Глава седьмая
Леонид Иванович Захаров пружинистой походкой прошелся по кабинету, посмотрел на бронзовые каминные часы, перевел взгляд на свой швейцарский хронометр. И подумал о том, что наручные часы, как всегда точны, а эти декоративные убогие часики безбожно врут.
Он присел к рабочему столу, уставился на экран монитора и еще раз перечитал послание шантажиста. До места, где он должен оставить деньги, езды минут сорок. Через двадцать минут после того, как по электронной почте пришло письмо, туда выехали люди из службы безопасности. Парни получили подробные инструкции, что и как следует делать, они вооружены серьезными пушками, есть средства связи и все необходимое. С этим ясно. Но душу продолжали терзать сомнения.
– Что же делать? И кто виноват? – вслух спросил самого себя Захаров и не нашел единственно верного ответа.
Виноваты все вокруг. И он в частности. А что делать, – неизвестно. Начальник службы безопасности Алексей Круглов, оставшись один на один с хозяином, призадумался. Пока Захаров в задумчивости болтался по кабинету и пытал себя вечными вопросами, Круглов склонился над картой города, которую он раздобыл у военных, и, вооружившись циркулем и линейкой, прикидывал, как лучше подобраться к строению и при этом остаться незамеченным. Район не сказать, чтобы элитный. Полно старых домов, общежитий квартирного типа, подворотен, проходных дворов, где можно легко затеряться.
Но главный вопрос оставался открытым: каким образом шантажист собирается войти в нежилой дом и смыться оттуда с добычей? Долго лежать в пустующей квартире упаковка с деньгами не может: ее живо подберут местные ханыги или малолетняя шпана. Шантажист не может этого допустить. Тогда что? Он наймет человека, чтобы тот забрал деньги? Будет использовать своего курьера втемную, не посвящая его в детали задуманной операции? Сомнительно. Потому что слишком рискованно, нет гарантий, что человек вернется с деньгами. И не приведет за собой хвоста. Значит, у преступника есть сообщники. Но и это ничего не объясняет.
Опять вопрос: как этот сообщник донесет деньги до безопасного места, ведь это непросто, все равно, что пройтись по темной улице со стаканом воды и не расплескать ни капли. Нет ответа. Что на уме у шантажиста? Каким способом он заберет пятьдесят штукарей? Нельзя ответить на этот вопрос, не осмотрев дом и его окрестности. Но времени на этот осмотр не осталось. Сейчас шестнадцать часов. За все про все у Круглова и компании – час с небольшим. Шантажист все точно просчитал и не дал форы во времени. Чтобы взять под контроль заброшенный дом, все прилегающие переулки и проходные, потребуется никак не меньше двух-трех часов, которых нет в запасе.
– Слышь, Алексей, – босс тронул Круглова за плечо, – может быть, надо выполнить требования этого гада? Пусть будет так, как он хочет. Оставим на месте пятьдесят штук. И все. Никаких ловушек, никакого наблюдения. Может быть, на этом все и закончится, а? Для меня это не слишком большая сумма...
Круглов решительно помотал головой:
– Не имеет смысла. Это все равно, что спустить деньги в сортир. Мы дадим этому отбросу унести бабки. А уже завтра получим новое письмо с угрозами. И новые предложение: сто штук за молчание. Ставки будут расти, а вы будете отстегивать бабки, пока не останетесь голым и босым. А ваш компаньон Зобин все равно получит те чертовы аудиозаписи.
– Да, да, ты прав, – пробормотал Захаров. – Конечно, это глупо.
За последние дни у него заметно поубавилось злой решимости во что бы то ни стало достать шантажиста и спустить с него шкуру. Осталась только досада за собственную глупость и длинный язык. И еще остался страх, который ел поедом душу, не давал ни минуты покоя.
– Пора, – сказал Круглов.
Он сложил карту, засунув снаряженную обойму в рукоятку пистолета, передернул затвор и трижды перекрестился на старинную икону Смоленской Божьей матери, висевшую в углу.
– Пора, – как эхо повторил Захаров.
Креститься он не стал, решив, что у Бога в таких делах помощи не просят. Спустившись по лестнице первым, он вышел из дома. Сел за руль "фольксвагена" с затемненными стеклами. Через минуту на заднее сиденье залез Круглов, рядом с собой он положил пакет, завернутый в почтовую бумагу и крест-накрест обмотанный скотчем. В пакете – листы резаной бумаги, уложенные в пачки. Сверху и снизу на каждой пачке – по долларовой купюре.
Шантажист, заполучив в руки пакет, сразу же захочет посмотреть, что в нем. Чтобы разорвать скотч, снять жесткую бумагу и сообразить, что это куклы, потребуется никак не меньше двух-трех минут. А время будет работать против него.
* * *
Дорога заняла около часа. Подъезжая к указанному в письме дому, Захаров на всякий случай велел Круглову улечься на заднем сиденье. Остановив машину напротив подъезда, Захаров с пакетом в руках пересек проезжую часть, нырнул в темный подъезд. Постоял минуту, озираясь по сторонам. Вниз уходила узкая, едва приметная лестница со щербатыми ступенями. Не касаясь перил руками, Захаров спустился по ступеням, жалея о том, что не захватил фонарика. Он крутанул колесико зажигалки. Оранжевый огонек выхватил из мрака дверь, обитую листовым железом. Нет ни ручки, ни навесного замка. А вот врезной замок, кажется, на месте. Стараясь понять, как открывается дверь, Захаров наклонился и разглядывал неровности металла и замочную скважину, залепленную грязью, пока нагревшаяся зажигалка не обожгла пальцы.
Кажется, дверь сто лет не открывали. Развернувшись, он поднялся наверх, на площадке второго этажа нашел нужную квартиру. Толкнул ногой дверь. Оказавшись в комнате, положил сверток в центр нарисованного мелом круга.
Торопясь, Захаров вышел на лестницу, но спускаться не стал, а вскарабкался по ступенькам до верхней площадки. Как такового чердака в доме не оказалось. С верхней площадки на плоскую крышу вела ржавая металлическая лестница, упиравшаяся в деревянный люк. Ни замка, ни задвижки на люке не нет. Толкни его, и ты уже на крыше.
Скорее всего, именно этим путем, через крыши соседних домов, сюда проберется шантажист. Захаров, хватаясь за перекладины лестницы, живо вскарабкался наверх: точно, люк открывается. Скрипнули петли, в глаза ударил солнечный свет. Дольше оставаться здесь нельзя, он и так задержался.
Вытирая ладони платком, Захаров проворно сбежал вниз, вышел на улицу и, остановившись на тротуаре у подъезда, долго прикуривал сигарету. Шантажист, наверняка, наблюдает за домом. Откуда – сразу не определить. Или прячется где-то в подъезде, в одной из пустых квартир. Этот тип где-то рядом, он все видит.
В письме сказано, чтобы Захаров приехал на место один, без охраны. Он выполнил это требование. Круглова, вытянувшегося на заднем сиденье, сквозь затемненные стекла не видно. Захаров задержался в подъезде – но это объяснимо: не сразу нашел нужную квартиру и комнату с меловым кругом на полу. В этих старых домах заблудиться проще простого. Он бросил окурок под ноги, пресек улицу и, устроившись за рулем, тронулся с места.
– Ну, как прошло? – Круглов почему-то заговорил таинственным шепотом, будто его могли услышать недоброжелатели. – Успели осмотреться?
– Тут три варианта, – Захаров вырулил на параллельную улицу и поехал в сторону центральной части города. – Первое – шантажист уже в доме. Эту догадку никак не проверишь. Там много пустых квартир, есть где спрятаться. Второе – он может попасть в дом через подвал. Я осмотрел подвальную дверь, но так и не понял, как она открывается. Третье и самое вероятное – он попробует проникнуть в подъезд и уйти из него через крышу.
– Вы так думаете?
– Чего тут думать, – поморщился от досады Захаров. – Куда ведет подвал, мы не знаем. Может быть, там и подвала-то никакого нет. А вот у нескольких прилегающих домов общие крыши – это уж точно. Через них проще всего уйти незамеченным.
Круглов сел на заднем диване и огляделся по сторонам.
– Остановите, вон там, где наш джип стоит, – попросил он. – А вы езжайте домой. Будем держать связь.
– Слушай, ты командуй своими парнями и своей женой, – повысил голос Захаров, – а я как-нибудь обойдусь без твоих сраных приказов. Буду ждать вот в этом сквере. Звони и сообщай обо всем.
Он подрулил к бордюрному камню, остановил машину. Круглов пересек дорогу, занял переднее сиденье в машине охраны и велел водителю ехать в обратном направлении, остановиться в подворотне дома, где булочная, за полквартала от того самого места.
Захаров устроился на скамейке в тени старого тополя, развернул вчерашнюю газету, но вспомнил, что уже просматривал ее. Мимо него по аллее прошла молодая парочка, навстречу бабушка покатила прогулочную коляску. Страх, сосавший душу в последние дни, сменился надеждой на удачное завершение дела.
Захаров вытащил из внутреннего кармана стальную фляжку, покрытую крокодиловой кожей, отвинтив колпачок, глотнул коньяка и сказал себе, что все идет гладко, даже лучше, чем можно было предположить. Шантажист выбрал не самое удачное место для передачи денег. Через несколько минут все бойцы из службы охраны, оставаясь незамеченными, возьмут дом в кольцо и начнут наблюдение.
Если человек вздумает пробираться через крышу, что ж, его шансы на удачу ничтожно малы. Можно сказать, их просто нет, этих шансов. Если же шантажист сам войдет в дверь подъезда или пошлет вместо себя третье лицо, значит, он совсем идиот.
Захаров поставил себя на место этого подонка и подумал, что поступил бы по-другому: приказал бы оставить деньги где-нибудь за городом, на открытом месте, которое просматривается насквозь и откуда легко можно сделать ноги. Но шантажист почему-то выбрал именно этот дом, похожий на мышеловку. Значит, он слишком глуп, – и это хорошо. Или слишком умен, – а это уже медицинский диагноз.
Может быть, вопреки советам начальника службы безопасности, надо было положить в пакет настоящие деньги, а не бумагу?
* * *
Мобильник едва подал голос, а Захаров уже нажал кнопку соединения:
– Мы на месте. Сюда подтянулись все наши парни. На моих часах семнадцать тридцать. Время икс наступило. Но пока в подъезд никто не заходил. Крыша пустая.
Голос Круглова казался спокойным. Впрочем, ему-то чего нервничать? В случае провала этой затеи он потеряет работу, очень денежную по здешним меркам и относительно спокойную. Но это всего лишь работа. А вот Захаров, если записи его разговоров попадут в руки бывшего компаньона, запросто может без головы остаться. Он провел ладонью по макушке, словно хотел убедиться, что башка еще на шее, а шея на плечах:
– Ладно, информируй меня каждые пять минут. Сообщай о любом пустяке. Позвони, даже если голубь сядет на чердачное окно.
Захаров дал отбой и подумал, что супруга возвращается из-за границы послезавтра. Лучше бы побыла за морем еще пару недель, а здесь пока уляжется пыль и эта история с шантажистом превратится в забавную басню. Еще он подумал, что гараж на окраине города, принадлежавший Круглову, сейчас пустует. Там большой глубокий погреб, откуда не слышны человеческие крики. Удобное место, чтобы потолковать с вымогателем. Звонок мобильника вернул Захарова к действительности:
– Пару минут назад в подъезд вошел мужик. Одет в майку и бумажные штаны. В руках ничего нет. Ни сумки, ни пакета.
– Зачем ты мне докладываешь это дерьмо? Одет он в бумажные штаны или дома их забыл. Какая, блин, разница?
– Ну, вы же велели сообщать обо всех событиях, что тут происходят. Даже если птичка сядет. Вот я и сообщаю. А про одежду... Ну, я к тому говорю, что мужик уже вышел на улицу. А в этих штанах или под майкой упаковку с деньгами не спрячешь.
– Не дергай меня из-за всякого ханыги, который заходит в парадное, чтобы отлить. Научись отделять существенные факты от тех, что не имеют никакого значения. А за тем мужиком на всякий случай пусти человечка. Может, он куда-нибудь нас и приведет.
Захаров положил трубку на скамейку, расстегнул пуговицу рубашки и вздохнул свободнее. Солнце еще припекало, но с реки дул прохладный ветер, где-то вдалеке кричали чайки. Он смотрел на часы и думал, что шантажисту пора бы уже появиться. Не может же бесхозный пакет валяться в доме до бесконечности.
* * *
Улицу, на которой стоял нужный ей дом, Дашка проехала из конца в конец, свернула в переулок и обогнула квартал, отмечая про себя все, что могло иметь отношение к предстоящей операции по изъятию денег.
Черный джип стоит в подворотне у булочной. Двое крепких мужиков оживленно беседуют на углу. Тот, что повыше ростом, все время оглядывается, будто ждет выстрела в спину, другой тоже вертит головой, что-то высматривая. Еще один кадр пристроился на скамейке в тесном скверике между двумя домами. Раскрыл газету, кажется, поглощен чтением. Скамейка на самом солнцепеке, рядом мусорные контейнеры, от которых разит за километр. Но человек делает вид, что забыл обо всем на свете кроме своей газетки. Сегодня суббота, люди разъехались кто куда. Те, у кого нет дачи, загорают на городском пляже. А этот козел лучшего места для отдыха не нашел.
Ясно, Захаров все-таки выставил свои пикеты вокруг дома. То ли пожадничал, то ли решил, что от пятидесяти штук у шантажиста только аппетит разыграется. Парни планируют скрутить ее, когда она выйдет из подъезда с пакетом в руках. Действия Захарова легко предсказуемы, поэтому с ним приятно иметь дело.
Дашка остановила машину, осмотревшись по сторонам, свернула в знакомый дворик, юркнула в темноту подъезда, спустившись вниз по лестнице, включила фонарь. Шагнув к двери, обнаружила, что она закрыта на навесной замок, дешевый и паршивенький. Такой развалится от удара пальцем. Дашка достала из спортивной сумки монтировку и примерилась...
* * *
Начальник службы безопасности Круглов в третий раз позвонил хозяину без пяти минут шесть. Он сказал, что улица пуста, каждый пешеход виден издали. Машины проезжают редко, возле дома ни одна из них не остановилась. В подъезд никто не заходил, если не считать того ханыги, о котором Круглов уже сообщал. За мужиком пошел человек, но то – напрасный труд. Ханыга бросил якорь у пивного ларька на берегу реки и, кажется, обосновался там надолго.
– Не нравится мне все это, – ответил Захаров. – А крыша как?
– Наблюдаем, пока ничего.
– А с задней стороны дома, со двора есть кто-то из твоих? – не успокаивался Захаров. – Чего там?
– Ну, все то же. Пара старушек на скамейке. Какая-то баба белье развешивает на веревке. Первый этаж довольно высокий. Просто так туда не забраться. А пожарная лестница на виду.
– Черт, черт... Почему никто не появляется? Или меня просто проверили на вшивость? Принесу я деньги или нет? Ноутбук у тебя под рукой? Тогда установи соединение с моим почтовым ящиком, проверь, не прислал ли кто письмо по электронке.
Захаров дал отбой, прикурил сигарету и стал наблюдать, как старуха няня меняет младенцу подгузник. Эта картинка невольно вызывала ассоциации с беспомощностью его службы безопасности. С такими раздолбаями обделаться – раз плюнуть. Никакие подгузники не помогут.
* * *
Кот следовал за Дашкиной машиной, сохраняя почтительное расстояние. Субботним вечером улицы города оказались пустыми, это осложняло слежку. Наверняка, девчонка заметила его бумер, если бы она хотела хоть что-то заметить. Но Дашка поглощена какими-то своими проблемами. Она ненадолго остановилась возле летнего кафе, повертелась перед прилавком, купила пирожок и стакан воды.
Через десять минут девчонка сидела за рулем, изменив направление, ехала в противоположный конец города. Остановилась у здания вокзала. В зале ожидания долго изучала расписание местных электричек и скорых поездов, словно собиралась купить билет. Кот наблюдал за выражением ее лица – на нем отражались тревога и душевные сомнения. Дашка сделала несколько шагов к кассе, но вдруг, приняв какое-то решение, развернулась и так быстро зашагала к выходу, что Кот едва успел уйти с дороги.
Ясно, девчонка что-то затевала, но к ней просто так не подвалишь, не спросишь, что у нее на уме. И снова "хонда" колесила по городу, а Кот, сев ей на хвост, гадал про себя, чем закончится эта прогулка.
Потом в действиях Дашки появилась некоторая логика. Она дважды объехала вокруг квартала у реки, тормознула возле старого дома, но во двор не свернула. Заехав двумя колесами на тротуар, бросила машину и, повесив на плечо спортивную сумку, скрылась в подворотне.
Кот остановился в ста метрах от "хонды", вылез из бумера и неторопливо зашагал вниз по улице. Когда он оказался в том же дворе, куда свернула Дашка, вокруг не было ни души. Только в ближнем подъезде тяжело хлопнула дверь, и снова наступила тишина. Солнце повисло над крышами домов, старый клен шелестел листвой, и в светло-голубом небе металась одинокая ласточка.
Свернув в ближний подъезд, Кот остановился под лестницей, раздумывая, куда двинула Дашка. Из подвала пахло затхлой сыростью и грибком, сверху доносился музон в стиле хип-хоп.
* * *
Алексей Круглов отсоединил шнур мобильного телефона от ноутбука, стоявшего на подоконнике. В почте Захарова новых писем не оказалось, возможно, шантажист свяжется с шефом в другое время, поздним вечером, ближе к ночи. Но чутье подсказывало Круглову, что этот человек явится за деньгами с минуты на минуту. Откуда эта уверенность – сказать трудно, но начальник службы безопасности был твердо убежден, что шантажиста он прихватит именно сегодня.
Круглов и двое его парней стояли на лестничной клетке между четвертым и пятым этажами, наблюдая за домом напротив через заплеванное стекло. Позиция оказалась не слишком удачной, вне зоны видимости оставался угол дома и правая сторона крыши.
– Отсюда мы ни хрена не увидим, – проворчал Круглов и дал команду своим парням: – Власов, ты со мной, Олег – тут останься.
Передав бинокль Олегу, Круглов взбежал по лестнице вверх, на последний пятый этаж. Нажал кнопку звонка двадцатой квартиры, но никто не открыл. Круглов бросился через площадку к семнадцатой квартире, забыв позвонить, замолотил кулаком и ногой в дверь. Через пару секунд перед ним стоял мужик в полосатом халате, он, видно, только что вышел из душа и теперь настроился на отдых перед телеком.
Круглов молча потеснил хозяина грудью, давая войти в квартиру Власову, захлопнул дверь. И, вытащив из нагрудного кармана липовое удостоверение, сунул красную книжечку в морду мужику.
– Милиция, – сказал Круглов. – Какое окно выходит на улицу?
Мужик застыл в оцепенении, почему-то он никак не мог слова сказать, будто пробку проглотил. Но Власов уже прошел в комнату, отодвинул от подоконника круглый стол, за которым пила чай какая-то баба, видимо, супруга этого хрена в халате, распахнул створку окна.
– Кто вы такие? – мужик встал на пороге комнаты, уперев руки в бока. – На каком основании...
– Тебе сказали: из милиции, – отодвинув хозяина в сторону, Круглов прошел в комнату, бросил через плечо: – Из вашей квартиры мы будем наблюдать за домом через улицу. Там должен появиться опасный преступник, которого мы должны задержать. Чего еще надо?
– Наблюдайте. Но сначала хочу посмотреть ваши документы, – заявил хозяин. – Немедленно предъявите.
– А ты чего шибко грамотный? – огрызнулся Круглов. – Я тебе уже все показал.
– Я сейчас в наше отделение позвоню, – надрывным тонким голосом взвизгнула хозяйка. – Если вы из милиции, пусть придет участковый.
– Я тебе так позвоню, – Круглов пригрозил бабе тяжелым кулаком, – что кровью умоешься. Сядьте вон на диван и не маячьте перед глазами. Чтобы я вас не слышал и не видел. А то и вас за компанию определим в одну камеру с этим убийцей.
– Послушайте, нельзя так вот врываться к людям, – задребезжал хозяин. – Между прочим, я юрисконсульт крупного завода. Знаете, чем это пахнет?
– Для тебя пахнет могилой, – уточнил Круглов. – Окно, между прочим, открыто. У тебя, наверняка, нет под рукой парашюта.
В другое время Круглов рассмеялся бы над собственной удачной шуткой, но сейчас было не до смеха. И он снова сострил, процедив сквозь зубы:
– А у твоей жены нет совковой лопаты, чтобы тебя от мостовой отскребать. Или на худой конец собрать твои зубы в платочек. Ну, после падения они далеко разлетятся.
Отступив от подоконника, Круглов встал по правую сторону оконного проема, отсюда весь дом, его крыша и проезжая часть улицы как на ладони. Бросив взгляд вниз, он отметил, что серая потрепанная "хонда" уже проезжала тут минут пять назад. Номер сверху не увидеть, но, наверняка, это одна и та же машина, в городе таких драндулетов, раз, два – и обчелся. Совпадение? Возможно.
Круглов живо вспомнил все машины, заезжавшие на дачу Захарова. На такой же "хонде", только бордовой, ездила подруга дочки хозяина. Дашка Шубина – точно, она. Эта девчонка в списке подозреваемых. Правда, машина Дашки смотрелась получше, как-то свежее, и цвет другой. Впрочем, долго ли тачку перекрасить. И номера поменять – плевое дело. Если это, действительно, та самая девка, значит, начинается самое интересное. Поманив пальцем Власова, Круглов прошептал ему в ухо:
– Дуй к ребятам, которые на улице. Спроси: они заметили, кто сидел за рулем серой "хонды", которая только что проехала. Мужик или баба. Должны были заметить. Быстро... И номер машины, об этом тоже спроси. И вот еще что. Следом за "хондой" черный джип увязался, БМВ. Тоже номер узнай.
Власов выбежал из комнаты, громко хлопнул входной дверью, скатился вниз по лестнице. Хозяева, сидя на диване, переглядывались и делали друг другу страшные глаза. Круглов, прислонившись плечом к стене, продолжал наблюдение, но внизу ничего не происходило. Он думал, что сейчас, когда благополучие Захарова, возможно, его жизнь находятся под угрозой, облажаться нельзя.
До того как получить работу в службе безопасности одного из самых влиятельных бизнесменов города, Круглов без малого пятнадцать лет отпахал в убойном отделе областной уголовки. Начинал с оперов, дослужился до капитана, и уже открылась прямая дорога в начальники управления, но не ко времени служба собственной безопасности затеяла идиотскую возню вокруг разоблачения каких-то оборотней в погонах. Очередная компания по чистке милицейских рядов.
Этим придуркам не терпелось найти офицеров, бравших деньги за прекращение уголовных дел или шантаж местных предпринимателей. И не просто офицеров, а хороших, видных работников. Да еще подключили к этой операции сыщиков из Москвы, ясно, сами бы не справились.
Круглова взяли, когда он выходил из одной коммерческой шарашки, унося с собой наличность, помеченную ментами. И сумма была невелика, но вонь подняли такую, что пришлось писать рапорт, увольняться из органов. Без суда обошлось только потому, что за свою жизнь Круглов поймал столько бандитов и убийц, что им станет нечем дышать, если всех засунуть на одну зону.
Завалить сегодняшнюю операцию никак нельзя. Два месяца назад Круглов взял у босса взаймы крупную сумму на строительство загородного дома, если что-то получится не так, Захаров запросто потребует деньги назад, да и на работе, пожалуй, не удержишься. Турнут только так.
Круглов набрал номер шефа и коротко отчитался, изложив свои соображения открытым текстом: так и так, на место, видимо, приехала та проклятая девка, подружка Оксаны. За ней следует джип, возможно, в нем сообщник или сообщники Шубиной.
– Кто-то ей задницу прикрывает, это точно, – сказал Круглов. – Она одна до такого бы просто не додумалась. И еще: Шубина знает какой-то подход к дому, которого не знаем мы. Но мне в голову ничего не приходит.
– Заходите в подъезд и берите эту мерзавку, как только заметите что-то подозрительное, – ответил Захаров. – Просто так сидеть и ждать у моря погоды нельзя. Нельзя позволить ей уйти. Понял меня?
– Так точно, – по-военному отрапортовал Круглов. – Все ясно.
* * *
Дашка встала на колени и, положив рядом фонарик, разгребла руками мусор, закрывавший лаз в кирпичной перегородке. Спустя пять минут она бежала подземному коридору, пока не остановилась перед дверью, ведущей в подъезд нужного дома. Если люди Захарова не ждут ее в квартире, все получится. В противном случае, дело кончится плохо.
Дашка открыла замок, распахнула дверь и вслушалась в звуки, доносившиеся сверху. По улице проехала машина, послышались и стихли голоса мальчишек, проходивших мимо подъезда. Ждать дальше не имеет смысла. Дашка мысленно осенила себя крестным знамением, шагнула вперед, пулей взлетела верх по лестнице, проскочив два пролета за четыре секунды. Оказавшись перед дверью в квартиру, сама не зная почему, остановилась, будто кто-то невидимый ухватил ее за рукав ветровки, не давая идти дальше.
Будь что будет. Дашка влетела в квартиру, встала на пороге комнаты. Вот он круг, очерченный мелом, а вот он пакет с деньгами. Дашка подняла пакет, завернутый в несколько слоев грубой бумаги и обмотанный скотчем. Ничего себе бандероль, увесистая. Дашка попыталась разорвать бумагу, но с первого раза ничего не получилось. Упаковано так, что и ножом трудно разрезать. Ладно, с этим успеется. Здесь не самое подходящее место для пересчета денег.
