Книга: Шестьдесят смертей в минуту
На главную: Предисловие
Дальше: Глава 2

Андрей Троицкий
Шестьдесят смертей в минуту

Неправда, что обратный путь короче.

Глава 1

Был ранний вечер, но над аэропортом Душанбе висело знойное марево, а ясное безоблачное небо обещало бесконечную душную ночь. И никаких приятных сюрпризов вроде дождика или прохладного ветерка. Видавший виды самолет «Як-40», заходя на посадку, быстро снизил высоту. С пугающим скрипом вышли стойки шасси, колеса коснулись бетона, самолет подпрыгнул, и вот его уже затрясло на взлетной полосе аэродрома.
Джейн Майси, подхватив спортивную сумку и небольшой чемодан, спустилась по трапу, глотнув горячего воздуха, надела темные очки и огляделась по сторонам. Вдалеке крошечное приземистое здание аэропорта было похоже на коробку из-под ботинок. Справа линию горизонта прочерчивали неровные вершины гор, слева летное поле упиралось в постройки с плоскими крышами – то ли склады, то ли ангары.
Пассажиры пересаживались в желтый автобус с помятыми боками. Джейн вытаскивала пакетик леденцов, когда мужчина восточного типа, проложив себе путь напрямик через толпу пассажиров, толкавшихся возле автобуса, остановился в двух шагах от нее.
– Вы Джейн? – Мужчина кричал, но его голос был почти не слышен за шумом винтов. – А я Рахат Садыков.
– Очень рада. – Джейн протянула руку и улыбнулась. – Приятно познакомиться.
– Я вас сразу узнал, – сказал Рахат, – потому что мне сказали: вы самая красивая женщина на этом рейсе! У вас только эта сумка и чемоданчик?
– Да, только это. – Американка говорила по-русски быстро и почти без акцента.
Мужчина провел пальцем по узкой полоске усов, пригладил короткие темные волосы. На вид ему было лет тридцать с небольшим, смуглолицый, с узким разрезом темных глаз. Разглядывая Джейн, он думал о том, что перед ним очень приятная женщина, симпатичная и чистенькая.
– Вы – наша почетная гостья, – широко улыбнулся Садыков. – Скоро поймете, что такое восточное радушие. И гостеприимство. Да, скоро поймете…
Последние фразы прозвучали как-то странно, даже двусмысленно, и Садыков решил не развивать дальше мысль о восточном гостеприимстве. К встрече иностранной гостьи он готовился тщательно. С американцами ему никогда не приходилось общаться и страсть как хотелось пустить заморской красавице пыль в глаза.
Неделю назад, узнав о приезде американки, Садыков завалился в дом Усмана, барыги, державшего палатку на вещевом рынке. Когда Усман отказался открывать дверь, Рахат просто выбил ее ногой и сунул под нос торговца цветную картинку, вырезанную из журнала: высокий красавец в белом костюме стоит на берегу моря и любуется закатом. Он потребовал у хозяина палатки, чтобы тот хоть из-под земли достал такой же костюм, белый, на двух пуговицах, с накладными карманами и узкими лацканами.
– Если костюма не будет, – сграбастал торговца за ворот халата Рахат, поставил его на колени и вытащил пистолет «ТТ». – Так вот, если костюма не будет, я вернусь и перестреляю всю твою семью, а тебя самого повешу на скотном дворе.
Угроза подействовала. Белый костюм и шелковую рубашку цвета морской волны достали в Бишкеке. Еще торговец принес летние туфли из плетеной кожи, купленные на толкучке в городе Навои.
Той же ночью Садыков пробрался в огород, выкопал банку из-под чая, набитую деньгами, а утром поехал в автосервис, который держал человек из влиятельного рода. Он заплатил за срочную работу, и кузов «Волги» перекрасили в белый цвет. Действительно, что за мужчина без красивой машины?..
– Минуточку. – Садыков завладел чемоданом и сумкой Джейн. – Вон там стоит моя машина. Мне назвали номер вашего рейса, но вы им не прилетели. Я стал ждать следующего самолета. Что, тяжелый перелет?
– Просто очень долгий, – ответила Джейн. – Позже все расскажу. Я рада, что наконец долетела. Очень рада.
Сейчас не хотелось вспоминать, как борт из Москвы приземлился в аэропорту Самары. Там пассажиры дожидались пересадки на рейс до Ашхабада не тридцать минут, как обещали, а четыре часа. И причину задержки никто не объяснил. Уже в Туркменистане была новая пересадка и новая непредвиденная задержка с вылетом. На полу, на узлах и чемоданах, сидели люди, похожие на беженцев, застигнутых войной. В здании аэропорта болтались подозрительные мужчины в полосатых халатах и войлочных тапочках.
Наконец пассажиров разместили в салоне самолета «Як-40», которому, по-хорошему, уже забронировано место в музее авиации. Каким-то чудом этот раритет дотянул до Душанбе, не свалившись в штопор.
Садыков направился к «Волге», она была хотя и неновая, но, по здешним меркам, вполне приличная. Хромированные бамперы блестели на солнце, под свежим слоем краски пятна ржавчины почти незаметны. Джейн устроилась на переднем сиденье рядом с Рахатом, который рванул с места и понесся к дальнему краю взлетного поля.
Машина тормознула у глухого бетонного забора перед железными воротами. Из будки вылезли трое военных, вооруженных автоматами. Старший по группе, офицер-пограничник, внимательно посмотрел на водителя и махнул рукой солдату. Загудел мотор, лязгнули цепи, створки ворот раздвинулись.

 

В ресторане «Сфера» майор полиции Юрий Девяткин ужинал пару раз в месяц. Здесь он назначал встречи осведомителям, потому что кабак имел некоторые преимущества перед подобного рода заведениями. Сюда всего двадцать минут езды от здания Главного управления внутренних дел Москвы. Здесь не один, а два служебных выхода в темный двор – на непредвиденный случай. Наконец, и это главное, в ресторане сносно кормили.
Девяткин устроился за тем же столиком у двери, где сидел всегда, быстро расправился с куриным салатом и куском говядины. Сдобрил это дело рюмкой водки, кружкой пива и, прикурив сигарету, кивнул человеку за дальним угловым столиком. Когда тот поднялся и вышел, Девяткин неторопливо докурил сигарету и отправился следом. Он свернул за угол, спустился вниз в служебное помещение, прошел коридором. Поднявшись наверх, толкнул железную дверь и оказался в темном дворе.
Гасли огни в окнах, вдалеке слышался шум улицы, Девяткин приземлился на скамейку рядом с плечистым мужчиной, одетым в приличный костюм. За версту было понятно, что у этого типа нет в жизни серьезных проблем ни с наличными, ни с женщинами. Его портили только глубокий шрам на подбородке и тюремная татуировка на кисти правой руки.
– Ну, Коля, – спросил Девяткин вместо приветствия, – что хорошего расскажешь?
– Есть новости. – Коля вздохнул и задержал воздух в груди, будто готовился к долгому погружению в воду. – Информация непроверенная, но Митрич решил… Решил, что лучше с вами встретиться и поболтать.
– Решаю тут я, – поправил его Девяткин, – а ты рассказывай.
– Митрич хочет, ну, это вроде как просьба… Просит, чтобы ребятам дали поработать на площади у вокзала. Кавказцы все под себя подмяли, мы сидим «без воздуха».
Коля помялся. Он знал, что у Девяткина рука лишь с виду легкая и на расправу он скорый. Чуть что не понравится, съездит по морде так, что враз с катушек слететь можно. Коля ненавидел эти редкие встречи с Девяткиным. Последние пять лет он прожил за хозяином, воровским авторитетом Митричем, который всегда говорил, что надо дружить с ментами, иначе не дадут работать. И бремя этой «дружбы» возложил на своего помощника.
– Еще ничего не сказал, а уже авансы просишь, – криво усмехнулся Девяткин.
После ужина майор был настроен добродушно, спешить никуда не надо, погода отличная, а завтра – суббота. Тащиться на городскую окраину, в тесную холостяцкую квартиру, выходящую окнами на задний двор противотуберкулезного диспансера, как-то не хотелось. Тем более что есть и другие варианты, более привлекательные. Можно, скажем, вернуться в ресторан за тот же столик, послушать музыку и пропить еще немного казенных денег.
– Короче, мы «пробили» героин, что вы прошлый раз дали. Тут такое дело… Партию эту взял некий Савелий. Всю целиком взял. Два кило, или около того. Большую часть он раскидал по сбытчикам, остатки продал своему приятелю. Фамилии его не знаю, только имя и кликан – Жора Тост. – В ладони Девяткина тут же оказалась мятая бумажка. – Тут пара адресов, где можно встретить Тоста. Это недалеко от Москвы. Там его любовница живет, по фамилии Зенчук. Ну, по нашим данным, Тост там частенько зависает.
Девяткин повернул колесико зажигалки, прочитал адрес и почесал затылок. Когда-то он помог определить некоего Тоста в колонию за разбой. Неужели тот самый? Черт его знает, кажется, того Тоста пришили в тюрьме. Впрочем… Майор на минуту задумался. Сто раз такое случалось, когда живые оказывались мертвыми, а мертвецы, не к ночи будут помянуты, вставали из своих истлевших гробов. И, что интересно, жили полнокровной человеческой жизнью. Даже выпивали по праздникам.
– Как насчет площади? Можно поработать? – гнул свое Коля.
– Если все то, что ты рассказал, – правда, завтра, скорее всего, дам положительный ответ. – Девяткин поднялся и мгновенно исчез в темноте.
Через какое-то время он уже сидел в машине и тыкал пальцем в кнопки телефона, набирая номер оперативника старшего лейтенанта Саши Лебедева, который сейчас дежурил в Управлении внутренних дел. Голос старлея был заспанным – видимо, пятничный вечер прошел без серьезных происшествий. Лебедев только вчера вернулся из Питера, с ведомственных соревнований по классической борьбе, где взял все призы и медали. Просил от дежурства освободить, но сейчас время отпусков, и подменить старлея некому. Вот и пришлось ему впрягаться.
– Кто у тебя из оперов свободен? – спросил Девяткин. – Хорошо. Слушай адрес…

 

«Волга» быстро долетела по шоссе до города и запетляла по пустынным узким улицам. Сквозь запыленную листву вечнозеленых кустов и деревьев проглядывал унылый пейзаж: крашенные известью глинобитные дома с узкими темными окнами, заборы, местами обвалившиеся, какие-то приземистые постройки – то ли сараи, то ли кошары для овец.
За время пути Рахад рассказал, что в гостинице «Айни», где заказан номер, накануне бандиты убили двух заготовителей из Куляба, выгребли всю выручку за проданный скот и смылись. Поэтому придется остановиться в небольшой гостинице «Баскунчак». Ковров и кондиционеров там нет, но люди живут солидные, степенные: снабженцы из глубинки, командировочные чиновники, а не всякая шпана. Питаться можно в закусочной «Курык», это через площадь первый переулок. Если верить слухам, тамошней стряпней еще никто не отравился насмерть. А небольшие проблемы с желудком – они у всех приезжих.
До конторы, где придется работать, и в поездках по городу Джейн будет сопровождать сам Садыков. Во избежание нездорового интереса и в целях безопасности, о том, что Джейн иностранка, лучше никому не говорить: ни старику коридорному, ни кастелянше, что сидит у входа в гостиницу. Душанбе – не самое безопасное место на свете, гражданская война закончилась только на бумаге, в округе продолжают постреливать. Граница с Афганистаном – вон она, рядом. В городе полно вооруженных ублюдков, готовых пустить кровь за дозу героина, хотя эта доза стоит не дороже кукурузной лепешки. Если Джейн захочет, Садыков без проблем найдет двух-трех парней, которые умеют обращаться с оружием. У номера Джейн поставят дежурного, а сопровождать ее в поездках по городу будет еще одна машина.
– Этого не требуется, – ответила Джейн. – Я рассчитала так: работа с бумагами – это два-три дня. Затем выезжаем на место, в поселок Измес, продолжим работу там. Это еще два-три дня, и на этом все – я вылетаю обратно.
– На мой взгляд, в Измесе осматривать нечего, – заметил Садыков. – Пару лет назад хотели наладить производство по выделке кожи. Начали строительство, подвели электричество, но на том и бросили. Все, что люди смогли растащить, – растащили. Теперь там только голые стены.
– Хочешь не хочешь, а ехать надо, – вздохнула Джейн. – Мне платят деньги за экспертную оценку недвижимости. Если я буду сидеть в кабинетах и перебирать бумаги – потеряю работу.
– Как скажете, – легко согласился Садыков.

 

Он помог Джейн зарегистрироваться в гостинице, поговорил с консьержкой, малограмотной женщиной, плохо понимавшей по-русски, показал простенький номер, выходивший окном на задний двор, в котором были лишь железная кровать, полированный стол, бельевой шкаф, пара стульев с прямыми деревянными спинками и пожелтевший от времени холодильник, издававший странные звуки, напоминающие хрипы смертельно больного осла.
В углу стоял железный рукомойник, под ним помойное ведро. На полу – пластиковая бутылка с мутной водой, это для умывания. Над кроватью в рамке под стеклом пылилась репродукция картины, изображавшей то ли пустыню, то ли поле с пожелтевшей травой. Над полем вставало зловещее багровое солнце. Джейн спросила, нет ли в номере душа, но ее провожатый только головой покачал и распахнул низкую дверь, за которой находился крошечный туалет – пожелтевший от времени унитаз и голая лампочка, свисавшая на длинном шнуре.
– Туалет есть – и то хорошо, – сказал Садыков. – Они только в номерах люкс, для остальных постояльцев – удобства во дворе. А душ – в конце коридора, общий, один на этаж. Воду дают по вечерам. Расписание подачи воды – на входной двери внизу. Перепишите в блокнотик. – Он вышел из номера и вскоре вернулся с настольным вентилятором и еще одной бутылкой воды для умывания.
– Раздобыл у директора гостиницы, по знакомству. В городе достать вентилятор трудно. И у людей нет денег, чтобы покупать такие дорогие вещи. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома, отдыхайте. Позже заеду за вами, покажу город. Да, кстати. Еще раз прошу: будете выходить в коридор, в разговор ни с кем не вступайте. Если в дверь постучат, не открывайте. Тут американцев сроду не видели. Если пойдут слухи, что вы остановились в гостинице, сюда любопытные набегут. Под окнами мальчишки станут клянчить деньги… А за ними взрослые повадятся… Господи, не приведи!
– Но ведь та женщина на ресепшене… Она знает, что я из Америки.
– Здесь я зарегистрировал вас как Антонину Максимову. Русскую. И еще предупредил ту тетку за конторкой, что вы плохо слышите. Ну, чтобы и она не приставала с вопросами.
Уходя, Садыков оставил на столе ключ от номера.
Дальше: Глава 2