Глава 5

Стоя в ванной Карела и глядя на себя в зеркало, Саша некстати подумала о том, что, если бы тот человек все же убил ее, патологоанатому даже не пришлось бы напрягать мозг, чтобы установить причину смерти: на шее отчетливо проступали пять синяков от пальцев. Саша расстегнула две пуговицы на рубашке и вздохнула. Вдобавок к синякам на груди красовался ожог от кулона. Она даже не представляла, как будет объяснять все это мужу. Максим стерпел историю с похитившим ее некромантом и угрожавшими им всем зомби, промолчал, когда она рассказала ему о том, как их с Войтехом едва не засыпало камнями в пещере, но рано или поздно его терпению придет конец. Пожалуй, Войтех был прав: у нее в голове нет ничего, чем можно было бы думать. И Саша точно знала, что в следующий раз поступит так же, что бы она ни пообещала себе, ему или Максиму. Тяга к приключениям и любопытство всегда были в ней сильнее инстинкта самосохранения.

Она застегнула рубашку, повесила на шею кулон, на этот раз оставив его поверх одежды, поскольку любое прикосновение к ожогу причиняло боль, и вышла из ванной.

Карел, Лиля и Ваня с Войтехом сидели в гостиной за большим кухонным островком, заменявшим в этой квартире обеденный стол. Судя по взглядам, которыми ее одарили, Войтех уже успел рассказать обо всем, что произошло в костеле, целиком и полностью преподнеся свою версию событий, хотя уже давно перестал злиться и даже извинился за то, что наорал на нее.

– Не смотрите на меня так, – немного смущенно попросила Саша, вскарабкиваясь на один из высоких стульев, стоящих вокруг кухонного островка.

Планам выпить пива в баре вечером не суждено было сбыться. После того, как Войтех, Ваня и Саша пару часов искали Ханну в окрестностях костела, но так и не нашли, позвонил Карел и заявил, что в восемь вечера ждет их всех у себя дома, чтобы поделиться дополнительной информацией. Ваня решил, что это не должно помешать ему хотя бы на второй вечер пребывания в Праге насладиться вкусом чешского пива, поэтому зашел в одну из пивоварен-ресторанов и взял несколько литров пива с собой. Войтех пытался возразить, но, прежде чем Ваня успел послать его подальше, махнул рукой. Сам он пить не собирался, решив сделать выбор в пользу минеральной воды. Карел же предпочел открыть бутылку вина.

Этим вечером он выглядел не так представительно, как накануне в ресторане, сменив дорогой костюм на удобные джинсы и футболку, собрав светлые волосы в хвост и перетянув их обычной резинкой. Из украшений на нем сегодня были только все те же сережки-гвоздики, которые он редко вынимал, и широкий кожаный браслет на запястье. Зато короткий рукав футболки оголил татуировки, покрывавшие предплечья и плечи. Сегодня Карел гораздо больше походил на рок-звезду, но выглядел при этом почему-то более приземленно. Возможно, из-за появившейся усталости во взгляде.

– Если не хочешь, чтобы на тебя пялились, надень что-нибудь с высоким горлом, – посоветовал он Саше, поднося бокал к губам.

– Вот уж не додумалась прихватить к тебе в гости запасной свитер, – парировала Саша, все же мысленно прикидывая, взяла ли она с собой в Прагу вообще что-нибудь подобное или ей придется посетить какой-нибудь торговый центр. По всему выходило, что не взяла, но легкий шарф в чемодане точно найдется: когда она улетала из Питера, там было еще очень холодно.

– Будешь плохо себя вести, не дам почитать отчет патологоанатома, – склонив голову набок, поддел Карел.

– Страстно мечтаю посмотреть на то, как ты самостоятельно изучаешь этот отчет, если учесть, что даже синяки мои видеть не можешь, – в тон ему ответила Саша.

– Девочки, не ссорьтесь, – одернул их Войтех. – Карел, отдай ей отчет.

– Ладно, – с недовольным видом протянул Карел, закатив глаза. Он взял с кухонного столика у себя за спиной несколько листов бумаги, скрепленных степлером, и протянул Саше. – Мой источник в полиции сфотографировал для меня страницы отчета. Теперь я должен ему и его компании вип-столик на официальном открытии моего клуба в эту пятницу.

– У тебя открытие клуба в эту пятницу? – заинтересовалась Лиля, видя, что Саша принялась увлеченно листать страницы отчета, сосредоточенно хмурясь, и в ближайшее время все равно не расскажет им результаты вскрытия.

– Да, и для вас я столик уже выделил, имейте в виду, – сообщил Карел, искоса наблюдая за тем, как Саша слезла со своего табурета, обошла стол и обратилась к Войтеху с каким-то вопросом. Судя по тому, что она при этом указывала пальцем в страницу отчета, а Войтех что-то говорил ей по-русски, она просила его перевести какие-то части текста, написанные, само собой, по-чешски.

Лиля принялась расспрашивать Карела подробнее о предстоящем открытии, Ваня предпочел молча пить пиво, дожидаясь, пока курьер привезет заказанную пиццу. Саша и Войтех некоторое время тихо о чем-то переговаривались, Войтех переводил ей отчет и, судя по его задумчивому виду и периодическим попыткам подобрать правильные слова, это оказалось достаточно непростым занятием.

– Фигня какая-то, – наконец выдала Саша. – Такого не бывает.

– Что именно? – тут же поинтересовался Ваня из своего угла.

– Да причина смерти Катки. То есть причина смерти-то понята: обширное внутреннее кровотечение, у нее лопнули почти все крупные сосуды, смерть почти мгновенная. Но так не бывает! – Она забрала у Войтеха листы отчета и снова посмотрела на них.

– Так не бывает – это как раз то, чем мы занимаемся, – хмыкнул Войтех.

– Тогда тебе понравится еще один маленький штрих из отчета криминалистов, – заметил Карел, томно болтая вино в бокале. – На ноже, которым была зарезана вторая девушка, отпечатки пальцев только Катки. А еще следы глины.

– Глины? – переспросила Лиля. – Откуда там глина?

– Хороший вопрос, – радостно кивнул Карел, как будто ждал его. – Единственный, кто мог ее принести, – это парень из подземелий. И он действительно там был, – Карел вывел на экран своего смартфона мутноватую фотографию, которую делали откуда-то сверху. – Это с камеры наблюдения в подъезде. Чего я не понимаю, – он посмотрел на Войтеха, – так это откуда ты знал об этом еще вчера?

– Это как раз дело ясное, – хмыкнул Ваня, тоже покосившись на Войтеха. – Мне вот другое интересно: с чего ты взял, что в костеле была именно Ханна? Сашка сказала, что плохо разглядела ее, а ты сразу уверенно заявил: надо найти Ханну.

Войтех несколько секунд молча смотрел на Ваню, на его лице читалось удивление.

– Не знаю, – протянул он. – Я просто как-то сразу решил, что это была она. Ведь это произошло рядом с ее домом, да и парню этому она, наверное, нужна, если она что-то видела в тот вечер.

– Едва ли она могла что-то видеть, – снова вмешался Карел, понимая, что ответа на свой вопрос так и не дождется. – Судя по тем же камерам наблюдения, она ушла минуты за три до того, как пришел этот человек. То есть ее подруги были еще живы.

– И зачем тогда она ему? – Лиля нахмурилась.

– Может быть, это все-таки была не Ханна? А какая-то другая девушка? – предположил Ваня.

– Это была Ханна, – тихо, но уверенно сказала Саша, старательно собирая в папку листы с отчетом патологоанатома и глядя исключительно на них. – Нам всем давно известно, что Войтех не ошибается в таких вещах.

– У меня такое скверное чувство, что все о чем-то знают, а я не в курсе, – с легкой обидой в голосе заявил Карел, заметив молчаливое согласие на лицах остальных.

– Если я скажу, что я экстрасенс и вижу некоторые вещи, а другие просто чувствую, тебе станет легче? – с некоторым вызовом спросил Войтех.

– Намного, спасибо, – Карел невозмутимо пожал плечами. – И давно это с тобой?

– Я тебе потом расскажу, – пообещал Войтех.

– Ладно, предположим, это действительно была Ханна, – согласился Ваня. – Но если она ушла еще тогда, когда Катка и эта, вторая, забыл, как ее звали…

– Алена, – подсказала Лиля.

– Да, точно. Если они еще были живы, значит, она ничего не видела и опасным свидетелем не является. Зачем этому чуваку пытаться ее убить?

– Меня удивляет кое-что еще, – Саша задумчиво смотрела в свой бокал вина, который Карел подсунул ей, едва она закончила с отчетом. – Когда Ханна заметила его, она испугалась до такой степени, что сразу же сбежала, как будто уже видела его и знала, что его нужно опасаться.

– Это просто, – пожала плечами Лиля, – Катка могла рассказать подружкам о нем.

– Катка ушла из подземелья до того, как он там появился и убил и покалечил археологов. Она тоже не видела его раньше. – Саша замолчала, о чем-то думая, а затем машинально коснулась рукой своей шеи. – Впрочем, у него достаточно угрожающий вид, чтобы испугаться, даже увидев первый раз.

– Еще бы, одна каска чего стоит, – фыркнул Ваня.

– А что, он так и ходит в каске? – Карел почти болезненно сморщился. Его чувство прекрасного протестовало против подобного.

– Да, это очень странно, – согласилась Лиля. – Это же должно привлекать внимание на улице.

– Это Прага, zlato, – хмыкнул Карел. – Можешь ходить хоть с ночным горшком на голове, никому нет до этого дела. Разве что туристам.

– Я не об этом, – отмахнулась Лиля. – Если камеры зафиксировали его в таком виде на месте преступления, разве это не стало частью описания, которое полиция распространяет? У него и так внешность приметная, а с этой дурацкой каской его вообще должны были сто раз уже задержать.

– А почему он вообще в каске? – Войтех нахмурился. Эта деталь никак не укладывалась у него в голове.

– Мы там все были в касках, – Карел пожал плечами, а потом на его лице вдруг появилось понимание. – Sakra, мы там все были в этих дурацких касках – так положено по технике безопасности. А археологи были в плащах, потому что там холодно. И один из них был в таком ужасном зеленом свитере.

– К чему ты ведешь? – уточнил Войтех, хотя уже знал ответ на свой вопрос.

– Он выглядел как мы, – озвучил этот ответ Карел. – Как все мы. Он скопировал даже мою сережку. Только одну, потому что я стоял к нему боком, вторую он не увидел.

– Скопировал? – переспросил Ваня. – Он что, типа хамелеон?

– Не знаю, кто он, но кроме угрожающего вида и странного набора одежды, от него еще и запах исходил ужасный, – поежилась Саша.

– Запах? – переспросил Войтех. – Какой запах?

– Не знаю. Пахло чем-то таким затхлым… и мокрой землей. То есть мне тогда показалось, что землей, – она посмотрела на Карела, – но сейчас я бы сказала – глиной.

– Опять глина, – фыркнул Ваня.

– Может, это Голем? – отчасти пошутила, отчасти предположила Лиля.

Карел чуть не поперхнулся вином.

– Голем? Серьезно?

– Что это такое? – не поняла Саша.

– Ты что, никогда не слышала про Голема? – Войтех удивленно посмотрел на нее.

– Ну… – она смутилась. – Название слышала. Но не уверена, что правильно понимаю, о чем речь.

– Я знаю, что он из глины, – похвасталась Лиля. – И как-то связан с пражским еврейским гетто.

– Скажем так, если смотреть по элементам истории, то версия не хуже других, – согласился Карел. – Правда, никогда не слышал о том, чтобы Голем имел способности хамелеона. И есть еще одна проблема: Голем – это просто сказка.

– А можно подробнее? – Саша перевела жалобный взгляд с Карела на Войтеха. – Я реально не понимаю.

– Подробнее нам бы сейчас наш академик рассказал, – усмехнулся Ваня, открывая свежую бутылку пива. – А он без визы.

– Зато у него есть Скайп, – Лиля радостно улыбнулась. – И я уверена, он будет рад проконсультировать нас дистанционно.

Несмотря на то, что разница во времени между Прагой и Санкт-Петербургом составляла два часа, и у Нева шел уже одиннадцатый час, он действительно оказался счастлив видеть своих друзей хотя бы по Скайпу, раз уж у него пока не получалось приехать.

Войтех кратко пересказал ему все, что произошло и что им удалось выяснить на данный момент.

– И у моей сестрицы появилась сумасбродная идея, что этим чуваком может быть Голем, – добавил Ваня в конце.

– Голем? – Нев снял очки, но вместо того, чтобы начать привычно протирать стекла, задумчиво закусил одну дужку. – В общем-то, я согласен с Лилией. Глина, Еврейский город в Праге и высокий мрачный мужчина в первую очередь ассоциируются с Големом. Только про способности хамелеона в истории Голема никогда не упоминалось.

– И все равно можете рассказать нам подробнее, что это вообще такое? – попросила Саша. – Потому что у меня такое чувство, что все здесь только делают вид, будто понимают, о чем речь, а на самом деле знают только какие-то верхи и разрозненные факты.

– Голем – это человек, которого создал из глины праведный раввин Лев ближе к концу шестнадцатого века для защиты от зла, – начал Нев, снова водрузив очки на нос. – Еврейская община тогда нуждалась в защите от очередной волны суеверных обвинений. По легенде, раввин Лев задал небу вопрос, как он может защитить своих людей, и в ответ ему якобы был дан совет создать Голема. Он вылепил его из глины и вместе с тремя помощниками совершил ритуал, который оживил эту глину. Получившийся в результате человек оказался нем и исключительно послушен. Он подчинялся Леву беспрекословно и выполнял любую работу, которую тот ему поручал. Лишь один раз он вышел из себя и принялся громить все вокруг, когда Лев забыл дать ему задание. Раввин сказал всем, что встретил немого странника и дал ему приют, поэтому только те, кто участвовал в ритуале, знали, кто такой Голем на самом деле. Десятилетие спустя, когда евреям более ничего не угрожало, Лев упокоил Голема, совершив с теми же помощниками обратный ритуал. Считается, что останки Голема, то есть глину, в которую он снова превратился, раввин спрятал на чердаке Староновой синагоги, прикрыв ветошью.

– Нестыковочка, – заметил Ваня, – наш парень объявился в подземелье под синагогой.

– Легенды не всегда точны, – Нев улыбнулся.

– Но если он такой послушный, почему он убивает людей? – не поняла Саша.

– Может, потому что ему не дали задание? – предположила Лиля.

– Либо задание ему дали, и он его выполняет. – Саша снова коснулась рукой своей шеи, предполагая, какое именно задание могли дать Голему.

– Меня больше интересует вопрос, как он мог пробудиться, – Войтех задумчиво потер подбородок. – Ведь никто не совершал ритуал.

– Та же самая легенда гласит, – вклинился Нев, – что с тех пор Голем пробуждается каждые тридцать три года. Правда, я сомневаюсь, что сейчас подошел его срок, но опять же…

– Легенды не всегда точны, – с улыбкой повторил Войтех его же слова.

– Именно.

– Значит, что-то пробудило его, – заключил Карел, открывая еще одну бутылку вина. Заметив на себе удивленные взгляды, он пожал плечами. – А что? Версия с Големом сама по себе бредовая, но раз уж вы обсуждаете ее на полном серьезе, то это единственный вывод, который напрашивается: Голем все эти годы лежал не на чердаке, а в подземелье. Возможно, поэтому оно и было так хорошо спрятано. Когда же подземелье обнаружили и там начали шариться исследователи, Голем проснулся и… пошел выполнять какое-то задание.

– То есть это задание ему дали еще до того, как упокоили? – Саша вопросительно посмотрела в сторону ноутбука. – Потому что, как я понимаю, сейчас никто не мог этого сделать.

– Да черт с ним, с заданием, – перебил ее Ваня. – Нев, лучше скажите нам, как его остановить. Он уже убил троих, покалечил двоих, чуть не оторвал голову нашему Айболиту и, как мы понимаем, теперь охотится за еще одной девчонкой.

– Если верить легенде, то, очевидно, нужно провести обряд, обратный пробуждению, – напомнил Нев. – Не помню деталей, но могу уточнить. Только я не уверен, что это поможет.

– Почему нет? – насторожился Войтех.

– Потому что легенда уже оказалась неверной в отношении пары фактов, – по тону Нева было понятно, что он считает это очевидным. – И если Голем реален, но все эти века находился не на чердаке, а в замурованном подземелье, и едва его размуровали, он очнулся, то есть вероятность, что никто его и не упокаивал, а просто изолировал. От греха подальше.

– Значит, дело ясное, – Ваня допил свое пиво и налил новую порцию, – нужно отыскать этого чувака и заново изолировать.

Саша скептически посмотрела на него.

– Есть одна маленькая проблемка: он сильнее нас всех вместе взятых, как ты собрался его изолировать?

– Как-то же его изолировали до нас? Вон, – Ваня кивнул в сторону Карела, – у нашей рок-звезды куча поклонников среди полиции, даст пару автографов, и те подключатся.

– Я согласен с Иваном как минимум в том, что нам нужно заняться поисками Голема и постараться его обезвредить. Только я бы не рассчитывал на помощь полиции, – заметил Войтех. – Нам придется заняться этим именно потому, что полиция ни за что не поверит в аномальное происхождение этого существа, Голем он или нет. Это значит, что они будут пытаться действовать с ним как с человеком. А это приведет к новым жертвам. Нам надо только подумать, что и как с ним делать.

В этот момент раздался звонок домофона: приехала долгожданная пицца.

– Предлагаю подумать об этом после ужина, – сказал Карел, слезая с табурета.

После ужина в гостиной Карела разгорелась нешуточная дискуссия по поводу того, как найти и обезвредить Голема. Почему-то никто уже не сомневался в том, что это именно он. В какой-то момент Саша устала от построения планов, сравнимых разве что с планами Наполеона, и вышла на балкон покурить, надеясь побыть немного в одиночестве и помолчать.

Балкон выходил на тихий внутренний двор, с трех сторон окруженный корпусами дома, а с четвертой – высоким, заросшим деревьями и кустарниками, холмом. Сам балкон был огромным и имел выходы и в гостиную, и в спальню. В одном его углу, возле спальни, находился широкий стол со стульями, за которым летом наверняка было здорово ужинать, наслаждаясь тишиной и вечерней прохладой. Стоящие на столе свечи в небольших стеклянных подсвечниках давали понять, что именно так Карел и поступал. Саша не стала садиться за стол, предпочтя облокотиться о перила, разглядывая мелькающих в ночной темноте светлячков. Было отчего-то странно видеть их среди города.

Хозяин квартиры вышел следом за ней почти сразу, она не успела даже достать из пачки сигарету. Он тоже решил покурить, а заодно вынес ей свитер, потому что к вечеру на улице заметно похолодало. Саша не находила его общество неприятным, и если смотреть правде в глаза, то Карел мог бы ей даже нравиться, знай она о нем немного меньше. Было в нем что-то такое, что всегда привлекало ее в людях, то, что принято называть харизмой. И все же если уж ей не суждено было этим вечером покурить в одиночестве, она предпочла бы общество его младшего брата.

– Это, наверное, самый сумасшедший вечер в моей жизни, – пробормотал Карел, поджигая свою сигарету и подставляя огненный язычок Саше. – И кто бы мог подумать, что его причиной станет Войта. Неужели у вас каждый раз так весело? – он кивнул головой в сторону гостиной.

Саша оглянулась на полоску света, падающую на пол балкона из приоткрытой двери гостиной. Самой двери с этого места не было видно, до них долетали только обрывки фраз оставшихся внутри друзей, которые после ухода Карела перешли на русский язык.

– Призраки, зомби, колдуны, некроманты… Да, с появлением Войты моя жизнь стала намного веселее, – усмехнулась Саша. – Думаю, все остальные со мной согласятся.

– И тебе, наверное, это очень нравится? – Карел с любопытством покосился на нее.

– Если бы мне это не нравилось, уж, наверное, я бы этого не делала? – Саша тоже повернулась к нему.

– Не сомневаюсь, – Карел усмехнулся. – Ты определенно из тех женщин, которые делают только то, что им нравится. Муж не против?

– Мой муж никогда не против, когда я делаю то, что мне нравится. К чему эти расспросы, Карел?

– Просто пытаюсь поддержать беседу, – он пожал плечами. – И узнать тебя поближе. Мне интересно, кто нынче окружает моего брата, а насколько я понимаю, вы трое – ну, четверо, если считать этого забавного очкарика, – его ближайшие друзья в настоящий момент.

– Тебе в самом деле это интересно? – Теперь Саша посмотрела на него с неподдельной язвительностью на лице.

– Я не видел его три года, за которые он успел сильно измениться. Мы никогда не были особо близки, но, скажем так, мне любопытно.

– Любопытно? – переспросила она, чувствуя, как внутри нее поднимается волна негодования. Ей вдруг показалось, что Карел говорил о Войтехе так, как, наверное, ученые в лаборатории говорят о подопытных мышах. На ее взгляд, ему следовало испытывать сейчас вовсе не любопытство. – А последние три года тебе не было любопытно, как он и что с ним?

– Честно? Я только неделю назад понял, что прошло уже три года. Повседневность, знаешь ли, засасывает. Но даже если бы и так, я бы все равно не узнал: если ты не в курсе, Войта не разговаривал ни с кем из нас последние три года.

– О, я в курсе. И я даже в курсе почему. Хотя я удивлена, что он вообще с тобой разговаривает.

– Это еще почему? – Карел заметно удивился.

– Ты в самом деле не понимаешь? Или для тебя переспать с невестой брата было чем-то настолько обыденным, что даже не отложилось в памяти?

Карел театрально закатил глаза, презрительно фыркнув.

– А я смотрю, Войта действительно никак не может мне этого забыть, раз до сих пор об этом случае друзьям рассказывает.

– Ты считаешь, это так просто забыть? Мне показалось, что он действительно был влюблен в нее.

– Он-то был, – пробормотал Карел, поднося к губам сигарету и глядя на фонари, горевшие внизу во дворе. – Как мальчишка. Наверное, потому что он и был тогда еще мальчишкой. Он ее боготворил, но она того не стоила. Поверь мне, я всегда гораздо лучше него разбирался в женщинах. Просто в силу несравнимо большего опыта. Хотя там и без всякого опыта становилось понятно, что девочка использует его. Их роман начался рано, еще в гимназии. Допускаю, что он был у нее первым, но уж точно не последним и никогда – единственным. Прага – маленький город. Это Войтех после гимназии учился в Брно, а она осталась тут. Мы с ней немного пересекались в ночных клубах: я там выступал, она – тусовалась. Я бы, конечно, ее даже не заметил, если бы не знал, кто она. Но я ее знал. И замечал, как она себя ведет и с кем проводит время.

– И поэтому ты затащил ее в постель и сделал так, чтобы Войта это увидел? Очень благородно, – фыркнула Саша. – Словами сказать нельзя было?

– Да говорил я ему, он меня не слушал. Считал, что я просто предубежден против женщин. Мне пришлось прибегнуть к шоковой терапии. – Карел недовольно поморщился: это все прозвучало так, как будто бы он оправдывался. Раньше он подобного за собой не замечал. – И должен сказать, это оказалось проще, чем я думал. Даже среди моих фанаток находились те, кто строил из себя недотрогу пару минут, чтобы соблюсти приличия. А она, кажется, так обалдела от счастья, когда на нее обратила внимание рок-звезда, что про это забыла напрочь. Полагаю, собиралась чем-то таким меня в постели поразить. Думала, наверное, что я сам на ней женюсь. В крайнем случае, возьму на содержание. По-моему, это была ее единственная цель: найти мужа, чтобы он ее содержал. Только дураков жениться на ней, кроме Войты, не нашлось. И знаешь, что самое обидное?

– Что?

– Войта так и не понял, что я сделал это только для него. Он собирался все свои немногочисленные мечты положить на алтарь будущего брака. И он бы не получил ничего взамен, кроме разочарования, но злился только на меня за это. Как будто я виноват в том, что он выбрал себе худший из возможных вариантов спутницы жизни. Если бы эта дура не начала прямо там орать на него, вываливая ненависть и презрение, которые всегда к нему испытывала, а разревелась бы, упала ему в ноги и сказала бы, что совершила глупость, все мои усилия оказались бы напрасны. Поженились бы по расписанию. – Карел резким движением затушил окурок в пепельнице, стоявшей на столе. – Так что вот. Меня он какое-то время видеть не хотел вообще, потом отошел. Он всегда отходит. Ему просто нужно время. Я не жду, что ты сейчас поймешь мои мотивы, но если уж он тебя посвятил в отдельные детали этой истории, то держи ее всю.

Саша тоже докурила, но, в отличие от Карела, окурок в пепельницу положила медленно и аккуратно, как будто старалась поменьше шевелиться, чтобы не расплескать какие-то свои мысли и чувства.

– Если ты такой заботливый брат, что ж ты позволил ему эти три года быть одному? – спросила она. – Ты не знал его номер телефона? Адрес? Не мог его найти?

– Да я его и не искал, – Карел выглядел удивленным. – Зачем мне было это делать? Он ясно дал понять, что не хочет общения. Я тоже ничего не мог ему предложить. Я всегда настаивал на том, чтобы люди уважали мой выбор, даже если не способны его принять. Поэтому я уважал его выбор.

Саша еще несколько секунд разглядывала его лицо, видя на нем только искреннее удивление, как будто он на самом деле не понимал, что именно она пытается ему предъявить. Она снова отвернулась от него, борясь с желанием закурить новую сигарету. Не стоило этого делать, иначе она рисковала проснуться завтра с головной болью, но желание чем-то занять руки было почти нестерпимым.

– Никогда этого не понимала, – призналась она, все же пряча руки в карманы свитера и глядя куда-то в ночную темноту, где среди кустов по-прежнему мелькали крохотные огоньки светлячков. – С тех пор, как познакомилась с ним, все думала: как вы могли его бросить? Как вы все, самые родные ему люди, могли оставить его в такой сложный для него момент?

– Это потому что ты плохо его знаешь, – фыркнул Карел. – Сложный момент ему обычно нужно пережить самому. Я это заметил, еще когда он был маленьким. Насколько я помню, родители даже ни разу в жизни его не наказывали, потому что он всегда успевал наказать себя сам. Он притихал и садился читать книжку или делать уроки, когда ему казалось, что он где-то накосячил. Не играл, не гулял, не смотрел телевизор – не делал все то, что запрещал мне делать наш отец, когда пытался наказывать меня. Через какое-то время он, видимо, решал, что с него достаточно, и снова становился нормальным ребенком. Но только когда сам решал. Даже если мама пыталась расшевелить его раньше времени, у нее ничего не получалось. – Карел прервался на прикуривание новой сигареты, а потом тихо добавил: – В этот раз, кстати, тоже не получилось. По-моему, она и сама быстро поняла, что надо снова дать ему время и пространство.

Саша молчала, одновременно обдумывая его слова и вспоминая весь этот год, что была знакома с Войтехом. Револьвер у его виска, признание в том, что у него не осталось ни любимой работы, ни друзей, ни родных, заметную грусть, когда он однажды сказал ей, что все его фотографии остались в Праге и он не может показать их ей.

– Странно, что никто из вас не увидел разницу между полученной двойкой по географии и полностью разрушенной жизнью, – зло заметила она, посмотрев на Карела. – Тебе никогда не было страшно, что вы даете ему время застрелиться, а не прийти в себя? Потому что мне – было. И мне до сих пор страшно, когда он уходит в офлайн и не отвечает на мои сообщения по несколько дней.

– Нет, этого я точно не боялся, – на этот раз несколько раздраженно отозвался Карел. – Потому что мой брат, может быть, немного странный на мой вкус, но он при этом определенно самый сильный, адекватный и целеустремленный человек из всех, кого я знаю. В нем двухлетнем было больше стойкости характера, чем во многих моих знакомых взрослых. Поэтому я никогда не боялся, что он может взять и застрелиться. Рискнуть жизнью и погибнуть ради того, что он считает важным, – легко, но от этого я его при всем желании никогда не смогу удержать. Мне иногда кажется, что он видит свое жизненное предназначение в том, чтобы однажды умереть героем. Но, заметь, героем, а не слабым сломавшимся неудачником.

Злость в Сашином взгляде сменилась удивлением. Ей вдруг показалось, что Карел восхищается Войтехом точно так же, как Войтех восхищается им самим. И в этот момент она ясно поняла, что эти двое все же родные братья, они даже внешне внезапно стали похожи гораздо сильнее, чем ей казалось раньше.

– Хорошо бы ты был прав, – призналась она.

Карел медленно затянулся, поглядывая на нее сквозь дым и темноту с любопытством. Ее эмоциональность выглядела на его взгляд несколько странной.

– Мне вот что интересно, – медленно произнес он. – Насколько я понял, вы знакомы всего год и видитесь очень редко. Вас объединяет только общее хобби. Почему же тебя так волнует все это? – он склонил голову набок, что всегда выдавало его интерес.

«Потому что я люблю его», – внезапно подумала Саша.

Она услышала эти слова в своей голове так четко, как будто это была не ее собственная мысль, а кто-то произнес их вслух. Она резко побледнела и с трудом заставила себя продолжать смотреть Карелу в глаза, хотя очень хотелось отвернуться.

– Меня это волнует, потому что он мой друг, – соврала она, тщательно контролируя голос и сама чувствуя, что у нее это не получается. – Мы редко видимся, но в последнее время общаемся почти каждый день. И мне его жалко. Только и всего.

Она отвернулась, удивляясь тому, как легко ей далась ложь. Ей, человеку, который за последние несколько лет не мог припомнить ни одного случая, когда говорил бы неправду, и считал, что лжи во благо не бывает.

– Прости, я замерзла. – Она плотнее закуталась в его свитер и быстро вернулась в гостиную.

Там Лиля с Ваней все еще сидели за столом, доедая пиццу и о чем-то как всегда споря, но уже не упоминая Голема, а Войтех успел переместиться на диван и теперь что-то листал в смартфоне.

Саша сняла с себя свитер, слишком тщательно свернула его и уложила на краешке дивана. Она едва сдержала порыв в очередной раз солгать, что у нее болит голова и ей срочно нужно в отель, раз уж ложь ей сегодня давалась так легко, но решила, что это вызовет лишние подозрения, а Войтех, чего доброго, подумает, что ее чем-то обидел Карел. У нее еще будет время подумать над своим неожиданным открытием и понять, чем ей это угрожает и что с этим теперь делать, пока же стоило вести себя естественно.

Она села на диван рядом с Войтехом, но так и не заставила себя посмотреть на него.

– На чем в итоге вы сошлись? – вместо этого спросила она.

– Ни на чем, Сидоровы увлеклись другой темой, – усмехнулся Войтех, бросив на нее быстрый взгляд. – Но я думаю, что завтра нам первым делом нужно вернуться в подземелье и более подробно его изучить. Лиля права: в городе нашего Голема быстро обнаружили бы, слишком приметная внешность. Говорят, что подземные тоннели соединены между собой и по ним можно попадать из одной части города в другую. Возможно, он передвигается по ним, но тогда он должен их хорошо знать. А знать он их может, если все это время он не был замурован в том подземелье, а жил в них, но тогда это совсем другая история… В общем, я хочу проверить, есть ли из того подземелья другой выход… – он осекся, еще раз на нее посмотрев, на этот раз более внимательно. – Все в порядке? Карел не позволил себе некорректных слов или поступков? – обеспокоенно уточнил он.

Саша принужденно рассмеялась.

– Конечно, нет, не переживай, – она все же посмотрела на него и, встретившись с ним взглядом, не сдержала на этот раз искреннюю улыбку. – Я просто устала. Наверное, было бы неплохо заканчивать посиделки, раз мы наметили дальнейший план действий.

– Думаю, это уместное замечание, – согласился Войтех, как обычно отвечая на ее улыбку.