Когда за окном
потемнело,
Он тихо потребовал спички
И лампу зажег неумело,
Ругая жену по привычке.
И вновь колдовал
над стаканом,
Над водкой своей, с нетерпеньем.
И долго потом не смолкало
Его одинокое пенье.
За стенкой с ребенком возились,
И плач раздавался, и ругань,
Но мысли его уносились
Из этого скорбного круга…
И долго без всякого дела,
Как будто бы слушая пенье,
Жена терпеливо сидела
Его молчаливою тенью.
И только когда за оградой
Лишь сторож фонариком светит,
Она говорила: — Не надо!
Не надо! Ведь слышат соседи! —
Он грозно
вставал,
как громила.
— Я пью, — говорил, — ну и что же? —
Жена от него отходила,
Воскликнув: — О Господи Боже!.. —
Меж тем как она раздевалась,
И он перед сном раздевался,
Слезами она заливалась,
А он соловьем
заливался…
<1966>