Глава 25
Я пришла домой. Где-то из глубины дома заорал дед, сообщая всему миру о том, что он хочет есть. Бабушка в ответ крикнула, что ей некогда. Я с тоской глянула на свой удобный диванчик и пошла готовить деду. Я сделала ему яичницу с колбасой – на этом мои кулинарные способности на сегодня себя исчерпали.
Вечером мальчишки позвали меня гулять. Мы весь вечер просидели на ледяных перекладинах радуги на детской площадке, уминали купленные в ближайшем магазине сладости и болтали. Рома рассказывал, как его батька сегодня макнул в тарелку с кашей.
– Каша была горячей и обжигала уши. А еще она текла по носу и капала мне на рубаху и в тапочки… – хвастался он.
После улицы пришли ко мне домой, включили телевизор, но выключили звук и стали озвучивать фильм самостоятельно. Минут пять мы смотрели фильм, чтобы разобраться с героями и сюжетом. Это была какая-то комедия.
– Томас, ты будешь за вот этого дядьку, – объявил Серега. – Рома, тебе достанется вот эта тетенька – так будет смешнее…
Мы разобрали роли.
– Ах, как я несчастен, она меня не любит, она меня отвергла, она предпочла меня этому мышастому баскетболисту… – озвучивала я мужчину, который нервно ходил по комнате. Судя по тому, что мы посмотрели, сюжетная линия с моим героем никак не была связана с любовными отношениями.
Мужчина надел пальто, но не заметил, что надел его вместе с вешалкой. Его плечи смешно торчали.
– Ну что ж? Она любит мужчин с широкими плечами – посмотрим, устоит ли она перед этим! – сказала я, задыхаясь от смеха, и мой герой вышел из квартиры вместе с вешалкой в плаще.
Все скатились на пол, икая от хохота. Так дурачились полфильма. А потом что-то кольнуло у меня в спине.
– Ой, – вскрикнула я и схватилась за спину.
– Что такое? – насторожились друзья.
– Не знаю, что-то в спине, – я стала тереть поясницу.
Неприятное ощущение не проходило весь вечер. Ночью я потерла спину – да что же там такое? Вроде не больно, но почему-то я чувствовала все свои органы.
Утром все прошло, и я пошла в школу. Но на третьем уроке снова что-то кольнуло в спину, потом еще раз.
– Чего с тобой? – спросила Дашка.
– Не знаю… Что-то в спине колет. Со вчерашнего вечера. Но уже прошло.
После третьего урока мы с Дашкой шли по коридору, и вдруг перед глазами все закружилось и замелькали черные точки. Я прислонилась к стене, чтобы не упасть. Спустилась на пол.
– Что с тобой? Тебе плохо? Где болит? – запричитала надо мной Дашка.
Я слабо шевельнула рукой. Сейчас все пройдет.
– Какие люди, – послышался насмешливый голос Стаса. – Гном! Ты чего делаешь на полу? Меня испугалась? Ты, конечно, мелкая, но под плинтус ты не затечешь…
Я не видела его. По-прежнему держала глаза закрытыми. Дашка накинулась на него:
– Отвали от нее! Ты что, не видишь, ей плохо?
– Да? А выглядит вроде ничего, довольно живо. Эй, гном, тебе помочь?
«Даже если я буду умирать, то ты будешь последним человеком, к которому я обращусь за помощью», – подумала я, но вслух ничего не сказала. Говорить было тяжело.
Послышались удаляющиеся шаги. Стас ушел. Через пару минут все прошло. Я поднялась на ноги и увидела Дашкино испуганное лицо.
– Ты пугаешь меня! Не делай так больше! Что за чертовщина с тобой произошла?
– Не знаю. Просто вдруг стало плохо. И опять что-то в спине, – я ударила себе кулаком по спине, пытаясь прогнать это неприятное ощущение.
– Сходи к врачу и не пугай меня, – строго сказала она.
Всю субботу и воскресенье я провалялась дома. Я думала, что заболела и нахождение дома поможет мне выздороветь.
Голова больше не кружилась, но в спине кололо несколько раз. Мерила температуру – около тридцати семи. Небольшая.
Бабушка беспокоилась за меня.
– Может быть, не пойдешь завтра в школу? Еще посидишь дома.
– Нет… Снова долги, надо сдать.
Долги по русскому и литературе. И еще надо было сдать старую домашнюю работу по обществознанию, которую я не сделала в прошлый раз и клятвенно пообещала сделать к этому понедельнику.
После последнего урока Дашка чмокнула меня и убежала. А я всю перемену искала учителей, чтобы сдать долги.
Я шла в раздевалку, и снова что-то кольнуло в спине. Стало очень жарко и нечем дышать. Я вошла внутрь, села на подоконник и прислонилась лбом к холодному стеклу. От окна дуло, и дышать стало немного легче. Я просидела так несколько минут.
Кто-то вошел и закрыл за собой дверь. Я открыла глаза и увидела Стаса. Мне было настолько плохо, что я никак не отреагировала на его появление.
– А я ждал тебя, – улыбнулся он.
– Зачем? Чтобы опять поиздеваться? Соскучился? – слабо ответила я.
– Можно и так сказать, – нагло ухмыльнулся он, встал передо мной и уперся руками в стекло, раскинув руки по обе стороны от меня. – А вообще-то я хотел поговорить с тобой.
– Да? И о чем же? – с трудом выговорила я, всеми силами борясь с головокружением.
– Почему ты все это терпишь? Почему не нажалуешься учителям на меня? Я ведь порчу тебе жизнь.
Спина горела огнем. В нее будто втыкали раскаленные иглы. По всему телу разливался неприятный жар.
– Это ничего не изменит… – медленно проговорила я. – Хочу, чтобы ты понял…
– Понял – что? Гном, ты неважно выглядишь… с тобой все нормально?
– Понял, что я буду терпеть, потому что ты… Мои ноги ослабли.
– Тома! Тома! Что с тобой? – последнее, что помнила, это его испуганный голос.
Я рухнула вниз, меня подхватили чьи-то сильные руки. Все потемнело.
Я открыла глаза и уперлась взглядом в белые стены. Пахло лекарствами. Все тело горело. На лоб опустилась чья-то прохладная рука. Ладонь была очень жесткой, как будто она вся покрыта рубцами. Я пошевелилась.
– Тс-с, тихо, – прошептал такой мягкий и такой родной голос, – я здесь.
– Где ты?
– За твоей спиной. Где всегда был.
Я снова провалилась в черную пустоту. Когда снова открыла глаза, то увидела девушку в белом халате. Она держала в руках капельницу.
– Проснулась? – улыбнулась она.
– Что со мной случилось? – спросила я. Прислушалась к своим ощущениям. В спине кололо, но жар спал.
– Ты в городской больнице. Тебя доставили сюда с острым пиелонефритом. Довольно запущенная форма, судя по анализам.
– Пие… Что?
– Пиелонефрит. Инфекционное заболевание почек. Сопровождается острыми резями в почках и частым и болезненным мочеиспусканием.
– Но у меня не было проблем с туалетом!
– Ну, у каждого проходит по-своему. Врач завтра утром посмотрит тебя. Он сегодня уже был, но ты спала из-за высокой температуры.
– Долго я тут лежу?
– Нет. Тебя днем привезли, а сейчас шесть часов. Врач уже назначил общее лечение, противомикробное и жаропонижающее, но тебе нужно сдать мочу и кровь, а то без этого невозможно подобрать правильные лекарства.
– А когда меня везли на скорой… Кто-нибудь ехал со мной? – спросила я, вспомнив чье-то присутствие за спиной.
– Этого я не знаю, – покачала головой медсестра. – Но потом приехала твоя бабушка. Она совсем недавно ушла, но скоро снова придет.
Еле встав с кровати, я поняла, что меня переодели в домашнее. Мне стало стыдно – бабушка одевала меня, как маленькую.
Медсестра всучила мне пластиковую баночку для мочи. Я встала с кровати и осмотрелась. Палата была рассчитана на четверых, но пока здесь было только двое – я и еще какое-то непонятное тело на кровати напротив. Я вышла из палаты. Здесь были столы и лавочки, а в углу стоял телевизор. Рядом – соседняя палата, такая же, как моя. Внутри никого не было. Кровь сдавать оказалось делом не из приятных, но я отважно справилась и с этой задачей.
Вскоре пришли мама и бабушка. Их напуганные лица меня почему-то рассмешили. Они привезли сумку с вещами, я хотела посмотреть, что они привезли, но чувствовала себя плохо и решила отложить это дело на завтра.
На следующий день рано утром меня разбудила медсестра. И снова вручила баночку. И снова – кровь и моча. А потом ко мне пришел врач. Он очень ругался на меня, я отдувалась сразу за всех пятнадцатилетних девочек в мире.
– Знаю я вас… Мини-юбка, куртка по пузо – и идут, а на улице минус десять… а потом – цистит, который потом перерастает в хронический пиелонефрит, и лечатся потом всю жизнь.
Я молча кивнула и виновато опустила глаза. Не стала объяснять, что мини-юбки я не ношу, куртки у меня по колено, а пиелонефрит начался всего-то от пятичасового сидения на ледяных перекладинах на морозе.
Врач перешел к соседней кровати и стал тормошить тело. Тело зашевелилось. Поднялось. Сонная светловолосая девчонка хмуро смотрела на врача.
Когда врач закончил с ней и ушел, мы остались вдвоем. Она улыбнулась мне.
– Привет. Я Света.
– Привет. Тома.
Мы стали друг друга спрашивать, кто с чем лежит, кому сколько лет и кто из какой школы.
Вдруг из коридора послышался звон колокольчика. И громкий голос:
– Завтрак!
– Пойдем на завтрак, – позвала она.
Я порылась в большой спортивной сумке. Предусмотрительная бабушка дала мне с собой целый набор посуды. Мы вышли в коридор. Пахло хлоркой и едой из столовой. Бойкая повариха стояла возле тележки, на которой стояли огромные ведра. Возле нее уже образовалась очередь. Я протянула ей свою тарелку, и она плюхнула туда шматок серой массы, кинула сверху желтый прямоугольник масла. Налила в кружку чай и дала в руки каменный пряник.
Мы пошли за столик.
Я кое-что вспомнила.
– Света, а ты здесь давно?
– Уже неделю.
– А ты видела, как меня принесли?
– Обрывками. Я от лекарств такая сонная…
– А кто меня принес? Ты не запомнила? Кто-нибудь был в палате из посторонних?
– Как же, не запомнила! Парень тебя на руках нес. Такой красивый, волосы светлые, глаза голубые. Фигура – ух-х. У меня, как его увидела, сон сразу пропал.
Я засунула в рот ложку с кашей.
Так, значит, меня принес Стас. А потом он сразу ушел – тут детское отделение, никому нельзя из посторонних находиться. И он больше не приходил.
– А это кто был? Твой парень? Просто мечта… Везет тебе, мне бы такого парня.
«Ты явно ему не обрадуешься», – ухмыльнулась я.
Я не стала отвечать на ее вопрос, это и не потребовалось – Света быстро забыла о вопросе и начала о чем-то весело щебетать. Я не слушала ее. Все мои мысли вертелись вокруг Стаса. Мысленно я пыталась представить, как падаю, как он подхватывает меня, несет на руках, едет со мной в машине скорой помощи… Но не могла. Это просто не укладывалось в голове. Все ужасные вещи, которые он делал, вся боль, которую он мне причинил, – все забылось в один миг. Я потрясла головой. Нет. Я не должна расслабляться. Не должна доверять этому парню. Он – чудовище. И мне нужно постоянно помнить об этом.
Во второй половине дня в палату, смежную с нашей, привезли двух девочек. Лекарства подействовали, и я стала чувствовать себя лучше. Боль в спине постепенно отпускала. С девочками мы быстро подружились. Девчонки стали бегать в соседнюю палату, где лежали мальчики.
День сменялся другим. Каждое утро – кровь, моча. Два раза в день – уколы. Три раза в день – таблетки. С девчонками было довольно весело. Если бы не кровь и уколы, то я чувствовала бы себя как в детском лагере. Каждый вечер звонили мальчишки.
– Сколько же у тебя парней? – удивлялись девчонки.
– Это мои друзья, – отвечала я.
– Познакомь нас!
И я дала девчонкам телефоны мальчишек. И они стали им писать и звонить. Серега потом возмущено кричал мне в трубку:
– Эй! Ты что, наши телефоны всей больнице раздала? Нам каждые пять минут звонят… Это не клево, Томас, запредельно не клево…
Я смеялась.
Пролежала в больнице две недели. Мама с дядей Костей приехали за мной на машине.
Дома я посмотрела в большое зеркало: впалые щеки, бледная кожа.
В этот же день вечером ко мне пришли мальчишки. Вид у них был похуже, чем у меня. Синяки, шишки, ссадины на лбу. Антон и Ромка хромали.
– Что с вами? – удивилась я.
– А ты как думаешь? – улыбнулся Серега.
– Стас?
– Кто ж еще! Он нам тут без тебя устроил жаркие денечки! Тебя не было, и он на нас здорово оторвался. Смотри!
Серега задрал футболку. На боку и спине красовался синяк размером с футбольный мяч.
– Ничего себе! – присвистнула я. Мне хотелось расспросить их об этом поподробней, но когда я стала задавать вопросы, они лишь отмахнулись.
– Давайте фильмы озвучивать! – бодро выкрикнул Серега. Мы поудобней устроились на диване и включили телевизор. Там шла какая-то драма. Быстро распределили роли. Действие фильма происходило в прачечной. В кадр вошли мужчина и женщина. Мужчина держал в руках корзину с бельем.
– Девушка, вы не видели мою бабушку? – стал озвучивать Ромка за мужчину. – Я обещал ей передать Серегины запредельно грязные носки.
– Да, я видела ее. Давайте сюда носки, я передам, – Антон стал озвучивать за девушку. После этих слов мужчина на экране поставил корзину на пол, подошел к стиральной машине и достал из нее белье.
– Ой, вы знаете, носков не оказалось, – продолжил Антон. – Зато здесь есть Серегины перпендикулярные трусы и потная футболка. Подойдет?
Мы прыснули со смеху. Я искоса смотрела на мальчишек, пыталась понять их. Вроде бы они смеялись, казались беззаботными… Но что-то происходило у них внутри. От меня не укрылось, что Рома теперь все время держал пальцы сжатыми в кулаки. У Антона дергалось нижнее веко, а в Серегиных глазах я видела такую тоску и боль, которую не смогли скрыть даже его притворная улыбка до ушей и бодрый веселый голос.
