Глава седьмая
Часовой на сторожевой вышке бригады сначала вскинул винтовку, клацнув затвором, затем, лучше разглядев приближающуюся тройку, радостно подбросил треуголку, что никак не предусматривалось Уставом караульной службы. Три тея, снижающихся на плац, несли на себе долгожданные зеленые плащи.
Боевой мощи бригады хватило бы с запасом, чтобы разобрать Кальяс по кирпичам. Но не поступило никаких приказов. Как только власть в городе и окрестностях была захвачена ламбрийцами Сиверсов, а синьоры герцога выдворены в большинстве своем, имперцы ощутили себя в осаде.
Самые рьяные из местных сознательных заговорили об отделении севера Аделфии в суверенное княжество наподобие Иллинии или Барбо, обзывали офицеров бригады «оккупантами», уговаривали отправить гонцов за океан и предложить Ламбрийскому королевству разместить здесь свои войска для обеспечения прав населения, жестоко притесняемого тейским сословием. Теперь бунтарям придется ответить.
Еще через некоторое время показались передовые кавалерийские отряды под зелеными имперскими стягами.
Вопреки прогнозу Мейкдона, Сиверсы не прислали парламентера. Более того, воздушная разведка доложила, что улицы перегорожены баррикадами. Услышав новость, Алекс велел подать ему крыло, Марку и Терону быть готовыми к вылету. За компанию был приглашен тей из ближайшего окружения синего герцога — все же действия проводятся на его земле.
Маркиз Кренон, услышав о замысле князя-регента, спал с лица и категорически отказался лететь.
— При всем уважении, ваше императорское высочество. Договариваться с бунтовщиками на нашей территории — одно. Но самим соваться к ним в пасть… Увольте.
— Увольняю. Унтер! — Алекс повернулся к секретарю. — Пишите распоряжение: за трусость и утерю чести маркиз Кренон лишается статуса представителя герцога Ванджелиса в Совете. Выслать герцогу уведомление с просьбой явиться самому или прислать иного представителя… Записали?
— Вы… Вы не имеете права!
— Обжалуйте мое решение в Совет герцогов. А если что-то неясно в вопросах чести, моя шпага при мне. Разберемся немедленно.
Князь обратил внимание, как расцвел элит-офицер, командир бригады. Долгожданный командующий, резкий в решениях и не откладывающий дела на завтра, пришелся ему по душе.
Увидев смятение на графских лицах, дрожащих над синими плащами, молодой тей решил больше не испытывать храбрость дворян Ванджелиса. Как испытывать то, чего нет? И друзья вылетели втроем.
С тех пор, как прояснилось с Ианой, жизнь для Алекса заиграла свежими красками. Даже магия полета, событие в общем-то привычное, вернула позабытое наслаждение, до времени отнятое непрерывными тоскливыми думами.
Пожар, сжигающий изнутри, распирает до нетерпимости. Крыло выше! Короткий энергичный разбег, ткань обшивки принимает встречный поток, ремни подвеса влекут вверх… Кокон, с трудом сдерживающий клокотание Силы, прорывается сзади. Мощная отдача толкает вперед, подъемная тяга увеличивается, отрывая ноги от земли. Чувствуешь себя лепестком, уносимым горной рекой, пока оперение сапог не поймает воздушные струи. И ты уже не игрушка стихии, поворотами ног и тела регулируя направление полета и замечая, как стремительно уменьшаются люди, кони, деревья, дома, дороги, как реки превращаются в извилистые ленты, ты паришь над миром, хозяин высоты… Хозяин своей судьбы.
Справа и слева друзья, с которыми летишь во вражеское логово. Далеко на юге мудрый Горан охраняет покой любимой девушки, и на него можно положиться.
Редко когда Алекс был так счастлив, как в этот июньский день.
У ратуши он увидел пару теев в черном, вспорхнувших навстречу, но не решившихся напасть или воспрепятствовать посадке у входа. Взмолившись, чтобы все нужные персоны города находились внутри, иначе бравада с рейдом во вражеское логово пропадет впустую, временный правитель империи спружинил на ноги у самой входной колоннады, подпираемой двумя цивильными мужичками с винтовками, попытавшимися скрестить их в решительном жесте: вход запрещен, а то бродят тут всякие.
Марк гаркнул: дорогу князю, Терон подкрепил удар Силой, случайно совпавший с таким же действием Алекса. Получилось неудобно, невежливо. Стражники как были с винтовками и штыками, так и улетели спиной вперед.
Все провинциальные присутственные места устроены одинаково: от холла широкая лестница наверх, где главный зал и конурки поменьше, будто на первом этаже управлять унизительно. Гвардейцы скинули крылья и вручили их толпившимся внизу мужичкам в форме городской стражи словно лакеям. Марк отработанным командным басом оповестил их — отвечаете головой, подлецы. С этим театрально-шумовым оформлением тройка молодцов в зеленых плащах прорвалась в зал заседаний на второй этаж, не встретив далее сколько-нибудь заметного сопротивления, даже не пришлось никого уронить.
Создатель услышал молитву, вознесенную у входа. Повстанческий комитет, или как там себя обозвали бунтующие горожане, присутствовал в количестве не менее тридцати голов.
Выделить ключевые фигуры не составило труда. Элоф Сиверс, чей сломанный нос Алексу хотелось повернуть на другую сторону еще в прошлое посещение Аделфии, почтительно склонился к такому же крепкому мужчине, но заметно старше. Надо полагать, на председательском месте сам Улф Сиверс, местный предводитель. За длинным столом и на креслах вдоль стены расселись люди торгового и чиновного вида, добрая половина которых явно заботилась о том, чтобы выглядеть солидно даже в этом провинциальном городке, «не хуже столичных». До того, как в зал вихрем внеслись трое в зеленых плащах, лица насупились в заботах: одно дело — кричать лозунги о независимости от Леонидии, совсем другое — устроить нормальную жизнь горожан и обитателей окрестных селений, когда восстание нарушает торговлю, а вокруг разворачивается армия зеленых.
Терон взял на себя функцию глашатая, что у него лучше получалось, гораздо торжественнее, чем у Марка, привычного разгонять столичных уголовников.
— Его императорское высочество высокородный князь-регент Икарийской империи тей Алексайон Алайн.
До этого момента друзья титуловали его разве что в шутку. Но у Терона вышло здорово: трепещите, смертные, ангел Всевышнего спустился к вам из горних чертогов.
Алекс внимательно смотрел за реакцией. Не менее трети народа откровенно обрадовалась, пытаясь не выдать надежду, что так или иначе сейчас все разрешится, возможно — бескровно. Около половины замерло в недоумении: что бы это значило? Элоф расхохотался, его показное веселье поддержали горожане помоложе.
— Так-та-ак! Птички сами пожаловали в клетку.
— Захлопни свою клетку, пока туда не нагадили. Я пришел говорить с серьезными людьми.
В зал сунулась голова стражника. Марк грубо выпихнул его и затворил дверь, сам стал чуть сбоку, чтобы не поймать шальную пулю через доски. Непреклонный вид гвардейца красноречиво разъяснил даже самым непонятливым: попытка пройти здесь до окончания переговоров пагубно отразится на здоровье.
Алекс двинулся к Улфу.
— Что вам нужно, тей? — спросил тот без приязни, но и без страха. — Что имперцы забыли в вольной Северной Аделфии?
— Хочу сохранить жизни максимальному числу подданных и налогоплательщиков. Нам хватит четырех часов, чтобы окружить город кольцом, и суток, чтобы артиллерия разобрала его по кирпичам.
— Вы по-прежнему считаете нас подданными. Скажете еще — вассалами герцога Дайорда Ванджелиса?
В зале прошелестело оживление. Похоже, правитель Запада здесь не в фаворе.
— Нет. Вассалами сюзерена могут быть только высокородные теи. При Эдранах ламбрийская знать лишилась этого права.
Алекс сознательно опустил маленькую тонкость — по эту сторону океана ламбрийцы никогда и не были в праве. Упоминанием про смену власти он намекнул на иное развитие событий. Сиверс задумался, паузой воспользовался его сын.
— Не знаю, чего ты добиваешься, имперская выскочка. У меня к тебе счет с прошлого раза, когда вы с дружком убили двух наших.
Зал загудел.
— Когда вы ввосьмером бросились на двух теев и разбежались, как трусливые шлюхи?
А тут зал разделился. Голосов «что он себе позволяет» меньше, чем явно уставших от выходок драчуна.
— Сейчас посмотрим, кто от кого побежит! — рука Элофа легла на рукоять револьвера.
— Вы огорчены, господин Сиверс, что у вас меньше прав, чем у тейского сословия. Могу властью князя-регента тотчас устранить одну несправедливость и позволить дуэль с дворянином. Чтобы не быть голословным, принимаю вызов вашего сына.
— Ударите его Силой и убьете, — скорее утвердительно, нежели вопросительно заявил предводитель восстания.
— Вызвавший тея обязан нести ответственность за свой поступок. Или нянчиться с вами как с детьми малыми?
— Отец! Я его и так прикончу, — пообещал кривоносый.
Улф просверлил взглядом дыру в князе, не зная на что решиться. Алекс пришел к нему на помощь.
— Во-первых, я принимаю на себя обязательство не использовать Силу в этой дуэли. Во-вторых, даже если недоноску повезет, это не снимает главного вопроса: у города экспедиционный корпус и общевойсковая бригада. Жду ответа — вы сложите оружие или снести Кальяс? В назидание свободомыслящим, проживающим в более ценных городах.
— Мне нужно посоветоваться.
— Что же, сегодня я добрый, — Алекс отступил на шаг, вспоминая утреннее легкое настроение. От него не осталось ни следа. — Через два часа жду Элофа у восточного выезда. Через час после дуэли артиллерия откроет огонь по восточным кварталам, а город будет оцеплен.
С порога он добавил:
— Да, женщин и детей выпустим. Если, конечно, успеют добежать до наших позиций.
Внизу они забрали крылья у стражников-лакеев. Не успели стартовать, как к ним приблизился пожилой мужчина в черном летном плаще и оперенных сапогах.
— Помогите мне, теи!
В том и прелесть икарийского общественного устройства. И император, и самый жалкий дворянчик принадлежат к одному сословию. Поэтому каждый вправе обратиться к любому высокородному.
— Говорите.
Определив в Алексе главного, местный скороговоркой рассказал про свою беду.
— У меня в доме постоянно находятся стражники, караулят жену, сына и дочь. Принуждают служить Сиверсу!
— Заложники?
— Так прямо они не говорят… Но по сути — да!
— Крыло здесь? Показывайте дорогу.
— Нам это нужно? — шепнул Терон.
— Дьявол бы его побрал вместе с семьей… Но мы — армия освободителей. Как его? Добра и справедливости. Марк, не отставай.
Стражников Алекс велел не убивать. Их просто разоружили и пинками выгнали на улицу.
— А теперь вспомни, Терон, пытки Горана по переноске раненых в тыл.
Фалько-офицер с сомнением глянул на супругу тея, наверняка давно не поднимавшуюся в воздух на крыле.
— Разве что с помощью ее супруга… Великовата!
— Справишься. Мы с Марком хватаем детей.
Именно таким, с восьмилетней тейской девочкой на руках, собственноручно освобожденной из заложников и принесенной в лагерь зеленых, князь-регент вошел в официальную историю похода на запад. Кто-то из одаренных набросал его портрет, уступающий, конечно, работам Эльзы по выразительности, но впоследствии тиражированный. История должна быть правильной не фактически, а идеологически.
Отец и сын Сиверсы заявились вместе. Старший обратил внимание на орудийные расчеты четырех батарей, развернутых к городу.
Алекс снял камзол и полагающуюся на земле тяжелую парадную шляпу, оставшись в белой сорочке с кружевными манжетами и воротом. Летные перчатки из тонко выделанной кожи заменил на белоснежные. Дуэлянтам рекомендуется драться в черном или темно-коричневом, чтобы выступившая кровь от мелкой раны не выделялась, а ее вид не бодрил противника. В белом — это особый шик, демонстрирующий уверенность поединщика.
Элоф счел браваду неуместной и не стал сбрасывать редингот. Не сговариваясь о выборе оружия, он взял в руку шпагу. В левой очутилась дага жуткой длины — не короче тейской шпаги. Алекс вооружился аналогично, под свой размер — он почти на голову ниже ламбрийца.
….. Запомни эту минуту, здоровяк. Летнее солнце, легкие облака, трава. Ты молод, силен и здоров, не считая свернутого носа. И готов все это потерять ради глупой бравады?
Ламбриец буркнул в ответ что-то неразборчивое. Вроде как — сам запомни. Принял стойку, обернув дагу клинком внутрь и высоко подняв левую руку для удара сверху.
Никаких сюрпризов, обычная тактика крупных мужчин против теев. Яростная атака в расчете на большую длину рук и оружия, принуждающая уйти в оборону от ударов шпагой, укол дагой при первом же удобном случае. Просто, эффективно и очень опасно, если не пользоваться Силой, уравнивающей шансы. Но Алекс дал слово…
И едва не пожалел об этом. Элоф проявил недюжинное искусство. Он не просто давил и наступал — делал это ловко, даже виртуозно. В свалке у таверны «Три карася» сын предводителя не успел показать себя во всей красе. Князь был вынужден отступать, разрывая дистанцию.
— До самой Леонидии побежишь, тей?
В бою нельзя разговаривать, особенно с сильным врагом, которого не смутить дешевыми подначками. Алекс резко ушел влево, под правую руку ламбрийца, на миг выскочив из зоны досягаемости даги. Своим коротким клинком поймал шпагу Элофа и рубанул его по левому бицепсу.
Передняя кромка шпаги заточена на треть длины от острия, эта часть именуется лезвием. В крохотную долю секунды, когда лезвие вонзилось в руку, Алекс резко потянул оружие на себя, отчего удар превратился в рубяще-режущий, потом отскочил назад.
Поднятая в замахе рука упала вниз с перерубленной костью, повиснув на лохмотьях кожи и рукава — отсечь ее начисто не вышло. Попутно острие вспороло редингот и грудину до ребер.
Не выпуская шпаги, Элоф здоровой рукой прижал правую руку к плечу, откуда кровь ударила фонтаном. Из горла донесся сдавленный стон — от боли или от досады. Но пальцы, вцепившиеся в эфес, не разжались, будто сведенные судорогой.
Не выпустил оружия — не вышел из боя. Князь, не преступив правил, нанес второй удар. Левая рука с дагой упала на булыжное покрытие. Элоф повалился на колени.
Страшная экзекуция впечатлила окружающих больше, чем простое привычное убийство. Молодой крупный мужчина в полном расцвете сил за секунду превратился в инвалида с кровавыми культями вместо обеих рук. Не погиб, но имеет ли смысл цепляться за столь постылое существование?
— Наложите жгут — не то околеет от потери крови, — Алекс направился к Сиверсу-старшему, помахивая клинком с красными каплями на кончике. — Продолжим разговор, или мне прекратить попытки сохранения жизни ламбрийцам?
