Глава 6

Саша смотрела на лежащий перед ней телефон и молилась только об одном: чтобы прямо сейчас позвонил кто-нибудь с работы и сказал, что она срочно нужна там. Можно даже на целые сутки. Никогда в жизни она бы еще так не радовалась внеплановому дежурству. Но по закону подлости, когда это было так нужно, все ее коллеги вышли на работу, никто не заболел, не ушел в запой, не проколол колесо далеко за городом.

– Не гипнотизируй телефон, – отозвался из-за руля Максим. – Даже если мир рухнет, ты все равно поедешь на этот день рождения, ты мне обещала.

Саша откинулась на спинку пассажирского кресла, прикрыла глаза и застонала.

– Я была не в себе, пьяна, не понимала, что говорю.

– Ты была в себе, трезва как никогда в жизни и прекрасно знала, на что соглашаешься. Просто тебе было кое-что от меня нужно, а в такие моменты ты готова пообещать что угодно.

– Надо заканчивать с этим, – пробормотала Саша, снова открывая глаза и поворачиваясь к мужу. – А если я буду вести себя хорошо, что мне за это будет?

– Тебе за это был энцефалограф на целые сутки. Все, не торгуйся, не на базаре.

Саша сделала обиженный вид и отвернулась к окну, хоть и прекрасно понимала, что Максим прав: она сама пообещала поехать с ним на день рождения к его племяннику в обмен на возможность воспользоваться энцефалографом. Впрочем, она поехала бы в любом случае, как и Максим в любом случае дал бы ей необходимое оборудование.

– Ты представляешь, какой это ад? – Саша предприняла последнюю безуспешную попытку. – Куча маленьких визжащих детей. Они будут бегать, орать, топать ногами, дергать тебя с визгами: «Дядя Максим, покружи меня, покатай меня». – Саша схватила Максима за руку, изображая то, что его ждет в скором будущем, если он не развернет машину. Максим рассмеялся и аккуратно высвободил руку, возвращая ее на рычаг переключения передач.

– В отличие от тебя я вижу их каждую неделю, я прекрасно знаю, какой это ад. А ты привыкай, недалек тот день, когда мы тоже захотим ребенка.

– Не обобщай.

Максим снова улыбнулся.

– Ты детей любишь больше, чем сама себе в этом признаешься, я же вижу, как ты иногда смотришь на дочерей своих подруг. Пойдем за подарком.

Он припарковал машину у большого детского магазина, вышел, открыл Саше дверь и протянул руку.

– Видишь, я даже рыцаря ради такого случая изображу.

Саша подала ему руку и, едва сдерживая улыбку, чтобы не портить ею свой обиженный вид, вышла из машины.

– Настоящий рыцарь, если бы видел, что его дама не хочет ехать на детский праздник, оставил бы ее дома, – поддела она.

– Мое рыцарство заканчивается там, где начинается твое упрямство, – парировал Максим. – Пойдем. Нам нужна БМВ на пульте управления. – Он обнял ее за плечи и подтолкнул в сторону магазина.

Детские магазины всегда вызывали у Саши ужас. Каждый раз, когда она туда заходила, ей непременно попадался на глаза ребенок, бьющийся в истерике с требованием у родителей купить какую-нибудь игрушку. Саша искренне не понимала, зачем люди тащат свое чадо в магазин, если знают, что оно способно устроить подобный концерт.

Не то чтобы она не любила детей. Нет, ей определенно нравились маленькие карапузы, которые отвечают искренней улыбкой на любое к ним обращение. Именно таким был пятимесячный младший племянник Максима. Ей нравились дети постарше, которые уже имели свое мнение, порой весьма неординарное и интересное. Таким был девятилетний старший племянник. А вот средний, которому сегодня исполнялось три, находился как раз в таком возрасте, которого Саша боялась больше всего. С ним невозможно было договориться, невозможно занять чем-то дольше, чем на десять минут. За ним нужен был глаз да глаз, он кричал, бегал и постоянно требовал внимания. Уже через полчаса у нее начинала болеть голова, и она обещала себе никогда не заводить детей, искренне в это веря.

Сегодня ей повезло: в магазине было пусто, лишь несколько человек бродили по залу, и одна женщина выбирала что-то в разделе детского питания. Детей же не было совсем. Максим сразу же направился к стеллажам с игрушечными автомобилями, а Саша медленно побрела вдоль стенда с детскими книгами. Обычно они покупали подарки заранее в интернет-магазинах, но в этот раз совсем упустили из виду приближающийся праздник, поэтому пришлось заезжать в обычный магазин по дороге в гости.

Следующим отделом, попавшимся ей на пути, оказалась одежда. Саша сняла с полки маленькое розовое платьице, расшитое бесконечным количеством кружева. Платье было настолько крохотным, что казалось почти кукольным. Саша улыбнулась, неожиданно понимая, что Максим был прав, она не отказалась бы от маленькой девочки, которую можно было бы одевать во все эти платьица, кофточки и комбинезоны.

По-прежнему улыбаясь своим мыслям, она дошла до стеллажей с куклами и замерла. Прямо перед ней, среди десятка других кукол, с большими головами и крыльями за спиной, с непропорционально тонкой талией и бесконечно длинными ногами, стояла та самая, фотографию которой несколько дней назад она разглядывала в телефоне следователя Дементьева.

Саша отложила в сторону платье, которое так и носила в руках, и сняла с полки коробку с куклой. Кукла была одета в до неприличия короткое платье и пластмассовые туфли, лицо ее было разрисовано чуть-чуть криво, и краска на губах едва заметно съехала в сторону. Длинные темные волосы были перевязаны тонкой желтой лентой и прихвачены проволокой к коробке. Саша провела пальцами по волосам. Они были очень мягкие и действительно походили на настоящие. Ей стало интересно, как именно маньяк покупал кукол? Всех вместе? Или по одной? Сначала выбирал девушку, а потом покупал куклу с таким же цветом волос? Вряд ли это совпадение. И почему именно эти куклы? Вот есть и дешевле, и дороже, почему именно эти? Из-за шикарных волос?

– Это совсем новая модель, вашей дочке обязательно понравится!

Саша вздрогнула и обернулась. Рядом с ней стояла молоденькая девочка-консультант, на бейдже которой значилось: «Вероника, стажер». Видя, что ей удалось привлечь внимание потенциального покупателя, Вероника затараторила:

– У нее специальные волосы, практически как настоящие, приклеены на суперпрочный клей, можно мыть, расчесывать, ничего не случится. Попробуйте расчесать обычную куклу – либо расческу сломаете, либо скальп снимете, а этой все нипочем. Вот здесь, – она открыла коробку снизу и вытащила что-то в пластиковом пакете, – запасные пряди, клей и инструкция, если починить нужно.

– Вы же сказали, ей все нипочем, – заметила Саша.

– Ой, ну дети такие выдумщики, сами знаете, – отмахнулась Вероника. – Бывает, и выдирают отдельные пряди. Починить легко, в инструкции все написано. И цена очень привлекательная за такую вещь.

Саша снова посмотрела на куклу.

– А рыжие есть?

– Рыжие? У нас нет. Блондинки были, но их разобрали, только брюнетки остались. В четверг новое поступление будет, но я…

Закончить ей не дали. Откуда-то сзади раздался нетерпеливый женский голос:

– Девушка!

Вероника обернулась, замечая еще одну покупательницу, которой явно требовалась помощь.

– Берите, не пожалеете! – улыбнулась она Саше напоследок и направилась к другому клиенту.

Саша еще несколько минут постояла у стеллажа с куклами и тоже отправилась на поиски Максима. Он нашелся возле полок с автомобилями на радиоуправлении.

– Как ты думаешь, какую выбрать: красную или синюю? – поинтересовался он, заметив подошедшую Сашу.

– Красную, – не раздумывая, ответила та.

Максим снял с полки большую коробку и обернулся к ней. Увидев куклу у нее в руках, он непонимающе нахмурился.

– Мы покупаем игрушку мальчику, и я уже выбрал, – заметил он.

– Это для меня, – отмахнулась Саша, направляясь к кассе.

Максим удивленно проводил ее взглядом, но больше ничего не сказал. В машине Саша достала куклу из коробки, тщательно разгладила складки на платье, освободила от проволоки волосы. И все-таки, почему именно эта кукла? Просто попалась на глаза? Тогда он должен был купить их сразу несколько. Но цвет волос кукол совпадает с каждой похищенной девушкой. У него есть какая-то система? Или он всех жертв выбрал заранее? От этой мысли Саша поежилась. Ужасно знать, что где-то есть девушка, которая уже выбрана маньяком, но еще даже не подозревает об этом.

Максим несколько раз посмотрел на нее, не понимая, что именно ее так заинтересовало в этой кукле. Типичное китайское барахло, которое лично он своему ребенку в руки дал бы только после дезинфекции. А Саша смотрела на нее так, словно в ней было что-то завораживающее, хотя никогда раньше она не проявляла никакого интереса к детским игрушкам.

– Чем тебя так привлекла эта кукла? – наконец поинтересовался Максим, на секунду оторвавшись от дороги и повернувшись к Саше.

– Такую куклу маньяк присылает родителям каждой похищенной девушки на следующий день после похищения, – задумчиво рассматривая лицо куклы, ответила та.

Максим снова недоверчиво покосился на нее.

– Какой маньяк?

– Помнишь, у нас на Ваське в сентябре трех девушек на кладбище нашли?

Он сосредоточенно кивнул, о чем-то думая.

– Я смотрю новости. Но мне казалось, вы расследуете что-то типа непонятных сообщений в Скайпе?

– Да, от одной из этих девушек.

Максим резко нажал на тормоз. Машина засвистела тормозами и остановилась. Тут же сзади раздался недовольный сигнал соседних автомобилей. Не обращая внимания на то, что мешает движению, Максим включил аварийную сигнализацию и повернулся к Саше.

– И когда ты собиралась мне сказать об этом?

Саша тоже удивленно посмотрела на него.

– Зачем?

– Затем, что я не хочу, чтобы ты и на километр приближалась к этому делу. Еще не хватало, чтобы ты маньяка искала. Полиция на что?

– Расслабься, – Саша криво улыбнулась, – Дворжак ясно дал понять, что его волнуют не пропавшие девушки, а исключительно сообщения в Скайпе. Остальным полиция и занимается.

– Слава богу, он более адекватен, чем я его себе представлял из твоих рассказов, – пробормотал Максим, выключая сигнализацию и снова трогаясь с места.

Саша повернулась к нему всем корпусом, разглядывая его лицо в полутьме.

– То есть ты считаешь, что он прав? – уточнила она. – Ты тоже на его месте не стал бы ничего делать для этих девушек, если бы у тебя была такая возможность? А если бы это была я?

Максим пожал плечами, больше не отвлекаясь от дороги.

– За тебя я кому угодно глотку перегрызу. Но ты моя жена, и я тебя люблю.

Саша отвернулась, испытывая непреодолимое желание выйти из машины и поехать домой на метро. И не видеть никого несколько дней. Ей казалось невероятным, что Максим думал точно так же, как и Войтех. Она всегда считала, что хорошо знает человека, за которого вышла замуж. Она открыла окно и достала из пачки сигарету.

– А в чем проблема, Сань? – Машины впереди встали в глухую пробку, и Максим снова мог отвлечься от дороги. – Почему ты считаешь, что твой Дворжак должен бросить свое расследование и заняться тем, что и так уже делает полиция? Он что, умеет что-то лучше них? Он какой-то невероятный специалист? Или, может быть, он может включить свои способности и посмотреть, где маньяк держит своих жертв?

– Он был на месте этих девушек, – пробормотала Саша, по-прежнему глядя в окно. – Он должен знать, как это страшно, когда тебе грозит смертельная опасность и некому тебя спасти. Но когда я ему об этом сказала, он разозлился и обиделся.

Максим хмыкнул.

– То есть ты напомнила человеку о самом страшном эпизоде в его жизни, обвинила его в черствости по этому поводу и удивляешься, что он обиделся?

Саша поморщилась, словно он наступил ей на больную мозоль. Впрочем, так и было. Она знала, что не должна была говорить этого Войтеху и до сих пор себя казнила за свои слова.

– Я удивляюсь, что он не хочет им помочь.

– Он так и сказал? Что не хочет?

– Он сказал, что в первую очередь его интересуют сообщения в Скайпе и личность маньяка. Искать его, чтобы спасти девушек, он не будет.

– Правильно. Он не будет. И я не буду. И никто из тех, кто стоит сейчас в этой пробке, – Максим кивнул вперед, на столпотворение машин, – не будет. Потому что для этого есть специальные люди. А у нас у всех есть свои дела. Если все мы бросим их и пойдем искать маньяка, ничего хорошего из этого не выйдет. Потому что каждый должен заниматься своим делом. Ты же лечишь своих пациентов в своем отделении в своей больнице. Ты не бегаешь по всему городу в поисках, кому бы еще помочь. Если к тебе обращается человек, которому ты можешь помочь, ты помогаешь. Разница лишь в том, Саша, что, если кому-то вдруг прямо сейчас здесь понадобится помощь, половина этих людей сделает вид, что ничего не замечает, и пройдет мимо, а вторая половина остановится и поможет, если будет в состоянии это сделать. А твой чех? – Максим снова бросил на нее короткий взгляд, но тут же повернулся к дороге, поскольку вереница машин наконец-то пришла в движение.

– Вероятно, – пожала плечами Саша.

– Ну так и в чем дело? Если в процессе вашего расследования вы найдете что-то такое, что сможет помочь полиции, вы им это сообщите. Это главное. Не стоит строить из себя супермена и лезть туда, куда не следует, в этом я с ним полностью согласен. Полиция занимается своим делом, вы занимаетесь своим. Просто у вас нашлись точки соприкосновения. Но это не значит, что вы теперь должны делать за них их работу. Кстати, думаю, они были бы этому не слишком рады.

Саша вздохнула, выбросила сигарету и закрыла окно. Она не могла не признать, что Максим прав. Пожалуй, именно это она в нем и любила больше всего: он всегда умел разложить ее проблему на составляющие и показать, что не такая уж это и проблема. То, чего Саша не видела в упор, для него лежало на поверхности.

– И почему ты всегда прав? – с улыбкой поинтересовалась она.

– Потому что я старше, опытнее и мудрее, – улыбнулся он в ответ и внезапно попросил: – Познакомь нас.

– Что? – Саша растерялась от такой быстрой смены темы.

– Познакомь меня со своими друзьями.

– Зачем?

– Я просто хочу знать людей, с которыми ты в последнее время проводишь так много времени.

– Хорошо, как-нибудь я приглашу их на ужин.

Максим недоверчиво покосился на нее.

– Я серьезно, – уточнил он.

– Я тоже.

Это был тот редкий случай, когда Саша была рада, что оказался прав кто-то другой, а не она. Потому что считать Дворжака бездушной сволочью ей не нравилось. Настроение резко поднялось вверх, и даже предстоящий праздник уже не наводил на нее такую панику. Дни рождения бывают не так часто, а племянников у них не так много, можно и потерпеть.

Она снова погладила куклу по мягким волосам и улыбнулась.

С трудом переставляя плохо слушающиеся от слабости ноги и держась одной рукой за стену, Алина медленно добрела до туалета. Перед ней тут же возникла эта странная женщина, охранявшая их и приносившая им еду.

– Отойди, – проворчала Алина.

Женщина продолжила стоять на месте.

– Уйди, говорю, я в туалет хочу! – рявкнула Алина, и женщина послушно сделала шаг в сторону.

Алина обошла ее, стараясь не смотреть в ее сторону, закрыла за собой дверь туалета и прислонилась к ней спиной, переводя дыхание. Ноги дрожали от слабости, в голове шумело. Она ничего не ела уже второй день, и это не могло не сказаться на ее самочувствии. Но лучше так, чем быть овощем, как ее подруга по несчастью.

Когда Алина пришла в себя, она обнаружила, что ее держат в маленькой полутемной комнате, где ничего, кроме трех узких кроватей, не было. Одна кровать пустовала, на второй лицом к стене лежала неизвестная девушка. Разбудить ее удалось быстро, но вот толку от этого не было никакого. Она ничего не понимала и смогла назвать только свое имя – Ира. Алина быстро сообразила, что похититель, кем бы он ни был, щедро кормит их какими-то успокоительными препаратами. И, скорее всего, добавляет их в еду, потому что никаких уколов им никто не делал, таблеток не давал, но каждый раз после еды, примерно через пятнадцать – двадцать минут Алину «уносило». В таком состоянии она не могла даже связно думать, сбежать не стоило и пытаться. Значит, чтобы выбраться, ей было необходимо перестать принимать эти препараты.

Не есть она не могла. Еду три раза в день им приносила странная молчаливая женщина, которая стояла над ними до тех пор, пока они все не съедали. Однако Алина быстро нашла выход. Она шла в туалет и старым проверенным способом оставляла содержимое желудка там. Какое-то количество лекарств все равно успевало попасть в кровь, организм все больше истощался, поэтому времени для побега у нее оставалось все меньше.

Дверь в туалет не запиралась, но охранница никогда не позволяла себе входить туда, Алина надеялась, что и в этот раз сможет не попасться. Она опустилась на пол, на четвереньках подползла к унитазу и склонилась над ним.

– Ты сможешь, – уговаривала она себя, – ты умеешь. Да, противно, но что делать?

Она говорила это себе каждый раз, вспоминая при этом свою мать. Когда-то давно та не позволяла ей сидеть на диете, а в четырнадцать лет Алине так хотелось быть более тонкой, чем она тогда была.

– Угробишь здоровье, кому ты потом будешь нужна больная? – кричала мать. – И слышать не хочу ни про какие диеты, придумала тоже! А ну марш ужинать! – И стояла над ней все время, пока тарелка не становилась совершенно чистой, прямо как теперь эта женщина. Тогда-то Алина и научилась хитрить. Теперь же старые навыки оказались как никогда кстати.

Она уперлась руками в унитаз, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, открыла рот и как можно глубже засунула внутрь пальцы, стараясь надавить на корень языка. Получилось не с первого раза, но вскоре все то, что она съела, вышло наружу. Алина вытерла рот и устало села прямо на холодный пол.

– Вот так, ты умница, – еле ворочая языком, шептала она сама себе. – Не смей сдохнуть тут. У тебя впереди целая жизнь, и ты не можешь потерять ее только потому, что перешла дорогу какому-то мудаку.

Она поднялась с пола и вышла из туалета, бросив быстрый взгляд на терпеливо дожидающуюся ее женщину. Та как обычно молча проводила ее до комнаты, убедилась, что она легла в постель, и вышла за дверь.

Дождавшись, когда в соседней комнате установится полная тишина, Алина вытащила из-под подушки ключ, который еще днем стащила у своей охранницы, и поднялась с постели. Она посмотрела на лежащую поверх одеяла Иру, решая, что делать с ней. Тащить ее с собой было глупо, она стала бы ужасной обузой.

– Я выберусь и пришлю за тобой помощь, – пообещала она. Ира не отреагировала.

Алина подобрала длинное платье, которое похититель надел на нее в первый же день, и, стараясь как можно тише переставлять плохо слушающиеся ноги, вышла в другую комнату, где стоял обеденный стол и обычно обитала охранница. Как Алина и ожидала, там было пусто. Судя по звукам в ванной, женщина находилась там, убирала или мыла посуду.

Сам похититель приходил обычно поздно вечером, когда обе девушки уже спали под действием препаратов. Вернее, Ира спала, а Алина только делала вид. Он разглядывал их, расчесывал волосы, касался кожи. Алина, стиснув зубы, молча терпела, никак не выдавая того, что все чувствует. Она не произнесла ни звука даже тогда, когда он наносил ей на затылок татуировку. По правде говоря, это был единственный раз, когда он причинил ей боль. Все остальное время его отношение было скорее бережным, но Алина все равно не тешила себя надеждой, что для них с Ирой это может хорошо закончиться. О трех мертвых девушках в белых платьях на кладбище она слышала недавно по телевизору. Предположить, что их ждет та же участь, было вполне логично, а ждать помощи извне не приходилось. Нет, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. И сегодня вечером она не собиралась дожидаться прихода похитителя.

Дрожа от радостного возбуждения, Алина отперла еще одну дверь, за которую их никогда не выпускали, и оказалась в длинном темном коридоре, освещаемом лишь выбивающейся из-под двери полоской света. Держась руками за стену, она медленно пошла вперед, надеясь, что коридор выведет ее на улицу. Что она будет делать, если окажется где-нибудь в лесу, она не хотела даже думать. Главное – выбраться отсюда. А там она что-нибудь придумает.

Шаг за шагом она пробиралась вперед, и когда ей показалось, что где-то вдалеке послышался шум машин, позади что-то хрустнуло. Алина замерла. Хруст повторился. Как будто кто-то шел не то по веткам, не то по старым доскам. Неужели похититель? Ей казалось, что он приезжал немного позже, хотя часов у нее не было, она ориентировалась только на собственные ощущения.

Алина медленно обернулась. Глаза плохо видели в полутьме, но ей удалось различить фигуру в том конце коридора, откуда она вышла. Это был мужчина, но явно не похититель. Она не знала, заметил ли он ее, но на всякий случай вжалась в стену, затаив дыхание.

Мужчина медленно приблизился, но прошел мимо. От него воняло так, словно он не мылся несколько месяцев. Алина закусила губу, борясь с желанием крепко зажмурить глаза. Она должна видеть, что происходит, должна суметь вовремя среагировать. Мужчина уже прошел мимо, когда она вдруг почувствовала, что в ее ноги ткнулось что-то теплое и живое. Алина зажала рот руками, чтобы не закричать, но, по всей видимости, какой-то звук все же успела издать, потому что мужчина немедленно обернулся, втянул носом воздух и остановился, глядя на нее. Сколько они так простояли, глядя друг на друга, она не знала. Каждый словно ждал реакции другого, и среагировали они почти одновременно. Мужчина бросился к ней, Алина тут же рванула в сторону. Теперь она уже не старалась вести себя тише, это было бесполезно. Она бежала, не разбирая дороги, постоянно натыкалась на стены, цеплялась за что-то ногами, но продолжала искать выход. Ее преследователь не отставал, она слышала его дыхание, похожее на хрип, и это придавало ей сил бежать дальше. Наконец она попала в более светлый коридор, заканчивавшийся впереди двумя лестницами: наверх и вниз. Времени подумать не хватило, Алина инстинктивно направилась к той, что вела вниз. После всех попыток спастись оказаться на крыше какого-нибудь высокого здания было бы до смерти обидно. Она успела спуститься ровно на три ступеньки, когда услышала сзади знакомый хрип и почувствовала сильный толчок в спину. Вскрикнув, Алина покатилась вниз по лестнице и, уже в самом низу сильно ударившись обо что-то головой, потеряла сознание.