Глава 5
УЧЕНИЧЕСТВО И ИГРЫ
За воротами крепости я оставил своих спутников… Ну, как оставил — усилием воли вынудив себя не прощаться и даже не оглядываться, спрыгнул со спины грузовой твари и просто пошёл. Слишком много оглядываться по сторонам я опасался так же точно, как и вести себя чересчур вежливо. Или вообще хоть сколько-нибудь вежливо. Мне казалось, что крутой мэн в представлении местных обитателей должен источать презрение к окружающему миру и полнейшее равнодушие к объектам, которые в настоящий момент его не интересуют. А для собственной безопасности следовало производить впечатление крутого мэна.
— Правильное заключение, — подала голос айн. — И кажется тебе тоже правильно. Так и держись. И расслабься. Ну видно ж по тебе, что трясёшься, как цуцик, просто фасон давишь.
— Ты мне будешь помогать?
— Ни в коем случае. Всё сам. Я тебе уже всё рассказала, правильное направление дала. Так что выкручивайся. Применяй знания на практике.
— Сука…
— Звучит почти как комплимент.
— Кхм. Не скажу уж, чтоб совсем комплимент. Скорее констатация факта.
Она помолчала, и продолжила уже совсем другим тоном.
— Я же просто не смогу тебе помогать во время беседы с властителем, глупыш. Если я хотя бы попытаюсь, он почувствует вмешательство какой-то магии, и ради собственной безопасности уничтожит тебя на месте. Конечно, если тебе повезёт.
— Если повезёт, то уничтожит?
— А ты до сих пор считаешь, будто самое худшее, что может случиться с тобой — это смерть? — Она произнесла это настолько алчно, что я почувствовал, как почва буквально уходит у меня из-под ног. Зря я во всё это ввязался, ох зря. Демоница права, в некоторых ситуациях смерть — это лучшее, что ждёт проигравшего.
Я медленно шёл по вымощенной камнем улице меж рослых угрюмых строений, поражавших практически полным отсутствием окон. Окошки были, конечно, но такие крохотные, что оставалось лишь недоумевать, на фига они вообще нужны. Сквозь них и так-то едва ли хоть что-то пробивается, а уж в условиях здешней неизменно пасмурной погоды… В общем, странные существа эти демоны. Где уж мне их понять.
Крепость оказалась целым городом, где, как и в средневековых городах, жили друг у друга на головах и теснились так, что дышать было сложно. Навстречу попадалось очень много демонов всех форм и размеров, но желание рассматривать их уже стало терпимым. Я привык его обуздывать. Они расступались передо мной — может быть, благодаря моему надменному виду, а может, необычному облику. Я бы не удивился даже, если б узнал, что местные просто боятся от меня чем-нибудь заразиться.
Не стоило большого труда догадаться, куда нужно идти, чтоб попасть в самое сердце замка, к башням, служившим обиталищем для демона-властителя. В какой-то момент я вдруг осознал, что прибавляю шагу. Ну, в общем, это и правильно. Пусть всё это побыстрее закончится. Как угодно, но закончится.
Огромные пятнадцатиметровые ворота внутреннего замка были распахнуты настежь — это меня удивило. Ни стражи, ни привратника, заходи кто хочет и гуляй где угодно. Было трудно заставить себя войти в прожорливый зев ворот как ни в чём ни бывало. Неимоверно трудно. Здравый смысл и подсознание подсказывали, что тут наверняка какая-то ловушка, и вступить в неё добровольно, да ещё всё прекрасно осознавая, казалось форменным безумием.
Надо было миновать арку ворот и вступить во двор, чтоб обнаружить — замок всё-таки населён. Демоны, торчавшие здесь, были крупными, рослыми, и все без исключения вооружены. Оружие они придерживали куда увереннее, чем те боевые твари, которых я встретил тогда в первом посёлке. И на меня смотрели без выражения. Явно не просто так.
— И куда теперь? — мысленно осведомился я у айн, но она промолчала.
Ладно, будем разбираться сами.
Здешних демонов я почему-то разглядывал без стеснения и опасений, что во мне угадают слабость или неопытность. Они тоже смотрели внимательно, однако не пытались перехватить. Тоже попахивает западнёй. Но это мой выбор, и раз уж я его сделал, то доведу задуманное до конца. Оглядевшись, я решил, что если где тут и есть вход в покои лорда, то, скорее всего, вот здесь. Двери (на этот раз десятиметровые) не распахнуты, но охрана, если и есть, явно манкирует своими обязанностями. Торчит не у самой двери, а в стороне. И в ус не дует, что я, чужак, прямиком нацелился войти.
Остановившись у створок, я засомневался, что сдвину их с места. А после неудачной попытки буду выглядеть полным дебилом. Этого я себе позволить не могу. Поэтому, прикинув собственные силы и возможности, налёг на дверь магией. Легонько, разумеется, не мощным чародейским пинком, который вышиб бы их нахрен (ещё и не факт, что вышиб бы, уж наверное тут есть защита, и в случае такой неудачи я уж точно выглядел бы дебилом).
Створки разошлись ровно настолько, чтоб можно было пройти внутрь. Стоило мне переступить через порог, как они сомкнулись вновь. В полутёмной зале, открывшейся мне, было пустынно, холодно, узкие, как стрелы, окна тянулись щелями от пола до потолка. Однако света хватало — видимо, благодаря магии. Под сводчатым потолком перекатывались волны бледно-перламутрового сияния. Можно было подумать, что это ветер тревожит густую пылевую взвесь, а может быть, колышет густую многовековую паутину, и потому зрелище едва ли можно было назвать красивым.
Впереди была лестница, широкая и пологая, и по ней я поднялся во вторую залу, намного более просторную и светлую. Не за счёт окон — их и тут толком не имелось. Они выполняли скорее декоративную функцию, и имели вид жутко изломанных треугольников, протянувшихся цепочкой под самым потолком. Высились тут и колонны, похожие на соляные столбы естественного происхождения — такие же небрежные, грубые, но обладающие каким-то глубинным очарованием. Казалось, всё это можно разглядывать до бесконечности.
Меня так увлекло любование варварским и вместе с тем величественным обличием залы, что я не сразу сообразил — я тут далеко не один. Собственно, местный лорд, ежели он тут вообще имелся, пребывал в обществе своих людей… то есть демонов, конечно. И фиг его знает, кто из них тут кто. Ни трона, ни роскошных, ярких одежд на ком-то одном я не увидел. Короны — тоже. Интересно, если я открытым текстом спрошу, кто тут главный, как на это посмотрят?
Меня вдруг захватила чисто подростковая наглая удаль. Да пошли вы все в зад, если мне суждено сдохнуть, так чего сейчас-то трястись?! Тряска не поможет и не решит проблему.
И я уставился на того демона, который оказался ко мне ближе всех.
— Я хочу поговорить с властителем, — глухо заявил я.
Чёрт, всё-таки не совладал с голосом. Плохо…
Демон смотрел на меня бесцветными рыбьими глазами. И физиономия у него поэтому походила на рыбью, хотя физически он был несколько более антропоморфным, чем остальные присутствующие. И лишь после долгого взгляда отвернулся посмотреть на другого демона — чего я, собственно, и добивался. А как иначе было мне узнать, кто из них тут лордствует?
Демон, на которого оглянулся мой несостоявшийся рыбоглазый собеседник, могучим видом не поражал. У него были скрюченные ноги и чрезмерно длинные руки, что придавало ему сходство с гориллоидом, исхудавшим до дистрофии. Крупную голову венчали роговые наросты, свисавшие вниз, как волосы, и загибавшиеся назад, за уши. Глаза узкие, взгляд прицельный, как укол ножа. И глубокие складки на лбу и щеках.
— Кто ты такой?
— Я? Я человек.
Демон скривил губы, настолько тонкие, что их словно бы и не было.
— Это я и сам вижу. Что ещё можешь сказать?
— Знаю, что ты захочешь видеть меня своим учеником.
Я ждал изумления, насмешки, презрения… Но не равнодушия. И молчания. Казалось, властитель даёт мне возможность всё-таки добавить что-нибудь интересное для него. Но я молчал. Мне казалось, именно так следует. И это лишь укрепляло во мне ощущение игры со смертью. Именно такой и была моя игра — не знаешь, какое слово и какой поступок станет контрольным выстрелом в затылок.
— С какой стати?
В этом вопросе уже появилась эмоция. Хоть какая-то, пусть и невнятная. Хорошо.
— Тебе это будет интересно.
— О чём мне вообще беседовать с человеческим существом, посмевшим ввалиться в мои покои без приглашения?
— Я бы согласился, если б, вваливаясь, разнёс дверь. Но я же вёл себя вежливо, потихоньку приоткрыл. Так что меня непременно нужно брать в ученики. Я заслужил.
Демон скользнул по мне взглядом сперва сверху вниз, потом справа налево. Внимательно воззрился на левую руку, и, скосив туда же глаза, я обнаружил, что браслет виден. Встряхнул рукой, чтоб задравшаяся манжета всё-таки упала, а потом подумал — ну и хорошо. Понятно, что он возьмётся меня учить, только если уловит здесь свою выгоду. Значит, эту выгоду для начала нужно ему продемонстрировать. Убедить, что выгода существует. Вот она, айн, мне принадлежит. Не хочешь попытаться завладеть?
Мне только в этот момент подумалось, что вся предшествующая игра — лишь лёгкое развлечение, разминка перед настоящей схваткой. Балансировать над обрывом в огненную бездну я начну с того момента, как демон согласится меня учить. А в том, что он согласится, я уже почти не сомневался. В равнодушных глазах демона мелькнуло что-то такое… очень человеческое. Интерес? Алчность? Задумка?
— Ладно… человек. Посмотрим. Попробуем. Оставайся. — И, прищурившись, взглянул мне в лицо.
Да, я понял, я всё понял. Здравый смысл говорил, что надо бежать, а всего вернее не стоило вообще приходить, добровольно заключать себя в эти стены. Но разве у меня есть выбор?
Властитель отвернулся, небрежно взмахнув рукой. Меня отпускали, и не стоило, наверное, продолжать навязываться. Пока есть возможность, можно перехватить дыхание, устроиться, насладиться хоть каким-то подобием покоя. Соблазн хоть немного отложить первый наш урок, который мог стать для меня последним, был огромен. И потом — я и так заставил себя сделать больше, чем когда-либо мог от себя ожидать. Сознание и тело требовали реванша — хоть небольшого отступления от пути железной выдержки и жестокого самоконтроля.
На ближайшего демона, который более или менее годился, с моей точки зрения, на роль слуги, я посмотрел высокомерно.
— Где будут мои покои? Покажи.
Демон был очень похож на человека, только чешуйчатый, одновременно с тем волосатый, с глазами в пол-лица и складчатыми наростами на лбу. Он смотрел на меня без выражения, и пару мгновений я даже думал, что он либо меня не понял, либо не хочет понимать, потому что я промахнулся и обратился не к тому, к кому следовало.
Потом слуга развернулся и сделал мне жест, похожий на «прошу за мной». Я подумал, что не стоит больше пыжиться и изображать из себя важную особу. Кого это сможет тут обмануть? А вот навести на нехорошие мысли может. И теперь, хотя проторчал в демоническом мире уже пару дней, я совершенно не понимал местных обитателей. Они казались мне помесью статуй и гигантских насекомых — занятых какой-то своей таинственной жизнью, не реагирующих на львиную долю внешних раздражителей и едва ли обращающих внимание на что-либо, лежащее вне пределов их обыденной жизни.
Но в то же время я понимал, что, скорее всего, заблуждаюсь. Демоны всё отлично замечали. Просто реакции у них были нечеловеческие. Это и понятно — они же не люди.
Комнатушка, предложенная мне, располагалась в такой близости к центру замка, что при желании тут можно было углядеть знак большого внимания, приязни или там чести… На этот счёт я нисколько не заблуждался. Просто владелец крепости сделал всё, чтоб я не смог отсюда сбежать, одумавшись. Затеяв эту игру, повелитель демонов не собирался терять свой шанс.
Айн молчала. Я впервые по-настоящему нуждался в ней, и это меня пугало. Свидетельство зависимости? Или совершенно естественный человеческий страх перед неизведанным? Будем считать, что второе. Всё равно теперь уже ничего и никак не исправишь.
В комнате было неуютно, но жаловаться мне даже в голову не приходило. Есть кровать, стол, сиденья, странные подставки под едва мерцающими дугами света — наверное, магические светильники. Есть ещё какие-то предметы, назначения которых мне пока не известны. В задумчивости я уронил сумку на пол и ногой задвинул её под кровать. С чего следует начать, я даже примерно не представлял.
Для начала надо было успокоиться. Потом разобраться, где и чем тут кормят, где можно будет помыться, уладить прочие мелкие, но такие важные обыденные дела. Странно, мне думалось, что ученику местного повелителя должен полагаться слуга. Так где же он?
— И зачем, можешь мне объяснить, тебе понадобился слуга? — язвительно поинтересовалась айн. — Что, уже соскучился в одиночестве?
— Ты всё-таки здесь! Хорошо.
— Так что — соскучился? — она была насмешлива и кокетлива одновременно. Истинно по-женски, и её игривый тон мигом разрядил обстановку.
Я вздохнул с облегчением, словно половину проблемы сбросил с плеч, хоть это и было не так.
— Вроде того.
— Настоять на прислуге, конечно, можешь, но тогда при тебе день и ночь будет торчать враждебное существо. Да-да, слуга сможет и облегчить властителю задачу. Любая мелочь важна, даже твои привычки и невинные слабости.
— Советуешь не допускать до себя местный персонал?
— Ну почему ж не допускать. Допускать. Позволять себе еду приносить или свежую одежду, или покрывала и прочую мелочь. Но заводить личного слугу из числа местных демонов я бы тебе не советовала. Ему проще будет при случае поднести тебе напиток, ослабляющий волю. Это я как пример говорю. Хотя, может быть, ты и с ним справишься. От меня же добился того, чего хотел.
— А я добился?
— Вот забавно, тебя послушать, так можно запросто сделать вывод, что у меня ещё есть шанс натянуть тебя по полной программе. А в действительности…
— Может, это мой тонкий расчёт.
— Такого ощущения не возникает.
— Просто ты не умеешь ощущать. И слава богу.
Мне пришло в голову, что если чрезмерно раздразнить айн, она от бешенства может выкинуть что-нибудь опасное. Что-нибудь безрассудное. Сейчас как никогда мне нужен был её совет, её поддержка, её спокойствие и уверенность. Я догадывался, что едва ли дождусь всего этого, но хорошие отношения с невольной спутницей были мне сейчас необходимы почти так же, как вера в удачу.
Но и дать ей это понять я боялся. Мало ли какие выводы она сделает из моей привязанности к ней.
Юркий крохотный демонёнок ростом едва мне по пояс приволок большой поднос с мисками, наполненными чем-то съедобным. Демоническая кухня, которую я уже оценивал и с которой смирился, меня больше не пугала. В конце концов, если по-настоящему хочется есть, тут не до привередливости. Вылавливая куски мяса из подливы, я сумрачно думал, что если мне повезёт, эта еда станет для меня единственным источником чревоугоднического наслаждения на долгое-долгое время.
— Ты уже веришь в это? — промурлыкала айн.
— Остаётся только верить. Иначе тогда надо идти и выкидываться со стены.
— Разумная мысль. Намного лучше сигануть со стены, когда всё пойдёт не так. Если основательно размозжишься, использовать в дальнейшем при обрядах будет нечего.
— Как ты умеешь ободрить…
— В мои обязанности не входит гладить тебя по головке и рассказывать сладкие сказочки. Впрочем, если ты отдашь такой приказ, мне придётся… Так что — прикажешь?
— Язва ты лукавая, — усмехнулся я, на этот раз совершенно не испытывая к ней раздражения. — Говоришь мне гадости, оправдывая это поведение якобы искренностью и откровенностью. Женщины частенько так поступают.
Я заставил её обрести некое подобие телесности, схватил за руку и притянул к себе. Наверное, я ненавидел её, презирал, испытывал раздражение — и всё-таки меня к ней влекло. Почему, трудно было сказать. С наслаждением прижимал её к себе, не встречая сопротивления, наоборот — ощущал, как страстно она сама желает этой близости. И, если уж так, то был ли смысл отказываться от удовольствия? Мне казалось, что воображаемое её тело обладает и нежным ароматом, смешавшим в себе упоительный запах здорового женского тела с тонкой цветочной ноткой, и упругостью, а кожа так шелковиста, что от одного прикосновения напрочь сносит крышу. У её губ был вкус лимонной мяты, и это мне почему-то особенно нравилось.
В глубине сознания я догадывался, что сейчас получаю то, что желаю получить, и айн обретает тот образ, который я сам для неё неосознанно создал. Но какая разница, если наслаждение оказалось на расстоянии протянутой руки, и нужно было лишь взять его?
Потом мы лежали рядом, как тогда, в Гейдельберге, и я рассеянно гладил её бедро, то плотное и крепкое, то податливое, почти эфирное. И снова ждал, что вот пройдёт ещё мгновение… и ещё… и меня снова поднимет на ноги насущная необходимость, заставит нестись куда-то, чего-то добиваться, бороться за свою жизнь…
Но ничего не происходило.
— Ну так что? Каким будет наш план? — осведомился я у айн.
— Наш? Ты о своём плане оторвать всё, что только можно, и ничем за это не расплатиться?
— Изящно и очень точно.
— Но раз тебе это надо — сам понимаешь! — ты и думай. И заодно сообщи, что хочешь от меня. Желательно поподробнее.
— Но ведь ты этого тоже хочешь. Подозреваю, местному правителю никогда не придёт в голову тебя приласкать.
— Думаешь, если погладил женщину по нежным местам, так всё — она навеки твоя?!
— Думаю, что для тебя, так долго лишенной всякого подобия нормально жизни, это важно… Кхм… Ну кого ты сейчас пытаешься обмануть? Ведь я-то, как никто, отчётливо вижу, что именно ты чувствуешь и чего желаешь.
Айн усмехнулась таинственно, как только женщины могут.
— Я ни слова не скажу в подтверждение. Или ты ждёшь моих заверений?
— Зачем мне заверения? Лучше расскажи-ка, что и как мне следует делать, на что обращать внимание, чтоб не попасться местному шишарю между зубов в первые же дни. Как продержаться хотя бы несколько первых дней?
— А последующие дни, думаешь, тебе держаться будет не нужно?
— Нужно, конечно. Но это будет уже намного проще. А ты так не считаешь?
— Пожалуй, считаю, — она отвернулась, пряча улыбку, и уткнулась мне в плечо. — Ну ладно, ладно. Кое-что я тебе расскажу. Но если не будешь уделять мне внимание, уж сумею подсунуть тебе такой совет, чтоб всё тобой задуманное пошло прахом, ясно? Уж будь добр не забывать про меня и мои интересы.
— Ох, как я люблю твою откровенность.
Я снова обнял её. Тело всё более обретало плоть, причём не совсем человеческую плоть, но и не демоническую. Похоже, этот облик был чем-то вроде компромисса между моими желаниями и её мировосприятием. Можно было лишь поражаться, каким упоительным может быть прикосновение к существующему лишь в моём воображении телу женщины, которая к тому же без малого ненавидит меня. И дело было совсем не в том, что меня мало волновало её отношение — вернее было бы сказать, оно изрядно раззадоривало и добавляло ощущениям остроты. Прежде я никогда не замечал в себе любви к опасным играм.
Властитель послал за мной лишь на третий день. Правда, за это время я почти ничего не успел увидеть в замке. Даже по этажам и залам той башни, где поселили меня, передвигаться оказалось проблемно — демоны смотрели на меня с подозрением, то и дело заступали дорогу, пытались не пустить туда и сюда… Их можно было понять, и я понимал. И не пытался бычить, изображать из себя хозяина жизни и мира. Это был бы уже явный перебор, от которого на сто метров тянуло бы фальшью.
Так что, кроме своей комнатки и примыкающего к ней коридора за два дня я сумел увидеть только террасу, нижний этаж башни и часть двора, причём только сверху, на расстоянии. Замок полнила переменчивая суета — то жизнь начинала кипеть во двориках и на нижних галереях, куда разгружали и откуда загружали на повозки разнообразнейшую хрень, то перемещалась на верхние галереи и кромки стен. Вот тут я уже совсем ничего не понимал — чем они могут там столь активно заниматься? Наверное, нужно прожить в демоническом мире не один месяц, чтоб это понимать.
В зале, куда меня привели по зову демона, было пустовато, тусклый свет гулял от колонны к колонне, от стены к стене. Все окна были забраны резными хрустальными экранами, пол вымощен скользкими опаловыми плитками. Колонны — шесть штук на всю залу, причём расставлены в порядке, кажущемся хаотическим — напоминали наплывы соли на камнях или стволы, изуродованные капами и трутовиками от корней до вершины.
Демон стоял у натёртого до блеска металлического экрана, сияющего мягко, как чистое серебро. Впрочем, почему «как»? Может, это и есть серебро. Что он мог увидеть в этой равномерной полированной поверхности? Или же тут просто задумана уловка, чтоб заставить меня отвлечься, расслабиться. Дудки! Я со всем вниманием изучал своего будущего наставника. Человеческого в его облике всё-таки было немало. Стоило привыкнуть к виду роговых наростов на голове и разнонаправленным складкам, уродующим лицо, и обращал на себя внимание чрезвычайно человеческий взгляд. Правда, принадлежащий, без сомнения, крайне жестокому, беспринципному и очень сильному существу.
Такой одним взглядом разделает и не заметит. Я раньше подобные взгляды видел только у очень пьяных людей. Пьяным море по колено, опасения не тормозят, и внутренняя готовность в случае любой ссоры кишки врагу выпустить, после чего сесть допивать свою водку, проявляется во взгляде. Ничего приятного.
Только тут я осознал наконец, что демон больше не пялится в настенное панно, а смотрит на меня. Блин, ведь готовился же не пропустить момент! Куда всё делось, ёлы-палы?!
Как оказалось, демон умел усмехаться почти как человек.
— Значит, ты хочешь учиться у меня? Чему же?
— Разумеется, магии.
— Вот как? — Демон прошёлся взглядом по моей руке, внимательно посмотрел на айн. — Ну что ж… Нечего даже и спрашивать. Если такой, как ты, приходит ко мне с подобной прямолинейной просьбой, значит, ты родом из Беллесты. Так?
— Э-э… Я ответил бы, если б знал, что такое Беллеста. Мой родной мир называется Земля.
Правитель скривился.
— А родное графство называется Графство?
— У нас страны.
— Страна под названием Страна — тоже очень оригинально. Беллеста — мир, где магические принципы и техники пребывают в зачаточном состоянии или вовсе не известны. Обитатель такого мира называется беллием.
— Ну, про беллиев я знаю. В смысле, что я — беллий. То есть обитатели магического мира все лишённые магии миры называют одинаково?
Разумеется. Зачем каждому отдавать отдельное название? — демон внимательно следил за выражением моего лица. — И в этом обитатели магических миров от вас не отличаются, не так ли? Это же вы зовёте свою землю — Землёй.
— Да ладно, ладно, не претендую. Да, я из Беллесты, и я беллий. В прошлом. Как будет выглядеть обучение?
— Сперва тебе надо научиться усложнённым методам медитаций. Ты ими не владеешь, как я понимаю. Какими именно приёмами ты пользуешься?
— Да особо никакими. — Я припомнил кое-что, услышанное на эту тему от Сашки, а также опробованное с его стариком-наставником. Понтоваться знаниями не стоит, это факт. Помимо того, лучше представить себя более слабым, чтоб первый напор моего благодетеля оказался похилее. Чтоб у меня были шансы его пережить. А там, глядишь, определю, где у агрессии демона-властителя слабое место, и сумею выжить, а заодно чему-нибудь научиться.
Демон смотрел на меня холодно.
— В самом деле? И каким же способом ты выстраиваешь связь с артефактами?
— Откровенно говоря, затрудняюсь ответить. Само как-то получается.
Он шагнул ко мне и стиснул плечо рукой. Пальцы у него оказались жёсткими, словно древесные корни, а взгляд плющил и корёжил. Мощь его воли в сочетании с физической силой привели в смятение. Омерзительное чувство слабости едва не доконало меня. Вот так открытие — прежде чем противостоять местной шишке, мне надо сначала научиться справляться с самим же собой!
— Не советую мне лгать. Если хочешь принимать от меня знания, изволь научиться откровенности.
— Вот я как раз и учусь.
Наши взгляды встретились. Это был ещё не поединок воль, куда там, но уже становилось не по себе от такого напора. Кажется, я влип слишком глубоко, куда глубже, чем предполагал вначале.
— Ну что ж… Иди, учись. Объяснять тебе основы буду, конечно, не я. — И жестом отпустил меня, как прислугу.
Я был для него ресурсом, не более чем ценным ресурсом. Как индюк или гусь, которого надо основательно откормить к праздничному столу. Единственное, что сейчас меня по-настоящему интересует — как долго меня будут откармливать. И эта же мысль пугала настолько, что иной раз тело и сознание охватывало жуткое оцепенение. Вся эта титаническая махина, весь этот замок был набит от подвалов до крыш существами, которые ждут лишь случая вцепиться мне в горло. На что я могу рассчитывать? На какое чудо? Какую удачу?
Но пока я был жив и даже сыт, имел свой закуток, чтоб передохнуть там, и получал какое-никакое, но обучение. Существа, взявшиеся обучать меня основам медитации и восприятия энергий, с непривычки приводили в трепет ничуть не меньше, чем сам лорд. Это были совершенно одинаковые шипастые твари с крохотными глазками, настолько злобными, что и приближаться-то к ним не хотелось. Но было необходимо. Общались мы с ними по минимуму, но каждое оброненное слово отдавало такой кровожадной злобой, что заставить себя расслабиться в их присутствии воистину было подвигом.
— Ты себя-то не превозноси, — беззвучно веселилась айн. — Пока ты блестящих результатов не показал. И не покажешь, если будешь из себя изображать крысу, загнанную в угол. Расслабься наконец! Пока ты для местных кусок не слишком лакомый. Преждевременно себя хоронишь.
— А когда я созрею по их мнению?
— Ну, хоть основы-то ты предварительно должен освоить. Тогда Хтиль сможет использовать и тебя самого. Например, запихнёт ко мне, будем вместе ему служить.
— Размечталась.
— Хе, а ты размечтался, что обставишь опытного демона-мага, который, в отличие от тебя, уже сумел пройти тяжелейший путь к власти? Какой же ты наивный…
— Наивный не наивный, а побрыкаюсь.
— Брыкайся, брыкайся… Но медитациям придётся учиться. Твоё же счастье, что Хтиль брезгует сразу за тебя браться. Хоть подольше проживёшь.
Я в раздражении заткнул её мысленным жестом, похожим на пощёчину. Да, надо было браться за себя, ведь для чего вообще мне пришлось идти на всё это? Ради обучения. Так что надо вырывать своё из рук невольных учителей, пока есть возможность. Может, оно и к лучшему, что от шипастых наставников так сквозит злобой. Чужая беспричинная ненависть вызвала во мне приступ ярости, а там и до обострения наглости недалеко. Врождённым даром такого рода я не обладал, но в бытность мою типа бизнесменом успел обучиться его ловко имитировать.
И теперь погружался в зыбкое состояние странствий по просторам магического метамира с таким зарядом самоуверенности, что хватило бы, наверное, на десяток шипастых чужаков. Задачу мне объясняли словно бы с презрением (а может, как раз и с ним, родимым), свысока и потому очень туманно. Ну и чёрт с вами. Сашкин учитель кое-что рассказывал мне, и сам Сашка тоже. Первые дни я выезжал на старых знаниях и тех выводах, которые мог сделать из скудных высокомерных обмолвок. И продолжал выполнять данные мне задания даже тогда, когда и суть-то задания понять было затруднительно.
Я уверился, что, несмотря на демонстративное безразличие, за мной наблюдают очень пристально, когда манера общения со мной резко сменилась чуть ли не до прямо противоположной. Нет, шипастые чудики не стали вести себя вежливо или хотя бы с намёком на вежливость, но очень жёстко и последовательно стали требовать, чтоб я выполнял их рекомендации с точностью до шага. И это стало для меня знаком первого этапа настоящей подготовки меня к использованию. Сочли годным, значит, к «праздничному столу», и «откармливают» по науке.
Чёрта с два.
Эти многоступенчатые медитации оказались для меня чем-то совершенно новым. Прежние, спокойные и прямолинейные, отличались от новых так же, как спокойная прогулка пешком разнится от стометровки на мировой рекорд. Сквозь частокол ощущений я прорывался с боем, чаще всего не способен был справиться с самим же собой — сознание упорно противилось этому шагу и как могло увиливало. От айн мне не сразу удалось получить ответ. Однако она заверила, что подобная ситуация нормальна, особенно для уроженца немагического мира. Мне казалось, будто бывшая демоница здорово веселится, наблюдая мои мучения. Однако отвечала она охотно и своим ответом, пожалуй, успокоила.
Бездны, разверзавшиеся передо мной, будили дремлющий инстинкт самосохранения, и неважно было, куда именно летела моя душа по ощущениям — вниз или вверх. Переживаемые ощущения были подобны тем, которые испытываешь, во сне срываясь с обрыва. Накатывающий в мгновение ока воздух перепелёнывает горло, не давая вдохнуть, и тогда просыпаешься с бьющимся у нёба сердцем.
Но здесь-то проснуться не удавалось. Надо было справляться и с движением сквозь сферы умозрительного, и с собственной паникой. Даже не столько справиться, сколько привыкнуть.
— Запомни, — проскрипел мне один из шипастых; второй на заднем плане усиленно кивал головой, увенчанной десятком причудливых наростов, — не лезь в ту степь ни в коем случае! Двигайся только в направлении, которое тебе указано.
Вот и ещё одна забота — определить, почему мне дано такое указание. Причин может быть две. Либо мои «наставники» действительно заботятся о моей сохранности (всё-таки ценное имущество, хозяину надо передать с рук на руки в идеальном состоянии), либо не желают, чтоб я лишнему обучился. Самому на свой страх и риск соваться? Придётся, если не смогу выяснить наверняка, что такое опасное или важное меня там ждёт.
Очевидно, кто именно может разом развеять мои сомнения. Однако пожелает ли?
— Разумеется, они будут ограничивать твоё развитие, а чего ты хотел? — удивилась айн. — Строго в тех рамках, которые устраивают Хтиля.
— Ладно, значит, ты считаешь, что мне нужно плевать на рекомендации и лезть всюду, куда только можно?
— И так тоже не скажу. Ты им нужен целый. Проявляя излишнюю инициативу, ты рискуешь головой.
— Хорошо, готов слушать твои советы.
— Советы? Детка… Я с удовольствием увидела бы твою голову на колу! Послушала бы твои предсмертные вопли…
— Как поэтично!
— …Так с чего бы мне помогать тебе? Я уж лучше прочувствую наслаждение, наблюдая за твоей гибелью.
— Не шали, дурочка. Ну, достанешься ты местному правителю, станет он гонять тебя в хвост и в гриву, так и проторчишь здесь. Шансов овладеть им у тебя не будет.
— А ты откуда знаешь?
— Лелеешь надежду? Да брось, уж в этом-то ты должна соображать. Ты прекрасно знаешь, что шансов с ним у тебя не больше, чем со мной. Так и останешься киснуть на одном и том же месте. А ведь у меня амбиций-то побольше, чем у этого самого Хтиля. Я могу добиться большего, чем он, просто потому, что желаю этого большего, и ни перед чем не остановлюсь. Как считаешь, такому существу, как ты, кому из нас выгоднее служить?
— Мне-то какая выгода от службы? — тон был крайне сварливый.
— Так-таки и никакой? Не дури мне голову, ты своё, конечно, оторвёшь.
— А если и оторву, то какое твоё дело?
— Никакое. Но обманывать меня не смей.
— Корчишь из себя невесть кого, а сам-то что собой представляешь? Что? Да ты — ничто! Ты меньше грязи! Фи!
— Тот, кто из себя ничего не корчит, так и останется ничем. Подумай об этом, дурында.
Я ждал вспышки ярости и брани, но айн молчала, и молчала задумчиво. Мне оставалось лишь изумляться прихотливости женского восприятия. Пусть она — демоница, притом ещё и бывшая демоница, но всё-таки женщина. Следом за удивлением пришло осознание, что заброшенная наугад наживка могла сработать. Уж не заглотнула ли она её? А если так, то самое главное теперь — не торопиться. Не переспрашивать и не уточнять. Делать вид, что мне её помощь глубоко параллельна. В любом торге главное — показать, как мало ты заинтересован в предлагаемом товаре, иначе придётся платить чересчур дорого.
Айн пока молчала, и мне приходилось решать самому — соваться ли туда, куда меня предостерегали заглядывать, делать ли то, что советовали не делать. Ощущениям доверять не стоило, но на что ещё я мог сейчас опереться? Мне казалось, я прорываюсь через лабиринт, и даже отчасти не мог вызвать в себе симпатию к моим временным наставникам. А без симпатии в этом деле немыслимо, потому что ученика с учителем объединяет в первую очередь доверие, иначе никакого учения не будет. В лучшем случае — самообучение.
Именно им мне теперь предстояло заниматься — ощупью, каждое мгновение рискуя цельностью своей души. В пространства магической мощи я входил разведчиком в стане врага, танцором на угольях, канатоходцем без страховки и без должной тренировки, и только удивлялся, куда подевался мой страх за свою шкуру. Перебоялся, наверное. Перебрал градус чувства самосохранения.
Для собственного удобства я мысленно обозначал разные виды энергий, с которыми мне приходилось сталкиваться, разными оттенками цветов. Собственно, я примерно так и воспринимал их, а если где и не совсем, то подталкивал воображение, помогал ему. Поразительно, на что оказалось способно простое человеческое воображение. Вскоре у меня появилось подозрение, что своим желанием обязательно облечь увиденное во время медитаций в понятные образы я сильно ограничиваю себя в познании нового. И это была проблема, которую на этом этапе я решить не мог.
А надо было.
В какой-то из дней айн всё же подала признаки жизни.
— Вообще я склонна с тобой согласиться — на тебя можно попробовать поставить. Хотя бы попытаться.
— Проснулась! Боже ты мой, эдакое великое счастье!..
— Скажешь — не рад?
— Проверять пыталась, соскучусь ли?
— И как?
— Соскучился. Слегка. Может, в койку?
— Куда там, — сварливо отозвалась демоница, но я к удивлению своему услышал в её голосе не раздражение, а скорее нотку удовольствия. Кажется, она даже была слегка польщена, впрочем, в последнем я не мог быть уверен. — Тебе ещё одну медитацию проходить, я не ошиблась?
— Значит, всё-таки следишь за происходящим, ты, воплощение наглости и лукавства?
— Чем мне ещё себя занять, как не представлением под названием: «Твоя никчёмная жизнь»? И не притворяйся, я знаю, что за любые крохи моей добровольной помощи ты схватишься обеими руками! И душу продашь со свистом.
— Я, так уж и быть, позволю тебе принимать участие в феерической эпопее под названием: «Этот восхитительный мир». И даже, может быть, поспособствую твоим развлечениям. Если, конечно, ты соизволишь следить за своим языком.
— А ты уже, гляжу, вообразил себя хозяином положения…
— Я — человек. Представитель расы крайне несовершенной. Ради принципа или из упрямства я вполне способен действовать себе во зло. Например, запечатать тебя и поспособствовать твоему уничтожению, пусть даже это будет стоить мне жизни. Не испытывай моё терпение, демоница.
— Ты никогда не будешь действовать себе во вред.
— Решила проверить? Серьёзно решила? — я знал, что могу причинить ей очень много неприятных минут, пусть и буду всё это время лишён возможности взаимодействовать с нею. И знал, что она тоже это знает.
Она молчала долго. Дольше, чем я мог ожидать.
— Ладно. Твоя взяла. Я буду тебе помогать, буду. Но в обмен рассчитываю получать не только секс.
— А что ещё?
— Я тебе потом расскажу.
Меня ошеломила первая сложная медитация, совершаемая под язвительные, но дельные комментарии айн. Отругивался я уже на рефлексе, не каждый раз вспоминал, что ж такое успел высказать демонице, но верил в себя. Меня захватило увиденное, и, наверное, именно в ходе сложной медитации я поверил и прочувствовал, что магия действительно является одной из составляющих фундамента Вселенной, точно так же, как и законы физики. Мир демонов, развернувшийся передо мной, в магическо-умозрительном плане восприятия представлял собой цельную и очень сложную систему элементов. Этим элементам я в своих мыслях бессознательно придавал вид полос, складок, полотен и колонн, знаков и символов разного порядка, забывал об участии собственного воображения и снова вспоминал по подсказке айн.
Не упуская возможность уколоть меня, она тем не менее вполне понятно и последовательно принялась объяснять мне, что тут к чему. У демоницы оказался дар учителя, у меня — ученика. Я запоминал с лёта, может быть, не в точных формулировках, слово в слово, но зато в образах, и самое главное — понимал. А это ведь основа основ.
В её трактовке составление сложных магических систем показалось мне чем-то похожим на формирование складок портьер — тут подвернуть, там подколоть, здесь подвязать, кисточки опустить, бахрому, потом ещё кисеёй дополнить, и убедиться, что всё держится так следует, чтоб от ветра и скачков котяры не разваливалось.
Формирование же сложных заклятий скорее напоминало обслуживание компьютера. Конечно, иной раз приходится лезть в нутро агрегата с отвёрткой, но чаще всего дело ограничивается установкой новых программ, скрупулёзной выверкой настроек, поиском и скачиванием драйверов… Всё это без особой спешки, проторенным путём, каждый элемент важен и нужен, ничего лишнего, для человека с опытом и знаниями задача проблем не составляет.
— Тебе, конечно, до этого далеко, — вздохнула айн, и я впервые уловил в её тоне сожаление. Не одна только насмешка — значит, действительно решила поставить на меня. Ну-ну…
Я вступал в пространство глубокой медитации, как ребёнок в чащу леса: и интересно, и сердце замирает от страха. Не рассказывают ли сказки о волках, великанах, колдуньях и чудовищах, прячущихся в лесах? Распалённое воображение нарисует их за любым деревом. Я и сам не знал точно, чего ж боюсь, но боялся отчаянно. Ещё забота — сделать так, чтоб айн не догадалась о моём страхе. Она ещё слишком неглубоко сидит на крючке, может сорваться в любой момент, по любому поводу, если сочтёт это для себя выгодным.
Она шла рядом со мной, называя элемент за элементом, образ за образом. Не всё я запоминал, но что-то где-то оседало в сознании и могло выручить при случае. Нет лишних, ненужных знаний. Тем хороша была демоница в качестве наставника, что все её эмоции и переживания лежали передо мной, как на ладони. Задумай она обмануть меня, я это почувствую.
Так, может, не стоило тащиться в демонический мир и играть тут в русскую рулетку? Можно было и где-нибудь в человеческом устроиться, поучиться у айн с комфортом.
Нет, не вышло бы. Во-первых, там меня всё равно б нашли — только попробуй по-настоящему поколдовать! А во-вторых, едва ли демоница согласилась бы учить меня тогда и в тех обстоятельствах. Лишь теперь, осознав мою решимость и наш общий риск, она сочла это отчасти перспективным, а отчасти и просто необходимым для самой себя.
Всё идёт так, как должно, наилучшим образом, не о чем жалеть и нечего уповать на чудеса. Всё придётся брать в свои руки и под свою ответственность.
— Есть вещи, которые я тебе всё равно не смогу показать. С ними тебя разве что Хтиль познакомит. Если захочет. О риске ты помнишь.
— Я помню.
В действительности же лишний раз задумываться о риске я избегал. Потому что на настоящий момент не имел ни малейшего представления о том, как вообще могу помешать местному шишарю «захавать» меня в любой удобный этой шишке момент. Даже теоретически. Он во много раз искуснее меня в магии, айн мне тут не в помощь. То есть поможет, конечно, но только в малом. Всё равно на той стороне преимущество будет огромное.
Первого нашего совместного с Хтилем занятия я ждал, как арестованный инквизицией человек — первых допросов. И нисколько не ободрял меня тот факт, что мною пройдены обе начальные книги по магии, а в медитациях достигнут такой значительный успех, что приставленные ко мне демоны-учителя всё чаще хмурились и с беспокойством переглядывались между собой. Да, есть за что благодарить айн и собственную въедливость.
Правитель Ишнифа уделил мне внимание спустя примерно месяц после того, как было начато обучение, и выглядело приглашение на урок более чем сурово. В какой-то из дней ко мне в комнатушку вошли два страхолюдных стражника (ещё двое остались снаружи), без объяснений подхватили под локти и выволокли в коридор, а потом и на лестницу.
— Не волнуйся, — невозмутимо подсказала мне айн. — Пока это не убийство. По крайней мере, не наверняка.
— Не наверняка?
— Если устоишь.
— Советы, рекомендации? — Даже мысленно я сейчас мог общаться с ней только предельно короткими фразами — болтало меня в лапах стражников будь здоров! Они так и продолжили меня волочь, и по ступеням, и по извилистой террасе с неровным полом коленями и ступнями обо все неровности.
— Никаких. И помощи я тебе особой предложить не могу. Разумеется, от прямых магических воздействий сумею защитить, но ментальная мощь сознания опытного мага — это твоя забота. Для тебя сейчас главное — не сдаться прежде боя. Ну а потом уже как водится, найти собственный способ ментального поединка.
— То есть?
— Что «то есть»? По первому пункту или по второму?
— Давай сначала. По первому.
— Так я же всё сказала. Ты можешь проиграть, можешь выиграть, но если решишь, что результат боя предопределён не в твою пользу, и трепыхаться бесполезно — ты и в самом деле уже проиграл.
— Кхм. — Большего я с ходу придумать не смог и как-то позабыл уточнить, что демоница имела в виду под «собственным способом».
Всё это выглядело красиво только в теории. Но в тот момент, когда мне пришлось взглянуть в маленькие, потрясающе безжалостные глаза Хтиля, я подумал, что сентенция «можешь выиграть» как минимум грешит излишним оптимизмом. Или, может быть, айн просто издевалась? С неё станется… Стоп — зачем ты явился сюда? Чтоб красиво проиграть?.. Красиво, кстати, уже не получится. Смерть всегда омерзительна…
Ты пришёл сюда, чтобы выиграть, и только. Вот о чём следует думать.
И потому я с наглой безмятежностью улыбнулся в лицо демону.
— Ты готов получить первый урок? — пророкотал тот.
— Вполне…
Он взял меня за запястье, сжал — и мы оба рухнули в бездну. Пространство без края и дна, в котором даже падать невозможно, потому что нет точки отсчёта. В этом пространстве немыслимо было думать или воспринимать — за что тут вообще может зацепиться сознание? Тут слишком просто потерять себя. Я не ощущал ни демона, хотя он определённо присутствовал рядом, ни самого себя.
Именно в этом и сумел найти первую отгадку. Происходящее — не воздействие магии как таковой, потому что от агрессивных ударов айн обещала меня защитить, а сейчас мне лучше исходить из предположения, что она не обманет. Значит, сила сознания моего «учителя» привела меня туда, откуда не выбраться, где и меня-то самого нет. И если я могу что-то сделать, то в свою очередь лишь силой собственного разума.
Пришлось сосредоточиться на воспоминаниях и последних своих размышлениях о бытии, чтоб почувствовать хотя бы самого себя. Потом пришёл черёд облика. Надо ведь попробовать вернуться к визуальному восприятию, основному для меня, не останавливаться только на ощущениях. Да, хотя бы обрести тот самый, демоноподобный и с крыльями, облик, который всё же лучше, чем ничего.
Понятно, в чём могущество этой бездны — в ней нет точки отсчёта. На какое-то мгновение я вообразил себя божеством и попытался разделить тьму и свет. Света здесь пока не имелось, условная же тьма начала воздвигать глыбы и потоки, пики и провалы — создавать пространство, относительно которого я уже мог что-то делать и куда-то двигаться.
Это было больше, чем то, на что я рассчитывал в самом начале.
Ко мне вернулось осознание своей персоны, я даже вспомнил последний разговор с айн. Её упоминание о «собственном способе». Сейчас я не слышал её, даже если она присутствовала поблизости, и не мог почувствовать рядом ни демоницу, ни учителя… Жестокого врага.
Мне нужно было его видеть, что я отлично понимал. А значит, как можно предположить, надо точно так же вообразить себе этого демона, если уж другого пути я не вижу. Пространство вокруг меня прорастало всё большим и большим числом скал, острых, как навершия копий, иногда изгибающихся и образующих арки, витые террасы, переходы и коридоры. Над всем этим я скользил, и в какой-то момент ощутил, что останавливаться ни в коем случае нельзя. Даже не оборачиваясь, угадал, что «учитель» здесь, и он преследует меня.
Оглядываться было не надо, достаточно просто сосредоточиться и увидеть. Но на это необходимо время, какие-то крохи внимания, словом, то, что я сейчас не в состоянии был выделить ни в каких количествах. Только движение вперёд и на пределе сил было моей надеждой на спасение.
Потом я чуть-чуть опустился к таинственной опоре для скал, скрытой густым киселём серого тумана. Здесь можно было всласть позакладывать виражей, поюлить от души. Уворачиваясь от тонких, будто спицы, скал, я в резком повороте в какой-то момент всё-таки сумел увидеть Хтиля.
Эта тварь была, кажется, размером с ТУ-154, не меньше, серая, словно сухой пыльный асфальт, с тремя парами синхронно движущихся крыльев, с противоестественно длинным торсом и относительно короткими конечностями. Вместо ожидаемых рогов на башке — подвижные сочленения наподобие бронированных щупалец. Типичный ночной кошмар геймера.
Вот тут-то я и догадался, что до определённой степени сам сообщил существу такой облик. Но мог ли я его сейчас изменить? Во-первых, нет времени даже на то, чтоб сосредоточиться, во-вторых… не могу.
Что он от меня хочет? Убить? Голову откусить? Может быть, просто одержать верх? Как это должно выглядеть в ментальном пространстве? Что я могу об этом знать? Айн мне не рассказала… Зато у меня имеется преимущество. Воображению, ткущему полотно мира, есть на что опереться — фильмы, компьютерные игры, рекламные ролики… Остаётся лишь чуть-чуть взять себя в руки и попробовать повлиять на происходящее. Нарисовать, например, что-нибудь удобное для полёта и спасения от погони.
Не знаю, действительно ли моё сознание оказывало воздействие на окружающий мир. Хотелось верить, что да. Но, как бы там ни было, скалы стали пористыми, словно губка или сорт сыра Маасдам, их изрезало огромными провалами. В один из таких я нырнул в уверенности, что впереди есть сквозной проход. Ещё бы не знать, если я сам всё это нарисовал!
В полной темноте ощущение погони не оставило меня, наоборот, лишь набирало сил. Да и пофигу. Без боя не дамся! Мы оба вырвались из темноты в свет, показавшийся мне пронзительным, как укол (откуда свет, ведь его ж не было?!), и тут уж стало не просто заметно — видно, как противник решительно заходит мне в бок.
Так, ладно, поиграем в Энакина Скайуокера на гонках где-то там. Я развернулся вокруг своей оси и ушёл вправо, потом влево и вниз — обошёл громаду туши моего врага и так вывернулся из его хватки. Не решение проблемы, конечно, но ведь моё спасение и будет расти из таких вот мелочей. Я — мелкий, он — крупный, ему должно быть так же сложно поймать меня, как человеку схлопнуть в ладонях муху.
Куда мы, кстати, мчимся-то? К какой такой таинственной цели? Сдаётся мне, призом тут не деньги, а жизнь. Хтиль пытался схватить меня «за хвост», пришлось опрокидываться на спину и выдёргиваться из его лап самым противоестественным способом. Вот уж чего мне явно следует избегать, так это клинча с ним. Такая туша размажет меня в два счёта. Или в один.
Свободное пространство опять сменилось частоколом скальных пиков с решёткой террас, в промежутки между которыми я кинулся в безумной надежде на то, что мой преследователь попросту не протиснется туда. Ага, размечтался! Фигушки! Это ж даже не трактор, а бронетранспортёр! Тяжёлый танк, который даже сквозь городские постройки проедет, попутно проложив в них колею размером с себя. К прочим «удовольствиям» погони добавился ещё и ливень обломков, преследующий меня широким шлейфом. Финт, ещё финт… Да, я мелкий и подвижный по сравнению с громадиной Хтилем, и усталости не чувствую, но долго ли это продлится? Каждый раз мелочи, сущей мелочи не хватает, чтоб оказаться в когтях твари и погибнуть в них. Мелочи, решающей всё.
На сколько меня хватит? Внезапно злоба окатила меня, злоба запредельная, как сама эта бездна. Злоба, способная рушить и созидать, если, конечно, найдётся точка опоры. Уворачиваясь от врага, я вильнул в очередной раз, да так, что чуть связки себе не порвал (интересно, у этого тела есть связки?), развернулся вниз. В туман. Чёрт с ним, с этим воображаемым миром. Если он меня не устраивает, пусть идёт к чёрту! Вместе с моей здешней воображаемой жизнью.
Толчком, а может быть, от пинка стражниковой ногой без сапога или ботинка (они и так хороши), я пришёл в себя. Ну да, конечно, валяюсь на полу залы, в которой всё это началось. Рывком я подхватился, уходя от очередного пинка. Ну, тварь демонская, я тебе припомню… Наткнувшись мгновением позже на совершенно отсутствующий взгляд стражника, я понял, что припоминать ему что-либо бесполезно.
Значит, не буду тратить крупицы своего внимания на такую мелочь.
Стоило мне подняться, стражник с усилием повернул голову к лорду. Тот стоял у огромного окна, которое и язык-то не повернулся бы назвать бойницей, уж слишком габариты не соответствуют стереотипу, и настойчиво делал вид, будто ни на меня, ни его бойца и в помине нет. Интересно, что там такое любопытное за окном? Поднявшись, я подступил поближе к демону и тоже выглянул.
Мы находились на одной из башен замка, то есть не там, где начали наш экстремальный урок. Каменистые окрестности крепости тонули в тумане, переливающемся всеми оттенками серого. Нет, кое-что было видно даже теперь — например, верхушка хребта, очертания других высотных замковых построек, перекаты пологих скальных лбов. Не радуют местные пейзажи, да уж, не радуют…
— Уходи, — произнёс демон.
— Ну, так что насчёт обучения? — обнаглел я. Мне было нечего терять.
— Урок окончен. Прочь с глаз моих.
Меня подхватили под локти и поволокли прочь из залы. С лестницы чуть ли не швырнули, но на этот раз я воспринял данное, мягко говоря, неуважение с полнейшим равнодушием. Меня куда больше интересовало, что ж тут, в конце концов, произошло. Но если кто и мог ответить мне на подобный вопрос, то одна лишь моя бессменная спутница.
— Ну что, что тебе непонятно? — сварливо осведомилась демоница, и я впервые воспринял её дурное настроение и дурной характер с облегчением. На общем фоне привычное не раздражало, а успокаивало.
— Давай, не ломайся. Твой выпендрёж, конечно, забавен, но в меру. Растолкуй, что это вообще было.
— Да обычный ментальный поединок. Самый простой. Ты прошёл бы испытание, если б дал себе немного труда подумать, поискать. Да, самое главное ты понял — ментальное пространство подконтрольно основному разуму, ты им правишь и можешь не бояться гибели, пока держишь всё строго под своим контролем. Я ждала, что ты сразу же и вполне благополучно найдёшь способ управлять выходом из него, но ты поступил, как взломщик. Вместо того чтобы находить универсальный способ выйти, просто вырвался. Силой. В другой раз Хтиль тебе этого не позволит, а значит, первый урок для тебя прошёл впустую.
— Интересное дело — впустую! Я выжил, если ты не заметила.
— Это да, конечно. — Тон снова стал до предела сварливым. — Молодец. Только как ты собираешься выживать в следующий раз, если не сумел найти универсальный способ сегодня?
— Ты меня научишь.
— Ка-ак?! Этому нельзя научить, этому только научиться можно!
— Врёшь. Может быть, у демонов так и заведено, и ученики, не сумевшие получить «левел-ап», идут в расход. Но у людей-то всё иначе! Я это знаю.
— А ты не забыл, кто я? — голос стал вкрадчивым. Иронизирует. Издевается. — Я — не человек даже изначально. Я училась именно так, как принято у демонов. И других способов не знаю.
— Значит, тебе придётся научиться.
— Мне?!
— Именно тебе. Хочешь играть со мной на одном поле? Приспосабливайся. Не всё ж мне это делать…
