— Рабы?! Люди, живущие на деревьях?! Лодочный лагерь?! — Лис мечется по комнате, потом внезапно опускается на пол возле Мариного кресла. Он весь дрожит. — Я так хотел узнать о внешнем мире, но никогда даже не догадывался о том, что город окружён стеной. И никогда не слышал про беженцев…

— А о чём ты знаешь? — мягко спрашивает Мара.

Лис взволнованно вздыхает.

— Я знаю кое-что о том, как на самом деле тонул мир: из всех этих призывов о помощи, разбросанных по Сети, и от сетевых призраков. Вот почему я так удивился, когда повстречал тебя в Пустоте и ты рассказала о своём острове. Я думал, что никаких островов давно не существует. В школе нас учат, что весь мир — это один сплошной океан. Но, благодаря Сети, я понимал, что рассказывают нам далеко не всё, и… искал правду о прошлом.

Он горько смеётся.

— Никого не интересуют прошлое и внешний мир. Никто об этом не думает и не говорит. Старики, наверное, ещё помнят, как всё было, но большинство из них уже умерли, а те, кто остался, живут в Секторе ухода за престарелыми. Официально считается, что во время Меты все земляне успели переселиться в Новый Мир…

— Что такое Мета? — прерывает его Мара.

— Метаморфоза, климатическое изменение. Но этот лодочный лагерь… и рабы. Дети-рабы?! — Дэвид умоляюще смотрит на Мару. — Я не могу поверить, что мой дедушка допустил такое. Он совсем не плохой человек. — В его глазах появляется жёсткий блеск. — Может быть, у этого есть какое-то объяснение? Я не верю, что он позволил использовать беженцев и детей в качестве рабов. Я не верю, что он знает об этом… если это, конечно, правда.

— А зачем тогда построили стену? — восклицает Мара — Чтобы не пускать беженцев! А где он берёт рабочую силу, чтобы проводить в жизнь все свои проекты по расширению Нового Мира? Это рабы! Может быть, он хотел как лучше; может быть, для тебя он добрый дедушка, но где-то его планы дали сбой, и всё пошло не так, как он задумывал. Всё получилось очень плохо, и он в ответе за это! Моя лучшая подруга умерла в лодочном лагере, и её брат, возможно, тоже уже умер. Моя семья утонула, даже не добравшись до этого мерзкого лагеря. И мой шестилетний брат вместе с ними!

 Мара с трудом сдерживает слёзы. Лис подавленно молчит.

— А что он мог поделать?! — срывающимся голосом наконец спрашивает он. — Как он мог спасти весь мир? Может быть, люди Нового Мира сделали всё, что было в их силах?!

 Мара вытирает слёзы, пытаясь успокоиться, и рассказывает Лису про Кэндлриггс и её бунт против правил, согласно которым в Новый Мир допускались лишь те, кто проходил тест на определённый уровень умственного развития. Рассказывает, как все остальные были брошены на милость океана, и о том, как дедушка Лиса, тот самый Каледон, не желая разрушить свою мечту, выкинул из Нового Мира девушку, которую любил, вместе с остальными бунтовщиками.

— Кэндлриггс уверена, что в городе были люди, которые сочувствовали восставшим, — вспоминает Мара. —   Но они слишком боялись за собственную жизнь, чтобы примкнуть к ним. Она жалеет, что слишком горячилась и не желала понять их страх. Поведи она себя спокойнее, у восставших могли бы появиться союзники, общественное мнение склонилось бы в их пользу, и Каледону пришлось бы прислушаться к остальным горожанам: не мог же он выкинуть из Нового Мира всех. Но большинство промолчало, и от бунтовщиков быстро избавились. Лис, наверняка и сейчас здесь живёт множество хороших людей, которые возмутятся, когда узнают правду о внешнем мире, и захотят помочь.

 Мара думает про Дол и её друзей, о которых так жестко судила поначалу. Наверное, если бы они узнали о рабах и беженцах, то пришли бы в ужас. Но решились ли бы они на открытый протест?

Лис весь дрожит, до глубины души потрясённый услышанным. Неожиданно Мара пугается. А вдруг он не выдержит и побежит к деду требовать объяснений? Или просто предпочтёт не поверить ей? И как он тогда себя поведет?

Его надо немедленно успокоить.

— Посмотри, — мягко говорит Мара, сползая с кресла на ковёр рядом с Лисом и снимая со спины рюкзачок, с которым никогда не расстаётся.

Она вынимает все свои сокровища и аккуратно раскладывает их на полу, чёрный осколок древнего метеорита, каменный кинжал Винга, книжку стихов Горбалса, «Историю двух городов» Диккенса, сухие травы, свой старенький кибервиз. И книгу про Гренландию.

— Этому кинжалу, — объясняет Мара, — тысячи лет. Он из музея, который находится в старинном месте обучения на холме, — внизу, в погибшем мире. Оно называлось университет. Твой дедушка там учился; и там он начал мечтать о своих небесных городах. Этот кинжал нашёл мальчик, который рисковал свей жизнью, чтобы помочь мне выбраться из лодочного лагеря и попасть внутрь стены. У него нет никого и ничего — ни родителей, ни имени. И поэтому я назвала его Вингом в честь своего острова. Сейчас его забрали в рабы.

Лис молча слушает.

— А этот метеорит ещё старше, чем кинжал, — продолжает она, взвешивая камень на ладони. — Он старше всего земного; он ровесник Вселенной. — Потом Мара берёт в руки шар, серебряную палочку и очки. — Это мой кибервиз, через который я выходила в Сеть, когда жила на острове, и благодаря которому ты меня выследил. Он сделан по очень древним технологиям — если сравнивать с видеофоном… — Она кладет руку на переплетенные в кожу книги. — Это книги из книжных комнат университета. Вот это — замечательная история из времён погибшего мира, а это… об этой я расскажу тебе попозже. Зато вот это… — Мара перелистывает сборник Горбалса, — стихи, которые сочинил один древогнёзд. Мой друг. Он вылавливал из воды размокшие книги, заново лепил и формовал страницы и писал на них свои стихи. Писал угольками, которые вынимал из потухшего закатного костра. Но, так же как и Винга, Горбалса выкрали из его мира, чтобы сделать рабом в вашем.

Мара раскрывает книгу на том месте, где она заложена переплетёнными сухими веточками розмарина и дикого чабреца.

— Это сухие травы, — поясняет она. — Эта веточка с моего острова, а эта трава растёт в Нижнем Мире. Всё это — вещи из прошлого или из погибшего мира.

Мара открывает неровную страницу, вручную вылепленную Горбалсом, и читает неуклюжие строки:

Лис не отрываясь смотрит на Марины сокровища. Потом робко берёт веточки розмарина и чабреца. Нюхает и удивленно вздрагивает — их острый свежий аромат совсем не похож на искусственные запахи ноо-пищи. Он поочередно берёт все предметы и внимательно разглядывает их. Последним он поднимает с пола кинжал и долго вертит его в руках, пробуя лезвие. Лис задумчиво смотрит куда-то вдаль, и Мара силится понять, о чём он думает. По крайней мере, сейчас он спокоен.

— Я пришла сюда не только для того, чтобы найти тебя, — тихо говорит Мара. — Мне нужно найти моих друзей, Горбалса и Винга. Один из них поэт, древогнёзд, а другой — тот самый маленький мальчик. Их забрали в рабство, и я пришла их спасти. Древогнёзды живут на крошечном островке среди развалин погибшего мира, но если океан поднимется ещё немного — а он обязательно поднимется, — то у них не останется даже этого островка, и тогда они погибнут. А ещё есть люди в лодочном лагере… — Мара безнадёжно вздыхает. — Лис, мне нужна твоя помощь. Может быть, я не смогу спасти всех, но надо попытаться помочь хотя бы тем, кому помочь ещё можно. Их надо посадить на корабли и…

Мара умолкает.

— И что потом? — требовательно спрашивает Лис. — Что ты собираешься делать потом? Пустишь их в плавание по океану, пока не утонут?

— Нет, — отвечает Мара, поднимая с пола книгу о Гренландии и прижимая её к груди. — На самом севере планеты есть суша. Я точно знаю. О ней говорится в этой книге. Суша, которая называется Страна людей. И я хочу добраться до неё. Взять всех рабов, древогнёздов, беженцев… — всех, сколько поместится на корабли. Но, Лис, на самом деле это должна сделать не я, а люди Нового Мира! Если они не желают принять беженцев к себе, то могли бы, по крайней мере, отыскать возвышенные участки суши, которые ещё сохранились на Земле, дать нам корабли и помочь найти безопасное место для жизни. Почему вы не сделаете этого?! Ведь вам эти земли всё равно не нужны. Вам и тут неплохо — удобно и безопасно, и поэтому наплевать на всех остальных!

Наступает неловкое молчание. Лис глядит в сторону, в пол; упавшая рыжая чёлка почти полностью закрывает его лицо.

— А почему тебя это так волнует? — спрашивает он наконец.

— Посмотри на меня, — требует Мара.

Он морщится, но всё же поднимает голову. И снова морщится под её горящим взглядом. Но она, не отрываясь, смотрит ему прямо в глаза.

— Меня это волнует потому, — её голос дрожит от гнева, — что я одна из них. Я сама беженка.

Он вздрагивает и краснеет.

— А ещё потому, что я потеряла свою семью и друзей, — горько добавляет она.

— Да, конечно, бормочет он, смущённо моргая.

Мара чувствует, как он одним быстрым взглядом охватывает её тощую фигуру, бледную кожу, скуластое лицо и шрам на щеке. Она вспыхивает от обиды и унижения: сейчас он смотрит на неё совсем по-другому, по-новому, словно оценивает. Встретившись с её негодующим взглядом, Лис поспешно отводит глаза.

— Наверное, я представлял себе беженцев несколько иначе… Ты тоже другая. Ты не похожа ни на кого из моих знакомых, но всё-таки у нас с тобой много общего… То есть, ты не… не… — он сбивается, ему неловко произнести вслух то, что вертится у него на языке.

— Не что? Не глупая? Не грязная? Не выродок? Просто бездомная девчонка? — Мара кипит от гнева.

Но тут она вдруг вспоминает, как добрая и умная Бруми-ло презирала водяную шпану, и гнев её как рукой снимает. А ещё ей становится ужасно страшно, что теперь Лис не захочет иметь с ней дела. Теперь он знает, что она, Мара, — одна из тех, кого его мир даже не считает полноценными людьми, заслуживающими сострадания, заботы или права на собственную жизнь.

— Извини, — густо краснея, говорит Лис. — Ты совсем не такая. Я думаю, что ты… удивительная.

— Правда? — Мара облегчённо вздыхает, потом усмехается. — В лодочном лагере, да, впрочем, и в Нижнем Мире тоже, я была довольно-таки грязной. И глупой, — добавляет она дрогнувшим голосом.

Лис нерешительно дотрагивается до её руки. Мара вздрагивает от его прикосновения как от электрического заряда.

— Слушай дальше, — говорит она. Его рука волнует и одновременно придаёт ей сил.

Мара рассказывает ему окончание своей истории: легенду про Лицо на Камне и статую Тэнью, которая так похожа на Мару, что у них даже шрамы совпадают; про трещину на зеркальце в бабушкиной шкатулке. В заключение она перечисляет ему символы, встречающиеся повсюду в старом городе, которые древогнёзды считают частью Предсказания.

— Они говорят, что когда все символы сойдутся воедино, Предсказание сбудется, и они обретут свободу. Лицо на Камне поведёт их за собой к землям, которые станут их новой родиной. И они в это верят. Они верят, что их поведу я, — тихо заканчивает Мара, морща лоб. — Сама я в это не верю, но почему-то стараюсь не обмануть их ожидания, потому что… потому что… — Она ненадолго задумывается. — Потому что мне больше не для чего жить.

Лис смотрит на неё как зачарованный.

— Ты поможешь мне? — жалобно спрашивает она.

Лис обхватывает голову руками. Чёлка снова падает на лицо, но на этот раз Мара по-прежнему видит его глаза. Он, не отрываясь, смотрит на неё, и Мара снова ощущает то же знакомое чувство, то же притяжение, что уже испытала когда-то в далёком электронном мире. Робко, взволнованно, она проводит ладонью по его волосам.

— Помоги мне, — просит она. — И тогда, может быть, я смогу помочь тебе.

Его лицо становится жёстким.

— Я помогу тебе, Мара. Но чем ты можешь помочь мне? И зачем тебе это нужно?

Мара не знает ответа на этот вопрос. Но она твёрдо уверена что может и хочет помочь Лису.