикинул, что они добрались почти до угла здания склада и направляются в сторону Авентина, одного из самых бедных районов столицы. Ещё сотня шагов, и они вышли на площадку, где пересекались два тоннеля – более узкий, не более четырёх футов в ширину и высоту, уходил налево. Катон поднял руку, останавливая процессию позади, и осмотрел вход в этот тоннель. Здесь карниза для прохода людей не было, не видно было и следов растительности на стенах. Он снова махнул рукой, дав сигнал двигаться дальше.

Они миновали ещё несколько отверстий, выходов из других тоннелей, но не обнаружили никаких следов, указывающих на то, что Цестий и его люди могли сойти с карниза и уйти в сторону. Ещё через четверть мили перед ними открылся выход в небольшую камеру. От неё в обе стороны отходили два больших тоннеля, а прямо перед ними булькал небольшой водопад. Поверхность потока в камере вся бурлила и пенилась, и от этих взбаламученных сточных вод поднималась жуткая вонь, ещё более гнусная, чем им встречалась прежде. Один из германцев закашлялся, поперхнулся, и его вырвало.

– Только этого нам и не хватало, – буркнул Макрон и нахмурился. – Ну, куда теперь? Направо или налево?

Катон осмотрел оба выхода, потом обернулся к Септимию:

– Мне кажется, мы где-то недалеко от Авентина.

Имперский агент секунду раздумывал, потом кивнул:

– Думаю, ты прав.

– В таком случае, левый тоннель должен вывести нас к Палатину, а правый – в район Авентина. Где же Цестий наиболее вероятно мог спрятать зерно?

– Сомневаюсь, что он захотел бы его прятать поблизости от дворца. Сам, наверное, знаешь, под ним много тайных тоннелей и проходов. Он не стал бы рисковать наткнуться на один из них. Нет, второй тоннель мне кажется более вероятным выбором.

– Согласен. Пошли, поглядим. Макрон, ты с нами. – Катон обернулся к центуриону: – Оставайтесь здесь, а мы пока пройдём вперёд, на разведку. Я пришлю за вами Септимия, если окажется, что мы на правильном пути.

– Есть, господин. Но не задерживайтесь слишком долго, ладно? – Плаут засопел. – Воняет тут просто ужасно!

Катон улыбнулся и похлопал германца по плечу, после чего направился в правый тоннель. Макрон и Септимий двинулись следом за ним. На их счастье, здесь сбоку тоже имелся каменный выступ для прохода, что избавило их от необходимости идти вброд вверх по течению, пробираясь сквозь потоки дряни и дерьма. Катон высоко держал факел и то и дело останавливался и осматривал стены тоннеля и отмостку под ногами. Они прошли не более пятидесяти футов, когда он остановился и обернулся к остальным:

– Это не то, что нам нужно.

– Откуда ты знаешь? – спросил Макрон.

– Здесь нет ни единого следа, этим путём давно никто не пользовался. Погляди на стены. Никаких следов или отметок. И на камнях дорожки тоже ничего. – Он поскрёб боковиной подмётки камни под ногами, содрав с них слой слизи и грязи. – Мы что-то пропустили, не заметили. Пошли назад.

Вернувшись в камеру, Катон снова осмотрелся и более внимательно изучил водопад. Он подошёл поближе и снова его внимательно осмотрел. Канал, кончающийся водопадом, был, наверное, футов шести высотой, а высота самого водопада достигала футов восьми. В падающем сверху потоке виднелись какие-то свисающие растения. Катон поднёс факел поближе к падающей воде и скривился от отвращения, когда брызги угодили ему в лицо. Сквозь поток ничего было не разглядеть. Он прикусил губу. Оставался всего один способ проверить, прав ли он в своих подозрениях.

Катон отвёл руку с факелом назад и опустил её пониже, а сам согнулся и наклонился вперёд, вздрогнув, когда его опалило пламенем горящей смолы. Потом он набрал в грудь воздуху и медленно двинулся вперёд по узкому карнизу, уходящему прямо в водопад. И тут же ему на голову и плечи обрушилась масса воды и разнообразные куски и прочие твёрдые предметы. И он исчез из виду своих товарищей.

Макрон сразу встревожился:

– Что это он задумал?!

Септимий и германцы молча смотрели на водопад, дожидаясь сигнала от Катона. Некоторое время никто из них не двигался с места, и единственными звуками в камере были плеск и бульканье жидкости, усиленные эхом от кирпичных стен. Макрон на мгновение остановился перед самым водопадом, прежде чем собраться с духом и поднырнуть под него, но тут за потоком этой гнусно воняющей воды что-то задвигалось, и из него вывалился Катон, плотно зажмуривший глаза и уже без факела. Как только он выбрался в камеру, то тут же выпрямился, открыл глаза и заулыбался.

– Нашёл!

Макрон осмотрел его.

– Ты выглядишь, как… ну ладно, сам, небось, знаешь, как выглядишь. Ну и что там? – Он ткнул большим пальцем в сторону водопада. – Кроме того, что мы тут видим.

– Лучше, если сам посмотришь. – Катон обошёл его и поманил пальцем Септимия и Плаута: – Ведите всех сюда!

– Посмотреть самому?! – Макрон замотал головой. – Да ты шутишь!

– Ничего особенного, обычное дерьмо, мы в него и раньше не раз вляпывались, – отбрил его Катон. – По крайней мере, тут не так глубоко. Пошли, ступай за мной. Осторожнее, не соскользни с карниза, если не хочешь искупаться в этом бассейне. И прикрой факел. Остальным ждать здесь.

Катон пошёл первым, и Макрон с недовольным вздохом последовал за ним, скрипя зубами. Канализационный канал на мгновение понизился, а потом он сразу оказался в выложенном кирпичом тоннеле, тянущемся прочь от водопада. Катон нагнулся и поднял факел, который оставил лежать на карнизе. Макрон вытер лицо и, пройдя несколько шагов вперёд, поглядел в глубь тоннеля. Пол здесь был вымощен камнями, по его центру проходил неглубокий канал. По обе стороны от канала тянулись ступенчатые дорожки. Канал был сухой.

– Интересно, что это за место? – задумчиво спросил Макрон. – Если Цестий и его приятели придумали такое, значит, они гораздо лучше организованы, чем я считал.

– Сомневаюсь, что именно они это придумали, – ответил Катон. – Я прошёл ещё немного вперёд и поглядел там. Там имеется ещё один тоннель, раньше питавший этот, он отходит вправо и скоро кончается тупиком. Думаю, эта часть канализации давно заброшена и не используется. По крайней мере, не использовалась, пока ею не стали пользоваться Цестий и его банда.

– Почему ты решил, что они ею пользуются?

– А вот почему. – Катон протянул ему ладонь, на которой лежало несколько зёрнышек. – Я нашёл их на полу тоннеля, отходящего от этого. Именно этой дорогой они и перетаскивали зерно, это точно.

– Очень жаль. Уверен, что оно теперь всё испорчено после того, как побывало под этим потоком дерьма.

– Нет. Они воспользовались совсем другим способом. – У Катона блестели глаза. – Пойдём, покажу.

Он отвёл Макрона назад к водопаду и показал на потолок. И Макрон разглядел прикреплённый к кирпичной кладке потолка рядом с водопадом деревянный щит, который удерживал на месте засов. С конца засова свисала цепь, другой конец которой был надет на вбитый в потолок железный крюк. Катон передал факел Макрону и, сняв цепь с крюка, сдвинул щит в сторону водопада. Как только щит сдвинулся, сверху упало длинное и толстое бревно, оно грохнулось на пол, едва не угодив Катону по ногам.

– Ага! Так я и думал, что они тут нам что-нибудь приготовили! – Катон довольно кивнул. – Ну хорошо. А теперь последний акт. Сейчас всё поймёшь. Гляди.

Катон сдвинул ноги, привстал на цыпочки и двинул щит прямо в падающий поток сточных вод, напрягая все силы. Поток сместился в сторону, и они увидели прямо перед собой удивлённые лица своих сотоварищей.

– Берите это бревно и подоприте щит, – сказал им Катон. – Быстрее. Я долго этот щит не удержу.

Макрон подхватил бревно, встал рядом с Катоном и подвёл один его конец под щит, а второй со скрежетом вбил в небольшую выбоину в полу, которая, кажется, специально для этого и была сделана в камне отмостки.

Они отступили назад и осмотрели полученный результат. Поток мутной воды теперь падал со щита вбок, оставив свободным порог, с которого раньше лился водопад. Из-за угла тоннеля появился Септимий, потом Плаут, а за ним и остальные германцы.

– Слов нет, чтобы выразить, как я рад, что вы до этого додумались. – Септимий кивнул в сторону щита. – В противном случае… – он осмотрел их обоих и скривился в похабной гримасе.

– Это не мне пришло в голову, – сказал Катон. – Это Цестий со своими друзьями придумал, чтобы им было удобно перетаскивать здесь зерно, не попадая под сточные воды. – Он повернулся к Плауту: – Думаю, мы уже близко к цели. Вели своим держать мечи наголо. И часть факелов придётся затушить. Калид, Септимий и я пойдём первыми – разведывать дорогу. Вы идёте следом, медленно. Нельзя допустить, чтобы нас обнаружили, пока мы сами не увидим, что там впереди.

Плаут кивнул:

– Мы будем готовы, стоит тебе только дать сигнал, господин.

– Хорошо. – Катон сунул свой факел в поток и загасил пламя, потом отдал его одному из германцев, а сам повернулся к тоннелю. Глубоко вздохнул, чтоб успокоиться, и они втроем двинулись вперёд. Шарканье их мягких подошв заглушалось плеском водопада. Так они отошли от него футов на пятьдесят. Свет факелов остался позади. Катон скользил кончиками пальцев по стене тоннеля, пока они не добрались до выхода из него. Он замедлил шаг.

– Стоп. Теперь направо.

– Ни хрена не видно, – проворчал Макрон из темноты. – Глупо было не захватить хоть один факел.

– Слишком рискованно, – ответил Катон. – Мы же понятия не имеем, что там, впереди. Лучше не рисковать, а Цестию лучше не знать о нашем появлении.

– Нас в любом случае больше. Эти ребята-германцы, возможно, не самые острые стрелы в колчане, но они крутые вояки. Так что нам нечего бояться Цестия. Разве что у него там имеется небольшая армия, запрятанная в эти подземелья.

– Вполне может быть, мы ж не знаем. Но меня больше беспокоит то, что он может смыться. Мне надо бы с ним побеседовать, если такое возможно.

– Зачем?

– Мне нужны ответы на некоторые вопросы, – просто ответил Катон. – Ладно, хватит терять время. Пошли!

И они двинулись дальше, свернув в боковой тоннель, нащупывая дорогу в полной темноте, одной рукой касаясь стены и щупая мрак перед собой носками калиг. Пол в этом тоннеле был сухой, а единственными звуками, нарушавшими тишину, был шорох их шагов, их дыхание и царапанье когтей убегающих крыс. Дважды Катону казалось, что он слышит что-то впереди, но, когда он останавливался и говорил остальным постоять тихо и прислушаться, звуки пропадали. Шли они очень медленно, и Катон уже начал опасаться, что германцы не выдержат и потащатся следом в понятном стремлении поскорее покончить с этим делом и выбраться из тоннеля на свежий воздух. Он часто оглядывался назад, но был доволен, что только один раз заметил слабый отблеск пламени факела. Центурион Плаут явно хорошо управлял своими людьми.

Чего нельзя было сказать о самом Катоне, который никак не мог справиться с собственным разыгравшимся воображением. Каждый звук казался ему чрезмерно громким, так что он разрывался между опасениями по поводу шума, который они производили, и страхом, что эти звуки помешают им вовремя услышать о приближении опасности, что может скрываться во тьме впереди.

– Не нравится мне это, – тихо сказал Септимий. – Что, если ничего тут нет?

– Тогда у нас не будет зерна, чтобы накормить толпы народу, – проворчал Макрон. – Толпа разозлится и всех перебьёт – императора и всю его семью, и вы с Нарциссом останетесь безработными. Чудная перспектива, не правда ли? Не надо забывать про это, так что прикрой пасть, ладно?

Катон остановился. Макрон наткнулся на него и тоже встал. Калиги Септимия скрипнули по камню, после чего стало тихо.

– Слушайте! – тихо сказал Катон.

Сначала Макрон никак не мог уловить никакого шума, который мог бы что-то означать. Но потом где-то впереди раздался взрыв смеха, в этом не оставалось никаких сомнений, потом голоса, и снова воцарилась тишина.

Катон обернулся к своим товарищам. Их было не разглядеть в полном мраке тоннеля.

– Септимий, оставайся здесь.

– Что?! Один? – В голосе агента звучал неприкрытый страх. – Зачем?

– Мы с Калидом пойдём вперёд. Когда Плаут и его люди подойдут, пусть стоят здесь. Я не хочу, чтобы они продвигались дальше, пока я не дам такой приказ. Скажешь им стоять здесь и ждать.

Прошло некоторое время, прежде чем Септимий ответил дрожащим голосом:

– Хорошо. Только вы уж побыстрее.

Катон протянул руку назад, ухватил Макрона за тунику, и они вдвоём осторожно двинулись дальше, ещё более медленно, чем шли до этого. Вскоре они уже ясно слышали голоса, снова смех, потом пронзительный женский крик. Потом впереди показались слабые отблески света, очертив тёмный силуэт выхода из тоннеля, открывающийся слева. Они продолжали продвигаться вперёд, и вскоре их путь оказался освещён достаточно, чтобы можно было идти, не касаясь пальцами стены. Катон опустил руку к рукояти меча и медленно вытащил клинок из ножен. И услышал шорох и тихий скрежет сзади – Макрон последовал его примеру. Префект пригнулся и чуть присел. Сердце забилось быстрее, во рту сразу пересохло. Он ещё замедлил шаг, потом и вовсе остановился, добравшись до поворота. Тоннель теперь заполняли звуки голосов, многих голосов, и Катон отступил назад и поднял руку, останавливая Макрона, которого было едва видно в полумраке. Потом он сделал осторожный шажок вперёд и заглянул за угол.

Тоннель расширялся и образовывал нечто вроде огромного складского помещения, освещаемого несколькими жаровнями и факелами, укреплёнными в железных держалках на стенах. Сразу за выходом из тоннеля весь пол был усыпан битым камнем. Сперва Катон решил, что это помещение искусственное, чья-то постройка, но потом понял, что это естественная пещера, просто расширенная трудами людей. В нескольких местах, по-видимому, неизвестные горняки глубоко врубились в скалу с целью расширить помещение. Коптящие факелы на стенах давали достаточно света, чтобы видеть картину во всех подробностях. В дальнем конце пещеры высились настоящие горы из мешков с зерном, они занимали более половины её площади, а она была шагов сто в длину и около сорока в ширину. Сбоку к стене была прислонена широкая деревянная лестница, она вела вверх, к каменному козырьку, позади которого виднелся выложенный кирпичом проход, наклонно уходящий вверх, во тьму.

В ближнем конце пещеры стояло несколько столов и скамейки, и на них сидело человек тридцать-сорок. Среди них было и несколько женщин, в коротких туниках, едва закрывавших им ягодицы. Их лица были напудрены добела, глаза грубо обведены чёрной краской – сульфатом сурьмы. Стол сбоку был длиннее остальных. За ним сидел Цестий, а у него на коленях – толстая рыжая девица. Одной рукой они играла с кудрями на его голове, а он гладил и сжимал пальцами её грудь, свободно свисавшую из выреза туники. Самые крутые на вид бойцы его банды сидели рядом с ним, пили и смеялись вместе со своим предводителем.

Катон сделал знак Макрону подойти поближе.

– И что они тут празднуют, как ты думаешь? – шёпотом осведомился Макрон, оглядев эту сцену.

– А как ты сам думаешь? Они сидят тут на вершине горы зерна под городом, который вот-вот начнёт умирать с голодухи. И они собираются начать резню. По крайней мере, кто-то собирается, а они примут в этом активное участие.

Они продолжали в молчании наблюдать за пирующими. Потом Макрон заговорил снова:

– Я так полагаю, мы можем на них напасть. Они по большей части вооружены только кинжалами. Есть, правда, несколько мечей, дубинки и топоры. Ребята крутые на вид, но они уже как следует приняли на грудь, несколько мехов вина осушили, и это, конечно, скажется на их боеготовности.

Катон внимательно осмотрел всех мужчин в пещере. Он был согласен с оценкой друга, но в любом случае бандиты Цестия превосходят их числом. Так что было бы разумным предупредить Нарцисса, сообщить ему об этом зерне, хранящемся в пещере, на случай, если бой обернётся не в их пользу.

– Хорошо, так и поступим. Но одного человека надо отправить к Нарциссу, сообщить о наших открытиях. На всякий случай.

Макрон пожал плечами:

– Если считаешь, что это необходимо… из-за этих мерзавцев я провёл целую ночь, купаясь в дерьме, так что не ощущаю никаких приступов милосердия.

– И тем не менее пошлём кого-нибудь с рапортом.

Они тихо двинулись назад от угла тоннеля, и Катон указал в дальний его конец, где слабый отсвет указывал, где остановились Септимий и германцы.

– Веди их сюда, только чтоб всё было тихо. И факелы пусть погасят. Их больше, но на нашей стороне внезапность.

Макрон кивнул и пошёл обратно по тоннелю. Катон недолго смотрел ему вслед, потом вернулся обратно к повороту. Некоторое время он наблюдал за Цестием. И решил, что вожака бандитов следует взять живьём. Это, конечно, будет нелегко, подумалось ему. Цестий – мужик мощного телосложения, он профессиональный убийца, который, несомненно, будет драться до последнего, до самой смерти. Но даже при этом только Цестий может ответить на вопрос, который преследовал и донимал Катона с того дня, когда они столкнулись с засадой на Форуме.

О приближении Макрона и остальных он понял по шороху их шагов. Он обернулся как раз вовремя, чтобы заметить в тоннеле последний оранжевый отблеск – это германцы загасили факелы. Они выдвинулись из темноты, и Макрон сделал им знак развернуться в обе стороны. Германцы неслышно прокрались мимо Катона и спрятались за камнями. Они тихонько вытащили из ножен мечи и пригнулись, дожидаясь приказа к нападению. Катон отступил назад, к выходу из тоннеля, и быстро сообщил назначенному курьером германцу рапорт для Нарцисса. Тот кивнул, когда Плаут перевёл ему содержание сообщения, а потом передал солдату трутницу и один из затушенных факелов. И германец двинулся обратно в тёмный тоннель. Секунду спустя там сверкнули слабые пятна света – это он высекал огонь, потом факел загорелся ровным пламенем, разогнавшим мрак. Его отсветы быстро исчезли, когда солдат углубился в тоннель.

Катон крадучись вернулся и присоединился к Макрону, который присел за большим обломком камня посреди выстроившихся в линию германцев. Он глубоко вдохнул, успокаивая нервы, потом покрепче ухватил рукоять меча.

– Ну, ты готов?

– Всегда готов. Пошли.

Катон напряг все мышцы, оглянулся направо и налево, проверяя, все ли сотоварищи смотрят на него. Потом выдохнул и громко скомандовал:

– За мной!