Глава одиннадцатая
Сотников сидел на корточках у окна и вглядывался вдаль. Рядом с ним устроились Сапог и Палыч. Джейн подумала, что, наверное, вода уже на чердаке, впору выбираться на крышу, но оказалось, что их спасение – где-то совсем рядом. Она ясно слышала звук лодочного мотора. Звук все приближался.
Сапог упал на колени и замер, выставил вперед ухо, прислушался. Действительно, где-то неподалеку работал, захлебываясь на высоких оборотах, лодочный мотор. И вот из клочьев тумана, плывущих над водой, появилась лодка. Большая, похожая на баркас, задранным носом она рассекала волну. Оранжевая полоса по борту и даже номер 001. На носу сидел мужик в темном плаще, голова накрыта капюшоном.
На корме, управляя мотором, устроился второй человек. Он был одет в прорезиненный плащ защитного цвета и черную фуражку речника с золотистой кокардой. В лодке пара джутовых мешков, узел с тряпьем, даже фикус с пожелтевшими листьями. Отдельно от вещей, ближе к корме, поставили то ли телевизор, то ли коробку, завернутую в полиэтиленовую пленку. Лодка шла тяжело, мотор едва тянул такую тяжесть против течения.
– Это те, кого мы ждали, – сказал Сапог. – Люди. Видно, семейные. Спасают пожитки. Господи, глазам не верю!..
– Давай, Cерега, кричи, – приказал Сотник. – У тебя голос звонкий. – И подтолкнул Сапога в спину.
Когда лодка подошла ближе, Сапог через окно вылез на карниз дома, мигнул фонарем и заорал во всю глотку:
– Эй, граждане!.. Тут люди бедствие терпят. Слышь… Помощь нужна. Натурально, тонем.
– Сколько вас? – крикнул мужик в фуражке.
– Четверо, – проорал в ответ Сапог. – Слышь, мы хорошо заплатим, не сомневайся. Деньги у нас есть. Купишь новую лодку. И еще сдача останется.
– Подавись своими деньгами, гад! – с неожиданной злостью крикнул в ответ мужик. – В этом доме старик жил. Мародеры проклятые! Уделали его?
Сапог не успел опомниться, ответить что-то вразумительное, как мужчина наклонился, и в следующее мгновение в его руках оказался карабин. Он даже не дотронулся тыльником приклада до плеча, а уже нажал на спусковой крючок. Один за другим ударили четыре выстрела. Две пули разнесли трухлявые доски где-то наверху, две другие достали Сапога. Одна ударила в живот, вторая в грудь. Подметки ботинок сорвались с карниза, и Сапог оказался в ледяной воде. Он даже не успел понять, что произошло, не успел испугаться и закричать от боли не успел. Голова ушла под воду, а потом снова оказалась на поверхности.
Мотор заревел на самых высоких оборотах, выпустил облако дыма, лодка резко повернула в сторону и стала удаляться. Еще несколько секунд были видны очертания узлов с барахлом, но эту картину быстро заволокло туманом.
Сотников, ухватив парня за ворот куртки, втащил его на чердак, ножом располосовал рубаху и майку, стер тряпицей кровь с голой груди и осмотрел входные отверстия от пуль. Оба ранения слепые: одна пуля осталась в животе, вторая – в правой части груди. Сапог был в сознании. Он вертел головой, стонал и шепотом матерился. Сотников зубами разорвал обертку пакета, который носил во внутреннем кармане куртки. Вытащил антисептик, бинты. Вставил в рану на груди марлевый тампон, на скорую руку сделал повязку. Палыч светил фонарем и мычал что-то нечленораздельное. Джейн хотела помочь, но не знала как.
– Просто сиди на месте, – ответил на ее вопрос Сотник, – и помалкивай.
К ночи ветер изменил направление, небо очистилось от облаков. Похолодало, соткалась густая полоса тумана, вода по-прежнему прибывала. Сотников взвалил раненого на спину, приказал ему держаться изо всех сил за плечи. Когда он залез на карниз дома и, ухватив парня под мышки, стал тащить его наверх, тот неловко дернулся, застонал от боли и едва не упал в воду.
Последней на крышу перебралась Джейн. Сквозь просветы в облаках она увидела молодой месяц и решила, что, если в эту ночь не утонет, значит, насмерть замерзнет. Ветер крепчал, а мелкая волна набегала и отступала, чтобы начать новую атаку.
Когда начало светать, Джейн, лежа на крыше и укрывшись куском мокрого брезента, смотрела на едва различимую линию горизонта. Потом, кивнув на Сапога, спросила:
– Ему можно помочь?
– Вряд ли, – ответил Сотников. – У меня больше нет ни бинтов, ни антисептика, ни морфина. В аптечке осталось только лекарство от поноса, но это ему без надобности.
– Скоро мы умрем, – печально протянула Джейн.
– Ну зачем же впадать в уныние? – весело ответил Сотников, будто умирать ему доводилось по три раза на дню и он давно привык к этой процедуре. – Все не так уж плохо. Если разобраться.
– Мы скоро умрем, – повторила Джейн. – И вы, и я, и еще живой Сапог, и Палыч. Спасения нет. Вы это видите и знаете не хуже меня. Здесь пролетали вертолеты спасателей. Они не нашли людей. Теперь ищут в других местах. А про нас давно забыли.
– Ну, если забыли, скоро вспомнят. – Сотник снял прилипший к губе окурок и бросил его в воду. – Расскажите лучше что-нибудь хорошее, не барахтайтесь в негативных эмоциях.
– Хватит ерничать, хотя бы сейчас, перед смертью, скажите несколько слов правды. Кто и зачем отдал приказ затащить меня сюда? Какие цели вы преследуете? Куда мы направлялись?
– Зачем вам это знать?
– Простое любопытство.
– Вам не станет легче, это уж точно.
– И все-таки я хочу услышать правду, – повысила голос Джейн, но вдруг замолчала, прислушиваясь к звуку мотора, долетевшему издали.
Сотник тоже прислушался. Выставив вперед правое ухо, он медленно поворачивал голову, потому что звук смещался куда-то в сторону и, кажется, начинал слабеть. Потом вдруг пропал, но через пару секунд появился снова. Сапог перестал стонать, а Палыч беспокойно задвигал ногами, высунул из-под плащ-палатки заспанную физиономию.
– Тряпка, есть сухая тряпка?!
Сотников вскочил на ноги, вытряхнул из сумки какие-то манатки, скрутил рубаху в жгут, отодрал от крыши узкую и длинную доску, державшую рубероид. Вылил на ткань оставшийся спирт и щелкнул зажигалкой. Высоко подняв горящую рубаху над головой, стал размахивать этим горящим самодельным факелом.
– Мы здесь, мы здесь! – орал он страшным голосом. – Эй, вы там!.. На палубе…
Зашелся хриплым натужным кашлем, который душил, скручивал горло, и, откашлявшись, снова начал кричать и махать уже догоравшей рубахой.
Джейн вслушивалась в однообразные шлепки волн по крыше, в далекий крик птицы. Теперь за этими звуками она явственно различала шум мотора. Звук приближался, быстро набирал силу. Палыч, словно от него ушли все силы, опустился на мокрую кровлю и всхлипнул. Стал виден фонарь, укрепленный на носу лодки, силуэты людей в оранжевых комбинезонах. Сотников бросил догоревший факел и сказал, обращаясь к Джейн:
– Ну вот… А вы так сильно переживали без всякого повода. Я же говорил: берегите нервы, они вам еще пригодятся.
Джейн хотела ответить, что ничего подобного от Сотникова не слышала, но не смогла вымолвить ни слова. Горло перехватило так, будто на шею набросили веревку и стянули концы. Слезы туманили картину окружающего мира: желтые тучи на горизонте, лицо Сотникова, превратившееся в светлое пятно. Она хотела броситься ему на грудь, повиснуть у него на шее, расцеловать, но подумала, что это глупо и странно: целовать своего похитителя. В следующую секунду захотелось сесть, потому что силы, что еще чудом сохранились, теперь вдруг совсем покинули ее.
Лодка держала курс к людям. На носу был закреплен фонарь, соединенный с автомобильным аккумулятором. Луч света разгонял дождливую пелену и туман.
Наконец нос лодки ткнулся в крышу. Это была надувная спасательная шлюпка на двенадцать мест, сделанная из особо прочного синтетического материала. Днище закрывали деревянные щиты, на корме мощный японский мотор.
– Сколько вас? – Спасатель перебросил ногу через борт и снял с головы капюшон куртки, словно тот мешал осмотреться. Парню было не больше двадцати пяти. Среднего роста, с короткой стрижкой рыжеватых жестких волос и жиденькими усами, отпущенными, видимо, для солидности, чтобы выглядеть старше. – Если есть что тяжелое из груза – не возьмем. На обратной дороге могут попасться люди.
– Нас четверо, – ответил Сотников. – Наш товарищ получил травму. У женщины переохлаждение.
Из лодки вылез второй мужик, коренастый, с красным обветренным лицом, растрескавшимися губами и здоровенными ручищами, похожими на лопаты.
– Считайте, вам сильно повезло, – пролаял он простуженным голосом и, схватившись за веревку, подтянул лодку ближе. – Мы уже дважды обошли этот квадрат. Собирались уходить, когда увидели горящий факел. Через час тут искать будет некого.
– Чего так? – спросил Сотник.
– Обещают сильный дождь со снегом, – ответил спасатель. – Сброс воды с плотины будут увеличивать.
Парень с рыжими усами присел на корточки возле Сапога, раскрыл одеяло, увидел грудь, кое-как замотанную бинтами, пропитанными уже потемневшей кровью, живот, прикрытый несвежей повязкой, и в глазах его застыли страх и удивление.
В следующую секунду один за другим хлопнули три пистолетных выстрела, похожие на взрывы рождественских хлопушек. Старший спасатель боком повалился на крышу возле самого носа лодки и медленно сполз в воду. Парень с усами упал на живот, дернул ногой и застонал. Палыч подошел к нему на расстояние шага и добил выстрелом в голову.
Джейн закричала, Сотников крепко ухватил ее за локоть, подтолкнул к лодке. Палыч, спрятав пистолет за пазухой, стянул с парня оранжевую куртку спасателя, примерил ее, потом наклонился над Сапогом, дотронулся до его шеи и сказал:
– Го… Готов. У-у-у… Уже не пыхтит. М-да… Пре… При… Прибрался.
Джейн плохо соображала, что происходит. Она сидела на дощатом настиле лодки спиной к корме, ссутулив плечи и наклонившись вперед. Она пришла в себя несколько минут назад, но старалась не двигаться, чтобы не выдать своих намерений. Джейн уже все решила. Она не останется в одной лодке с убийцами, лучше самой умереть. Но зачем умирать? Кого она хочет наказать своей смертью? Мысли запутались окончательно. Если выпрыгнуть сейчас, на ходу, они сразу же потеряют Джейн из виду и вряд ли сумеют найти. Решат, что она утонула и пора спасать собственные шкуры. Между тем Джейн доберется вплавь до крыши дома, поднимавшегося из воды впереди, пересидит, переждет, а там видно будет. В ту же секунду она выпрямила поджатые ноги, перегнулась через борт и бросилась в воду так быстро, будто не человек упал за борт, а скользнула бестелесная тень. Через мгновение она всем телом почувствовала пронизывающий холод воды. Мышцы сделались непослушными и твердыми, как морские канаты, а кожа, кажется, превратилась в жесткую резину.
Джейн сбросила с себя куртку и попробовала грести к той самой крыше, которая почему-то вдруг пропала из вида. Лодки тоже не видно, даже шума мотора не слышно. Она подумала, что сил у нее немного, но она сумеет, должна найти спасительный ориентир и доплыть до цели, и поплыла к голой макушке тополя, поднимавшейся над водой. На борьбу с течением ушло несколько минут и, кажется, все силы. Течение оказалось сильнее ее, Джейн сдвинулась с места всего на пару метров. Хотелось закричать, позвать на помощь. Затея показалась глупой, наивной.
Она перевернулась на спину, чтобы немного отдохнуть, и почувствовала, как ноги от бедер до щиколоток сводит судорогой. Боль была такой пронзительной, что на глаза навернулись слезы. Течение тянуло ее куда-то вниз, сил на борьбу совсем не осталось. Джейн закрыла глаза. Кажется, она вдоволь наглоталась воды, когда чья-то рука намертво вцепилась в ее волосы и потянула наверх. Джейн увидела рядом с собой лицо Сотникова, пряди мокрых волос, прилипшие ко лбу, открытый рот, щекой почувствовала его горячее дыхание. Другой рукой Сотников поддерживал ее плечи. Он изо всех сил работал ногами, не давая течению затянуть вниз два сцепившихся в воде тела.
Теперь Джейн видела и Палыча, стоявшего на корме лодки. Еще мгновение, и какая-то могучая сила рванула ее вверх, подняла над водой, перебросила через борт. Она растянулась на деревянном настиле, зашлась кашлем и через секунду лишилась чувств. Когда пришла в себя, мотор тарахтел на низких оборотах. Сотников поверх свитера надевал оранжевый спасательный жилет и плащ и что-то кричал Палычу, сидевшему на корме.
– Е… Ест… Есть спирт, – промычал в ответ Палыч. – Из… Ис… Из личных запасов… Т-т-т… Ты ее разотрешь? Или мне? – ЇПосмеиваясь, он вытащил из-за пазухи фляжку.
Сотников что-то прокричал в ответ, но Джейн уже ничего не слышала, провалившись в бесконечный колодец темноты.
За неполные двое суток Девяткин отправил запросы и получил ответы из интернатов и сиротских приютов Москвы, Подмосковья и ближайших к столице областей. Результатом работы стала гора бумаг на письменном столе и папка, где были подведены некоторые итоги поисков.
Случаев побегов воспитанников из детских домов за последние два месяца – около сотни. Семьдесят два ребенка найдены и возвращены на место, двое погибли под колесами товарного поезда, на который пытались забраться. Состав в это время набирал ход, а дорога спускалась под гору и делала крутой поворот. Мальчишкам просто не повезло. Тело восьмилетнего воспитанника одного из интернатов обнаружено в куче мусора на свалке города Подольска. Перед смертью он был изнасилован тремя различными мужчинами. Судьба остальных пропавших детей неизвестна.
Имя Николая Степанова всплыло на третий день поисков. Его одежда, тапки из искусственной кожи, колготки и другие вещи, помеченные номером шестьсот девять, помогли определить адрес детского дома, где жил мальчик. Ребенок исчез при странных обстоятельствах. С жалобами на головные боли он был направлен в областную больницу, откуда его повезли в Москву.
Дальше возникла невообразимая путаница. Неожиданно вместо хрупкого мальчика оказался мертвый мужчина крупного сложения. Девяткин распорядился срочно установить, какая бригада «Скорой помощи» перевозила Колю из больницы в морг и как живой семилетний паренек превратился в мертвого мужика.
