Глава 3
В городе наконец-то сошёл снег. Лишь грязные тающие остатки сугробов сиротливо ютились в тени домов, скорбно напоминая мокрыми кляксами о прошедшей зиме. В небе появились первые косяки перелётных птиц.
Через неделю настоящих тёплых деньков от былой непонятной тоски не осталось и следа, тем более учёба и страйкбол не давали скучать.
Возвращаясь вдвоём с другом с очередной азартной стрельбы, бурно обсуждали детали прошедшей войнушки. Запнувшись на полуслове, Сергей проводил задумчивым взглядом голосящий над Невой птичий клин и ностальгически вздохнул.
— М-да, а вот и гуси. Красиво летят, собаки… Слышь, Лёх. А хочешь пострелять по-настоящему?
— По-настоящему? — хмыкнул Алексей. — Тьфу-тьфу, нюхнуть портянки я ещё успею. Не знаю как ты, но лично я вообще-то надеюсь сдать сессию.
— Кто о чём, а вшивый о бане, — хохотнул Сергей. — Да не, я не о портянках. Тут отец зимой в скайпе сослуживца нашёл. Когда-то вместе в Забайкалье лет десять оттрубили, большие дружбаны. Оказывается, тот мужик как на пенсию вышел, где-то в лесной деревеньке под Питером егерем пристроился. Теперь вот на охоту приглашает. Короче, отец загорелся, прямо на следующие выходные собрался, путёвку купил. Естественно, я, как только узнал, сразу на хвост сел… Короче, о чём я. В машине ещё одно место есть. Ты как, поедешь? Ружжо найдём…
— Круто. Ружжо было бы неплохо. Только вот у меня охотничьего билета нет…
— Да хорош тебе, какой билет! — отмахнулся Сергей. — Что я, на охоте что ль не был? И вообще, туда от Питера двести вёрст! Глухомань! И мужик сам из местных, в случае чего отмажемся. Так что не дрейфь, Петруха!
— Вы всё шутить изволите, Фёдор Иваныч, — усмехнулся Алексей. — Глухомань… Ну допустим. Вы-то с отцом ему вроде как дружбаны, а как он насчёт потусторонних?
— А что сразу потусторонние? — Сергей вернулся к привычной экспрессивной манере. — Ну двое, трое, какая разница? Думаю, тоже уладим. В конце концов, стажёрами будем. Типа спим и видим, как бы на гуся поохотиться. Даже плачем иногда по ночам в подушку… Короче, что я тебя уламываю? Если согласен, сегодня с отцом поговорю. Он тебя хорошо помнит, спрашивает всё время. Так что будь спок! Ну что, едешь, или где?
— Еду, — вздохнул Алексей. — Может, я даже потом на охотничий билет сподоблюсь.
— Я тоже, — хохотнул Сергей. — Тем более отец давно зудит, а мне всё некогда. Ну всё, пока, кажись, вон мой трамвай маячит. Давай, покедова! Завтра созвонимся!
— Давай…
К вечеру следующего дня всё утряслось. Сослуживец нисколько не возражал против друга семьи. Осталось только собрать вещи и ненавязчиво оповестить родителей о предстоящей поездке. Всё-таки не на пикник собрался, дома не будет почти трое суток, плюс ехать к чёрту на кулички.
Выждав время, когда после ужина все пребывали в благодушном настроении, Алексей зашёл в зал.
Мама, как обычно, глядела телевизор, отец тихонько посапывал в кресле, накрыв лицо журналом.
— Кхм. Мам, — глянув на отца, Алексей деликатно понизил голос. — Я тут в пятницу на все выходные с Серёгой смотаюсь, ничего?
Мама удивлённо повернулась.
— Как на выходные? А что ж так долго? Опять эти ваши казаки-разбойники?
— Ну не совсем казаки… На охоту на гуся.
— Как на охоту? — отец откинул журнал. — А стрелять из пальца?
— Серёгин отец ружьё даст. Стажёром буду.
— А-а-а, так вы с Василием Андреевичем, — успокоился отец. — Тогда вперёд, он мужик нормальный. Привет ему там от меня передавай. Далеко хоть едете?
— Далеко. Километров двести, наверно. Село Паша.
— Да, далековато, — задумчиво согласился отец. — Ну что ж, охота дело хорошее, хоть малость развеешься, а то ты последнее время какой-то весь зелёный стал со своей латынью… Только смотри у меня там, — погрозил пальцем, — без возлияний.
— Пап, — укоризненно глянул Алексей. — Ну какие там возлияния? Ты же меня знаешь.
— Знаю. Вот потому и отпускаем. Ладно, езжай, охотничек…
— Еды только побольше возьми, — быстро вмешалась мама. — Тушёнку там какую, картошки, плащ, одежду тёплую…
— Мам! — прервал Алексей. — Да всё будет нормально. Не маленький, соберусь.
— Ну-ну, — одобрительно глянул отец. — Только смотри осторожней мне там! Как приедешь, обязательно позвони!
— Угу. Если связь будет.
— Ты мне тут давай не финти! На трассе обязательно будет, чай не в тайге живём. И телефон свой заряди, чтоб потом без всяких отговорок. Ферштейн зи мих?
— Яволь! — усмехнулся Алексей.
Отец явно пребывает в хорошем настроении. Хоть в школе и учил английский, с ним поневоле наберёшься немецких слов.
Ну что ж, родительское благословление вроде получено, на повестке дня теперь шмотки и еда. Кстати, мама хорошую идею подкинула насчёт тушёнки. Надо бы закупить баночек пять. Правда, сейчас такая тушёнка, как бы как прошлый раз на драконьи зубы не нарваться. Купил в супермаркете сдуру по дешёвке, открыли, а там сплошные хрящи и соя. Поймать бы производителя и заставить самих всё сожрать прямо с банкой… Нет, как говорил товарищ Саахов, в таком ответственном деле торопиться не надо. Надо бы у Серёги спросить, вроде он большой спец по таким вещам.
Осталось только порыться в кладовке и проверить снаряжение. Почитай, с осени не прикасался. Водонепроницаемый рюкзак, тёплый спальник, конечно, не на гагачьем пуху, но при плюс пяти внутри в термобелье вполне комфортно, а если ещё и шерстяные носки, то вообще как в тропиках. А вот насчёт плаща мама безнадёжно отстала. Хотя если бы Серёга не показал магазин с бэушной бундесверовской формой из гортекса, то до сих пор тоже бы шмыгал в допотопном шуршащем китайском плаще. А тут одел и красота, и изнутри не потеет, и сверху не промокает. Правда немного смущает германский флаг на плече, но тут уж куда деваться, не отдирать же, пришит намертво. Да и творчески переделанную «кикимору» испытать в полевых условиях тоже не терпелось. Готовясь к летним засадам, зимними вечерами перешил стандартный армейский маскхалат до основания, навесив с десяток полутонов жёлтых и зелёных капроновых нитей и лоскутков мешковины. Получилось чуть тяжеловато, но на редкость здорово. Оценив камуфляж, Серёга всерьёз уверял, что в такой штуке наступил бы на голову и даже не заметил. Интересно только, как к такой затее отнесутся гуси? Вроде бы и травка кое-где начала пробиваться, на общем фоне незаметно будет…
Дожидаясь долгожданной пятницы, Алексей весь извёлся. Время как назло текло удивительно медленно. Вот оно, типичное проявление закона подлости. Когда впереди что-то хорошее, радуешься, ждешь, и всё это пролетает в один миг, а когда на лекции или ещё на какой нудятине, кажется, долгожданный звонок не прозвонит вообще никогда.
Оценив громоздкий рюкзак, здраво поразмыслив, выложил спальник. Всё места для «кикиморы» побольше будет. В конце концов, не в тундре же спать придётся. Отапливаемая охотничья избушка. Суровые спартанские условия. Если что, в конце концов, три дня и потерпеть можно…
Наконец наступил долгожданный день. Отпросившись с последней пары, Алексей сорвался домой. Наскоро перекусив, облачился в камуфляж, схватил давно собранный рюкзак и понёсся к остановке.
На улице царило весеннее тепло, пришлось даже расстегнуть куртку. Странно. Вроде бы в рюкзак и не положил ничего, а вес чувствуется. Может, не надо было столько еды брать? Тушёнку, картошку эту… Как будто на месяц собрался… Да ладно. В конце концов, картошку в углях можно запечь. Мама такую любит. А вообще, совсем ослаб с этой учёбой. Скоро и десять килограмм пудовой гирей покажутся. Правильно отец говорит, на природу надо почаще…
Долго ждать не пришлось. Минуты через три притормозила старенькая «Нива». Открылось окошко. Серёга, в камуфляже один в один, сияя как самовар, показал на рюкзак и махнул назад. Дескать, давай влезай, не тормози.
Водительская дверца распахнулись. Порядком раздобревший Василий Андреевич, улыбаясь, вылез из машины.
— Ух, ты и вымахал, Алексей! Сколько лет прошло, лет пять? Да-а-а, возмужал, возмужал…
Крепкое рукопожатие стиснуло кисть.
— Здравствуйте, дядь Вась!
— Ха, дядь Вась! — довольно хохотнул Василий Андреевич. — Сам уже вон дядя! Ладно, давай пристраивай вещички в багажник и погнали. До места часа три пилить, сплошные пробки…
Алексей закинул рюкзак и плюхнулся на сиденье, аккуратно прикрыв дверцу. Василий Андреевич одобрительно оглянулся.
— Вот сразу видно, медик. А то ты, — с усмешкой покосился на сына, — вечно хлопнешь со всей дури, аж кардан отваливается, — выжал газ. — Никаких денег на тебя не напасёшься.
— А вот это уже поклёп! — горячо возразил Сергей. — Нормально я хлопаю. Просто, как известно, в отличие от хлипкой западной техники, в наших надёжных отечественных машинах три состояния дверей. Открыто, закрыто и не закрыто…
— Ты давай мне не умничай! — хохотнул отец. — Говорю дверцу не бей, значит, не бей…
Машина свернула на Кронверкский. Сергей оглянулся и хитро подмигнул.
— «Кикимору» не забыл?
— А то! Полрюкзака заняла, зараза.
— Ох, мать моя! — хмыкнул Василий Андреевич. — Ещё и «кикимору»? Ну всё, теперь точно все гуси наши…
— Так всю зиму делал, — улыбнулся Алексей. — Грех не испытать.
— Ну-ну… Как там семья-то? Все живы-здоровы?
Обстоятельно рассказав про здоровье родителей, про знакомых соседей, Алексей мало-помалу заклевал носом. Гул двигателя действовал на редкость убаюкивающе, тем более что Серёга бесстыдно храпел уже с самого выезда на трассу.
Гулким эхом прогромыхал мост. Машину мягко подбросило. Глухо стукнуло днище.
— Дороги, мать вашу! — негромко выругался Василий Андреевич, увёртываясь от очередной ямы. — А такие налоги дерут…
Алексей заполошно вскинулся и огляделся. Судя по ухабам и угрюмому ельнику, уже давно съехали с основной трассы.
— Далеко ещё, дядь Вась?
— Километров с двадцать.
Сергей шевельнулся, сладко зевнул и потянулся, словно сытый кот. Заспанно оглядевшись, усмехнулся:
— Да, нехило так себе на массу придавил. Давненько так не смаривало…
— Дрыхли оба как суслики, — хохотнул отец. — Если бы не дорога, так бы всю охоту и продрыхли, студенты. На лекциях что ль не спится?
— Ага, там уснёшь, как же…
Машину снова тряхануло. Василий Андреевич раздражённо крутанул руль.
— Да твою дивизию налево! На танках они здесь, что ли, катаются!
— М-да, — глубокомысленно поддакнул Сергей. — В России две беды. И одна из них ремонтирует другую…
Отец сдержанно хмыкнул.
— Наберёшься тут с вами перлов. Ремонтирует, говоришь? Ну допустим, здесь ремонтом и не пахнет. Это ты сам, что ли, выдумал?
— Неа, — ухмыльнулся Сергей. — Народное, из Интернета…
По случаю рассказал ещё пару приколов. Посмеявшись, отец припомнил забавные случаи из армейского прошлого. Алексей тоже добавил свои пять копеек, адаптировав специфическую медицинскую терминологию. За шутками и прибаутками быстро миновало вечернее село.
Притормозив на очередной развилке, машина свернула на узкую лесную колею.
— А, похоже, у них здесь весело, — Сергей заинтересованно проследил за продырявленным дорожным указателем.
Видимо, испытывая недостаток подходящих мишеней, кто-то недолго думая всадил дробовой заряд.
— Кучно вошла. Дырки прям как из автомата.
— Картечь, — небрежно отозвался отец. — Мозгов нет, вот и палят куда ни попадя. Идиоты…
— Почему сразу идиоты? — возразил Сергей. — Может, местные алкаши какие!
Отец снисходительно усмехнулся.
— Ха, алкаши. Дороговато выйдет палить попусту по нынешним временам. Тем более откуда у алкаша ствол. Им и на опохмелку не хватает. Так, балбесы это малолетние шалят, как пить дать. Сколько придурков сейчас развелось на трассах, не мне тебе рассказывать…
— Это точно, — поддакнул Сергей. — Вон Лёху недавно тоже чуть не сбили, правда, Лёх?
Алексей согласно кивнул.
— Да, угораздило.
Василий Андреевич заинтересованно глянул в зеркало заднего вида.
— А что было-то?
— Да месяц уж прошёл. Нарик один старушку у зоопарка насмерть сбил. Если я бы тогда чуть замешкался, тоже сейчас бы… Того.
— Да, вот она жизнь какая настала, — вздохнул Василий Андреевич. — Я жизнь, считай, почти прожил, всякое повидал, а про наркоманов только в девяностых узнал. После той долбаной перестройки вся эта гадость к нам и пришла. А до этого даже цигарка у пацанёнка в школе ЧП считалось! А сколько сейчас детей курит? И мало того, пацанята, так девчонки даже! Идут, смеются, пиво сосут из горла, дымят как паровоз, и даже не стесняются! Тьфу, — раздражённо сплюнул в окошко, — дуры малолетние! Вот куда только родители смотрят? Или сами тоже такие? Бухнуть и уколоться? Да пропади она пропадом вся эта демократия! Куда мы катимся? Всё, не хочу больше говорить… — в сердцах крутанул ручку приёмника.
— Ты меня буб-бум-бум, я тебя буб-бум-бум…
— Уже докатились, — устало вынес вердикт Василий Андреевич. — Это что, музыка? Идиотизм…
Раздражённо отключив приёмник, сердито нахохлился и вцепился в руль.
Повисла неловкая тишина.
— Пап, а это… Далеко ещё? — сын попытался сгладить неловкость.
— Да считай, уже приехали. Полкилометра ещё…
Расплескивая огромные талые лужи, машина проехала вдоль низенького деревянного забора и остановилась у ворот. Во дворе загремела цепь. Почуяв чужих, зашлась гулким лаем собака.
Василий Андреевич опустил стекло и огляделся.
— Тэк-с… Зелёный забор на месте… Кажись, здесь.
Требовательно посигналил.
— Михалыч! Принимай гостей!
В окнах старенького бревенчатого дома зажёгся свет. Скрипнула дверь. Запахивая потрёпанный армейский бушлат, сухонький бородатый мужичок выскочил на порог. Глянув под козырёк, облачился в огромные резиновые сапоги и торопливо зашлёпал по дорожке к воротам.
— Цыц, Полкан! Свои!
Загромыхал засов. Разошлись тяжёлые створки.
— О-о-о! Андреич! Ну наконец-то!
Гулко похлопывая друг друга по спине, друзья обнялись.
— Как сам-то? — отстранился Василий Андреевич.
— Да так, — улыбаясь, Михалыч неопределённо махнул рукой. — По-стариковски, не спеша…
— Не спеша! — хохотнул Василий Андреевич. — Знаю, я тебя, старый хрыч! Не спеша… Ладно, потом поговорим… Вот с сыном к тебе приехал, глянь какой вымахал! А это друг наш и давний сосед, Алексей, тоже охотник…
— Здравствуйте, — сдержанно кивнул Алексей.
— Привет, орлы!
Михалыч по очереди пожал руку молодёжи. В воздухе появился лёгкий запах алкоголя.
— Значит, тоже поохотиться… Дело хорошее… А чего робеете? Со мной можно запросто, дядя Сима, — лукаво подмигнул, — усекли?
— Усекли, — кивнул Сергей. — Редкое имя. А Сима это…
— Серафим, — улыбнулся Василий Андреевич.
Прокашлявшись, воздел руку к небу и продекламировал:
— Духовной жаждою томим, в пустыне мрачной я влачился, и шестикрылый серафим на перепутье мне явился… В части его так и звали.
— Шестиногий Серафим, — усмехнулся Серафим Михайлович. — Началось. Ты им ещё ту байку про бочку коньяка расскажи…
— А что, и расскажу! — загорелся Василий Андреевич. — Такое забудешь. Короче, дело было на границе с Румынией году эдак в восемьдесят втором…
— Отставить, полковник! — весело рявкнул Серафим Михайлович. — Расскажешь, ещё как расскажешь. Вот попаримся, звёздочки наши обмоем, а потом посмотрим, что ты там расскажешь, — кивнул на пыхтящую дымом баню. — Почти протопилась уже. Короче, загоняй транспорт, орлы пусть разгружают…
Оживлённо переговариваясь, ветераны направились в избу.
Не сговариваясь, Алексей с Сергеем переглянулись.
— Нормально…
— Разделение труда.
— Типичная дедовщина.
— Ага. Тяготы и лишения. Стойко преодолеваемые…
Пыхтя и чертыхаясь, поочередно перетащили содержимое багажника в сенцы. В ящике, накрытом байковым одеялом, подозрительно позвякивало.
— Наверно, патроны, — преувеличенно серьёзно предположил Алексей. — Крупнокалиберные. От бреющих гусей отстреливаться…
— Угу, гранаты, — вытирая пот, ехидно поддакнул Сергей. — Ну чего ты вытаращился, как солдат на вошь? Лично я был против, но отец сказал, что вообще с пустыми руками к старому сослуживцу ехать неудобно…
— Столько бухла? — ужаснулся Алексей. — Да они не выдержат.
— Не, он свою норму знает. Говорит, всегда надо иметь небольшой запасец на всякий случай. Магарыч, пригодится. Особенно в сельской местности…
— И в бане. Слушай, мудрый человек!
— Ага. Чрезвычайно предусмотрительный.
Перетащив рюкзаки и пластмассовые чучела гусей, уселись на скамеечку передохнуть.
Сергей похлопал по карманам и вытащил сигареты.
— Будешь? — с невинной подначкой привычно протянул пачку.
— Капля никотина убивает лошадь.
— А хомяка разрывает на части, — задымив, традиционно продолжил Сергей.
— Ё-моё! — закашлявшись, Алексей раздосадованно хлопнул по лбу.
— Что, передумал? Дыхнёшь?
— Отстань, противный! Отцу на трассе обещал позвонить, да забыл!
Сергей выпустил колечко дыма и с сомнением огляделся.
— Да-а-а, склерозник… Ну не знаю, теперь уж вряд ли. Глухомань…
— Глухомань, глухомань, — пробормотал Алексей, раздражённо роясь в куртке в поисках смартфона. — Какая-никакая связь всё равно должна быть. Ты вроде говорил, они через скайп нашлись?
— Ну говорил…
— Значит, должна.
Алексей торопливо провёл по экрану. Словно подслушав, выскочила злорадная надпись «Нет связи».
— Чёрт! Так и знал!
— Что, правда, нет? — заинтересованно наклонился Сергей. — Да, дыра…
Скрипнула дверь.
— Орлы, а чего вы тут сидите как не родные? — поинтересовался Серафим Михайлович. — Картошка стынет.
— Мы сейчас, дядь Сим. Малость перекурим, — повернулся Сергей. — А у вас тут что, вообще связи нет?
— Почему нет? Есть. Наверно, труба у тебя слабая. Ты избу обойди, там лучше берёт. Оттуда на дорогу через просеку прямая видимость, там вышка. И давайте тут особо не рассиживайтесь, цигель, цигель!
— Сейчас-сейчас…
Алексей торопливо рванул за угол. Действительно, рядом с баней появился слабый сигнал. Немного покружив, добился двух делений индикатора и нажал вызов.
— Алло, пап! Всё нормально, доехали! Да-да, уже на месте, всё хорошо. От Василия Андреевича вам с мамой большой привет… Угу… Ага… Передам. Ну всё, пока!
Из-за угла выглянул Сергей.
— Лёх, ну что там, тоже глухо?
— Не, берёт. Правда, всё равно еле-еле.
— Это хорошо… Во, гляди-ка, цивилизация, — Сергей удивлённо кивнул на спутниковую тарелку, диковато смотревшуюся на старенькой бревенчатой стене.
— И даже дизелёк вон нехилый, — Алексей уважительно покосился на старенький кожух, заключённый в добротную железную клетку.
— От добрых людей, — хохотнул Сергей. — Да, видать, хозяйственный мужик. На все случаи жизни.
— Это точно. Ну что, пошли?
— Пошли. Честно говоря, давно уже жрать охота, — предвкушающе погладив живот, Сергей с натугой толкнул дверь.
Судя по благостному выражению лиц, ветераны уже малость пригубили за встречу и, возможно, даже обмыли звёздочки.
Заслышав скрип, Василий Андреевич отставил коньяк и заинтересованно повернулся.
— Вот они, браты-акробаты… Ну и где вы там бродите? Остыло всё уже!
— Всё нормально, Андреич, — Серафим Михайлович успокаивающе положил ладонь на плечо. — Связь они искали. Паршиво тут, понимаешь, с этим делом, — назидательно воздел палец к потолку. — Вышек кот наплакал. Экономически, говорят, невыгодно…
— Опять эти экономисты хреновы, — проворчал Василий Андреевич, нанизывая кусок сала на вилку, — расплодились как тараканы, а толку чуть… Лёха! Серёг! Хорош там стоять как на паперти! А ну дуйте к столу!
— Точно, — поддакнул Серафим Михайлович. — Вон, картошечка, сало, огурцы, капустка, давайте, орлы, налегайте, не стесняйтесь!
— Э-э-э, — замялся Алексей. — У меня там тушёнка есть…
— Тушёнка? Это хорошо, — одобрил Серафим Михайлович. — Как раз завтра после охоты на костерке навернём… Да садитесь уже!
Переглянувшись, Сергей и Алексей уселись за стол. Убедившись, что салабоны наконец-то занялись делом, ветераны налили друг другу ещё по чуть-чуть.
— Ну давай…
Чокнувшись, Василий Андреевич залпом опрокинул рюмку, поморщился, закусил огурцом и задушевно поинтересовался:
— Ну рассказывай, как ты здесь оказался. А то ишь, затихарился, партизан…
— Дык как, — замялся Серафим Михайлович. — Как часть расформировали, подался я с семьёй во Владик. Помыкался, помыкался, пристроился в одну конторку «японок» возить. Поначалу дело неплохо шло, потом с рэкетом что-то не поделили, в общем, накрылось всё медным тазом. Дальше хуже стало. Жена померла, погоревал я, погоревал, а жить-то как-то дальше надо. Крутился в шабашках, короче. Года через два дочь через Интернет немца себе нашла, съездила, дело свадьбой запахло. Ну а я что, квартирку продал, часть денег ей, а сам, значит, сюда…
— А что не в Питер?
Серафим Михайлович грустно усмехнулся.
— Опять в большой город? А чего я там забыл? Тут у меня лес, река, пасека, огородик… Да и отец отсюда был родом. Дочери вот посылки теперь шлю, очень зятьку наша русская еда приглянулась. Молодые-то сами в Бонне живут, — криво усмехнулся. — Представляешь, внучки по-русски ни бум-бум, приходится шпрехать. Кстати, я с тобой оттуда и говорил, когда у них там гостевал…
— О как! — искренне удивился Василий Андреевич. — Из загранки, значит?
— Ага, дочь помогла. Болтала как-то вечерком с подругой в Одноклассниках, я говорю, а может, и мне сослуживцев найдёшь? Вдруг кто есть? А что говорит, и найду. Дальше дело техники. Вот, освоил компьютер, — кивнул куда-то в комнату, — оттуда привёз в подарок. Так вот и живу помаленьку…
— Да-а-а, — пригорюнился Василий Андреевич. — Раскидала нас судьба… И что, вот так теперь бобылём и живёшь?
— Ну почему бобылём, — Серафим Михайлович степенно пригладил усы. — Ходит тут Клавдия из села, помогает, за хозяйством приглядывает.
— За хозяйством? — оживился Василий Андреевич. — Вот это правильно! Хозяйство наше без пригляду оставить никак нельзя. Молодая хоть?
Серафим Михайлович хитро улыбнулся.
— Моложе. На пятнадцать лет…
— Молоток! — в порыве чувств Василий Андреевич двинул сослуживца кулаком по плечу. — Так держать!
— Стараюсь…
Сергей потянулся за очередным огурцом и неловко загремел миской.
— Пардон…
Ветераны прервали беседу и повернулись.
— Кхм, — засомневался Серафим Михайлович. — Слушай, Андреич. А может, и орлам по пять капель, а? За встречу и всё такое?
— Отставить спаивание, — решительно пресёк Василий Андреевич. — Вот двадцать один стукнет, тогда пусть и пробуют… Мне батюшка, царствие ему небесное, знаешь, как в своё время по загривку съездил, когда я на покосе самогончику-то по простоте душевной хряпнул… А рука у него тяжелая была, я тебе скажу, ого-го…
— Так то ж самогон, — засомневался Серафим Михайлович. — А тут хороший коньячок… Ну нет, значит, нет, — правильно истолковал взгляд. — Так что звиняйте, хлопцы, — хитро подмигнул заинтересованно глядевшей молодёжи. — Начальство добро не даёт. Дуйте вон тогда квас… А что, неужто сами до сих пор ни-ни?
Алексей улыбнулся и отрицательно покачал головой. По опыту нахождения в подобных компаниях давно уяснил — главное вежливо, но твёрдо отказаться. В случае расспросов сослаться на здоровье. В общем-то, это почти чистая правда. Печальный прецедент имелся. Один раз, лет в шестнадцать, поддавшись уговорам, глотнул на Новый год шампанского, да и то не в добрый час. Голова потом дико трещала и давление скакнуло. Как выяснилось, с вегетососудистой дистонией вообще шутки плохи…
Василий Андреевич вопросительно глянул на сына. Пауза несколько затянулась. Сергей, наконец, опомнился и с преувеличенной горячностью отверг подозрения.
— А! Нет, что вы! Курю вот только иногда…
Во даёт! Даже не моргнул. В покер бы играть с таким лицом. Давно бы уже стал миллионером. А вообще, наверно, правильно. Не хочет расстраивать отца. Откровенно говоря, пивко иногда с ребятами потягивает после боя. А может даже и что покрепче, но науке это неизвестно…
— Ну что я тебе говорил? — гордо оглянулся Василий Андреевич. — Парни-то у меня хоть куда! Хоть сейчас в разведку!
— Ха, разведку, — усмехнулся Серафим Михайлович. — В армии-то хоть были?
— Не, студенты мы, — мотнул головой Сергей. — В одном универе. Лёха вон по медицинской части, я химик.
— Кхе, универ, — Серафим Михайлович насмешливо оглядел молодёжь. — Высшее образование, значится… Запомните, ребятки, сейчас высшим называют то, что раньше считалось средним…
Василий Андреевич одобрительно хмыкнул.
— Это точно.
Сергей обиженно вскинулся.
— Мне кажется, вы преувеличиваете. Нормально у нас преподают…
— Нормально? — улыбнулся Серафим Михайлович. — Уверен? А хочешь простенький экспресс-тест?
— Простенький? — засомневался Сергей. — Ну-у-у, если простенький…
Серафим Михайлович деловито закинул ногу на ногу.
— Хорошо. Ты вроде у нас как химик? Как спирт делают, знаешь?
— В общих чертах.
— Замечательно. Даже не буду спрашивать техпроцесс. Ещё больше упростим задачу. Самогон представляешь?
Сергей усмехнулся.
— Конечно. Кто в России его не знает…
— Чудесно. Тогда про побочный продукт сивуху ты тоже, конечно, знаешь.
Сергей заколебался.
— Ну-у-у… Если вкратце, это сложная смесь всяких там масел и одноатомных насыщенных спиртов.
— Сильно. Вообще молодец. И вправду знаешь. А теперь собственно суть вопроса. Как эту самую сложную смесь из ценного продукта удалить, дабы утром не было похмелья? Так вот простенько, без затей?
— Простенько…
Сергей задумчиво уставился в потолок.
— Так просто, наверно, не получится. Соединения растворены, значит, надо чем-то связать… Сложный процесс, так сразу и не скажу…
Серафим Михайлович победно улыбнулся.
— В общем, всё ясно, садись. Четверка с минусом. А на самом деле всё делается очень просто. Доводишь смесь до пятидесятипроцентного содержания спирта, сивушное масло агрегируется в мельчайшие капельки. Ну а дальше через простейший древесный фильтр, и дело в шляпе! Конечный натур-продукт чист, как слеза невинного младенца.
— Ну ты силён! — восхищённо захохотал Василий Андреевич. — Сразу видно старого самогонщика!
Серафим Михайлович снисходительно махнул рукой.
— Какое там, всё элементарно. Я же говорю — школьная химия. Просто преподавали тогда иначе. Не вдалбливали, а старались объяснить… Ладно, это всё мелочи. Ну а ты, Алексей, божий человек, чего притих? Хочешь принять участие в тестировании?
Алексей улыбнулся. Поначалу показавшийся простачком деревенский отшельник нравился всё больше и больше. Особенно поразили научные термины в, казалось бы, в настолько элементарном процессе самогоноварения.
— Я в химии не очень силён.
— Ну а зачем нам теперь химия? С химией мы уже вроде как разобрались. Вопрос чисто по твоей медицинской части.
— По медицинской? Тогда давайте попробую…
— А и давайте, — Серафим Михайлович деловито засучил левый рукав выцветшей тельняшки. Вывернув локтем наружу, кивнул: — Что скажешь, эскулап?
Алексей заинтересованно наклонился. Покраснение, припухлость. Не так уж и сложно, если вопрос без подвоха. На практике в больничке в гнойном отделении ещё и не такое видел. В принципе диагноз почти ясен. Если не ушиб, осталось уточнить детали.
— Согните и разогните руку в локте.
Чуть поморщившись, Серафим Михайлович послушно согнул руку. Послышался лёгкий хруст.
— Артрит у вас, — вынес диагноз Алексей. — Возможно даже бурсит. Начальная стадия.
— Гляди-ка, верно, — уважительно глянул Серафим Михайлович. — Фельдшерица наша тоже так сказала.
— И давно это у вас?
— Лет пять уже. Может, больше.
— Лечите?
Серафим Михайлович бережно закатал рукав.
— Лечусь, конечно, по мере возможности… Надо же, есть, оказывается, у нас ещё порох в пороховницах, — оглянулся на Василия Андреевича. — Толковая молодёжь.
— Дык! А кто бы сомневался! Я ж тебе говорю — орлы, прямо сейчас в разведку!
— Ладно, бойцы, — Серафим Михайлович прихлопнул стол ладонью. — Так и быть. Переходим ко второй части марлезонского балета…
— К чему, к чему? — заинтересованно переспросил Сергей.
— К навыкам обращения с огнестрельным оружием. Надеюсь, что-нибудь серьёзнее рогатки в руках держали?
— Обижаешь, Михалыч, — вмешался Василий Андреевич. — Какая рогатка, они почитай каждый день в страйкбол гоняют.
— Это ещё что?
— Эх, дружище, отстал ты совсем от жизни в своей глуши. Короче, это такая игра, вроде нашей «Зарницы», только похлеще. Пуляют в друг друга почём зря. Маску на морду, пластиковые пульки. И лупят и лупят из кустов… На одну экипировку тыщи уходят…
— Пуляют, говоришь? Это хорошо. Тогда значит, какой-никакой навык есть.
Серафим Михайлович решительно поднялся.
— Вот что, соколики. Одевайтесь. Пойдёмте-ка за околицу чуток прогуляемся…
Опасливо обойдя злобно лающего пса, заинтригованная молодёжь выскочила за ворота Едва калитка захлопнулась, пёс словно поперхнулся и тоскливо завыл.
— Цыц, Полкан! Чего развылся? Сдурел что ль совсем на старости лет? — послышался раздражённый голос Серафима Михайловича.
— Видать, на охоту хочет, — предположил Василий Андреевич.
— Пенделя он хорошего хочет. А может, подружку опять учуял. Бегает тут у нас одна приблудная…
Что-то громко загремело.
— Да твою дивизию… Слушай, Михалыч, темно тут у тебя, как у негра в желудке!
— Сейчас поправим. — Раздался щелчок. — Да будет свет!
На столбе загорелся мощный прожектор, осветив заросшую просеку. Перешучиваясь, ветераны вышли за ворота с ружьями наперевес.
— Итак, бойцы, перед вами «иж пятьдесят восемь эм» образца тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, — продемонстрировал ствол Серафим Михайлович. — Ружьишко старое, но убойное. Так, держи, Алексей… Сергей… Ну-с, соколики, давайте посмотрим, как вы там пуляете, — вытащил из-за пазухи журнал с яркой обложкой и направился по просеке, отсчитывая шаги.
— Пятьдесят…
Выдрал пару страниц и наколол на верхушки молоденьких сосен.
— Эй, на корабле! Оттудова видно?
— Да! Нормально! — в один голос откликнулась молодёжь.
— Так, теперь погодь там!
Запыхавшись, Серафим Михайлович вернулся назад.
— Держи, — протянул Алексею патрон. — Надеюсь, как заряжать знаешь?
— А то…
Усмехнувшись, Алексей с натугой переломил ствол и вложил патрон. Вот мужик даёт! Ещё бы не знать, как заряжать. Да это, наверно, даже трёхлетний пацан знает. Видно, совсем за безнадёжных чайников держит.
— На позицию!
Алексей сделал шаг вперёд.
— Снимай с предохранителя. Товсь!
Перещёлкнув тугую кнопку, Алексей зажмурил левый глаз и поднёс приклад к плечу.
— Целься! Огонь!
Гулко бахнуло. Приклад больно долбанул в плечо. Журнальный листок разлетелся в клочья.
— Хм… А молоток, — удивлённо прокомментировал Серафим Михайлович. — Не ожидал.
Василий Андреевич снисходительно усмехнулся.
— А я тебе что говорю? Страйкболят они!
— Да, неплохо, неплохо, — согласился Серафим Михайлович. — Серёг, теперь давай ты покажись…
Алексей перещёлкнул предохранитель и отступил назад. Дело плёвое. Подумаешь, пятьдесят метров, дробь и неподвижная мишень. Да тут чтоб не попасть, совсем слепым надо быть. Или с перепоя, как некоторые…
Явно рисуясь, Сергей ловко вскинул ружьё и выстрелил почти не целясь. Лёгкий ветерок подхватил и понёс журнальные ошмётки.
— Ну что я говорил? — гордо повернулся Василий Андреевич. — Орлы!
— Орлы, — согласился Серафим Михайлович. — Ну что ж, братцы-кролики. Будем считать, краткий курс молодого бойца успешно пройден. А теперь давайте чуток попаримся и спать. Вставать завтра рано…
Ночью спалось плохо. Можно сказать, не спалось совсем. Богатырский храп ветеранов временами заглушало тоскливое тявканье и подвывание чёртова Полкана, безмерно скорбящего то ли о загулявшей подружке, то ли о своей беспросветной собачьей жизни вообще. На кухне который час упорно тарахтел дореволюционный холодильник, видимо, в целях наилучшей сохранности продуктов нагнетая в морозилке абсолютный ноль по Кельвину. В общем, тихая деревенская обстановка как никогда способствовала крепкому и здоровому сну. Наверно, Серафим Михайлович очень любит принимать гостей…
Мысленно чертыхнувшись, Алексей мрачно покосился на лунный квадрат окошка и вытащил смартфон. Четыре утра. Ужас. Такая рань. Впрочем, есть и положительные моменты. Несмотря на серьёзные опасения, с печки так и не упал.
Перед сном пришлось канаться с Серёгой, кто будет спать наверху, кто внизу на узком приступочке. Выпала высокая честь спать рядом с трубой. Не знаешь, что и лучше. Жарко и жёстко, как на кирпичах. Впрочем, так оно и есть. Кирпич, он и есть кирпич, хоть и через комковатый ватный матрас. Боже, как они здесь живут? Хорошо иметь домик в деревне. Эту жизнерадостную тётеньку из рекламы сюда бы на денёк. Сметанка, творожок, в случае чего даже и сортир есть во дворе. Совсем недалеко, метров двадцать. Зато какая выдержка тренируется по пути…
Перевернувшись очередной раз, Алексей тяжело вздохнул. Похоже, уснуть сегодня уже не судьба. Нечего над собой измываться. Не идёт сон в организм в суровых деревенских условиях.
Поёрзав по печи, окончательно убедился, что Интернет в принципе недоступен. Обречённо вздохнув, кликнул игрушку, отключил звук и целиком сосредоточился на воздушном бое. В принципе, быть филином осталось всего ничего. Часа два. После краткого обсуждения вчерашний вечерний совет в Филях высочайше утвердил подъём ровно в шесть.
Древний будильник загремел так, словно из пулемёта расстреляли огромное ржавое ведро. Алексей вздрогнул от неожиданности.
— Вот чёрт!
Храп оборвался. Заскрипели кровати. Сергей заворочался и что-то сонно пробормотал.
— Рота, подъём! — жизнерадостно гаркнул Серафим Михайлович. — Труту-туту!
Отбросив опостылевший бушлат, Алексей бодро свесил ноги с печи.
— Наконец-то…
Наскоро перекусив, начали перетаскивать вещи во двор. Несмотря на вчерашнее, ветераны держались очень даже бодрячком. Даже не шатались. Сразу видна суровая армейская закалка.
Заразительно позёвывая, Василий Андреевич остановился на пороге и растерянно похлопал по карманам.
— Твою дивизию… Слышь, Михалыч! Случайно не помнишь, куда я вчера ключи заховал?
— Так в подпол, в чугунок, когда за капустой лазил! Там же и права Ты ж сам вчера и заховал, от греха подальше. Забыл, что ли? Стоп, а ты что, на своей собрался? — искренне ужаснулся Серафим Михайлович. — Андреич, поверь мне, — прошлёпал к гаражу и с натугой отворил ворота. — Там такая сейчас грязюка, что и на тракторе не сунешься, а эта зверюга везде пройдёт, — ласково похлопал выцветший зеленоватый капот.
— А это что за машина? — Сергей с интересом протиснулся вдоль низкого открытого борта.
Серафим Михайлович снисходительно усмехнулся.
— А это друг мой Луаз. Советский ещё. Производство Луцкого автозавода, Украина.
— Где ж ты его раздобыл, куркуль? — удивился Василий Андреевич. — Настоящий раритет по нынешним временам.
— Где-где, — Серафим Михайлович степенно пригладил усы. — Есть тут в соседней деревне один прапор. Очень запасливый мужичок, между прочим. Как говорится, верой и правдой служил отчизне, пока руки носят.
— Понятно…
Фыркнув густым выхлопом, машина тронулась с места. Вильнув вправо, свернула в густой ельник. Над дорогой повис густой туман. Под колёсами захрустел утренний ледок. Заметно похолодало.
— Это что, тут снег ещё? — заинтересовался Алексей. — Какие же тогда гуси?
— Ничего-ничего, — приободрил Серафим Михайлович, — нормально. Просто в тени пока не растаял. На лугу теплее, даже травка кое-где пробивается. Гусь там кормится. Я уже ездил пару раз на разведку…
Миновав очередной поворот, урча на пониженной передаче, въехали в болото. За бортом, только протяни руку, захлюпала вода.
Алексей потрясённо оглянулся на Сергея. Похоже, насчёт трактора Михалыч ничуть не шутил. Не застрять бы. По пояс точно будет.
— Жуть!
— Ага. Амфибия…
Минут через двадцать лес начал редеть. Показался огромный луг, подковой вытянутый вдоль высокого ельника.
— Ну вот и приехали. Разгружаемся, — деловито скомандовал Серафим Михайлович.
— Засидка будет там, — махнул рукой в сторону редкой молодой поросли. — И это, бойцы! Чучела смотрите не забудьте!
Наскоро замаскировав машину лапником, двинулись к зеленеющей метрах в двухстах проплешине.
Стараясь не отставать, Алексей поправил сползающий мешок с чучелами. Как-то не верилось, что гуси могут клюнуть на такую примитивно раскрашенную убогость. Особенно после вчерашних охотничьих баек о невиданной гусиной хитрости и зоркости. Понятное дело, что под влиянием коньячка истории сильно преувеличены, но всё равно выходят не гуси, а какие-то терминаторы. То лису в клочья защиплют, то куницу насмерть заклюют. А нюх, как у соба-ба-ки, а глаз, как у орла… Даже страшно стрелять будет, честное слово. Вдруг пальнут в отместку, а то и того хуже, поступят как англичане с немцами во время Второй мировой войны. Немцы для дезинформации выкатили на аэродром деревянные макеты самолётов, а англичане, следуя традициям тонкого английского юмора, тоже прикололись, взяли и сбросили на них деревянную бомбу. Всё чин по чину — деревом по дереву. Славная военная традиция. Вот и гуси так же. Не ровён час, подставу учуют, и для начала тоже каких-нибудь пластиковых собратьев на разведку зашлют…
Представив удивление Михалыча, при виде стаи дико гогочущих пикирующих пластиковых гусей, не выдержал и громко прыснул.
— Чего ржёшь-то? — заинтересованно повернулся Сергей.
— Да так. Над чучелами прикалываюсь.
— Что, думаешь, лажа?
— Посмотрим. Лишь бы были. Что-то пока вообще никого не видно.
— Может, рано ещё.
— Ага, погода нелётная. Все рейсы в Пулково перенаправили.
— Тьфу-тьфу. Хотелось бы рыбки…
Серафим Михайлович остановился у небольшого болотца.
— Так, бойцы. Объясняю нашу дислокацию. Втыкаем штук семь здесь в хаотично живописном беспорядке. Ну вроде как угорели они, и водички захотели испить…
Усмехнувшись, Алексей скинул мешок. Да хоть в шахматном. Егерю видней. Но раз сказал в хаотичном, значит, в хаотичном.
С натугой воткнув штырь в изрядно задубевшую за ночь землю, взялся за следующего гуся. Минуты за три мешок опустел.
— Сойдёт, — оценил работу Серафим Михайлович. — Двигаем дальше.
Вторую кучку пернатых расположили метров через пятьдесят. Стайка расположилась на пробивающейся молодой траве.
— А эти голубчики вроде как с голодухи травки пощипать захотели, — образно пояснил егерь. — А мы с вами засядем вон там, — махнул в сторону молодого ельника. — Если налетят, и тех и этих в клещи возьмём… Так, орлы, а таперича держите боеприпасы, — протянул четыре подсумка. — Картечь. Разделите по-братски, сорок штук вам за глаза хватит… Теперь краткий ликбез. Бить только наверняка. Сто метров предельная дистанция. В сторону людей оружие не направлять ни в коем случае, даже разряженное! Надеюсь, это понятно?
Алексей недоумённо переглянулся с Сергеем.
— Конечно, понятно! — воскликнули в один голос. — Да что ж мы, совсем что ль дураки!
— Ну вот и ладненько. Тогда пошли, охотнички…
Ветераны зарядили ружья и залегли в ельник. Может, показалось, но послышался вязкий бульк и тоненький звон стекла.
— Лечатся…
Понятливо усмехнувшись, Алексей с Сергеем залегли чуть поодаль.
Зарядив патроны, Алексей с сомнением огляделся. Восходящее солнце едва пробивалось сквозь низкие тучи. Ближайший километр никакими гусями точно и не пахнет. Время ещё есть.
— Слышь, Серёг. Пока никто не летает, я в лесок по-быстрому сбегаю, а? Другу очень помочь надо, да и «кикимору» заодно переодену, чтобы лишний раз тут не маячить как пугало…
— Давай. Только будь другом, меня тоже ветками сверху прикрой, а? Чёрт этих пернатых мутантов знает, вдруг засекут.
— Ага…
Наскоро набросав лапник, Алексей крадучись метнулся в старый ельник. Уворачиваясь от корявых сучков, прошёл шагов десять и оценивающе огляделся.
Нормально. Сверху густой слой веток. Если и налетят, точно не заметят. Не хватало ещё народу охоту испортить. Ветераны потом на смех поднимут. Невтерпеж, дескать, охотничку, гусей профукал. Ну а что! Может, человеку невтерпёж стало. Михалыч, конечно, мужик хозяйственный, но туалет явно надо новый мостырить. Эту развалюху с покосившей дверью даже вблизи запросто за брошенную трансформаторную будку примешь, только черепа с молнией не хватает. Цивилизованному городскому человеку в такой даже зайти страшно. Совершенно никаких условий. В лесу и то лучше, воткнул две палки, на одну одежду, другой от комаров отмахиваться…
Оперев ружьё о ближайший ствол, потянулся к поясной пряжке рюкзака. Слева послышался лёгкий хруст. Повеяло холодком.
Алексей резко повернулся и остолбенел. Метрах в трёх сидела громадная рысь. Глаза поблескивали зеленоватым хищным огоньком.
Алексей замер, стараясь не провоцировать ни малейшим движением. Сердце гулко заколотилось. Потекли секунды томительного ожидания. Рысь словно окаменела, лишь едва заметно подёргивая кисточками ушей.
Медленно-медленно потянулся к спасительному ружью. Пальцы коснулись ледяного металла. Стараясь унять бешеное сердцебиение, потянул на себя. Ружьё чуть подалось вверх и застряло.
Покосившись вниз, Алексей едва не чертыхнулся. Этого ещё не хватало! Старый размахрившийся брезентовый ремень зацепился за корявый еловый сучок.
Резко двинул вниз, высвободил ремень и рывком вскинул ствол, переключая предохранитель. Указательный палец остановился в самый последний момент. Стрелять было не в кого. Рысь словно растворилась в воздухе.
Алесей замер, настороженно поводя стволом по сторонам. Сзади едва слышно хрустнуло.
Сердце ухнуло в пятки.
— Ч-чё-р-р-т…
Тяжёлый удар в спину опрокинул наземь. На миг померкло в глазах. Барабанные перепонки резануло дикой болью. В рот хлынула вода…
