Глава первая
Шутят, что мужчина считается одетым по моде, если носит оба носка, причем — одного цвета. И это как бы характеризует нас с положительной стороны. Мол, не зациклен на мелочах, устремлен на достижение главной цели, ну и тому подобное. Возможно. Лично я никогда за модой не гонялся, но небрежность и неряшливость терпеть ненавижу. А еще мне кажется, что за демонстративной, показушной брутальностью скорее всего скрывается банальная неуверенность. Защитная мимикрия… Ну как в природе, когда вполне безобидные животные маскируются под ядовитых собратьев, чтоб их не трогали более сильные противники.
Два носка… Смешно.
Ну не знаю, может, в этом действительно есть какая-то сермяжная правда, а может — очередная придумка женщин. Чтобы мы не отвлекались на себя, а все доступное время посвящали любованию их совершенством. А уж они умницы-красавицы постараются, чтобы мужчины не скучали… и в основном за наш счет.
Тем не менее обновка преобразила Синюю Ленту не только внешне. До сих пор не произнесшая подряд и пары слов, девушка буквально ожила. Что значит — щебетала без умолку.
Интуитивно избрав в лице парнишки наиболее подготовленного (я имею в виду совместное проживание с пятью сестрами), но при этом практически безвредного слушателя — перескакивая с одного на другое, отвлекаясь, сбиваясь и снова возвращаясь к повествованию, Синяя Лента слово за словом пересказала Щеку всю свою жизнь. А поскольку у девушки, выросшей в степи, да еще среди орков, явно отсутствовал регулятор громкости голоса, то и всем остальным ее нехитрая история тоже стала доступной.
В общем, мы немного ошиблись. Она не была данницей и не относилась к тем, кто в поисках мужчин уходил к нелюдям. Синяя Лента родилась в стойбище Вартоса Трехпалого, одного из небольших родов, входящих в племя Чернолапых. О своей матери девушка ничего не знала, поскольку была предоставлена себе, как только научилась ходить. Впрочем, так поступали почти все рабыни, и дети невольниц росли одной гурьбой, под минимальным присмотром взрослых.
Детство не радужное, но и не самое жуткое. Щенка или котенка, если тот сам не подвернется под ногу, редко кому взбредет в голову обидеть намеренно. Когда пнут, когда приласкают, а когда и чем-то вкусным угостят, да еще и приглядят, чтобы те, которые постарше, лакомство не отобрали…
И только об одном девушка говорила со злостью. Когда ее мать была на сносях, она обратилась к шаманке с просьбой удалить из плода вторую кровь. Зная, что полукровок не принимают ни люди, ни орки, женщина не хотела, чтобы ребенок родился полуорком.
Шаманка была чем-то обязана рабыне и отказать не смогла. Вот только ее власть не распространялась над человеческой сущностью, поэтому плод был очищен от примеси крови орочьей. И в положенный срок на свет родилась обычная девочка. Вот только расти ей предстояло не среди людей… А в степи даже полуорке выжить легче, чем человеческому ребенку.
Хотя, судя по рассказу, судьба к Синей Ленте оказалась достаточно милосердна. Лет в пять-семь она чем-то приглянулась главной поварихе Бурче Шепелявой, и та с тех пор держала ее при себе. Понятное дело, что обязанности девочки сводились к «подай», «принеси», «вымой», но за этот, не столь уж и непосильный труд Синяя Лента была в тепле, спала не под открытым небом, и ей не приходилось воевать за объедки с остальными детьми и орочьими ездовыми или сторожевыми гиенами.
Кроме того, она понемногу училась куховарить. Ведь посылая девчонку за какой-либо травой или корешками, повариха постепенно, даже сама того не замечая, объясняла прислужнице, зачем та или иная приправа нужна. В каком количестве и для какого блюда. А со временем, заприметив старательность девушки, Бурча начала намеренно объяснять той кое-какие секреты ремесла. При этом разрешая Синей Ленте снимать пробу с котлов. Что немедленно сказалось на упитанности девушки, ранее больше походившей на ходячий скелет.
Но в один кошмарный день, случившийся на позапрошлой неделе, все изменилось самым ужасным образом. Прислуживая за пиршественным столом воинам, Синяя Лента поскользнулась на брошенной под ноги кожуре и свалилась на одного из младших сыновей вождя. Вместе с казаном айрана.
Окажись на месте Кургока сам вождь или кто из воинов постарше, для неуклюжей прислужницы все окончилось бы парой оплеух, максимум — поркой. Но Синей Ленте не повезло. Кургока, в силу юности, и без этого дразнили молокососом, так что купель в перебродившем молоке дала такую пищу для насмешек, что молодой орк буквально озверел…
Обо всех тех наказаниях и унижениях, которым ее подвергли, девушка, естественно, рассказывать не стала. Только побледнела как то самое треклятое молоко, а потом залилась румянцем и умолкла.
Никто ни о чем больше и не спрашивал. Да и о чем? Глядя на девушку, не было нужды объяснять, что предел есть любой покорности и любому терпению… Вот и у нее все это тоже закончилось. А потому, понимая, что в любом случае в стойбище ее замордуют до смерти, Синяя Лента отважилась на самый отчаянный шаг — побег. Если уж ей было суждено умереть, то хоть не от унижений и пыток…
М-да, такая вот история… наверняка случавшаяся сотни тысяч раз и в моем мире. Особенно в те века, когда закон и порядок устанавливали огнем и мечом. Да и теперь найдутся места, где иноверец по-прежнему не человек. Особенно если у тебя в руках нет весомого аргумента системы Калашникова с полным магазином.
Снова Синяя Лента ожила, когда мы добрались до озера. Оказалось, что и Подорожник не ошибся. Впрочем, никто особенно и не сомневался, спорили больше от избытка эмоций. Еще бы маг земли не умел чувствовать.
Тень, то ли помня данное обещание насчет ужина, то ли о босых ногах девушки, умудрился где-то по пути раздобыть сайгу. А когда собрался ее освежевать, Синяя Лента предложила помочь. И поскольку каждый настоящий мужчина всегда и с удовольствием готов переложить свои обязанности на плечи другого и особенно женщины — возражений не последовало.
Девушка споро взялась за работу, наглядно демонстрируя, что ее рассказ, хотя бы в части жизни при кухне, соответствует истине. Шкуру с сайги она сняла быстрее, чем иной разделает кролика. При этом не сделав ни единого лишнего надреза и движения. Все точно и выверено, как при разборке и сборке оружия. Тень еще и сообразить не успел, наверное, чем заняться в неожиданно высвободившееся время, а Синяя Лента уже протягивала ему цельную кожу. Хоть бурдюк для воды мастери…
— Ловко, — похвалил девушку следопыт.
— Огонь нужен… — ответила та, почему-то отводя взгляд. Наверное, ее не так часто хвалили, вот и застеснялась.
— Это к старине Щеку, — усмехнулся Тень. — По кострам он у нас главный. Верно, парень?
Щек, который как раз собирался искупаться, и уже занес ногу, чтобы проверить, не слишком ли холодная вода, сделал вид, что он именно этим и занят. Нагнулся, поднял какую-то корягу и потащил ее в небольшой приямок, лучше всего годящийся для кострища.
— А что, командир? — подмигнул следопыт. — Не последовать ли нам мудрости хлопца и искупаться, пока остальные делом заняты?
— Почему нет? — Перспектива смыть пот и грязь мне нравилась. — Только по очереди.
— Купайтесь оба, — отозвался Подорожник. — Я покараулю.
— Как знаешь. — Я не стал уточнять причину такого равнодушия к купанию. — Может, стеснялся? Может — плавать не умел? А то и еще чего похлеще. Или ему, как магу земли, противопоказан контакт с иными стихиями в больших объемах?
— Казана нет… — то ли спросила, то ли констатировала Синяя Лента. — Шурпу не сделаю.
— Чего нет, красавица — того нет… — развел руками Тень. — С казаном за спиной по степи бегать неудобно. Так что придется согласиться на жаркое.
— Хорошо… — Девушка кивнула и опять вернулась к разделыванию туши.
* * *
Жарка мяса, наверное, самый простой и быстрый способ готовки с того времени, когда человек отказался от употребления сырой пищи. Метод, не требующий ни особых приготовлений, ни специального оборудования, ни навыков. Было бы мясо, возможность развести огонь и терпение.
Запасы воды позволили укорениться на берегах озера небольшому ольховнику, примерно с полтора десятка деревьев, так что с ветками для рогулек и вертела проблем не возникло. Тушку сайги насадили целиком и поставили жариться. Дальнейшая забота Синей Ленты и приданного ей на усиление Щека заключалась в кормлении огня. Чтобы он не затухал и не разгорался чрезмерно. А также — не забывать время от времени поворачивать вертел, чтобы мясо прожаривалось равномерно со всех сторон.
Обязанности несложные, но, как оказалось, ученица Бурче Шепелявой процесс приготовления дичи понимала иначе. И приступила к этому со всей простотой и бесцеремонностью.
Первым делом она чуток пометалась берегами озера и неподалеку, притащив к костру целую охапку каких-то трав и корешков. Тим Подорожник подозрительно переворошил весь сбор, но ничего предосудительного или опасного не обнаружил. Получив от целителя добро, Синяя Лента приступила к готовке. Первым делом она побросала на угли часть трав, отчего в воздухе поплыл дым с изумительным запахом и чуть горьковатым привкусом, но вызывающий одобрительный отклик в самых глубинах желудка.
А потом традиции орочьей кухни стремительно шагнули за рамки моего восприятия. Видимо, отозвались пережитки цивилизованного воспитания. Потому как моих спутников дальнейшие манипуляции Синей Ленты совершенно не смутили.
В общем, девушка набивала кореньям и травами рот. Старательно их пережевывала, а когда считала, что специи достаточно измельчены и перемешаны, делала на тушке глубокий надрез и попросту выплевывала туда получившуюся кашицу. Потом снова набивала рот, поворачивала вертел, и все начиналось сначала.
От вида этих процедур меня не вытошнило только потому, что повариха была молодая и достаточно симпатичная. Но представив себе всего лишь на мгновение, что вполне могу оказаться на званом застолье, кушанья к которому будет готовить уродливая старуха, я ощутил такой рвотный позыв, что бросился в воду с головой…
Красота! Что может быть лучше освежающей купели после утомительного марш-броска? Сразу все дурные мысли улетучились, словно их смыло вместе с потом и грязью. И даже современная технология приготовления жаркого уже не казалась такой неприятной, как на первый взгляд… Но это только пока не вылез.
Целитель Тим сунул мне свой травяной сбор, заменяющий сразу полотенце, дезодорант и репеллент. И я, естественно, тут же покосился на костер. Дымок, надо отметить, приобрел еще большую аппетитность, поскольку к сгораемым травам прибавился и запах капающего на угли мясного сока. Но от вида как ни в чем не бывало поплевывающей на мясо Синей Леты меня опять покоробило. Правда, уже не чересчур сильно. Выражение «Голод не тетка» не мною придумано, зато проверено неоднократно. Еще с полчасика — и буду уплетать жаркое за обе щеки, позабыв обо всем на свете. В конце концов, а если б я с ней целовался?..
Тонкое полотно рубахи очень выгодно подчеркивало все изгибы юной поварихи, и я понял, что лучше пойти прогуляться, чем пялиться на девчонку и думать о всяких излишествах. Трудно держать себя в руках, когда знаешь, что отказа не получишь. Более того, Синяя Лента наверняка недоумевает и даже волнуется: почему новых хозяев совершенно не интересует ее тело? Ведь для нее это единственный способ изъявить своим спасителям признательность и преданность.
— Пройдусь… — Я сделал круговой жест, долженствующий объяснить в общих чертах мои намерения. — Тень, ты остаешься за старшего.
— Надолго?
— Нет… — Я подумал и прибавил: — Ну если все-таки задержусь, ужинайте без меня, не ждите. Но если до темноты не вернусь…
— Я понял.
— Вот и славно.
Я развернулся спиной к костру и побрел прямо перед собой. Никаких конкретных мыслей в голове не вертелось, просто по совокупности причин захотелось побыть наедине с собой. А поскольку степь не лес, тут для этого надо пройти расстояние примерно равное прямой видимости. Потом упасть в травы… Можно ничком, но лучше навзничь. Так, чтобы ничего вокруг и только блекло-лазурный шатер неба над головой.
Звуки за спиной становились все тише, запах развеялся и того раньше, в общем — можно было начинать присматривать место для привала. Процедура, надо заметить, важная и наплевательского отношения не терпящая. Недоглядишь чуток — и можешь растянуться на прошлогоднем кусте чертополоха, щедро раскидавшего сухие колючки, только чуть прикрытые новой травой. Или, что не так чувствительно сразу, но очень неприятно потом, прилечь рядом с муравейником. Вытряхивать кусачих насекомых из каждой складки одежды — то еще удовольствие. Я уж не говорю о гадах размерами побольше.
Все знают, что змеи предпочитают уползти, нежели атаковать. Но — это если дать им время. А что произойдет, когда какое-то «тело» свалится всем весом на зазевавшееся бедное пресмыкающееся? То-то и оно!..
Так что, приняв решение прилечь, я стал повнимательнее глядеть под ноги, выбирая местечко, которое отвечало бы если не всем, то хотя бы большинству требований безопасности и удобства. Вот только принцип: «Знал бы, где упадешь — заранее соломку подстелил бы» и на этот раз не сработал. Причем в самом буквальном смысле.
На очередном шаге земля под ногами расступилась, осыпаясь вниз. Ну а я, нелепо взмахнув руками, рухнул в какую-то яму, хорошенько приложился затылком к чему-то твердому и, поскольку на голове не то что шлема, а даже банданы не имелось, потерял сознание…
Ненадолго. По субъективным ощущениям, всего на пару-тройку минут. Но и их хватило, чтобы очнувшись, я почувствовал на своем лице чье-то горячее и смрадное дыхание.
«Не шевелись! — Голос в голове не советовал, а приказывал. — И глаза не открывай! Запах от тебя травяной, не тронет…»
«Где я?..»
«В берлогу провалился…»
«Чего? — От удивления я даже не испугался. — Медведь же не суслик, чтобы в норе жить. Да и вообще, лето. Нафига ему берлога?»
«Долго объяснять, потом сам увидишь… Все, лежи спокойно и не мешай мне».
Сопение зверя все время перемещалось. То приближалось к лицу — тогда я задерживал дыхание, то смещалось вниз — и я делал все, чтобы не выдать себя предательским урчанием. Потом процедура повторялась. Похоже, медведь никак не мог понять, что к нему свалилось. С виду одно, а пахнет — как невкусная трава. Но поскольку, как и большинство животных, медведь тоже доверял нюху больше, чем глазам, прошло еще немного времени, и зверь, несколько раз возмущенно фыркнув, удалился, так и не попробовав меня укусить.
«Спасибо, Эммануил. Не знал, что ты и зверям внушать умеешь».
«Под ноги глядеть надо, — проворчал голос. — И я не Эммануил. Ты хотел от меня бонус получить за копье огня? Вот. Считай — в расчете».
— Фрэвардин? — Я открыл глаза, но никого не увидел. Не потому что в берлоге было темно. Через проделанное мною отверстие внутрь проникало достаточно света. Просто на этот раз тутошний бог решил объявиться, так сказать, в своем нематериальном воплощении. — Ты?
«Он самый. Только шуметь не надо. Медведь никуда не ушел».
«И что мне теперь делать? Ждать зимы? Пока он в спячку не впадет?»
«Хорошая шутка. Нет, так долго не надо. Он сытый, а значит, скоро уснет… О, уже захрапел. Слышишь?»
Хозяин берлоги и в самом деле выводил затейливые рулады, прямо как пьяный дворник в подсобке. Только на порядок громче.
«Выход найдешь или проводить?»
«Найду… Медведь же не крот, потайных ходов не роет».
«Ну тогда двигай. И это… выберешься на поверхность, будь повнимательнее».
«В смысле, под ноги глядеть, или что-то еще случилось?»
«Ничего непоправимого. Если захотеть…»
«А толком объяснить можно?!»
Но Фрэвардин не ответил. Словно и не было его, пригрезилось от удара по затылку. Эммануила я даже звать не стал. Если боги решили поиграть в молчанку, их никакими молитвами не урезонишь.
* * *
Когда я проходил мимо мохнатого исполина, в котором даже на глазок весу было за три центнера, он слегка повел носом, но так как этот запах для него не таил опасности, зверь даже с ритма не сбился. Ну а я не стал испытывать судьбу и как можно тише и быстрее прошмыгнул дальше.
Выйдя наружу, понял, каким образом очутился в берлоге.
В том месте, куда я не добрел всего пару десятков метров, степь перерезал большой буерак… Густо поросший кустарником и с не слишком крутыми берегами из дикого песчаника, местами выветренными и размытыми ливнями. Вот в одной из таких пещер медведь и облюбовал себе местечко под берлогу.
Оглядевшись, я нашел место для подъема и выбрался наверх.
Встал как суслик над норкой в полный рост и сразу же пригнулся. У нашего костра происходило что-то неладное. До меня не доносились звуки битвы или чего-то такого, но количество силуэтов, отчетливо различимых даже отсюда, явно многократно увеличилось. Да и сами они на моих спутников мало походили. Каждый примерно раза в полтора выше и крупнее человека.
Орки?!
Очень похоже, но почему никто не поднял тревогу? Степь не лес, и я даже не представляю себе, какую ловкость надо иметь, чтобы незаметно подкрасться к нашему следопыту. Ну допустим, эльфы еще смогли бы. Наверное. Но орки?..
Почему они здесь, догадаться не сложно. Выслушав молодых воинов, более опытные решили проверить их слова, а заодно — поучить сопляков. А что, по их традициям, охота на беглеца самое интересное развлечение. Странно, что к молодежи сразу кого поопытнее не приставили.
М-да, девчонке не позавидуешь. Участь беглеца всегда одинакова. И Синей Ленте сильно посчастливилось, если она подвернулась кому-то под горячую руку и уже мертва. А что с моими товарищами?
Стараясь держаться как можно незаметнее, я начал подкрадываться к стоянке. Стремительно падающая на степь ночь в этом была мне на руку.
Очень осторожно, буквально по шагу, я подобрался достаточно близко, чтобы не только услышать их — орки рычали в полный голос — но и разобрать разговоры. И оцепенел буквально от первых слов…
— Синяя Лента заслужила награду… — громогласно вещал один из воинов. — Но награда была бы больше, если бы у костра спали все человеки.
— Бесстрашный и храбрый Гулгадан простит глупую рабыню. — Девушка опустилась перед орком на колени. — Человек Влад ушел в степь, и Синяя Лента не смела его остановить. Но он обещал вернуться к ночи. Гулгадан великий охотник. Ему не нужна помощь рабыни, чтобы найти человека по следу.
— Гулгадану не нужна ничья помощь, глупая гусыня! Гулгадан великий охотник!.. Но чтобы найти дичь по следу, нужно солнце. Ночью след не взять. А я не хочу ждать до утра. Ты видела, в какую сторону человек пошел?
— Да…
Орк одним движением руки поставил девушку на ноги.
— Веди… Пока я сам не учую его запах…
Так вот что здесь произошло. Предательство и засада.
В степи нас ждали. И сразу же подсунули приманку. Причем самую надежную из всех возможных… А еще говорят, будто орки тупые. Да именно на сочувствие к женщинам и детям наш брат и попадается чаще всего. А если она еще при этом и привлекательна внешне — не только разум, но даже инстинкт самосохранения отдыхать уходит.
Девчушка втерлась в доверие, выбрала момент и напичкала мясо каким-то усыпляющим или наркотическим зельем. Для этого и понадобилось ее кулинарное мастерство, чтобы другими специями перебить привкус снадобья. Вот мои спутники, с аппетитом поев жаркого, и отключились. Соответственно, не оказав сопротивления. Наверняка они и до сих пор в отключке. Что, кстати, весьма хорошо… Поскольку истязать их сейчас бессмысленно. Значит, еще какое-то время останутся целыми. А вот мне предстоит увлекательная игра в кошки-мышки. Причем в роли мышки… Не слишком радует, но я же еще тот Маус, могу и пяткой с разворота в челюсть заехать. Это если ума не хватит что-то более эффективное придумать.
Так, от костра отделились четыре фигуры и подались в мою сторону. Охранять целителя Тима, Тень и Щека остались еще примерно шестеро или семеро воинов. Увы, не осилить. С двумя-тремя, на самом гране фола, с учетом знаний покойного тезки и просьбой подсобить Эммануила, я, может, и совладал бы. Но такую толпу никакому Ван Дамму не одолеть. А это значит, пока уберемся с дороги и пропустим людоловов. И чем быстрее, тем лучше. Возвращался я не своими следами, а шагах в сорока левее, так что мое присутствие они вряд ли могли почувствовать. Да и ветер от орков дует, уносит запах в нужном направлении. Пускай прогуляются. Чем дальше, тем больше шансов у меня что-то придумать. Вот только что именно?
«Ну же, думай, голова, картуз куплю!»
А в ответ тишина. Понятно. Зрители заняли места согласно купленным билетам и замерли в ожидании спектакля. Обидно? Ничуть. Даже наоборот, интригует. Ибо означает только одно — боги считают, что я в состоянии сам справиться с проблемой. Вот и не будем разочаровывать их. Тем более что наши цели совпадают.
Синяя Лента уверенно вела моих преследователей к буераку, и это обнадеживало. Шанс не очень большой, но вполне вероятный. Бредя в задумчивости, я непроизвольно выбирал самый удобный путь, и девушка вполне могла его повторить. А поскольку берлога не освещалась изнутри, то и яму она тоже могла не заметить.
Охотник орк вряд ли попал бы в такую глупую ловушку, а вот девчонка, всю жизнь не отходившая от кухни, — вполне… Жаль конечно, все же не бездушная кукла, а живой человек, но: «А la guerre comme a la guerre». Не я ее на эту тропу направил. Не на мою совесть и кровавому пятну ложиться. А еще каждый человек сам кует свое счастье и ест то, что посеет… Если урожай пожать успеет.
Синяя Лента ухнула в яму с таким визгом, что разбудила медведя вернее, чем даже если бы свалилась ему на голову. Рев разъяренного хищника всколыхнул ночь. Ему вторил короткий вопль, полный ужаса. А потом в степь вернулась тишина…
— Уфф! — Возглас удивления вырвался одновременно у нескольких орков.
— Медведь!
— Берлога!
Никому из них и в голову не пришло броситься на помощь рабыне. Наоборот, воины поспешно отступили подальше от края опасной ямы.
— Гулгадан умный… — не забыл похвалить себя главный в группе орк. — Пустил впереди рабыню.
— Гулгадан умный, — согласились остальные. — Гулгадан совсем скоро станет вождем.
— Убьем медведя? — предложил кто-то.
— Глупо… — отмахнулся Гулгадан. — Сейчас медведь худой, облезлый. Пусть нагуляет жир и красивый мех. Вернемся за ним по первому снегу.
Ну что ж, похоже, орк и в самом деле неглуп.
Медведи не любят новоселье и редко меняют облюбованное место. Так что он и в самом деле никуда отсюда не денется. А к тому моменту, когда заляжет в спячку, будет самым упитанным за все время. Да и дичи в степи сейчас полно другой, тогда как зимой охотиться гораздо сложнее. Так что медведь, спящий в берлоге, самая лучшая заначка для орков. И не украдет никто, и не испортится…
— Можем возвращаться… — принял тем временем следующее решение Гулгадан.
— Не будем больше искать человека? — удивленно переспросил кто-то другой.
— Одарк не хочет думать, да? Спросить проще…
— Одарк воин, а не вождь или шаман! — ничуть не смущаясь, ответил тот же голос. — Пусть Гулгадан скажет, почему он считает, что человека искать не надо?
— Пусть Одарк и все остальные посмотрят на яму.
— Мы видим яму, — ответил третий голос… Самый густой и с заметной хрипотцой.
— Она достаточно большая, чтобы в нее пролезла рабыня?
— Яма больше, чем надо было для Синей Ленты… — все еще ничего не понимая, ответил Одарк.
— Вот… — Гулгадан выдержал паузу, но никто ничего не сказал. Орки терпеливо ждали. — Яма потому больше, что девка провалилась не сама. Она упала в дыру, которую раньше проделал тот, кого мы ищем. Синяя Лента была хорошей рабыней и точно привела нас на нужное место. Человек шел, не глядел под ноги и провалился в берлогу. Дальше искать не нужно. Можно возвращаться в лагерь.
— Гулгадан мудр…
Вывод остальных воинов был совершенно единодушным. А я оспаривать его, естественно, не стал.
