Книга: Борьба за свободу
Назад: XI
Дальше: XIII

XII

Через два дня на рассвете «Попутный ветер» пришел в порт Брундизия. Как только солнце осветило палубу, капитан отдал приказ ослабить парус, и корабль, словно призрак, прошел между судами, стоявшими на якоре. Рулевой внимательно вел корабль к незанятому месту стоянки у причала. Несколько моряков стояли рядом со швартовными концами, готовые бросить просмоленные петли людям, ждущим на причале.
Марк с трудом встал на ноги, прислонился к лееру и огляделся. Брундизий был намного больше, чем порт, который они покинули в Греции. Огромная цитадель, построенная на скале, выступающей в гавань, была соединена с материком узкой полоской насыпной земли. По обе стороны цитадели теснились на воде торговые корабли, а у входа в гавань стояла на якоре эскадра военных кораблей. На берегу тянулись склады, храмы, жилые дома и многочисленные конторы, и над всем этим висел туман с примесью сажи.
Городская вонь от нечистот, пота и гнилых пищевых отходов, неприятно поразившая обоняние Марка в Диррахии, здесь была еще сильнее. Глядя на спокойную воду гавани, Марк видел на ее поверхности мусор и дохлую рыбу, а рядом с корпусом корабля покачивался раздутый труп собаки. Марк сморщил нос от отвращения. Ему было непонятно, как могут люди жить в городах и портах вроде тех, в которых ему пришлось побывать с тех пор, как он покинул ферму. С внезапной болью он вспомнил чистый, пахнущий соснами горный воздух его родины.
Марк постарался отбросить мысли о прошлом и стал думать о своих новых товарищах. Как и Марк, они были скованы одной цепью. Их было шестеро, все молодые, здоровые. Порцинон купил их на рынках рабов по всей Греции. Трое были из Фракии, они держались вместе, явно презирая остальных рабов. Двое были из Афин, один из Спарты.
Пока Пизон надевал на Марка оковы и связывал цепью с остальными, никто не обращал на него внимания. Но как только Пизон закончил работу и отправился позавтракать хлебом с рыбным соусом, афинянин с приплюснутым носом, оказавшийся в цепи рядом с Марком, толкнул мальчика локтем:
— А ты хорошо поддал тому моряку. И капитану тоже. — Он улыбнулся Марку. — Меня зовут Пелленей. Я из Афин. — Он кивнул в сторону гиганта с густой бородой: — Это Пир. Он тоже из Афин.
— Из Родоса, — проворчал гигант. — Я говорил тебе, я из Родоса. Пока меня не продали той проклятой афинянке.
Он опустил голову, продолжая ворчать что-то неразборчивое. Пелленей подмигнул Марку:
— Не обращай на него внимания. У него есть свои счастливые моменты. О других и того не скажешь. — Он наклонился к Марку и тихо продолжил: — Спартанец все время молчит, но Пизон называет его Патроклом. Что касается фракийцев… — Он пожал плечами. — Они держатся обособленно и не общаются с нами. Даже со мной и с Пиром. А ты, мальчик? Как тебя зовут?
— Марк Корнелий Прим.
— Римское имя?
Марк кивнул:
— Мой отец был центурионом.
— Понятно. — Пелленей медленно кивнул. — Тогда почему сын римского центуриона прятался в трюме грузового корабля?
Марк засомневался, стоит ли рассказывать. А вдруг обнаружится, что Децим объявил его своей собственностью? Пока он этого не узнает, лучше не упоминать о некоторых деталях его прошлого.
— Моего отца убил ростовщик. Мою мать похитили. А я убежал. Теперь я ищу прежнего командира отца, чтобы узнать, поможет ли он мне и моей матери восстановить справедливость.
Пелленей сочувственно кивнул:
— И кто же этот командир?
— Генерал Помпей.
— Помпей? — удивился Пелленей. — Помпей Великий?
— Да, так отец называл его. Ты слышал о нем?
— Кто же о нем не слышал! — Афинянин улыбнулся и покачал головой. — Ну, молодой Марк, если ты действительно думаешь, что такой человек, как Помпей Великий, пошевелится, чтобы спасти семью одного из своих бывших младших офицеров, значит у тебя больше веры в римское правосудие, чем у меня.
— Отец был одним из самых храбрых его солдат, — хмуро возразил Марк. Его гордость была задета. — Одним из самых преданных солдат. Помпей даже подарил ему меч, когда он уходил из армии. Конечно, Помпей поможет нам. — Марк посмотрел на свои ноги. — Мне только надо найти его.
— Хм, — прервал его Пир, не оборачиваясь. — И как ты собираешься это сделать, малыш? — Он подвигал ногой, и цепь зазвенела по палубе. — Ты теперь раб.
— Нет, — горячо возразил Марк. — Твой хозяин Порцинон не имел права покупать меня. Я подожду, пока мы не сойдем на берег, и все объясню ему. Может быть, он даже получит награду, если поможет мне найти Помпея, — с надеждой добавил Марк.
Пелленей засмеялся:
— Тебе надо получше узнать Порцинона, прежде чем возлагать на него надежды. Почему-то я не уверен, что он заинтересуется твоей историей.
— Я — римский гражданин. Со мной не может такого случиться.
Афинянин взглянул на него с жалостью:
— Это уже случилось. Лучше тебе привыкнуть к этому, парень.
Марк угрюмо замолчал. Наконец он снова заговорил:
— Этот человек, Порцинон, он работорговец?
Пелленей покачал головой:
— Нет, он не торговец. Порцинон — ланиста.
— Ланиста? — озадаченно спросил Марк.
— Учитель и начальник гладиаторов, — объяснил Пелленей. — У него школа гладиаторов недалеко от Капуи. Пизон говорит, что он один из лучших учителей в этом деле. Хотя бы за это ты должен быть ему благодарен.
— Благодарен?
Марк не верил своим ушам. Он слышал о гладиаторах от отца и знал об ужасной опасности, которой они подвергаются всякий раз, когда выходят перед толпой, чтобы забавлять ее кровавой смертельной схваткой.
— За что я должен быть благодарен? За то, что меня не утопили лишь для того, чтобы сделать рабом в школе гладиаторов? Я не хочу умирать на песке какой-нибудь арены!
Он содрогнулся при этой мысли.
— Посмотри на это с другой стороны: если тебе суждено учиться на гладиатора, тебя будет учить лучший учитель. И это даст тебе преимущество над противником, когда придет время выйти на арену.
Афинянин мог ставить себе такую цель, но Марк не собирался долго быть собственностью ланисты. При первом удобном случае он поговорит с Порциноном и объяснит, какая несправедливость обрушилась на него и его семью. Но до этого разумно будет узнать, что за человек этот Порцинон.
— Какой он? — спросил Марк.
— Порцинон? — Пелленей вытянул губы трубочкой. — Он жесткий человек. Иначе и не может быть, ведь он продержался на арене достаточно долго, чтобы заслужить свободу. Но он справедлив. Если ты будешь слушаться, делать то, что тебе говорят, причем быстро, он будет хорошо к тебе относиться.
На них упала тень. Марк поднял голову и увидел Пизона. Тот кинул на колени Марку черствый хлеб и кусок вяленого мяса.
— Ешь, — коротко сказал он и отошел.
Марк торопливо впился зубами в хлеб, стремясь утолить голод. Пережевывая пищу, он искоса посмотрел на своих товарищей по несчастью и помолился, чтобы Пелленей оказался неправ. Марк должен убедить Порцинона освободить его. От этого зависит жизнь его матери. Только он может спасти ее от ужасной участи умереть рабыней на ферме Децима.

 

Когда корабль пришвартовался к причалу, капитан отдал приказ спустить трап и открыть грузовой люк. Пока капитан заключал сделку с одним из хозяев портовых грузчиков, чтобы они разгрузили корабль, пришел Пизон и поменял рабам ножные кандалы на большие железные обручи, которые надел им на шеи. Такой воротник был тяжелым и неудобным для плеч Марка. Но он понял, что, пока Пизон стоит над ними с тяжелой деревянной дубинкой, лучше не жаловаться. Порцинон уже сошел на берег, чтобы организовать питание для путешествия в Капую. Когда он вернулся, Пизон махнул скованным пленникам:
— Вставайте! Двигайтесь живее!
Марк быстро повиновался, за ним поднялись и остальные. Пизон подтолкнул Марка к трапу. Цепь натянулась, и Марк споткнулся. К счастью, подоспел Пелленей и не дал Марку полететь вниз головой. В сопровождении позвякивания цепей семеро будущих гладиаторов, шаркая ногами, спустились по трапу на причал, где ждал их Порцинон. Он сидел на низкорослой лошади и держал на поводу трех мулов, нагруженных сетками с хлебом и кусками солонины. На поясе у него висел меч, с ручки седла свисала дубинка.
С Порциноном во главе и Пизоном в конце процессии небольшая колонна тронулась в путь вдоль причала на главную улицу, ведущую через весь порт. На Марка никто из жителей города не смотрел. И он с тяжелым сердцем понял, что для этих людей он просто еще один раб, один из тех, что прибывали в Брундизий в течение всего года. Он подумал, не стоит ли позвать на помощь, закричать обо всех бедах, которые выпали на его долю, обо всех несправедливостях. Но как только он замедлил шаг, собираясь с силами, чтобы крикнуть, что его похитили, Пизон подошел к нему и ткнул концом дубинки:
— Не замедляй шаг, парень!
Поначалу Марк то и дело спотыкался, но, когда они проходили через городские ворота, ему удалось зашагать в ритм с остальными. Покинув Брундизий, Порцинон повел людей по прибрежной дороге, идущей на север. Теперь, когда они оказались в безопасности на суше, море справа от них заманчиво сверкало. Слева вдали виднелась линия невысоких гор. Вдоль дороги располагались фермы и поля. Вблизи от порта транспортный поток не иссякал: катились большие и маленькие тележки с товарами на экспорт или нагруженные импортом со всей империи.
К вечеру они прошли пятнадцать верстовых камней, и Марк выбился из сил. Ноги его горели от долгой ходьбы с постоянной скоростью по твердому покрытию дороги. Порцинон отвел их к опушке небольшого соснового леса неподалеку.
— Здесь останемся на ночь. Пизон, рассади их и накорми.
— Да, хозяин.
Марк вместе с другими повалился на землю. Развязав ботинки, он проверил ноги и поморщился, нащупав мозоль. Если завтра и послезавтра им предстоит проделать такой же путь, сил у него не останется.
Пелленей и другие рабы растянулись на земле и немного отдохнули, пока Пизон не подошел к ним с корзиной, снятой со спины одного из мулов. Каждому он дал хлеба, кусок сыра и немного вяленого мяса. Марк был последний в очереди. Он кивнул в знак благодарности и тихо сказал Пизону:
— Я хочу говорить с Порциноном.
Пизон удивленно посмотрел на него:
— Чего-чего?
— Я сказал, что хочу говорить с Порциноном.
— Рабы не приказывают. Поэтому веди себя тихо и ешь. Понял?
Марк мотнул головой:
— Я не раб. Меня не должно быть здесь. Я хочу поговорить с Порциноном и объяснить ситуацию.
Пизон обернулся к хозяину. Ланиста разжигал костер невдалеке от них. Его мощная фигура склонилась над сучьями, которые он ломал и связывал вместе. Пизон улыбнулся и повернулся к Марку:
— Ну хорошо. Если ты настаиваешь, я приведу его.
— Спасибо, — улыбнулся в ответ Марк.
Пизон подошел к своему хозяину, наклонил голову и пробормотал несколько слов, которых Марк не расслышал. Порцинон повернул голову в сторону Марка и кивнул. Потом выпрямился и направился к закованным пленникам.
— Встань, мальчик, — бесстрастно произнес Порцинон. — Пизон сказал, что ты хочешь поговорить.
— Да, это так, — кивнул Марк, обрадованный тем, что может наконец объяснить свое положение. — Видишь ли, меня похитили и…
Внезапно Порцинон размахнулся и больно ударил Марка по голове, так что у того искры из глаз посыпались. Он зашатался, а после второго удара осел на землю, хрюкнув. Порцинон схватил его за волосы и больно дернул.
— Когда ты говоришь со мной, — прорычал Порцинон ему в ухо, — ты должен называть меня «хозяин». Если в следующий раз ты не сделаешь этого, я выбью тебе зубы. Понял?
— Да, — ответил Марк, все еще оцепенелый от ударов.
Порцинон зверски крутанул его волосы:
— Повтори!
— Да, хозяин.
— Громче, парень!
— ДА, ХОЗЯИН!
Порцинон отпустил его, и Марк повалился на спину, чувствуя ужасную боль в голове. Порцинон склонился над ним, сжав кулаки:
— Это последний раз, когда я милостив к тебе. Кем бы ты ни был раньше, отныне ты мой раб. Моя собственность, с которой я могу делать все, что захочу. Ты будешь звать меня хозяином и немедленно, без вопросов, выполнять все, что я скажу. Это ясно?
— Да, хозяин.
Порцинон прищурился, потом выпрямился и разжал кулаки:
— С меня хватит твоих глупостей. Если я или Пизон еще раз услышим хоть слово о похищении, я так тебя поколочу, что тебя родная мама не узнает.
Он повернулся и пошел к костру. Марк с ужасом смотрел ему вслед. Кто-то потянул его за рукав.
— Вот, — тихо сказал Пелленей, протягивая Марку его еду. — Съешь все. Тебе понадобятся силы. Нам предстоит долгий путь.
Назад: XI
Дальше: XIII