Глава 7

Лиля сцепила руки в замок на коленях, изо всех сил стараясь не оглядываться на оставшийся позади дом. После всего произошедшего на пустыре ей не нравилось, что Войтех остался в деревне один. Она не знала, о чем говорили остальные, пока ее не было, и почему вдруг решили поехать в Богословку.

– Войтех думает, что если кто-то что-то и знает о Комсомольской, то это ближайшие соседи, – пояснил Нев, когда она задала свой вопрос вслух.

– Почему он сам с нами не поехал? Впятером мы справились бы быстрее.

– Да у него акцент, как у посла шведского из известного фильма, – Ваня усмехнулся, не слишком внимательно следя за дорогой. – Кто ему чего расскажет? Пусть лучше дома сидит, сами справимся.

– Не такой уж сильный у него акцент, – возразила Лиля, все-таки оглядываясь на дом, но тот уже исчез за поворотом.

– Угу, конечно.

– Лилия права, Войтех хорошо говорит по-русски и почти без акцента, – заметил Нев, не давая Ване продолжить дразнить сестру.

Того это вряд ли остановило бы, но как раз в этот момент у него коротко пиликнул телефон. Отпустив руль, Ваня полез в карман. Машину мгновенно кинуло в сторону.

– Ваня! – хором воскликнули на заднем сиденье Саша и Лиля.

Он тут же вцепился в руль, возвращая автомобиль на дорогу.

– Испугались? Не дороги, а черт знает что, уже и руль отпустить нельзя. – Он взглянул на дисплей мобильного, затем перевел взгляд на зеркало заднего вида. – Прикинь, Лилька, у Пашки Сатинова сын вчера родился, смс мне прислал.

– Сын смс прислал? – поддела Лиля.

– Пашка, – улыбаясь, поправил ее Ваня. – Вчера еще, а мне только что пришло. Сеть появилась. Надо бы не забыть из Богословки ему позвонить. Это мой лучший друг, – объяснил он ничего не понимающим Неву и Саше. – Мы с ним с детского сада дружим.

Саша тоже достала из кармана телефон. Раз появилась сеть, наверное, ей стоило позвонить или хотя бы отправить смс мужу, он же наверняка волнуется. Свой мобильный в целях экономии она выключала, поэтому и не знала о появлении сети. Включив телефон, она быстро написала Максиму смс и снова выключила его. Звонить не стала, заряда батарейки на это уже не хватило бы.

– Кажется, мой муж все-таки притащится за мной на вертолете, как обещал, – вслух сказала она. – Вряд ли мой мобильник переживет еще хотя бы одну смс.

– Я свой вообще выключила и почти не включаю, – согласилась Лиля. – Все равно тут ни сети, ни вай-фая.

– Я так и не включил свой после самолета, – Нев повернулся к Саше и улыбнулся ей. – Если вам понадобится позвонить или написать мужу – обращайтесь. Мне все равно звонить и писать некому, так что и батарею экономить нет смысла.

– Спасибо, – кивнула Саша в ответ, – возможно, мне придется воспользоваться вашим предложением, Макс у меня жуткий паникер. Сидоров, – она посмотрела на Ваню, – а у тебя почему телефон еще работает, если ты его не выключал? Он у тебя заколдованный?

– А вы все каким местом думали, когда брали с собой в отдаленную деревню, о которой Витек всех предупредил, свои смартфончики? – презрительно фыркнул Ваня. – Нет, я их тоже люблю, мой основной телефон лежит в чемодане и ждет, когда я вернусь к цивилизации, а здесь я предпочитаю пользоваться простым, но экономичным вариантом, – он помахал в воздухе маленькой копеечной трубкой, у которой даже экран, наверное, был еще черно-белым. – Рекомендую: звонит, смс пишет, время показывает, фонариком светит, но приложений нет, в Интернет не ходит, ничего не умеет, зато работает неделю без подзарядки легко.

– Кто ж знал, что мы попадем в деревню, где даже электричества не будет, – вздохнула Лиля.

– Я думала, что такого вообще не бывает в современном мире, – поддержала Саша. – Но на будущее учту.

– Салаги… – вздохнул Ваня.

В Богословку они приехали около четырех часов. В отличие от Комсомольской, эта деревня выглядела точно такой же, какой они ее запомнили, когда проезжали здесь пару дней назад: серой, унылой, но определенно живой.

– Предлагаю сразу к магазину, – сказала Лиля, выплывая из своих мыслей. – В выходной в деревне, думаю, мы застанем там внушительную часть публики.

– Логично, заодно и себе что-нибудь прикупим, – оживился Ваня. – У Войтеха, конечно, запасы обширные, но не бесконечные и весьма однообразные. Водочки, например, нет. – Он как раз подъехал к местному оплоту рыночной экономики, рядом с которым уже собиралась группа местных мужичков, активно считавшая у себя деньги и пытавшаяся что-то прикинуть на пальцах. – Нев, вы как насчет водочки, а? – поинтересовался Ваня, внимательно глядя на мужичков. – В смысле, пьянеете быстро?

– Я? – зачем-то переспросил Нев. – Думаю, да, честно говоря, я редко пью.

– Я так и думал, – закатил глаза Ваня. – Тогда не пейте, повезете нас обратно. Идите в магазин, там свои навыки применяйте, а я к ребятам. – Он повернулся к сестре и Саше. – Только купите сосисок каких-нибудь или колбасы, а? С тушенки уже воротит. И хлеба свежего. И… конфет каких-нибудь, лучше разных.

– А шампанского с марципанами тебе не купить? – хмыкнула Лиля. – Это деревенский магазин, не думаю, что здесь богатый выбор, но куплю, что будет, сама хочу чего-нибудь такого.

– Я, пожалуй, в магазин не пойду, – сказала Саша, – что нам там троим делать? Пройдусь по улице, посмотрю, с кем можно поговорить.

– Хорошо, – согласно кивнула Лиля.

Она проворно выскочила из машины и, подождав Нева, зашла в магазин. Как она и предполагала, прилавки разнообразием не радовали. Однако сосиски были, конфеты тоже. И посетители пока еще не толпились. Видимо, все собирались на улице.

Продавщицей оказалась полная женщина лет пятидесяти с сильно накрашенными глазами и сожженными плохой завивкой волосами. Лиля взяла Нева под руку и тихо прошептала:

– Нев, включите все свое обаяние, думаю, на меня эта мадам не купится, а вот у вас есть все шансы.

– Я? – опять нелепо переспросил Нев, чуть заикаясь. – Х-хорошо, п-постараюсь.

Они вместе шагнули к прилавку. Нев улыбнулся продавщице, едва замечая, что Лиля выпустила его руку и отошла подальше, рассматривая содержимое полок.

– Добрый вечер, – поздоровался Нев.

– Ну, добрый, – продавщица с подозрением осмотрела его с головы до ног, сразу определяя чужака. Местных-то она всех в лицо знала. – Чего вам?

– Нам бы… – он чувствовал себя неловко. Все-таки одно дело общаться один на один с милой вдовой, и совсем другое – с представительницей торговой сферы в магазине, в котором полно людей. На самом деле, помимо него и Лили в магазине были две женщины и ребенок, но все трое с интересом уставились на него, а это заставляло нервничать и забывать слова. – Лилия, нам чего? – растерянно спросил он.

«О, господи, – мелькнуло у той в голове. – Кто ж так обаяние включает?»

Она подошла к Неву и улыбнулась продавщице.

– Нам, пожалуйста, килограмм сосисок, конфет всех вкусных понемногу, лимонад и мороженое. Пять штук. А, и хлеб. – Она посмотрела на Нева, покачала головой и снова повернулась к продавщице. – Мы с папой в Комсомольскую едем, навестить его родные места. Мои бабушка и дедушка уехали оттуда почти сразу после войны, папа там только-только родился. Вот, захотел побывать. Насколько я знаю, там давно никто не живет, решили у вас продуктами закупиться.

– Сосисок каких? – томно поинтересовалась продавщица, игнорируя попытку Лили завязать беседу. – Есть по сотне, есть по полторы.

– А какие лучше? – Нев отчаянно старался поддержать разговор.

– И то, и другое – крахмалистое говно, но по полторы жуются проще…

В этот момент в магазин вбежал мужичок, вероятно, один из тех, кто был в компании на улице.

– Граждане, простите, пропустите без очереди, у меня под расчет, – комично обратился он к Лиле с Невом и, не дожидаясь их ответа, повернулся к продавщице. – Любасик, мне как всегда, но три бутылочки, хлеба буханочку и докторской колбаски полкило. И барбарисок так, чтобы без сдачи было.

– Че это вы сегодня? Гуляете? – продавщица недоверчиво покосилась на деньги в его руках, спокойно забывая про Лилю с Невом, а потом принялась собирать «заказ»: три бутылки водки, колбасу, хлеб и конфеты. Видимо, обычно мужички вели себя скромнее.

– К нам друг приехал, – все так же комично ответил мужичок. Неву показалось, что «гулять» он уже начал. – Грех не выпить с хорошим человеком.

Он отдал ей деньги, собрал свое добро с прилавка, что-то рассовывая по карманам, что-то просто прижимая к груди, после чего так же резво убежал. Продавщица повернулась к Лиле с Невом.

– Так сосисок каких? – все так же томно спросила она.

– По полторы, – ответила Лиля, косясь в сторону двери. Что-то ей подсказывало, что неожиданно приехавшим «другом» был ее любезный братец. Пил Ваня не так часто, не пьянел долго, но зато на утро его можно было сразу в морг везти.

«Впрочем, у нас же есть личный реаниматолог, – подумала Лиля, – вот и откачает. Зря, что ли, ее Войтех с нами взял?»

– А ехать нам еще далеко, не подскажете? – она снова улыбнулась продавщице.

– Как вы сказали? Комсомольская? – та задумалась. – Что-то вообще не знаю такой. Рая, – она обратилась к одной из женщин, с интересом наблюдавших за ними, – Комсомольскую знаешь эту? Где она?

– Да Бог его знает, – ответила Рая, тоже задумавшись. – Там лет сто уже никто не живет, даже на картах давно нет. Как вы ее искать-то собрались? – обратилась она к Лиле с Невом.

– Ну, – Лиля растерянно посмотрела на Нева, пытаясь дать ему понять, что здесь ей не помешала бы помощь. В конце концов, застенчивый аккуратный очкарик должен производить благоприятное впечатление на женщин бальзаковского возраста, если хотя бы рот откроет. – Дедушка рассказывал, что после Богословки по единственной дороге еще километров тридцать-сорок. – Она повернулась к женщине, которую продавщица назвала Раей. – А почему там уже никто не живет?

– Так разъехались все, – Рая неуверенно посмотрела на продавщицу Любу. – Давно уже. Все сейчас в город едут. А Комсомольская еще при советской власти разъехалась. Старики померли, а молодые в город укатили. Там же колхоз строить собирались до войны, мне мать рассказывала. Ну, тут война, там уж не до колхоза стало. А после войны тоже дело не пошло, так там даже те дома, что были, все опустели. Вон, отец-то ваш с родителями тоже, поди, в город уехал, да? – она вопросительно посмотрела на Нева.

– Да, – кивнул тот, – все верно. Сначала в Абакан, а потом еще дальше, – он махнул рукой, не уточняя, куда именно дальше. – Я вот еще смутно помню, отец в детстве рассказывал, что там случилось что-то, поэтому они с мамой уже не могли вернуться. Вроде, беда какая-то, кажется, даже люди умерли.

Он сказал это наугад, просто чтобы посмотреть на реакцию и спровоцировать женщин на более откровенный разговор. Люба и Рая удивленно переглянулись. Люба даже забыла про то, что было в заказе Лили кроме сосисок. Она чуть ли не легла на прилавок, с любопытством разглядывая Лилю и Нева. Рая и ее спутница вместе с девочкой тоже приблизились.

– Да ладно, не может быть, – усомнилась Люба. – Нет, я-то только в шестидесятом родилась, тогда уже никакой Комсомольской не было. Я слышала когда-то название, но не была там никогда.

– Я-то знаю эту Комсомольскую, – доверительно понизив голос, сообщила Рая, которая была явно старше Любы лет на двадцать. – Подружка у меня там жила, одноклассница. Там же даже начальной школы не было никогда, они сюда ходили. Их на машине мужик один привозил… Не помню уже, как звали. Но ничего такого я не слыхала. Когда Зинка в школу ходить перестала, мамка моя сказала, что уехали все из Комсомольской. Видать, в другом месте коммунизм строить, – она ностальгически вздохнула.

– А сама Зинаида вам до этого ничего не говорила? – удивился Нев. – Неужели люди в один момент собрались и всей деревней переехали?

– Может, и говорила, – Рая пожала плечами, – лет-то сколько прошло, не упомнишь всего.

– Это у вас сейчас кругом телефоны, интернеты, из лесу в Америку позвонить можно, – подала голос молчавшая до этого третья женщина, – а тогда все не так было. Может, они давно собрались переезжать.

– И что, с тех пор там никто не живет? – снова спросила Лиля. – Может, наследники какие приезжают? Там же дома, наверное, остались, можно в качестве дач использовать.

– Ой, да кому оно нужно? Такая дача? – Люба, Рая и неизвестная женщина хором рассмеялись. – И потом, какие наследники? Это частная собственность по наследству передается, а тогда же все было общее. Все государству принадлежит.

– Только никому оно не нужно: ни наследникам, ни государству, – добавила Рая. – Десяток гнилых домов, ни магазина, ни школы. Может, бродяги какие и живут… – она вдруг осеклась, как будто вспомнив что-то. – И то вряд ли, – быстро добавила она. – Да и вам там делать нечего.

– Почему? – насторожилась Лиля, заметив перемену в ее голосе.

– Глухие там места, – Рая вдруг резко потеряла желание говорить. – И закона нет никакого… Ладно, Люб, мы попозже зайдем, наверное. – Рая активно потащила своих более молодых спутниц к выходу. – А вам хорошо добраться. Сами увидите, нечего там делать.

Лиля проводила взглядом стремительно удаляющуюся троицу, рассчиталась за покупки, еще раз поблагодарив продавщицу, и повернулась к Неву.

– Пойдем, папа, – усмехнулась она, взяв его под руку.

На улице их ждал сюрприз: Ваня со своими новыми друзьями расположился прямо в салоне их машины. Поляна была накрыта по всем правилам: водка в мутных разнокалиберных стопках, хлеб и колбаса на газетке, горка барбарисок рядом.

Открыв дверь, Лиля многозначительно посмотрела на брата.

– Ой, только не шуми, – попросил Ваня, явно стараясь казаться более пьяным, чем был на самом деле. Взглядом он дал понять, что этот зоопарк пора разгонять.

– Мы не будем шуметь, – неожиданно твердо сказал Нев. – Господа, нам пора ехать дальше, вам придется продолжить вечеринку в другом месте.

Четверо местных непонимающе уставились на Нева. Лиля страдальчески закатила глаза. Нев явно не знал, как разговаривать с подобным контингентом. Хотя откуда ему, сверхначитанному жителю культурной столицы, это знать. Всю грязную работу придется делать ей.

– Чего непонятного? – насмешливо поинтересовалась она, быстро превращаясь из миловидной блондинки в грубую стерву. – Ну-ка вышли все отсюда. А ты, – она посмотрела на брата, – быстро убрал бардак в машине.

Мужички зашевелились, по всей видимости, им было не привыкать менять дислокацию по желанию разозленной женщины. Они начали сердечно прощаться с Ваней, а когда он дал им понять, что все добро, купленное практически полностью на его деньги, остается им, их прощание стало еще сердечнее. Зазвучали предложения «на посошок», но Лиля рявкнула на них еще раз, и вопрос был закрыт.

– На, – Ваня протянул Неву ключи от машины, а сам потянулся к пакету Лили. Он действительно оказался гораздо менее пьян, но все же довольно сильно нетрезв. – Есть нормальная еда какая-нибудь? О, сосисочки. Нев, заводи, поехали отсюда, подальше остановимся, Саша-то еще не вернулась. Вы узнали что-нибудь?

Лиля села на переднее сиденье, полуобернулась к брату.

– Ничего мы не узнали, – вздохнула она. – Только местные женщины подтвердили, что в Комсомольской никто не живет. И либо у меня паранойя, либо они все-таки что-то не договаривают. А ты? Хоть не зря завтра умирать будешь?

– Мне кажется, я помру уже сегодня, – простонал Ваня, вгрызаясь прямо в сырую сосиску. – Не водка, а черт знает что… Фу, гадость, сосиски не лучше, – он скривился. – Других не было?

– Мы взяли лучшее, что было из крахмалистого говна, – усмехнулся Нев, с черепашьей скоростью выезжая на дорогу.

– А, ну лады, – такой ответ Ваню устроил, и он продолжил лопать сосиску. – А чего сыра не взяли?

– Вань, ну какой сыр? – отозвалась Лиля. – Дор-блю местного разлива разве что. У меня опасение даже эти сосиски вызывают, сыр есть я бы точно не стала. Короче, хватит жрать. Рассказывай, узнал что-нибудь или нет? Войтех же не зря нас сюда послал. Если у тебя никаких сведений нет, нужно еще кого-то расспрашивать.

– Не сказать, чтобы совсем никаких, но не густо, – вздохнул Ваня. – Среди мужичков этих был один, который рассказывал, что в его детстве отец с другими мужиками вечером за бутылочкой как-то обсуждали Комсомольскую. Правда, чуть ли не шепотом. Сказал, еще при Сталине дело было, осенью. Значит, не позднее пятьдесят второго, так? – он посмотрел на затылок Нева.

– Да, – подтвердил тот, как будто заметил его взгляд. – Иосиф Виссарионович умер пятого марта пятьдесят третьего, значит, последняя осень при нем была в пятьдесят втором.

– Ну вот, – удовлетворенно кивнул Ваня, продолжая жевать сосиску. – Сам он еще ребенком был, но запомнил, потому что история была такая… типа городской легенды. Короче, в самой Комсомольской отродясь ничего не было. Ее там перед войной только строить начали. Колхоз какой-то, что ли, хотели замутить или что-то такое, я не понял. Суть в том, что из-за войны дело встало и капитально так. Уже не двинулось с мертвой точки… О, у вас тут мороженка есть, – он укоризненно посмотрел на Лилю. – Что ж ты сразу не сказала?

– Ты сосиску ел, – ехидно отозвалась Лиля. – А почему дело встало-то?

– Так я ж рассказываю, – возмутился Ваня. – Не перебивай меня! Короче, колхоз там строить не стали. Я не понял почему, но что-то мне показалось, что наши друзья-отшельники, которые там в опасной близости живут, как-то этому способствовали. Но не суть. Суть в том, что те, кто уже в это райское место успел влипнуть, за всеми благами цивилизации, – он взмахнул мороженым, которое уже развернул и пару раз откусил, – приезжали в Богословку. Ну там, детки в школу, взрослые за продуктами и прочим. А тогда вдруг приезжать перестали. Туда послали участкового. И он вернулся белый, как полотно, никому ничего не объяснил, поехал в Майну. Видимо, докладывать вышестоящему начальству. Все. Больше мужик ничего не помнит. Просто больше никто про Комсомольскую и не говорил даже. Считается, что оттуда все уехали. Короче, там определенно что-то случилось, но что, я так и не смог узнать. Зря пил только.

– Может, Саше повезет больше, – с надеждой заметил Нев, останавливая машину метрах в двухстах от магазина.

Видя, что ни Лиля, ни Нев не собираются больше никуда идти, Ваня доел мороженное и многозначительно посмотрел на обоих.

– Чего сидим, кого ждем? Пан шеф будет недоволен отсутствием результатов, – он усмехнулся, поймав в зеркале заднего вида взгляд сестры. – Надо бы еще поспрашивать.

– Как ни прискорбно это признавать, он прав, – согласно кивнула Лиля, повернувшись к Неву. – Давайте попробуем еще с кем-нибудь поговорить. Все равно Саши пока нет.

– Валите, валите, – махнул рукой Ваня, удобнее устраиваясь на сиденье, – а я просплюсь.

Лиля недовольно нахмурилась, но вышла из машины вместе с Невом. Естественно, Ваня не собирался спать. Едва за сестрой закрылась дверь, он достал из кармана телефон и набрал номер своего лучшего друга Павла Сатинова. Не только для того, чтобы поздравить его с рождением наследника.

После обмена приветствиями, поздравлений и пожеланий богатырского здоровья Сатинову-младшему, пока еще безымянному, Ваня сказал:

– Паш, просьба к тебе будет. Сможешь мне инфу одну достать?

– А сам что? Навыки растерял? – со смешком отозвался на другом конце провода Павел.

– Да я тут сижу у черта на куличках, без Интернета, без компа, даже мобильник тянет местами, – махнул рукой Ваня. – Лильке приключений на свою голову захотелось, а я ж ее одну не отпущу.

– Конечно-конечно, – продолжал смеяться Павел, – телохранитель и надсмотрщик в действии. Что за инфа нужна?

– Короче, пиши. В Хакасии, недалеко от Майны, это возле Саяногорска, была деревня Комсомольская. Говорят, в ней уже больше полувека никто не живет, ее даже на карте нет. Мне нужно все, что есть по этой деревне. Сделаешь?

– Без проблем, – отозвался Сатинов. – Узнаю, позвоню.

– Я сам тебе позвоню. Говорю же: связь здесь только местами. До завтра нарой мне чего, я позвоню.

Попрощавшись с другом, Ваня огляделся. Ни Лили с Невом, ни Саши в поле зрения не было. Решив, что ему и в самом деле лучше немного подремать, он прислонился головой к боковому стеклу и, закрыв глаза, провалился в сон.

Нев был гораздо более аккуратным водителем, чем Ваня, на разбитой дороге, изъеденной ямами, он не разгонялся даже до сорока километров в час. Через двадцать минут такой езды у Лили сдали нервы, и она потребовала пустить ее за руль. Нев без возражений подчинился: он не любил водить машину.

Они с Сашей и Лилей еще часа три безрезультатно расспрашивали жителей Богословки, поэтому «домой» возвращались уже в девятом часу, когда солнце почти скрылось за верхушками деревьев и потихоньку начинало темнеть. В сумерках Комсомольская выглядела еще более заброшенной, чем днем. С трех сторон окруженная густой тайгой и укрытая плотным туманом, она казалась не только холоднее, но и гораздо темнее окрестностей. Фонари не горели, окна в домах тоже были темными, хотя все прекрасно помнили, что в первый вечер, когда они только приехали и видели здесь людей, деревня хорошо освещалась.

И только в окне их дома через старую потрепанную занавеску слабо пробивался свет, возможно, от свечей.

Когда они вошли, Войтех как раз готовил ужин. Проверив все, что хотел, он некоторое время пытался систематизировать информацию у себя в блокноте, а потом решил отвлечься. Чтобы как-то скоротать время, он принялся чистить то небольшое количество картошки, которое прихватил с собой: не одними же макаронами питаться. Он надеялся, что остальные догадаются купить чего-нибудь в Богословке, поскольку из запасов оставалось лишь несколько банок тушенки, печенье и шоколад. Тушенка с печеньем в его представлении были не очень удачным сочетанием продуктов.

– Как ваши успехи? – поинтересовался он, повернувшись к вошедшим. Окинув скептическим взглядом все еще нетрезвого Ваню, Войтех обратил внимание на то, что Нев чем-то расстроен, а потом заметил и пакет в руках Лили. – Лиля, давайте я вам помогу, – предложил он, протягивая руку за пакетом. – И что случилось с Иваном?

– У меня свои методы работы со свидетелями, – гордо сообщил тот, садясь на стул и опуская голову на сложенные на столе руки. – Но, возможно, мне стоит их немного пересмотреть.

Войтех перевел вопросительный взгляд на Лилю. Та пожала плечами и возвела глаза к потолку.

– Он пытался разговорить местных за распитием спиртных напитков, – пояснила она, отдав пакет, а потом перевела взгляд на Сашу, вспоминая, о чем хотела ее попросить. – Ему после пьянки обычно очень плохо, наверное, будет нужна твоя помощь.

Саша молча кивнула. Лиля сняла куртку и зябко поежилась – в доме было довольно прохладно, казалось, туман пробрался даже сюда.

– Мы там купили кое-что в магазине, – сказала она Войтеху. – А вы тут как? Не скучали?

Войтех быстро кивнул, разбирая пакет. Он с сомнением посмотрел на уже подтаявшее мороженое и выложил его на стол, в одну из тарелок. Свежий хлеб показался ему вполне кстати, а вот сосиски о без холодильника долго храниться не могли. Он решил, что надо сварить их прямо сейчас.

– Рассказывайте, что узнали, – попросил он.

Лиля с Невом кратко пересказали ему то, что выяснили в магазине, а Ваня украсил и дополнил их рассказ своими сведениями. Саша ничего полезного добавить не смогла. В итоге все признали, что никакой ценной информации им раздобыть не удалось.

Войтех спокойно выслушал их, потом достал из куртки письмо и протянул сначала Саше.

– Пока вас не было, я еще раз прошелся по домам. Вот что я нашел в одном из них. Саша, о какой болезни идет речь в этом письме?

Саша недоверчиво покосилась на него, но письмо взяла.

– Я правильно понимаю, что ты велел нам не ходить по одному, потому что предполагал, что это может быть опасно, а сам выслал всех в Богословку и пошел по домам? Один? Зная, что в ближайшие несколько часов мы не вернемся? – уточнила она. – Дворжак, ты считаешь себя неуязвимым? Ты думаешь, что, если однажды тебе повезло в рулетку, тебе теперь все время будет везти?

В комнате повисла гробовая тишина. Ваня мирно дремал за столом, а Нев и Лиля молча смотрели на Войтеха, безмолвно соглашаясь с каждым словом в прозвучавшей тираде.

Войтех сел на свое место и посмотрел на Сашу.

– Мое замечание по поводу хождения поодиночке относилось в основном к вам с Лилей. Я, если ты забыла, профессиональный военный. Думаю, я как-нибудь смогу за себя постоять. Что насчет симптомов?

Саша вздохнула, в очередной раз понимая, что говорить ему что-то бесполезно. Либо он действительно уверен в собственной неуязвимости, либо ему просто нравится рисковать жизнью. В любом случае она ничего не могла сделать. Своих мозгов не вставишь. Саша развернула пожелтевшую от времени бумагу и внимательно прочитала письмо.

– По симптомам похоже на грипп, – неуверенно произнесла она, закончив читать. – Это первое, что приходит в голову. Но почему ты спрашиваешь? Какое отношение это письмо имеет к нашему делу?

– Это письмо так и не было отправлено. Осталось лежать в доме после того, как все… уехали или их увезли. И потом, тут упоминается человек из «этих», который предлагал помощь. Это мог быть отец нашего целителя. Очень многое указывает на то, что это письмо напрямую относится к нашему делу. Значит, грипп? Насколько это могло быть опасно?

Саша пожала плечами.

– Судя по дате, письмо написано в середине осени. То есть это действительно могла быть эпидемия гриппа, время как раз подходящее: холодно, промозгло. Грипп и сам по себе может быть весьма коварен, а уж если он осложнится какой-нибудь бактериальной инфекцией… Девушка пишет, что болеют многие. Значит, это запросто мог быть какой-нибудь высококонтагиозный штамм. Нужно хорошее лечение и правильный уход, иначе я не исключаю даже летальные исходы. Вполне вероятно, заболевших могли госпитализировать.

– Дай посмотреть.

Лиля забрала у Саши письмо, прочитала и передала Неву. Тот тоже внимательно прочитал его содержимое, задумчиво поглаживая подбородок.

– Тот мужчина, с которым пил Иван, – заметил он, – упоминал, что в Комсомольской что-то произошло осенью, предположительно, пятьдесят второго года.

– И последняя дата на могиле кладбища весной пятьдесят второго, – согласно кивнул Войтех. – Значит, именно после этой эпидемии здесь никто больше не жил, – задумчиво подытожил он.

– Все сходится, – оживилась Саша. – Смотри, – она снова взяла письмо и нашла в нем интересующее ее место. – Здесь написано, что некий дядя Костя отправился в Майну за лекарствами. Если он правильно обрисовал ситуацию, сюда могли приехать врачи и просто забрать всех в больницу. Потому и уезжали поспешно.

– Это объясняет и отсутствие могил, – согласилась Лиля. – Почему только они не вернулись?

– Может быть, местное руководство сочло это опасным? – предположил Войтех. – Увидели, как быстро распространилась болезнь, и поняли, чем могло кончиться дело без врачебной помощи. И это простой грипп. А если что-то серьезнее? Тут ведь никаких условий для жизни. Помощь может просто не успеть доехать. Потому и переселили их.

– Похоже на правду, – кивнул Нев. – Возможно, было проще на месте заново всем их обеспечить, чем перевезти имущество. А самое ценное, как мне показалось, вывезено. Так что все могло быть так.

– Остается вопрос: что такого увидел тут участковый из Богословки, если вернулся белый, как полотно? – заметила Лиля.

– А что если это и увидел: что здесь все больны и почти при смерти? – предположил Нев. – Потому и был так напуган. Что если это он вызвал помощь, а не тот, кто поехал за лекарствами?

– Возможно, – кивнула Саша. – Но кого все-таки здесь видели мы?

– Из версий, которые мы выдвигали ранее, остается, пожалуй, только временной разлом, – Войтех достал свой блокнот и сверился со списком, который составил ранее. – Токсинов, которые могли бы вызывать галлюцинации, мы не нашли, следов инсценировки тоже. Здесь никто не умирал, так что и призракам взяться неоткуда. А в теорию временного разлома укладывается тот факт, что, когда Лиля видела на пустыре старуху из деревни, у нее пропало куда-то примерно двадцать пять минут. Мне сегодня тоже показалось, что я кого-то видел. И тоже время пролетело как-то подозрительно незаметно.

– Вы тоже кого-то видели? – Лиля испуганно посмотрела на него. – Ту старуху, что и я? Где?

– Я не знаю точно, кого видел, – Войтех попытался ответить только на половину вопроса. – Видел издалека, но сразу посмотрел на часы. Тоже как минимум получаса не досчитался. Может, больше.

– Я не очень хорошо знаком с теориями типа «временной разлом», – признался Нев. – Привидения мне как-то ближе. Что вы имеете под этим в виду?

– Аномалию пространственно-временного континуума, – усмехнулся Войтех. – Я и сам в этом не силен. Теория предполагает, что время – это не всегда прямая. Якобы существуют места, где линия времени может свиваться в спираль, завязываться узлом или просто идти зигзагом. Признаками этого является слишком быстрый ход времени, слишком медленный ход времени, даже ход времени задом наперед. Я слышал теории, что в местах таких аномалий возможно неконтролируемое путешествие во времени. Ты словно незаметно проваливаешься в прошлое или в будущее, а потом так же незаметно возвращаешься обратно.

– Похоже на фантастический роман, – недоверчиво заметила Саша. – Никогда о таком не слышала.

– Даже я не слышала, хотя у меня брат физик, – призналась Лиля. – Впрочем, – она улыбнулась, – может и слышала, но Ваня столько болтает, что я отключаюсь уже на тридцатой секунде.

– У меня был приятель, который очень любил парадоксы, связанные со временем, – Войтех тоже улыбнулся. – Теория относительности допускает возможность путешествия во времени при космических полетах, но при современных технологиях проверить это невозможно. Мой приятель интересовался любыми теориями в этой области. В том числе и такими фантастическими. Может быть, Комсомольская как раз подтверждает одну из них? И когда мы сюда приехали, мы на какое-то время попали в прошлое, когда деревня еще была заселена. Когда мы ушли искать отшельников, мы вышли из зоны феномена и снова попали в нормальное время. А деревня потом… синхронизировалась со всем окружающим миром. И остались только вот такие секундные всплески, которые наблюдали вы, – он посмотрел на Лилю, – и я.

– А вы видели это там же, на том странном месте с аномальной растительностью? – тут же уточнила Лиля. – Кстати, мне же еще нужно закончить анализ почвы.

– Да, анализ почвы хорошо бы провести, – Войтех снова ухватился за возможность сменить тему. – Не знаю, зачем нам это, но очень уж странное это место. Хотелось бы знать причину.

– Я займусь этим сразу после ужина. Это не должно занять много времени. Поможете мне? – Лиля улыбнулась Неву. – Вдвоем мы справимся быстрее. Я думала, мне Ванька поможет, но теперь на это надежды уже мало, – она многозначительно кивнула в сторону посапывающего брата.

– Конечно, помогу всем, чем смогу, – моментально обрадовался Нев. Ему нравилось быть полезным, но пока его знания оставались не востребованы.

– А я посуду помою, – спохватилась Саша, поняв, что все это время неотрывно смотрела на Войтеха. И если Лиля не обратила внимания на то, как он тщательно обходил стороной тему места, где именно что-то видел, то от нее это не укрылось. Придумать более или менее связную версию, зачем ему это, она не смогла.

– Тогда я помогу Саше, – предложил между тем Войтех. – Хотя сначала, наверное, надо уложить его, – он кивнул на Ваню.

Лиля тоже посмотрела на него и почему-то покраснела. Она поднялась из-за стола и потрясла брата за плечо.

– Вань, пойдем спать.

Тот что-то невнятно промычал в ответ.

– Войтех, помогите мне, пожалуйста, – попросила Лиля.

– Конечно.

Он встал, не слишком нежно растолкал Ивана до состояния реагирования на внешние раздражители. Затем заставил его подняться, закинул его руку себе на плечи, обхватил за талию и с трудом довел, почти дотащил, до кровати.

– Вот так, давай, – приговаривал он. – Теперь аккуратнее, садись… Надо матрас застелить чем-то. Лиля, дайте одеяло, оно было в вещах.

Лиля тут же принесла одеяло, накрыла им матрас. Войтех уложил Ваню сверху и накрыл его курткой. Потом они с Лилей вместе вернулись в общую комнату, где Саша уже собирала посуду.

На проведение анализа почвы Лиле понадобилось ровно столько же времени, сколько Саше и Войтеху на мытье посуды.

– Странное место, – резюмировала она, задумчиво почесав щеку кончиком шариковой ручки, которой только что записывала результаты в блокнот. – Там очень много органических соединений. Если бы здесь все-таки успели построить колхоз, я бы сказала, что это было, например, местом захоронения падшего скота или что-то в этом роде. Потому что иначе я никак не могу объяснить такую локальность плодородной почвы.

– Я предполагала, что туда могли сливать какие-нибудь удобрения, – вспомнила Саша.

– Нет, – Лиля покачала головой. – Не буду грузить тебя информацией, но здесь определенно не удобрения. Больше всего это похоже именно на массовое захоронение.

– Какое-то время люди здесь все-таки жили, – неуверенно произнес Войтех. – Какие-то домашние животные у них были. Может, собаки, кошки, козы, кролики… Там вполне может быть… кладбище домашних животных.

– Может быть, – согласилась Лиля. – Хотя странно, что их всех хоронили на таком небольшом клочке земли в разное время. Места здесь много. Впрочем, – она пожала плечами, – это все, что я могу сказать. Место плодороднее некуда, отсюда и такое изобилие растительности.

– То есть ничего сверхъестественного? – улыбнулся Войтех. – Тогда предлагаю ложиться спать. И, видимо, завтра можно уезжать. Я не представляю, как в наших условиях подтвердить или изучить временной разлом. У нас нет подходящего оборудования.

– То есть, мы просто уедем? – огорчилась Лиля. – Вне зависимости от того, что и вы, и я сегодня что-то видели? Не говоря уже о том, что все мы видели, когда приехали сюда?

– А какие у нас варианты? – сказала молчавшая до этого Саша. – И вообще, мы же приехали сюда целителя искать. Мы его нашли.

– Но было же интересно, да? – Войтех снова улыбнулся.

– Да, славное приключение, – поддержал его Нев. – И ведь при желании можно вернуться, подготовившись должным образом.

– Надо будет посоветоваться с Иваном, когда проспится, – усмехнулся Войтех. – Временные разломы – это его компетенция.

Лиля посмотрела в сторону комнаты, где спал Ваня, порадовавшись, что они уложили его не в той спальне, где собирались спать сами. Они с братом уже давно жили раздельно, но как он может храпеть, будучи в состоянии алкогольного опьянения, она помнила прекрасно.

– Если Саша его завтра откачает, думаю, он выскажет нам свою версию, – улыбнулась она.

– Откачаю, не таких откачивали, – пообещала Саша. – Пойдемте спать, лично я просто жутко устала.

По лицам ее спутников было видно, что они устали не меньше нее, поэтому повторное приглашение никому не потребовалось.