II

Отец показал на вход в дом:

— Марк, стой там и не двигайся.

Марк кивнул и щелкнул пальцами, призывая собаку:

— За мной!

Они встали так, чтобы их не было видно от ворот, — притаились в тени небольшой прихожей, ведущей в скромный атрий дома. Аристид, крепко держа свой посох, стоял у ворот, готовый к встрече.

На какой-то момент все затихло. У Марка сильно билось сердце, во рту пересохло. Потом он услышал приглушенные голоса троих мужчин, приближавшихся по дорожке к воротам. Один из них что-то сказал, другие засмеялись. Смех был грубый, неприятный, и Марк обругал себя. Он ведь говорил, что может помочь отцу, а камней-то для пращи у него не было, и к тому же ему необходимо было пространство и время, чтобы подготовить оружие.

Марк знал, что стрелок он меткий. Аристид хорошо обучил его. Настолько хорошо, что мальчику удалось убить одну из диких собак, которые ранней весной нападали на коз. Но в данной ситуации его оружие было бесполезным.

Вдруг он увидел в углу у входа отцовскую палку из виноградной лозы — знак власти центуриона. Он ухватился за нее и приготовился нанести удар сучковатым концом, если начнется схватка.

Голоса смолкли, когда солдаты приблизились к воротам, скрипя подошвами по гравию, и вошли на ферму. Марк выглянул из-за угла и осмотрел непрошеных гостей. Впереди шел высокий мускулистый мужчина. У него были всклокоченные волосы с проседью, повязанные кожаной лентой. Марк догадался, что этот человек ненамного моложе его отца. Он выглядел достаточно крепким, а шрам, рассекавший по диагонали его лицо, доказывал, что человек побывал во многих передрягах. По обе стороны от него остановились двое других, тоже крепкого сложения. У каждого было копье в дополнение к мечу, свисающему с пояса.

Тит посмотрел на них сверху вниз, кашлянул и резко спросил:

— Кто вы? Говорите, что вам надо, и уходите.

На лице старшего появилась улыбка. Он поднял руки вверх, успокаивая Тита.

— Спокойно, господин! Не стоит демонстрировать нам сурового центуриона. Мы пришли с сообщением от Децима. — Улыбка исчезла.

— Сначала назови свое имя.

— Зачем?

— Хочу знать, с кем разговариваю, — спокойно ответил Тит, положив руку на эфес.

— Ну хорошо. Меня зовут Термон. Я имею дело с самыми трудными клиентами моего хозяина.

— Говори, какое сообщение, Термон, и уходи.

— Погоди, погоди. Не надо быть таким негостеприимным. Причина, почему мы здесь, достаточно проста. Ты должен нашему хозяину некоторую сумму денег. Точнее, тысячу пятьдесят сестерциев. Он послал нас, чтобы получить долг.

— Девятьсот, — невозмутимо поправил его Тит.

— Прости, господин?

— Я должен девятьсот сестерциев, а не тысячу пятьдесят.

Старший хрустнул костяшками пальцев.

— Видишь ли, проблема заключается в дополнительных процентах. Как я уже сказал, ты должен Дециму тысячу пятьдесят. Мой хозяин хочет получить деньги. Немедленно.

Тит устало вздохнул:

— У меня их нет, и Децим об этом знает. Я говорил его агенту, что заплачу в следующем году, как только соберу хороший урожай. Вернись к Дециму и растолкуй ему это, чтобы не было недопонимания. Скажи, что он получит свои деньги, как только они у меня появятся. — Тит перевел дыхание. — Но дополнительных процентов не будет. Он получит столько, сколько я занимал, не больше. А теперь я в последний раз предлагаю вам покинуть мою ферму.

Старший надул щеки и покачал головой:

— Извини, центурион, так не пойдет. Мы уйдем или с деньгами, или с ценностями, достаточными, чтобы покрыть долг — полную сумму, которую ты должен Дециму. Только так.

Тит посмотрел на него тяжелым взглядом, и тут же двое солдат слегка наклонили копья, направляя их на бывшего центуриона. Марк понял, что в любой момент спор может перерасти в насилие. Он крепко ухватил палку обеими руками. Цербер тоже почуял опасность. Щетина поднялась на хребте пса, он зарычал, показывая блестящие белые клыки.

Прежде чем Тит и его незваные гости перешли к действиям, у ворот внезапно возникло движение — это Аристид вышел вперед, держа посох в своих хилых руках.

— Хозяин велел вам уходить! — крикнул он. Голос у него был тонкий, дребезжащий, но в глубоко посаженных глазах под густыми седыми бровями горела решимость. — Уходите!

Термон удивленно заморгал и разразился громким смехом. Его спутники вторили ему, нервно переводя взгляд с Аристида на Тита.

— Центурион, где ты откопал такую древность? — Термон покачал головой и быстро оценил Аристида. — Сомневаюсь, что мы можем включить его в опись. Он ничего не стоит. Тебе лучше избавиться от него.

Слыша, как этот человек оскорбляет Аристида, Марк вскипел от гнева. Его отец помрачнел, скрипнул зубами и прорычал:

— Мой раб не продается. И вам лучше прислушаться к его словам. Уходите с моей земли.

Термон мгновенно стал серьезным. Он вынул меч и кивнул своим спутникам, которые тут же взяли копья на изготовку. Термон снова обратился к Титу:

— Выбирай, центурион. Плати, иначе…

Тит усмехнулся, тоже вынул меч и принял боевую стойку.

— Думаю, что выберу иначе.

Марк с тревогой посмотрел на отца. У него задрожали ноги. Титу не справиться одному с тремя вооруженными воинами. Нужно что-то делать!

В этот миг Аристид с пронзительным криком бросился к ближайшему от него человеку Термона, описывая в воздухе дугу своим посохом. Солдат повернулся и выставил копье, блокируя удар. Послышался треск дерева о дерево. Козопас с усилием надавил на посох. Но солдат был моложе, сильнее и привык обращаться с оружием, поэтому легко отразил нападение. Он сделал ответный выпад, и Аристид отлетел назад и со стоном упал на спину. Его противник встал над ним, подняв копье, словно для удара.

— Цербер! Лови! — крикнул Марк и кинул в солдата палку из виноградной лозы.

Собака стремительно бросилась вслед за палкой, и вся эта масса шерсти и зубов налетела на человека. Тот упал на спину и выронил копье. Аристид откатился в сторону и с трудом встал, отчаянно стараясь оказаться как можно дальше от противника, пока он не пришел в себя.

Тем временем Тит с рычанием ринулся на второго солдата, чтобы не дать ему бросить копье. Медной гардой своего меча он ударил его в лицо. Голова солдата откинулась назад, он потерял сознание и повалился на землю.

Но прежде чем Тит смог переключиться на Термона, тот успел напасть. Его меч был направлен прямо в грудь Тита. Центурион вовремя парировал удар. Клинок просвистел в нескольких дюймах от его головы. Термон снова сделал выпад. На этот раз Тит был недостаточно быстр, и лезвие вонзилось в рукоять его меча.

— А-ах! — вскрикнул Тит, инстинктивно ослабив захват.

Термон воспользовался преимуществом и звонким ударом выбил меч из руки Тита.

Холодный ужас сжал сердце Марка. Мальчик сделал глубокий вдох, выскочил во двор и прыгнул на спину Термона, обхватив его за шею своими тонкими руками и сдавив горло.

— Гадес побери, что еще такое? — рявкнул Термон.

Марк вцепился в него что есть сил, он был испуган, но отпускать добычу не собирался. Раздался возбужденный лай, и Цербер в прыжке вонзил свои клыки в рукоять меча Термона. Термон в ярости сыпал проклятия в адрес обоих. Он выпустил из рук меч, и тот с грохотом упал на плиты.

— Молодец! — крикнул Тит, схватил свой меч и направился к солдату, дравшемуся с Аристидом.

— Берегись! — прохрипел Термон.

Внимание солдата было обращено на старого козопаса, и он не успел отреагировать на предупреждение. Тит ударил его по руке, разрубив плоть до кости. С громким криком солдат уронил копье и прижал руку к груди. Тит ударом ноги отбросил копье к Аристиду:

— Возьми копье. Если он попытается сделать что-нибудь еще, проткни его.

— Хорошо, хозяин! — усмехнулся козопас. — С удовольствием.

Тит повернулся и поднес меч к горлу Термона.

— Отпусти его, Марк, и отзови собаку.

Марк ослабил захват и спрыгнул на землю. Сердце его бешено колотилось. Он щелкнул пальцами:

— Цербер! Отпусти!

Собака неохотно разжала челюсти, с прощальным рыком обошла вокруг Термона и встала рядом с Марком. Марк гордился своей собакой. Он погладил Цербера по голове:

— Молодец!

Термон потер рукой горло. По другой руке текла кровь от укуса собаки. Он уставился на Тита со злостью и ненавистью.

Тит улыбнулся:

— Думаю, тебе лучше забрать своих людей и вернуться к Дециму. Скажи ему, что он получит свои деньги при первой возможности. Скажи ему, что, если он снова пришлет своих головорезов, с ними обойдутся так же, как с вами.

Он указал на солдата, лежащего на земле:

— А теперь подберите его и покиньте мою землю.

Термон и солдат с раненой рукой кое-как подняли своего товарища. Он обхватил их за плечи, и они потащились к выходу. Термон остановился и обернулся через плечо:

— Центурион, это еще не конец. Предупреждаю: я вернусь. Со мной будет больше людей. Ты дорого заплатишь за неповиновение Дециму.

— Ха! — Тит плюнул на землю.

Непрошеные гости ушли, и остался только звук их шагов по дорожке.

Марк посмотрел на отца и на Аристида. Все трое тяжело дышали. Вдруг Тит крикнул «Ура!», и Марк подхватил его клич. Он был рад, что все они остались живы-здоровы, и горд тем, что они побили своих врагов. Тит хлопнул сына по плечу:

— А ты пошел в своего старого отца, это точно!

Марк засиял от счастья, довольный похвалой.

— И Цербер тоже, отец. Он помог.

— Он и правда помог! — Тит ласково погладил собаку по голове.

Аристид отбросил в сторону копье и присоединился к ним. Хоть старик и был рабом, Тит обнял его и похлопал обоих по плечу.

— Победа не хуже тех, какие я знал. Молодцы, мужики!

Марк и Аристид весело засмеялись. Тит присоединился к ним. И они смеялись, пока Тит не заметил фигуру, стоявшую у входа в дом и холодно наблюдавшую за ними.

— Надеюсь, ты доволен собой, — произнесла Ливия.

Тит гордо выпрямился:

— Да, доволен.

— Правда? Ты думаешь, это конец? Я слышала, что он сказал. Он сказал, что вернется и приведет еще людей.

Тит махнул рукой:

— Сомневаюсь. Мы преподали урок и ему, и Дециму. Вот увидишь. Он уже понял, что если он попытается что-то сделать римскому гражданину, к тому же заслуженному центуриону, то получит по шее. Но для твоего спокойствия мы выставим часового.

Мать Марка покачала головой, повернулась и скрылась в доме. И хотя сердце мальчика переполняла гордость оттого, что он сражался рядом с отцом, он не мог не думать о том, что мать, возможно, права. Что, если Децим пошлет еще людей? В следующий раз они наверняка лучше подготовятся к встрече с бывшим центурионом.

— Ну что ж, повеселились! — усмехнулся Тит. — Стоит это отпраздновать. Аристид!

— Да, хозяин?

— Забей твою лучшую козу. Сегодня мы празднуем нашу победу — устроим пир!

Марк и Тит с улыбкой переглянулись. Тит похлопал сына по щеке и удовлетворенно кивнул:

— Мой маленький солдат. Однажды из тебя получится настоящий боец. Вот увидишь.