ГЛАВА 38
Когда Веспасиан добрался до последнего из укрепленных аванпостов, окружавших кольцом главный лагерь, солнце стояло в зените. Он не предупредил гарнизоны фортов об инспекции, желая провести проверку истинного уровня их боевой готовности, а не любоваться всей той показухой, которую обычно устраивают гарнизонные командиры, чтобы пустить пыль в глаза большому начальству. К удовлетворению легата, по приближении к каждому укреплению его окликали, а внутрь допускали только тогда, когда он называл верный пароль. Состояние фортов было вполне удовлетворительным, их обитатели бдительно несли службу. Караульные стояли где надо, оружие пехотинцев находилось в непосредственной от них близости, а метательные машины были снабжены достаточным количеством снарядов.
Последний форт не явился исключением, но когда Веспасиан в сопровождении конного эскорта проехал в ворота, перед ним оказалась шеренга легионеров, перекрывавшая въезд. Как только замыкающий всадник сопровождения присоединился к товарищам, оптион отдал приказ закрыть ворота.
— Что это, Катон? — Веспасиан, спешившись, указал рукой на легионеров. — Почетный караул?
— Мера предосторожности, командир. — Катон отсалютовал легату. — В любом оборонительном сооружении ворота — самое слабое место.
— Архимед?
— Так точно, командир. Из его труда по тактике обороны.
— Что ж, он прав, и ты молодец, что помнишь заветы мудрецов прошлого. Сколько у тебя людей?
— Сорок человек, командир. А еще сорок, другая половина центурии, находится с центурионом Макроном на следующем посту.
— Значит, ваше подразделение снова укомплектовано полностью, причем отборными бойцами. Отныне я вправе ожидать от шестой центурии четвертой когорты безупречного несения службы. Позаботься о том, чтобы я не был разочарован.
— Да, командир.
— А сейчас давай-ка посмотрим, как у вас тут дела.
В сопровождении волнующегося оптиона Веспасиан начал обход. Палатки были тщательно осмотрены и снаружи, и изнутри. Нет ли протечек, хорошо ли натянуты веревки, в порядке ли постельные принадлежности. Не побрезговал легат и отхожим местом, проверив, не переполнено ли оно и не пора ли копать новый нужник. Затем Веспасиан поднялся на земляной вал и двинулся по настилу вдоль частокола. У платформы с метательной машиной он задержался, внимательно проверил состояние механизмов и одобрительно кивнул, учуяв запах льняного масла: на смазку механики не поскупились. Легат собственноручно проверял работу подъемного устройства, когда со сторожевой башни донесся крик:
— Вижу врага!
Легат и оптион подняли глаза к четко выделявшемуся высоко над ними силуэту часового.
— Направление? Расстояние? Численность? — выкрикнул Катон.
— Враг приближается с запада, командир. Находится в паре миль от нас. Верховые, человек пятнадцать.
— Наверх!
Веспасиан стал торопливо подниматься по грубой деревянной лестнице на сторожевую вышку, потом пролез через отверстие в башню и выбрался на помост. Миг, и Катон встал с ним рядом.
— Они там, командир.
Часовой указал острием копья на дальний холм, и Веспасиан, прищурившись, рассмотрел крохотные фигурки мчавшихся во весь опор всадников. За крупами их коней вилась пыль. Местность перед фортом в основном была открытой, однако с разбросанными по ней небольшими дубравами, где вполне мог укрыться подобный отряд. Только вот всадники таиться не собирались, они скакали прямо к форту.
— Вряд ли они спятили и собрались атаковать форт верхом, — пробормотал вполголоса Веспасиан.
— И тем не менее, командир, я думаю, нам надо поднять людей, — заметил Катон.
— Хорошо. Действуй.
Катон рявкнул что-то, и бойцы его полуцентурии, похватав оружие, заняли свои места на стене. Легат тем временем продолжал следить за конным отрядом. Впрочем, по приближении всадников стало ясно, что единства в них нет. Трое скакавших впереди, судя по тому, как часто они оглядывались через плечо, удирали, остальные их преследовали, издавая при этом столь пронзительные крики, что они хоть и слабо, но уже были слышны.
— Зарядить машину! — крикнул, наклонившись вниз, Катон.
Механики взялись за ворот, послышался скрип колес и канатов, перекрываемый возбужденным гомоном наблюдавших за погоней солдат. Настроение легионеров было понятным, но их поведение не отвечало уставу, и Веспасиан поднял бровь. Катон снова перегнулся через поручень.
— Тихо там! Следующий, кто откроет рот, получит взыскание!
Всадники уже находились где-то в четверти мили от укрепления. Веспасиан разглядел пурпурные плащи и длинные волосы трех преследуемых, развевающиеся на ветру. Расстояние между ними и погоней сократилось до нескольких десятков локтей, и преследователи, предвкушая расправу, торжествующе улюлюкали, размахивая длинными кавалерийскими копьями с очень узкими остриями. Неожиданно человек, скакавший впереди, поднял голову и отчаянно замахал рукой защитникам форта. Веспасиан встрепенулся:
— Это Админий! Открой ворота, оптион! Да живей!
Бойцы охранного отделения сняли засов и потянули на себя створки ворот. Расчету метательной машины Катон приказал приготовиться к выстрелу.
— Цельтесь в преследователей. Стреляйте, как только будете уверены, что не заденете беглецов!
Когда преследователей и преследуемых разделяло всего около тридцати локтей, Админий и его телохранители, уже увидев, что ворота открыты, одновременно резко бросили коней в сторону, уходя с траектории возможного выстрела. Он последовал незамедлительно. Легионер потянул за рычаг, послышался громкий щелчок, и тяжеленная металлическая стрела, угодив скакавшему впереди бритту в горло, пробила его насквозь и вонзилась в косматый лоб лошади, мчавшейся следом. И всадник, и конь упали прямо под копыта остальных лошадей. Погоня сбилась с темпа, верховые перемешались, и это позволило беглецам выиграть драгоценные мгновения. Завидев открытые ворота, вожак бриттов понял, что живым уже никого не возьмешь, и метнул вдогонку Админию копье. Темное древко прочертило воздух, и узкое острие вонзилось Админию в бок. Тот повалился на шею своего коня, и все трое преследуемых влетели в спасительные ворота. В тот же миг легионеры Катона перекрыли проход, сомкнув щиты и выставив копья. Преследователи осадили коней и, держась на расстоянии, принялись осыпать римлян проклятиями. Их раскрашенные физиономии искажала ярость.
— Копья к бою! — скомандовал Катон со сторожевой башни. — Бросай!
Отделение выполнило приказ, что мгновенно добавило к уже валявшимся на земле варварам еще двоих и парочку лошадей. Остальные развернулись и, пригибаясь к конским гривам, чтобы не стать легкой мишенью, галопом понеслись прочь.
Легат, а за ним и Катон сбежали по лестнице вниз и подбежали к Админию, который, свалившись с лошади, лежал на спине, тяжело дыша и смежив веки от боли. С той стороны, куда вошло вражеское копье, туника насквозь пропиталась кровью.
— Он ранен!
Веспасиан повернулся к своей конной страже с приказом немедленно скакать в главный лагерь и срочно доставить оттуда хирурга. Услышав голос легата, Админий открыл глаза и попытался приподняться на локте.
— Не напрягайся. Лежи спокойно. Я послал за лекарем. — Веспасиан опустился возле Админия на колени. — Вижу, на сей раз твои переговоры с вождями были не слишком успешными.
Админий, лицо которого побелело от потери крови, все-таки приподнялся и вцепился в застежку на плаще легата. Катон рванулся было к нему, но он отмахнулся.
— М-мне нужно что-то тебе сказать, — с трудом выдавил из себя Админий. — Предупредить.
— Предупредить?
— Заговор. Они хотят убить вашего императора.
— Что?
— Подробностей я не знаю… Слышал только один разговор на последней встрече вождей.
— Что ты слышал? Скажи мне.
— Я присутствовал там… тайно, потому что на встречу явился и Каратак, пытавшийся как всегда подбить вождей выступить вместе с ним против Рима. Один из его советников… пьяный… начал хвастаться, что захватчики скоро покинут остров… что, как только император будет убит, среди римлян вспыхнет усобица. Этот человек сказал мне еще, что удар нанесет бритт… но всю необходимую помощь ему окажет римлянин.
— Римлянин? — Веспасиан не смог скрыть потрясения. — А этот советник Каратака называл какие-нибудь имена?
Админий покачал головой.
— Он бы спьяну назвал, да не успел. Его призвал к себе Каратак.
— А Каратак знает, что его человек проболтался?
Админий пожал плечами:
— Не знаю.
— Эти люди, гнавшиеся за тобой… может быть, их потому и послали в погоню?
— Нет. Мы наткнулись на них. Они не следовали за нами.
— Понятно.
Веспасиан помолчал и повернулся к Катону.
— Все слышал?
— Так точно, командир.
— Так вот, ты ничего не слышал! Ни о чем, сказанном Админием, ты не обмолвишься ни словом. Ни единым словом, пока я лично не дам тебе разрешения. Никому. Понял?
Вечером, по возвращении в главный лагерь, Веспасиан отпустил эскорт и отправился прямиком к командующему. Насупленные брови шагавшего вдоль рядов палаток легата свидетельствовали о его нешуточной обеспокоенности. Разумеется, все, что слышал Админий от советника Каратака, могло оказаться не более чем пустой болтовней пьяного варвара, решившего показать случайному собеседнику, какой он большой, посвященный во многое человек. Однако, особенно учитывая тот факт, что в руках дикарей каким-то образом оказалось огромное количество римского оружия, пренебречь этим сообщением было нельзя. Все это в совокупности наводило на мысль о реальном и серьезном заговоре. Возможно ли, чтобы «освободители» уже раскинули свои тайные сети даже в дикой Британии? Если так, они и впрямь представляют собой силу, с которой нельзя не считаться. А если информация Админия имеет под собой почву, значит, в армии завелся предатель.
Первым делом Веспасиан, естественно, подумал о Вителлии. Ради своей корысти этот человек предал бы всех и вся, но вот в какой мере он готов рискнуть собственной жизнью? Веспасиан не настолько хорошо знал трибуна, чтобы ответить с уверенностью на этот вопрос. Неужели Вителлий настолько самонадеян и неосторожен, что может ради своих непомерных амбиций пренебречь осторожностью и благоразумием? Что-то не верится.
Да и вообще, почему изменника, намеревающегося подготовить убийство монарха, нужно непременно искать среди военных. Мало ли всякой гражданской шушеры, вечно таскающейся за армией. Тут тебе и работорговцы, скупающие по дешевке пленных, и виноторговцы, сбывающие свой товар солдатам, и земельные спекулянты, составляющие карты лучших сельскохозяйственных угодий, чтобы приобрести их по дешевке, как только императорская казна объявит распродажу, и прочий лагерный сброд, которого сейчас, когда победоносная армия остановилась у реки Тамесис, толчется вокруг просто хренова туча. А возможно, предатель кроется в свите самого императора. Это логично, ведь, чтобы подготовить такое убийство, нужно занимать высокое положение и иметь доступ ко двору…
Стоило Веспасиану подумать об этом, как сердце его упало. Внезапно он почувствовал себя очень усталым и совершенно подавленным. В императорской свите состояла и Флавия.
Все его ужасные страхи и подозрения относительно женщины, которую ему так хотелось безгранично и беззаботно любить, всколыхнулись с новой мучительной силой. Как она могла? Как могла она пойти на такой риск? Поставить под удар не только себя, но и их сына Тита? Как могла она, жена и мать, подвергнуть своих близких такой опасности?
Но, попытался убедить он себя, почему именно Флавия? Почему она, мало ли у Клавдия недоброжелателей? Убийство вполне может готовить кто-то другой. Скорее всего, она тут ни при чем!
Впрочем, какова бы ни была правда, но если заговор с целью убить императора действительно существует, об этом необходимо срочно известить командующего Плавта.
Независимо от риска для Флавии.
