Глава 31
– Почему не хочешь послать меня? – сердился Макрон. – Ты ранен и к тому же нужен здесь, в крепости.
Катон застегнул ремешки на наголенниках и, выпрямившись во весь рост, улыбнулся другу:
– Меня назначили префектом Второй фракийской когорты и всего гарнизона, и теперь, когда Квертус не стоит поперек дороги, самое время подтвердить свое звание.
Друзья разговаривали у боковых ворот, выходящих на склон, по которому спускалась дорога ко входу в долину. На открытой площадке между казармами и конюшнями поспешно седлали коней два эскадрона кавалерийской когорты. Для задуманной Катоном операции выделили шестьдесят всадников. Больше не получалось. Иначе у Макрона не хватит людей для обороны крепости. Катон смотрел на столб густого дыма от сигнального костра. С небольшого расстояния его можно заметить, но поднявшийся на рассвете легкий ветерок быстро развеивал его в разные стороны, превращая в расплывчатые сероватые клочья. Если кто-нибудь из колонны подкрепления увидит сигнал и у командира хватит ума повернуть назад, есть слабый шанс спасти людей.
– Ну и чего ты добьешься с шестьюдесятью всадниками? – прищелкнул языком Макрон, оглядывая вражеский лагерь. Центурион не скрывал тревоги за судьбу друга. – Твой поступок равносилен самоубийству.
– Не совсем так, – грустно улыбнулся Катон. – Наши кавалеристы и лошади гораздо лучше, чем у силуров. Кроме того, я рассчитываю на внезапность. Противник не ждет, что мы бросимся на выручку колонне подкрепления.
– С чего ты так решил? – сердито буркнул Макрон.
С лица префекта сошла улыбка, и он, понизив голос, чтобы услышал только Макрон, обратился к другу:
– А по-твоему, я должен наблюдать из крепости, как убивают наших товарищей? Нет, надо рискнуть и попытаться помочь им вырваться из западни. На моем месте ты поступил бы точно так же, и сам это хорошо знаешь.
Макрон и сам понимал, что друг прав, но смириться с его решением не мог.
– Послушай, Катон, твои действия лишены логики. Ты бросаешься навстречу колонне и пытаешься спасти товарищей. Но шансы на удачный исход пятьдесят к одному. Погубишь себя и фракийцев, а колонне подкрепления все равно конец.
– Не согласен. А ты готов сделать ставку на пятьдесят против одного?
– Только дурак станет биться об заклад на таких условиях.
– Тогда можешь считать меня дураком. Ставлю десять сестерциев. – Катон протянул руку, которую Макрон с готовностью схватил.
– Идет! Никогда мне деньги не доставались так легко! – Центурион изо всех сил старался придать голосу беззаботную веселость.
Наступило неловкое молчание, затем друзья ударили по рукам и попрощались.
– Отряд готов выступить, – сообщил Катон, глянув через плечо друга. – Пора в путь. Держи наготове одну центурию, чтобы открыли ворота, если мы… когда мы вернемся с колонной подкрепления.
– Не волнуйся, я сам буду ими командовать.
– Вот и славно. Значит, до скорой встречи.
Катон проверил, как сидит шлем, и направился к лошади, которую держал под уздцы один из фракийцев. Взяв поводья, он потрепал Ганнибала по щеке и тихо шепнул на ухо:
– Не подведи меня сегодня, дружок. Как дам команду, лети быстрее ветра.
Ганнибал, всхрапнув, вскинул голову, и Катон, пересиливая острую боль в ноге, вскочил в седло. Никто не должен заметить страданий командира. Конюх подал ему большой овальный щит, и Катон быстро накинул ремень на плечо. По традиции старшим офицерам в качестве оружия полагался меч, но Катон предпочел тяжелое длинное копье, как у остальных воинов, которых вел в бой. Взвесив в руке копье, он нашел центр тяжести и вставил торец в небольшой кожаный чехол, прикрепленный к седлу. Оба эскадрона выстроились по двое за своими офицерами, центурионом Стелланом и декурионом Кастосом, фракийцем. Катон смотрел на суровые лица воинов. Они ждали от префекта традиционной короткой напутственной речи перед сражением.
На разглагольствования времени не оставалось, и Катон предпочел бы на сей раз обойтись без формальностей и сразу отдать приказ выступать. Однако со смерти Квертуса прошло слишком мало времени, и людям нужна поддержка префекта.
– Кровавые Вороны! Наши товарищи попали в беду. Каратак собирается их всех перебить, а головы отдать своим союзникам друидам в качестве трофеев. Недостойная участь для любого воина! Враг намерен унизить их у нас на глазах, а значит, и нас опозорить, если мы не сумеем этому воспрепятствовать. Но мы не смиримся и не отдадим товарищей на растерзание. Сегодня это наша главная цель. А задача перед нами стоит простая. Мы отправляемся на выручку колонне и с боем прорвемся сквозь ряды противника, чтобы подкрепление смогло добраться до крепости… Прошлого уже не изменить, но нам выпал шанс увенчать Кровавых Воронов неувядаемой славой. Те, кому удастся уцелеть, никогда не забудут этот день и будут навеки пользоваться почетом и уважением всей римской армии. – Катон умолк, переживая в душе, что не сумел произнести вселяющую мужество речь, одну из тех, что читал в книгах по истории в юные годы. Подняв вверх копье, он снова обратился к эскадронам: – Во славу Рима! Во славу Кровавых Воронов!
Центурион Стеллан подхватил призыв и тоже взметнул в воздух копье:
– Во славу Кровавых Воронов!
Все воины повторили призыв за командирами. Волнение всадников передалось лошадям, и они нетерпеливо били копытами. Катон подал знак Макрону.
– Открыть ворота! – скомандовал центурион. Стоявшие наготове два легионера мгновенно подняли засов и распахнули створки.
– Вперед! – Катон, пришпорив коня, помчался к арке под караульной будкой.
Фракийцы во главе со Стелланом последовали за префектом. Проезжая мимо Макрона, Катон обменялся с другом взглядами. Проехав через ворота, эскадроны перешли через мост над узким рвом и вышли на тропу, что спускалась по диагонали со склона. Катон не прибавлял скорости, так как знал, что силуры заметят отряд, только когда он обогнет невысокий холм, на котором стоит форт. А потом нужно мчаться во весь опор. Сердце билось все чаще, и Катон с трудом сдерживал желание оглянуться на караульную будку и надежные стены крепости. А впереди уже маячил арьергард вражеской армии, движущейся на перехват колонны подкрепления. Катон старался держать себя в руках и не давать воли эмоциям, но в голове роились тревожные мысли о грядущей опасности.
Если удача не отвернется, офицер, командующий колонной, выставит посты для прикрытия основной силы. И как только дозорные заметят приближение противника, колонна сомкнет ряды и с помощью тяжелых щитов и железной дисциплины прорубит себе дорогу к крепости. Однако командиром колонны может оказаться один из новоиспеченных трибунов, свято верящий в превосходство Рима и презирающий тупых дикарей. Такие допускают просчет за просчетом, набивая шишки и учась на собственных ошибках. Некоторым со временем удается встать на ноги, другие платят жестокую цену за непомерную самоуверенность.
Дорога постепенно становилась ровнее, и Катон уже видел край строевого плаца и раскинувшийся впереди вражеский лагерь. Теперь их могут обнаружить в любой момент. А возможно, уже заметили. Катон пришпорил коня.
– Вперед, Ганнибал, вперед!
Лошадь перешла на рысь. Стеллан и Кастос повторили команду подчиненным, и копыта зацокали громче. Прежде чем покинуть крепость, Катон тщательно изучил долину и решил двигаться к голому уступу, выходящему на перевал. Местность открытая, и кавалерии есть где развернуться. Он натянул поводья, поворачивая Ганнибала в нужном направлении, и окинул взглядом силы силуров. Оставшиеся в лагере воины уже заметили всадников и, отчаянно жестикулируя, показывали на выехавшие из крепости эскадроны. В следующую секунду рог протрубил сигнал тревоги, предупреждая находившихся в долине товарищей. Арьергард силуров, отъехавший на полмили, мгновенно остановился и развернулся лицом к беглецам. После короткой заминки силуры выстроились в шеренгу. Большинство воинов имели щиты и копья, у остальных было оружие попроще, а доспехи отсутствовали.
Катон уверенной рысью повел фракийцев на вражескую шеренгу. Все больше силуров останавливалось, оглядываясь на смельчаков, дерзнувших так неожиданно покинуть крепость. Пока противник не знал, как отреагировать на сюрприз, и Катона это немного утешило. Любое замешательство в рядах врага отсрочит нападение на колонну подкрепления. Каратак не сможет ударить всей силой, и у римлян появится возможность выстроиться для битвы, что гораздо лучше, чем быть застигнутыми врасплох на марше. Лучше всего, если они заметили дым сигнального костра и поняли предупреждение.
Еще три вражеских отряда развернулись лицом к фракийцам и торопились перейти по открытой местности и занять позиции на флангах шеренги. Это зрелище не вывело Катона из равновесия, так как он не собирался вступать с ними в бой. Для небольшого кавалерийского отряда, пусть и отлично обученного и вооруженного, смерти подобно вступать в открытый бой с превосходящими силами пехоты. Такой поворот дела в планы Катона не входил. Реальную угрозу представляла кавалерия силуров, которая значительно превосходила числом два эскадрона и, что еще хуже, имела преимущество в скорости. Если силурские всадники пойдут в атаку и задержат фракийцев достаточно долго, пока подоспеет пехота, все закончится очень быстро. И сегодня два эскадрона станут первой потерей римлян.
Вражеская шеренга уже подошла на четверть мили, и Катон прикинул, что силуров не меньше пяти сотен. Подняв копье, он указал на уступ горы, выходящий на перевал.
– Поворачивай вправо!
Оба эскадрона мгновенно последовали за префектом. В рядах противника наступило замешательство, силуры испугались, что их шеренгу обойдут с флангов. Наконец командиры пришли в себя и уговорами и силой, пуская в ход копья и мечи, заставили воинов выстроиться эллипсом. Кавалерия римлян продолжала двигаться вперед и вскоре подошла на достаточно близкое расстояние, откуда уже были слышны боевые кличи и оскорбительные выкрики силуров. Некоторые фракийцы не остались в долгу и отвечали той же монетой, пока не вмешался центурион Стеллан.
– Заткните свои поганые глотки, иначе сразу по возвращении в крепость выдвину против вас обвинения и отдам под суд! – пригрозил он.
Фракийские эскадроны продолжили путь рысью и добрались до возвышенности под уступом. Слева находилась ведущая в долину тропа, которая проходила через редкую полосу деревьев и поднималась к седловине, приютившейся между двух гор. Катон видел, как вражеские отряды поднимаются вверх по обе стороны тропы, намереваясь занять выгодную позицию и напасть на колонну подкрепления. Перед ними шла кавалерия Каратака во главе с небольшой группой всадников, одетых в яркие плащи. Они несли развевающееся на ветру знамя своего командира. Силурские кавалеристы находились достаточно далеко и пока не представляли прямой угрозы для фракийцев. Оглянувшись, Катон обнаружил, что воины, мимо которых они только что проскочили, снова выстраиваются в шеренгу и перекрывают дорогу к крепости, отрезая римлянам путь к отступлению. Теперь оба эскадрона обречены. Новое открытие повергло префекта в уныние.
Во время подъема бока Ганнибала вздымались от напряжения, но Катон то и дело подгонял лошадь, не позволяя сбавить скорость. Наконец они добрались до уступа, где земля выравнивалась в узкую полоску, покрытую пучками травы и пятнами торфяника. Катон глянул вниз, в долину. Пехота силуров, намеревавшаяся отрезать римлян от крепости, уверенно продвигалась вверх по склону. Привстав в седле, Катон заметил под елями тонкую ленточку колонны подкрепления. Солнечные лучи отражались от наполированных до блеска щитов, окрашивая их в малиновый цвет. Замыкал колонну малочисленный кавалерийский отряд, охраняющий повозки и фургоны в обозе. Всего семьсот или восемьсот человек, не больше. От такого подсчета у Катона екнуло сердце. Он-то надеялся, что легат Квинтат пошлет для сопровождения обоза в Брукциум по крайней мере в два раза больше легионеров или наемников. А теперь и последняя робкая надежда прорваться общими силами в Брукциум разлетелась вдребезги.
Катон определил, что колонна провела в пути часа два и прошла пять миль от места предыдущей ночевки. Ясно, что они не намерены идти ночью, торопясь добраться до Брукциума. В противном случае колонна попадет прямо в лапы Каратака, который расправится с ней в два счета. Похоже, никто не заметил поднимающегося из крепости дыма, или на него просто не обратили внимания. Не видели легионеры ни вражеских отрядов, засевших в оврагах у края широкой седловины, ни тех, что поджидали на тропе, ведущей в долину. Пребывая в неведении, колонна двигалась прямо в расставленный Каратаком капкан.
Стеллан подъехал к префекту и, остановив коня, оценил обстановку.
– Какие будут распоряжения, господин префект?
– Надо предупредить колонну о грозящей опасности. – Катон стремительно повернулся в седле: – Трубите наступление! Да не жалейте сил! Как можно громче!
Трубачи, набрав в легкие воздуха, поднесли к губам длинные изогнутые кавалерийские рожки. В следующее мгновение по долине разнесся сигнал атаки, отражаясь от скал, под которыми стояли фракийцы. Катон указал на уступ.
– Едем туда, обойдем засаду и доберемся до колонны. Пусть продолжают трубить наступление.
– Слушаюсь! – отчеканил Стеллан.
Катон поднял копье и наклонил вперед:
– Вторая фракийская, за мной!
Лошади пошли рысью вдоль уступа на склон и дальше к перевалу. Колонна остановилась, и Катон вздохнул с облегчением. Теперь он отчетливо видел центурию легионеров, у остальных воинов были в руках овальные щиты наемников. Похоже, никто не собирался готовиться к бою. Мысленно проклиная безалаберность командира, Катон пришпорил Ганнибала. Всего в нескольких сотнях метров впереди и дальше вниз по склону воины Каратака строились для атаки. Сигнал кавалерийских рожков им тоже послужил предупреждением, и Катон различил бледные пятна поднятых вверх лиц. Он быстро представил в уме расположение вражеских сил и место, где произойдет сражение. Шанс прорваться обратно к крепости сводился к нулю. Оставался еще один путь к отступлению – Гобанниум. Если удастся добраться до заставы и Каратак начнет осаду, ему придется растягивать силы на обе крепости. И тогда у Макрона и всего гарнизона Брукциума появится шанс выжить.
Мысли Катона прервал блеющий звук кельтских рогов, доносившийся из отряда, сгруппировавшегося вокруг Каратака. Сигнал подхватили трубачи в других отрядах, и вот уже рокочущей волной пронесся над склоном воинственный клич силуров. Поднимаясь с земли, воины хлынули ревущим потоком, чтобы ударить в лоб и по флангам римской колонны. У Катона все сжалось внутри. В чем дело? Ни один человек в колонне не двинулся с места.
– Они что, ошалели? Чего ждут? – недоумевал Стеллан.
Словно в ответ на его слова солдаты начали строиться вокруг обоза, а кавалерийский отряд собрался с одной стороны, сформировав шеренгу. Катон видел, что воины хорошо вымуштрованы, но у них мало шансов успешно завершить маневр. Силуры ворвутся в лагерь раньше.
– Будь я проклят! – пробормотал префект, поворачиваясь в седле, чтобы отдать приказ: – Стой! В шеренгу становись и готовься к атаке!
