22

Я вошел в гостиную флигеля, стараясь удерживать на лице маску холодного безразличия, а ноги переставлять так, чтобы не было заметно, будто я хватил лишку.

Сидят, красавцы. Все семеро – за приземистым столом, с оружием под руками. Эльфы – живое воплощение укора. Мол, мы вас ждали, Фатик, спаситель наш, проводник, а вы… хм, в это время где-то по известному месту вола пинали. И, главное – крыть нечем: пинал, да. Так пинал, что ноги до сих пор заплетаются.

Стол, что характерно, накрыт скатертью праздничной расцветки и уставлен бутылками, бокалами, вазочками с вареньем, какой-то, мать ее, выпечкой и серебряными приборами. Мельник в лепешку расшибся, стараясь угодить моим эльфам. Первые денежные клиенты за год.

Ярко светили лампы.

Пятеро – четыре человека и глыба… тьфу ты, гномша – истыкали меня взглядами, как подушечку для булавок. В этих взглядах был какой-то невысказанный вопрос, словно им запретили спрашивать нечто важное и не вполне приличное. Например, не обалдуй ли я, часом, и не хочу ли в скором времени ограбить Первый Гномий Вселенский Банк Харашты, в котором днюют и ночуют десять троллей-охранников. Раньше они так таращились на меня исподтишка, ну а теперь – здрасьте, приехали, смотрят в упор. Интересно, как они отзываются обо мне за моей же спиной?

Место на торце стола у двери пустовало, явно намекая на мою персону. На другом конце стола, опираясь подбородком о сложенные кулачки и опустив взгляд, сидела моя эльфийка. При виде золотых волос, которые обрамляли ее бледное лицо, я облегченно вздохнул. О ранении напоминали только темные круги под глазами.

Как славно, что с тобой все в порядке, добрая фея…

– Вы опоздали, Фатик Джарси! – хлестнул меня знакомый голос. Фигурально выражаясь, я получил по роже мокрой тряпкой. Ох, ушастая… А голос такой, будто и не она три дня назад схлопотала стрелу и была при смерти. Его брюзгливое высочество Квакни-как-там-его, сидящий по правую руку эльфийки (по левую устроилась, вы не поверите, Крессинда), кивнул с таким видом, будто и не ожидал от меня иного.

– Моя шляпа! – воскликнул почти одновременно с Виджи сэр Джонас Скареди.

Я не сразу сообразил, что он имеет в виду. Затем стянул шляпу и бросил ее в руки рыцаря.

– Брал, чтобы голову не напекло, – я указал на прикрытое ставнями окно. – Больно жаркое солнце.

Сэр Скареди нахмурился, озадаченно запустил тяжелую пятерню в песочные, стриженные под горшок волосы. Пожилой усач испытывал определенные трудности со словарным запасом (или старательно его экономил), и, большей частью, предпочитал молчать, как и подобает суровому паладину.

– Так это… Оно конечно, да.

– Спасибо за одолженный предмет!

Он с натугой пошевелил складками на лбу, не зная, что ответить; на помощь ему пришла эльфийка:

– Вы – опоздали! – Она привстала, и… Боги, как преображает девушку платье! Оно было из тонкого, мерцающего зеленого шелка, закрывало плечи, но оставляло достаточный вырез для… Мой взгляд на миг сместился вниз, клянусь, абсолютно против моей воли! Кажется, никто не заметил этого, хотя Имоен легонько кашлянула.

В вырез на невесомой цепочке свисал кулон, крохотная капля розовой жемчужины…

Гритт, взять такое платье в дальний путь могла только эльфийка. Интересно, она, натурально, надеялась, что в пути будут замки, балы, дворяне и хруст свежей булки? Или она из тех, кто повсюду таскает за собой три гардеробных ящика? Были у меня и такие дамочки… Да нет, она достаточно рассудительна и умна.

– Вы – опоздали!

К списку моих грехов прибавилась еще и безответственность.

Ладно.

– Опоздал, фея, зато приготовил вам сюрприз.

Я с грохотом сгрузил в угол свое барахло и вышел из флигеля. Не думаю, что они ожидали от меня такой эскапады. Вернулся я быстро, ибо заранее подволок тварь к порогу (мерзкая плоть холодила руки). Пинком отодвинув стул, я взгромоздил химеру на столешницу. Тело показалось легким, будто за несколько минут успело высохнуть изнутри. Звякнули бокалы и бутылки. На пригожей скатерти абрикосового цвета пепельная тварь смотрелась особенно мерзко; отвисшая челюсть приоткрывала синевато-белые клыки, меж которыми запутался острый, похожий на змеиный хвост красный язык. При нормальном освещении стала заметна паутина частых тонких трещин, рассекших тело твари и ее морду, и даже выпученные гляделки. Стрела, которую побрезговала вырезать Имоен, пропиталась черной кровяной жижей на треть древка, но кровь из раны больше не сочилась, темнея сухой кляксой на груди и боку.

Монго ахнул, Крессинда звучным басом помянула ядрену вошь, а Имоен воскликнула:

– Ваш подарок!

Я бросил на нее взгляд и качнул головой:

– Это не подарок. Я пошутил, Имоен.

Она откинулась на спинку стула и надула губы. Лишнее движение, ибо губы ее и так напоминали спелые вишни. Девица на выданье, вот что я скажу! Монго склонился к ее уху и что-то прошептал. Неприятный тип – аристократ с тонкой шейкой и рыжими бровями.

Перворожденные быстро обменялись репликами на своем языке: "тьюи-тью, трень-брень, чирик-чирик". Жаль, что на эльфийском я знал всего два слова – "выпить" и "закусить".

Ну да, знает кот… Тьфу, я про эльфов!

– Рассказывайте сходу, что это за птица! – потребовал я, скрестив на груди руки.

– Это не птица, клянусь полушкой – се адов птах! – вскричал Скареди, делая знак отвращения зла. Альбо поступил аналогично. Я довольно отметил, что вместо рясы на нем синий, шитый серебром кафтан с отворотами. Нет, в пути с Альбо не возникнет проблем.

– Угу, – кивнул я. – Адский козлодой. Сдается мне, вы знаете, с чем его едят, господа эльфы!

Тварь пахла, я только сейчас учуял, пахла так, будто сто лет пролежала в склепе.

Господа эльфы переглянулись. Светлый костюм принца забавно контрастировал с платьем феи, казалось, это два близнеца женского пола решили поиграть в папу и маму.

– Вынесите ее наружу, будьте добры, – сказала Виджи устало.

– Чуть погодя. Я хочу знать, что это за тварь.

– Гшаан… – Она прошипела это явно неэльфийское слово с отвращением. – Один из призванных.

– А точнее?

– Существо из мира Агон, куда нам нет доступа. Из иного мира.

– Демон, спаси нас Атрей! – привстал Альбо. – Истинно, се козни Вортигена!

– Это шпион, так? Призван следить, верно?

Виджи кивнула.

– Вортиген заключил договор с могущественным союзником… из другого мира. – Она запнулась, и я понял, что этот "другой мир" прекрасно известен эльфам. – Теперь ему дано больше, чем самому сильному из нас. Он способен призывать тварей из Агона. Он… или его слуги.

Ага.

– Сколдинг Фрей?

Взгляд Виджи стал пристальным:

– Пожалуйста, вынесите это наружу.

– Тварь, что, может стукануть хозяину на расстоянии? Или Фрей умудряется смотреть через ее гляделки?

Она покачала головой:

– Нет. Гшаан следит, затем возвращается к хозяину. Вынесите ее, Фатик.

Дело понемногу прояснялось. Мне было не по душе играть в сурового инквизитора, но эльфы, как и подобает вечноживущим, настроились на тягучий и долгий разговор, расставив бокалы и бутылки, чайный сервиз и вазы с пирожками, и разложив на скатерти подробные купеческие карты Харашты и смежных с ней стран. Они даже циркуль прихватили с мерной линейкой, затейники. Может, они даже… заготовили речь? Не-ет, родные, сегодня вы будете плясать под мою дудку!

– Еще вопрос.

Запах усилился. Теперь тварь воняла, как мумия, на которую двести лет лил дождь. Мне почудилось, или трещины на ее теле расширились?

Имоен сморщила нос. Монго, сидящий по левую руку от меня, поднес платок к худому породистому лицу.

– Вынесите ее, Фатик! – вновь потребовала эльфийка.

– Я на счет этого белобрысого урода…

Из трещин на теле крылана вырвался желтый дым с запахом серы. Повалил, густея на глазах. Боги, тварь что, горит изнутри?

– Минтрилл ди крентенел друо! – вскочив, проорал Квинтариминиэль (внезапно я сразу вспомнил его полное имя).

Мне не понадобился переводчик. Принц, наверняка, выразился на нецензурном эльфийском.

Парой салфеток я обернул дымящуюся тварь и приподнял. Она обожгла холодом, будто в моих руках оказался кусок льда. И, кажется, она стала еще легче. Яханный фонарь, да что же это?

Я метнулся к выходу, стараясь дышать краем рта. От дыма слезились глаза и щипало в носу. В прихожей у демона отвалилась черепушка, и я не слишком точными пинками погнал ее к двери.

Удар, удар, еще удар, и вот… Я вышиб голову демона в дверной проем, потом выбросил туда же тело. Оно упало недалеко от порога и тут же окуталось едким облаком.

Дела…

Альбо выскочил на крыльцо и начал что-то бормотать, поводя руками. Я не вмешивался, хуже все равно не будет. Хуже – это когда чудище оживет от экзорцизмов святого отца, что вряд ли возможно.

Я отошел сполоснуться у рукомойника. Вернувшись, обнаружил, что от твари не осталось даже пепла, она испарилась, ушла в дым. Вокруг места ее, гм, испарения, сгрудились Имоен, Скареди и Монго. Альбо убрел к месту падения головы и продолжал там бубнить, упорный.

Пустые разговоры на крыльце я опущу. Когда мы оказались в гостиной, там пахло какими-то благовониями, а Виджи и Крессинда разглаживали ладонями свежую – малиновую – скатерть.

Я замер. О, эти женские платья! Они преображают, вгоняют в краску, извлекают чувственность, при условии, конечно, что платье наденет женщина, а не кто-нибудь вроде генерала Бренка (волосатая грудь прилагается). Узкое, в пол, платье Виджи облегало ее в нужных местах, подчеркивая соблазнительные изгибы тела. Раньше, в мужском наряде, она казалась мне нескладной, высокой худышкой. Теперь передо мной была женщина с изящной, совершенной фигурой, от которой ни убавить, ни прибавить. Удлиненная талия, точеная шея. Все выпуклости нужного размера, в нужных местах и, э-э… Проклятье! Я бы не назвал ее маленькие груди вульгарно аппетитными, скорее… они вызывали приступ нежности и желания долго баюкать их в руках.

Гритт, забудьте все, что я тут наплел! Иногда я думаю и веду себя как олух царя небесного, но это не всегда моя вина!

Виджи словно невзначай скользнула по мне взглядом. Ее лицо, я уже упоминал когда-то, отражало эмоции с необыкновенной четкостью, так вот сейчас на нем были замешательство, и, кажется, легкая досада. Последнее, надо полагать, от моей проделки с демоном.

Она качнула головой, и кончик острого уха… О-о, он заалел на глазах!

Виджи быстро спрятала ушко под прическу.

Я сделал вид, что ничего не случилось, и деятельно помог эльфийскому принцу возвращать на свои места бутылки, карты и прочее. Но вот вся компания расселась по местам, один я остался стоять, водрузив на бархатную скатерть кулаки. Привилегия моего положения, так сказать. На самом деле, я не люблю сидеть спиной к двери. Лучше уж стоять.

– Давайте продолжим там, где закончили. Я задаю вопрос, вы отвечаете. Лады?

Никто не проронил ни слова. Принц кольнул меня мрачным взглядом и слегка оттопырил нижнюю губу. Тоже мне, мизантроп.

– Перед тем, как я впрягусь в вашу телегу, я хочу уточнить кое-какие детали. Красноглазый хлыщ по имени Сколдинг Фрей – человек Вортигена, так?

Квакни-как-там-его соизволил кивнуть.

– Он уже не человек, – вдруг произнес Альбо, тряхнув подбородками. – Равно, как не человек Вортиген. Чтобы вызывать демонов, нужно самому стать демоном. Слить свою плоть с чужой плотью.

– С этого места подробней, – сказал я, хотя, в общем, как и все в Хараште, слыхал эти рассказы. Но сведения из первых рук – это не хараштийские байки, верно?

Он рассказал подробней. В рассказ вмешивался принц ("Бог-ужасный, все это за пределами пыток. Полированные легенды, ешьте кекс!"), так что получилось немного сумбурно, но, в конце концов, задавая вопросы, мне все удалось разложить по полочкам. С точки зрения церкви Атрея, Вортиген заключил контракт с силами Тьмы и погубил свою душу. С точки зрения эльфов – он снесся с некими Полуночниками, не слишком приятными типами, у которых на эльфов был зуб (большой, драконий). Подробности я пока опущу, а в сухом остатке вышло следующее. Век человеческий недолог, и самый искусный маг живет не более полутора сотен лет. Но есть способ продлить жизнь, смешав свою плоть с плотью демонов из Агона, живущих неопределенно долго (предварительно частично сепарировав демонскую душу, как заумно выразился принц). Пропорции согласно рецепту, но если не перебарщивать, тело остается человеческим, по крайней мере, снаружи. Сам рецепт считался утраченным, пока Вортиген не связался с Полуночниками. Что они собой представляют, эльфы не сказали, а Альбо по старой церковной привычке записал их в разряд чертяк и бесов.

– Сквернавцы! Растленники! Нечестивцы! – добавил Скареди, будто не один год прожил с ними бок о бок.

Короче говоря, плюс такой трансформации – продление жизни на неведомый срок, и многократно возросшие магические способности, которые и помогли Вортигену взять власть и вырезать всю императорскую династию Фаленора. Минусы – после смерти (вероятно, насильственной) растленная душа как намыленная выскальзывала в ад на вечное поселение или развоплощалась вовсе. (Я вздрогнул, вспомнив, что случилось со смертоносцем, которого я в свое время убил). Впрочем, кого волнует эта эфемерная субстанция, когда вот тут, перед тобой, власть, девочки и богатство? Да, и еще минус – человек преображался в, э-э, духовном плане. Душа ожесточалась, завязывая в узелок совесть и показывая огромную фигу разным общечеловеческим ценностям из тех, что еще плескались на задворках сознания. Оно и ясно – у демонов несколько иные ориентиры, они не клянутся в вечной любви и не млеют при виде ромашек, а вспороть живот ближнему для них проще, чем высморкаться с помощью пальца. Сама же плоть менялась в точном соответствии с количеством демонского в человеке. Отнять демонское было невозможно, но разрешалось добавить. Говорят, новый император Фаленора переборщил, и с недавних пор появлялся на людях в серебряной маске. Клевреты получали от него трансформацию как дар, как великое благоволение. Вдобавок, он вкладывал в них послушание к своей особе. Послушание и преданность. Выходило, что Сколдинг Фрей…

– Он – гончий пес! – подвел итоги Альбо, сказав примерно то же, что я талдычил эльфам еще в конторе. Ути-пути песик с клыками шире моей ладони. – Он не остановится, пока нас не настигнет. Да поразит небесная кара того, кто предал наш Альянс!

– В самую точку смысла! – вскричал Скареди. Вот же интеллектуал.

Альянс. Вот оно что! Я предполагал нечто подобное. Ненавижу дела, от которых пахнет политикой, но на сей раз мне, по всему, не отмазаться.

Значит, все они – представители Альянса. М-да…

– Ясно. За вами увязался всего один смертоносец?

Виджи вздрогнула.

– Другие… ушли по ложным следам. Нам удалось… обмануть.

Вот как? Почему мне слышится в твоем тоне неуверенность, добрая фея? Где ты недоговариваешь, где – темнишь, где – говоришь неправду?

– Мы нанесли им сладкого! – заявил принц с неожиданным пафосом. – О да! Нанесли сладкого, и они поехали на! А мы поехали в! Но тут тоже намазано! Гадость, к чему ни прикоснешься! Висцеральное насилие!

– Сбавь тон, или я нанесу тебе горького, – процедил я. Достал, честное слово. Если он будет продолжать в таком духе весь поход, я не выдержу – свяжу петельку, и подвешу принца на веточке.

– Бог-ужасный, я просто…

Я поднял палец: заткнись, мол, горе. Он внял и заткнулся.

– Основная часть погони пущена по ложному следу, верно, добрая фея?

Она опустила глаза.

– Верно, Фатик…

Я окинул быстрым взглядом всю гоп-компанию. Молчат. Смотрят. Четыре человека и гномша – смотрят в упор, спокойно, с легким изумлением: варвар показал коготки, ага. Принц глядит букой – играет в оскорбленную невинность. А Виджи… Острый кончик уха предательски алеет сквозь локоны. Гритт!

– Виджи! Добрая фея! Взгляните на меня!

Она подняла голову. Огромные глазища. Серые. Податливый взгляд…

– Вы говорите мне правду, добрая фея?

– Бог-ужасный! – вякнул принц голосом, похожим на визг пилы, застрявшей в дереве. – Минтрилл ди крентенел…

Я перегнулся через стол и легко пихнул его в грудь кулаком, готовясь приложить другой рукой, если он вздумает буйствовать.

– Тебя – не спрашивают! Рот – на замок! Виджи! Вы – лжете?

Яханный фонарь, надо было видеть, как мгновенно затвердел ее взгляд! До реплики принца и моих глупых слов о лжи у меня был шанс ее расколоть, но теперь… Острое ухо пробилось сквозь локоны: кончик был бледным, настроенным на серьезный разговор… несгибаемым.

– Эльфы никогда не лгут, Фатик Джарси. Запомните это раз и навсегда.

Небеса!

Я опустил кулаки на стол. Скрипнула столешница.

Виджи смотрела прямо мне в глаза – с вызовом.

Все, закрылась, я ничего не смогу больше сделать.

Проиграл.

Я сделал медленный вдох.

– Хорошо. Другие смертоносцы… помимо Сколдинга Фрея, могут напасть на наш след?

– Не исключено. Но Фрей опередил их… намного. Он не станет делиться добычей.

– Великая Торба, что, ставки так высоки?

– Да.

Я снова вздохнул.

– И я вам нужен.

– Да.

– Я очень вам нужен?

– Да. Вы очень нужны нам, Фатик Джарси.

Тут бы я мог сказать: коли так нужен, так выходи за меня, ушастая, потому что ты нужна мне не меньше.

Но вместо этого я сказал:

– Хорошо. Я нужен вам в качестве проводника, так?

Кивок. Теперь все они смотрели на меня, как на неведому зверушку. Гритт, мне захотелось сплясать голым на столе, лишь бы взгляды поменялись.

"Тебя дурят, Фатик, дурят!" – уже не кричал, орал внутренний голос.

– Куда нужно топать?

– Сначала дайте слово, что обязательно отправитесь с нами, – твердо сказала эльфийка.

Я чуть не взвыл. Опять старая песня! К горлу подкатила ярость. Сейчас я кого-нибудь точно придушу. Потом в взглянул в серые глаза эльфийки (они были бездонные, если вы помните), утонул в них окончательно, вспомнил о том, как она спасла мою жизнь, и, плюнув на благоразумие, произнес:

– Даю слово.

– Это Облачный Храм в Дольмире, – сказала Виджи тихо.

Я присел на стул, поскольку у меня отнялись ноги.