Глава 3
Лучезарный
Встречи с сестрой Гадар ждал нервозно и напряжённо. К его удивлению, разговор прошёл спокойно. Ианея выслушала всё, что он мог рассказать о встрече, помолчала, обдумывая, и уточнила:
– Кого именно Аранеф прочит мне в супруги?
– Он ещё не решил, – ответил её успокоившийся и потому разом повеселевший брат. Раз гром не грянул сразу, значит, может быть, обойдётся без скандалов.
– Не решил, значит. Вот как. – Принцесса очень внимательно посмотрела на брата. У того в душе беспокойно заёрзали нехорошие предощущения, но дальше взгляда дело не пошло, и Гадар решил, что ему просто показалось. Принцу хотелось в это верить, а где есть желание, там будет и результат. – Понятно.
– Ты с ним поговоришь?
– С Аранефом? А зачем? Он ведь уже всё решил.
– Так значит…
– Поезжай к себе.
Слышать такое было даже отчасти оскорбительно, но принц засобирался домой с отчётливым чувством облегчения. Он поддерживал себя мыслью, что весь сестрин гнев, если будет угодно Пламени, обрушится на головы прислуги, которой не жаль. Главное, чтоб не на него самого. Его-то ведь очень даже жалко!
Но державное негодование миновало слуг так же, как и Гадара. К счастью для челяди, на громкий скандал у госпожи не нашлось времени. Весь вечер резиденция принцессы кипела суетой и к утру обезлюдела. Только через пару дней новость добралась и до Аранефа – Ианея спешно уехала из столицы. Куда? Предположения звучали очень противоречивые. Старший принц отправил слугу к Гадару с приказом немедленно явиться, получил в ответ довольно-таки раздражённый отлуп и приехал сам.
– Ты не забывай, что мы с тобой братья, то есть равные, и я тебе не какой-нибудь лакей, – нервно напомнил Гадар, едва Аранеф возник на пороге.
– Куда она отправилась?!
– Не знаю.
– Брось, с тобой-то она должна была посоветоваться!
– Со мной? Ианея? Шутишь.
– Ты всё-таки её полнокровный брат. С кем ещё ей обсуждать свои планы?
– Ни с кем! Она ни с кем ничего не обсуждала, и это вполне в её духе. Какой смысл на меня орать?
– Ты должен выяснить, что она задумала.
– С каких это пор я у тебя на посылках?
Сдвинув брови, старший брат посмотрел на младшего так, словно видел первый раз в жизни.
– Не понимаю. Тебе безразлична судьба Лучезарного?
– Знаешь, что нет.
– Я считал, ты хочешь быть моим союзником.
– Союзником, а не слугой!
На мгновение взгляд Аранефа стал поистине царственным. Держать пафос долго ему было трудно, но на пару мгновений хватало.
– Когда я стану королём, все остальные будут всего лишь слугами. А вот верными или нет…
– Не забывай, что я тоже могу стать королём! Продолжать ли мысль?
– Значит, именно эту мысль ты и лелеешь?
– Не позволю никому, даже брату, разговаривать со мной, словно с какой-нибудь швалью.
Усилием воли и здравого смысла Аранеф взял себя в руки. Вспыльчивый и увлекающийся, он не был лишён понимания, что надменность и высокомерие уместны далеко не всегда. И даже осознавал иной раз, что его действительно здорово заносит, но не мог противиться себе же самому, а потом, опомнившись, жалел. Как, например, сейчас.
– Ладно, оставим. Я погорячился, да. Но ты ведь понимаешь: нужно обязательно выяснить, что она задумала. Она может пойти на союз с Бовиасом?
Гадар удивлённо приподнял бровь.
– Ианея-то? Правильнее будет поставить вопрос, пойдёт ли Бовиас на союз с нею. Он же презирает женщин, ты знаешь.
– Всех, кроме матери. А значит, и для сестры может сделать исключение… Но, думаю, ты прав. У Ианеи ни владений, ни больших денег. Брату она без пользы. Я хочу, чтоб ты отправился искать сестру, а сам пока займусь Бовиасом. Он уже объявил мне, что считает себя регентом, принимает полномочия и будет править Лучезарным до момента высшего выбора, либо до совершеннолетия младшего брата, если жребий падёт на него. Надо бы с ним обстоятельно побеседовать.
– Кто-нибудь всерьёз в это верит?
– Во что? Что младенец станет королём? Сомневаюсь. Но даже маловероятную возможность следует принимать в расчёт. Итак, когда ты едешь?
– Какой смысл ехать сейчас? Куда? Мы ведь не знаем, куда сестра направилась. Рано или поздно достоверная информация доберётся до столицы, и станет известно, где Ианея, что она делает. В самом деле, что страшного, ты считаешь, она сможет сотворить?
Аранеф посмотрел на брата с сомнением, хотя знал Ианею намного хуже, чем Гадар, и мог бы, по идее, положиться на его суждение. Но нет. Он чувствовал какую-то явную опасность в её странном поступке, и позже, когда стало известно, что Ианея задержалась у Лестницы, сразу же многозначительно посмотрел на секретаря. Впрочем, последний многозначительности не понял. Просто доложил, как полагается, и ждал дальнейших указаний с образцово-бесстрастным лицом.
Лестница, титанических размеров высоченная гора, была одним из двух путей, которые позволяли свободно попасть из Опорного в Лучезарный или наоборот. Когда-то на ней располагался самый значимый храм, в котором обитатели Опорного славили своих богов и служили им по своему разумению. Теперь же тут находился огромный торговый город. Именно здесь купцы из среднего мира обменивали свои товары на редкости и ценности мира верхнего, а заодно получали магическое благословение.
Самые необычные чары и магические предметы следовало искать именно в этом городе, даже не в столице Лучезарного. Какой был смысл разумным торговцам везти волшебные или просто необычные вещи в центр пресыщенного королевства, если можно было доставить их к Лестнице, где их расхватают с гарантией, с восторгом и благодарностью. И если покупателю вообще хотелось чего-нибудь очень оригинального, странного, трудоёмкого и редкого, он ехал именно сюда.
Разумеется, Аранефу сообщили, что именно её высочество искала в Лестнице. Она пожелала нанять крупный боевой отряд, и ей предложили свои услуги сразу две временно безработные дружины: Лисы и Дети шторма. Вторые, правда, были обучены и привычны к морским войнам, ходили сразу на шести больших кораблях и в среде наёмных каперов даже славились. Но выбирать было особо не из чего, и Ианея наняла сразу всех. К моменту, когда Аранеф узнал об этом, наёмники уже пересекли примыкающую к Лестнице область (онемевшую в изумлении от наглости такой) и вторглись в Диэдим.
Это сравнительно небольшое графство приносило своим владельцам вполне приличный доход – на роскошных высокогорных диэдимских лугах выращивались лучшие в Лучезарном лошади и овцы. Когда-то освободившиеся владения король отдал своему канцлеру. Первый слуга государя всю свою жизнь отдал королевству, не имел семьи и не оставил наследников, так что графство снова вернулось казне. Разумеется, в Лучезарном были и другие свободные земли, которые могла бы себе потребовать дочь покойного короля, но Диэдим среди них был лучшим. Самые красивые пейзажи, самые чистые городки и деревеньки, самые аккуратные леса… Впрочем, Ианею больше интересовали суммы доходов с земель и их расположение. И, конечно, то, насколько удобно будет сперва захватить владения, а потом удержать.
Диэдим защищала одна хорошая крепость и два довольно скромных форта, которые принцесса решила оставить на потом. К крепости она прибыла с самым уверенным видом, и разумеется, перед ней и её свитой почтительно распахнули ворота, впустили в кольцо стен. Да и как могли бы не пустить, хоть им и казалось странным: что дочери покойного короля могло тут понадобиться? Здесь ведь представительница священной королевской семьи! Её высочеству требовалось оказать должное уважение.
Остальное для Лис не составило труда – они очень быстро и аккуратно заняли крепость: всю, от крыш до подвалов. Не грабили, потому что Ианея ставила условия твёрдо и даже жёстко. Наёмники, которые вообще– то привыкли поплёвывать на запреты нанимателя касательно дополнительных солдатских «доходов» (ну а вдруг прокатит, и с населения уж точно не убудет от какой-нибудь мелочи, сунутой в карман, – пусть радуются, что живы остались… Если остались), стушевались ещё и потому, что впервые видели полулегендарный мир собственными глазами.
Все они были родом из Опорного. Таких, как они, и в Лестницу-то пускали только одной ногой – не в каждый район, только на окраину, чтоб торговцы в роскошных центральных кварталах жили себе спокойно со своими дорогими товарами. Естественно, наёмники могли перепиться да подзабыть, что их никто не нанимал штурмовать и грабить это богатое поселение.
Чувствовалось, что они боятся Лучезарного, а потому держатся строго вместе и беспрекословно в точности выполняют распоряжения нанимательницы, словно уверены, что малейшее отступление от инструкций закончится катастрофой. В то же время бой и захват крепостей были их стихией, где всё тело от пяток до глаз действовало автоматически. Чиновники и солдаты, следившие за порядком в диэдимской цитадели, успели разве что изумлённо вопросить: «А что происходит-то?» Большинство из них просто повязали, кого-то и убили, но скорее по инерции, чем по необходимости.
И её высочество Ианея объявила, что теперь Диэдим принадлежит ей.
Говоря по чести, жители Лучезарного просто не знали, что следует делать в подобной ситуации. Да, если бы в королевстве был король, он бы, наверное, вмешался, гулко гаркнул или даже, в конце концов, отправил бы войска наводить порядок. Но короля не было. И регента, его заменяющего, не было (вернее, имелось аж три претендента, уже заявившие свои права, но дальше заявлений пока не пошло).
Однако, если б король и имелся… Собственно, а что должны были делать представители высшей власти графства в подобной ситуации? Казалось бы – да, защищать Диэдим от вражеских отрядов. Но. Как же это может быть: обратить оружие против представительницы королевской семьи? Местные сановники высшего ранга косились на официала, своё непосредственное начальство, и щурились, едва взглянув на Ианею, словно её уже облекло солнечное сияние высшей власти. Официал же, наместник государя, хранящий графство для того, кому его пожелает отдать король, молчал.
Короля, власть которого он представлял, не было в живых. Высшая власть, что логично, пока перешла к наследникам покойного. Сейчас в Диэдиме уверенно распоряжалась женщина, которая, возможно, станет государыней. Но даже если и нет – кто он перед нею: всего лишь человек. А она – представительница правящей семьи, несущей в жилах божественную кровь, ту самую искру великого Пламени, воплощения миросоздающей магии, которой все они привыкли поклоняться!
Мыслимое ли дело противиться её воле, даже если бы действующие законы не оговаривали особо, что семейство короля только королю и подвластно, и подсудно, и контролируемо только им?!
Поэтому королевский наместник предпочёл промолчать и подчиниться, сделать вид, будто так всё и надо. Решительная, энергичная Ианея почти сразу получила в свои руки контроль над финансами области, выплатила наёмникам жалованье вперёд и отправила наводить порядок в двух диэдимских фортах и патрулировать границы. В казну был отправлен минимум отчислений, остальное принцесса бойко распределила по своему усмотрению, и камерарий, исполнявший в области также обязанности сборщика налогов, не посмел возразить.
Останавливаться на достигнутом Ианея не собиралась. Припугнув диэдимцев наёмными отрядами из среднего мира, она же и обратилась к ним с предложением сформировать отряды народного ополчения. Это была запредельная наглость: сначала привести в графство толпу слабо контролируемых бандитов, а потом уговаривать местных жителей помочь ей от них защищаться.
Но диэдимцы восприняли происходящее как само собой разумеющееся. Раз представительница королевской семьи пришла и предъявила права на землю, и должностные лица отдали ей всё, что она пожелала, значит, так и надо. Раз принцесса сказала, что просто вынуждена была привести наёмников, то кто посмеет усомниться в её словах? И они даже готовы были поблагодарить Ианею за то, что она предоставляет им возможность защищать себя собственными силами с благоволения госпожи и при полной её поддержке.
Буквально за несколько дней диэдимцы сформировали три довольно крупных боевых подразделения, хорошо вооружённых и притом экономичных, потому что большинство солдат продолжали заниматься своими мирными делами, и лишь в случае непосредственной угрозы или же по прямому приказу должны были собираться и воевать. Наёмники почти никого не тронули, но один их вид, уверенная слаженность их действий и оценивающие взгляды, бросаемые на одежды, драгоценности и диэдимских женщин, во многих сердцах породили панику. Как бы там ни было, вскоре в распоряжении Ианеи оказались довольно-таки значительные вооружённые силы.
Об этом всём Аранефу, задержавшемуся на границе Овеяния, сообщили почти без задержки. Не ему одному, конечно, ведь претендентов на регентство уже стало трое. Вот всем троим и сообщили – на всякий случай. Наместник короля и его помощники, отдавшие графство без сопротивления, хотели быть уверены, что им этого никто не поставит в вину. Неважно от кого, но они обязательно хотели получить подтверждение, что всё сделано правильно, или хотя бы уверения: теперь за дело возьмётся тот, кто имеет право наводить порядок в государстве.
Эта новость добралась до Аранефа далеко не сразу. Так уж сложилось, что курьеру пришлось дожидаться возвращения принца в особняк целых два дня, и никто не мог подсказать ему, где искать его высочество, чтоб сообщить новости. Слуги и сами не знали, где сейчас их господин. Аранеф, осознав, какая сложная перед ним встаёт задача, решил взяться за дело с полной серьёзностью. В первую очередь следовало прояснить ситуацию и узнать, какова обстановка в провинции, какие там ходят слухи и возникают настроения. Важно было побеседовать с каждым из лордов, имеющих вес в обществе, чтоб выяснить их позицию.
Не обошёл он вниманием и самое влиятельное герцогство королевства – Овеяние, где сдержанно поприветствовал герцогиню, после чего надёжно завяз в политическом поединке с её сыном, Бовиасом, а также его сторонниками. Схватка эта, судя по всему, грозила затянуться. Бовиас аккуратно уворачивался от прямых и откровенных обсуждений: то охота, то срочные дела, то разные проблемы – он явно тянул время. Герцогиня тоже избегала дискуссий. Когда братья всё– таки встретились, держались они уклончиво. Ни один не хотел давать другому преимущество в разговоре.
Разозлённый Аранеф понял, что вынужден будет задержаться в Овеянии, поэтому принял приглашение герцогини занять её охотничий домик (особняк, кстати, оказался довольно просторным). Здесь его наконец-то нашёл курьер. Рассерженный, принц едва склонил ухо к сообщению усталого гонца, потому что думал совершенно о другом. Но когда всё– таки вслушался в суть, у него мигом свело судорогой лицо. На фоне сложностей с Бовиасом выходка Ианеи показалась преувеличенно подлой, задевающий даже не интересы государства, а его, Аранефа, личные интересы.
На этот раз принц не стал срываться на Гадаре и позвал его к себе очень вежливо. Полнокровный брат принцессы-смутьянки раньше опасался, что его в порыве праведного гнева отправят искать сестру «где и как хочешь, но чтоб из-под земли достал, всё равно тебе нечем заняться», потому увязался за Аранефом в Овеяние, якобы помочь в переговорах. А теперь подумал, что зря он, пожалуй, это сделал. Лучше б остался в столице, и пока письма обернутся, пока суд да дело – глядишь, и время пройдёт. И можно будет лишний день полежать на боку, смакуя вино. Вместо этого приходится собираться и нестись куда-то по первому зову ближайшего родственника… Кем он себя вообразил?!
– Полагаю, она решила взять земли, которые ты пообещал ей в приданое, уже сейчас, – хладнокровно прокомментировал Гадар, ознакомившись с посланием.
– Я ей ничего не обещал!
– Да? Разве?
– Отправляйся туда и передай ей мой приказ: прекратить это всё!
– Аранеф, на твоём месте я не разбрасывался бы приказами, которые, возможно, не будут исполняться.
Принц усилием воли обуздал вспышку ярости. Помолчал, покачиваясь с пятки на носок. В подобных случаях помогали уроки хороших манер, которые ему давали ещё в детстве. Уроки вдолбили мальчику несколько непреложных правил, и одно прикосновение к этим воспоминаниям укрощало его характер. Правда, ненадолго. И не всегда.
Но помогало. И в самом деле – какой смысл кипятиться?
– Так. Значит, ты считаешь, что она не подчинится.
– Согласись, странно ожидать, что Ианея столь удачно захватила графство, – сказал Гадар, внимательно просмотрев письмо, – только чтоб теперь оставить его по первому твоему приказу… А что Бовиас? Ты не позвал меня на переговоры с ним.
– Это не были переговоры. Обычная беседа. Он, что вполне естественно, пытался уйти от прямого обсуждения. Он, видите ли, считает свою кандидатуру самой подходящей, и поддержка, которую ему окажут и герцогство Овеяния, и все союзники и сторонники семейства его матери, будет намного большей, чем та, на которую могу рассчитывать я.
– Что ты думаешь по этому поводу?
– То, что если рассматривать вопрос с этой точки зрения, то он, может быть, и прав. Но разве всё исчерпывается подсчётом союзников? Бовиасу больше не на что опираться.
– Кроме таких же прав, которые есть у нас всех. И хорошо было бы обсудить всем вместе.
Из Бовиаса не получится хорошего регента. Он делает только то, что приказывает ему мать. А меня, между прочим, тоже многие поддерживают. Сторонников у меня будет предостаточно, и ещё неизвестно, у кого больше. Но довольно об этом. Бовиас – моя забота. А ты отправляйся в Диэдим и выясни, что там затеяла твоя сестра.
Несколько мгновений Гадар молчал, напряжённо глядя в глаза брату. Он начал отчётливо, как никогда, понимать, что, оставшись рядом с Аранефом, так и будет вечно у него на посылках. Природная лень взывала к спокойному пониманию и принятию этого факта – лишь бы ничего не менять, лишь бы не идти против старшего брата и остаться в тени. Но здравый смысл подсказывал, что и в этом случае о спокойной жизни придётся забыть. А тут ещё уязвлённое самолюбие…
Сестра нашла в себе решимость выступить против всех, настоять на своём. Чем он-то хуже?
– Хорошо. Я съезжу в Диэдим и поговорю с ней. Но, если она чего-то желает, может быть, тебе лучше будет уступить? Договориться с ней?
– Пока наёмники из Опорного находятся в Лучезарном, я с ней разговаривать не собираюсь. Так ей и скажи. Пусть отправит эту шваль обратно на родину, и тогда мы обсудим её амбиции. И, кстати, – добавил Аранеф после паузы, – сообщи официалу Диэдима, что если он будет отправлять столь важные сообщения кроме меня ещё и Бовиасу с Алкедой, я восприму это как выраженное намерение предать.
– Как-то странно перекладывать ответственность за нынешнее шатание высших властей на чиновников среднего звена.
– Странно? Чем же странно? В королевстве сейчас каждый должен определиться, чьей стороны он придерживается.
– Ты хочешь разделить наш мир на лагеря. Знаешь, чем это чревато? Гражданской войной, да.
– Многие пытаются меня пугать. Зря. Почему– то думают, что если я предложу сделать выбор, то последний окажется не в мою пользу. А допустим, что в мою? – Аранеф величественно кивнул Гадару, отпуская его. И Гадар окончательно утвердился в мысли, что с этим старшим братом ему определённо не по пути.
Может быть, выбрать Бовиаса? Но вряд ли сын герцогини станет вести себя иначе. Может, и почище примется командовать. Поддержать Ианею? Какими бы ни были её идеи и задумки, Гадар не верил, что она сумеет добиться желаемого. Она всего лишь изнеженная светская дама, которая о жизни знает примерно столько же, сколько, к примеру, декоративная собака. И перед политическими сложностями она, естественно, спасует. И настоящую войну вести не сможет. Удивительно уже то, что ей удался захват Диэдима. Наверное, кто-нибудь ей подсказал.
Может быть, Ианея уже выронила вожжи и не представляет, что делать. Надо будет помочь ей, поддержать. И выбрать себе сторону. Вот только кого? Самого старшего брата, домоседа Эшема, который пока не заявил о своей позиции? Конгвера? Да только подчиняться младшему брату столь же унизительно, как и сестре.
Об этом всём надо основательно подумать. Как раз и хватит времени на пути к Диэдиму. Особенно торопиться не стоит, что бы там Аранеф ни говорил.
Лучезарный в эти дни был поистине прекрасен – солнце сияло как никогда, его лучи играли в листве изумительным кружевом света, овеществлённым ласковым огнём, настолько прекрасным, что вряд ли кто-нибудь увидел бы в нём угрозу. Воплощённой этой красотой люди дышали, подставляли ей лицо, но в большинстве своём лишь прикидывали планы на ближайшие дни, радуясь, что хорошая погода им способствует. Такая чудесная весна обещала заложить основы щедрого урожая, а знати предоставляла все возможности для развлечений на открытом воздухе.
Никто не задумывался, какому воплощённому кошмару может приоткрыть двери нынешнее погожее время. На пороге уже вставал призрак гражданской войны. Её Лучезарный не знал на протяжении многих веков. Бывали бунты и мелкие выступления, которые король иногда давил силой, а иногда убеждением, и даже с Опорным приходилось выяснять отношения, но давно и как-то не по-настоящему.
А сейчас происходящее могло вылиться в самую настоящую войну, ошеломляющую в своей бесчеловечности. И это мало кто понимал.
Гадар чувствовал эту страшную грань, к которой подошли они все, хотя тоже предпочёл бы не задумываться. Но понимание приходило само, отчасти помимо его воли. И изнуряло.
Что может случиться сейчас? Очевидно, Аранеф начнёт собирать армии, чтоб принудить к повиновению Бовиаса и осадить Ианею, а Бовиас озадачит маменьку формированием армий их стороны, и сестра тоже, видимо, покажет зубы, тем более теперь они у неё есть. Потом вступит Эшем, которого остальная семья почему-то не принимает в расчёт, и тем даёт ему серьёзную фору. Потом – Конгвер, который хоть и лишён щедрого источника ресурсов, но достаточно умён, чтоб его найти.
Кстати говоря, семейство Алкеды тоже не стоит сбрасывать со счётов, у них-то ресурсы имеются в избытке – одних лишь денег вполне хватит на то, чтоб вести войну. Вон официал Диэдима отправил вдове известие, тем самым поставил её наравне с Аранефом и Бовиасом. Только ли потому, что наглая девица озвучила свои притязания, или он имеет какую-то информацию, которой королевская семья лишена или которую прохлопала ушами?
Но даже осознавая, насколько всё становится сложно, Гадар с явным облегчением признал, что не может ничего изменить. А значит, остаётся лишь смириться и молиться. В его скроенную между делом молитву вмешался мысленный горький укор в адрес отца: ну зачем, ну почему он не написал завещание! Почему не определил порядок наследования, хотя был должен! Зачем так запутал ситуацию?!
Отец был для Гадара личностью загадочной, далёкой, малопонятной. Сердечности в их отношениях не было никогда, даже в детстве, и принц с младенчества привык воспринимать отца только как короля, главу государства и семьи, больше абстракцию, чем живого человека. Воплощение власти, земной и божественной.
И сейчас, рассеянно молясь, принц бессознательно пытался обратиться именно к отцу, потому что привык видеть в нём того, кто всё решает и организует, исправляет и обеспечивает. К нему он взывал с требовательностью юношеского эгоизма и ему же адресовал горькую обиду, что проблемы явно придётся решать самостоятельно.
И так до самого Диэдима Гадара толкало от раздражения и злобы к отчаянию, к расслабленному унынию, к пустоте мыслей и чувств перед лицом неодолимой угрозы. Он удивился, когда прямо посреди проезжего тракта на подъезде к границам графства его экипаж остановили вооружённые люди, но, рассмотрев и расслушав представление разъярённой охраны, принца тут же пропустили ехать дальше. Правда, в сопровождении пяти своих, ненавязчиво следующих сзади.
Так и довели поезд его высочества до самой диэдимской крепости, где оставили в покое и, наверное, вернулись на свои места.
Крепость выглядела мирно и спокойно, однако вся эта необычная ситуация заставила изнеженного «гостя» разнервничаться. Гадар был уже на взводе и надменно потребовал отвести его к сестре, со злобой глядя в пространство, мимо лиц тех, кто его внимательно слушал и потом ответил, что да, конечно отведут, и не соблаговолит ли его высочество следовать за ними.
Ярость сына короля испарилась в тот самый момент, как он увидел Ианею. Он сперва даже не узнал её в одетой очень просто женщине с грубо убранными в узел волосами. Часть прядей уже выбилась из причёски и теперь металась от малейшего ветерка, придавая Ианее вид задорный и вызывающе-легкомысленный. Воротничок рубашки если раньше и был выложен в вырезе платья, то теперь сбился и торчал как попало, лишь с одной стороны. И без перчаток и накидки. И без веера. И без зонтика. И без прислуги, следующей по пятам. Никогда прежде она не позволяла себе появиться в таком виде даже перед домочадцами.
Заглянув в глаза сестры, Гадар, конечно, не увидел, что они лишены обычной косметической отделки, зато заметил во взоре искру, живую и пылкую, которую не замечал раньше. И подумал, что сестра, конечно, девица некрасивая, зато в ней определённо есть какая-то изюминка. Какая-то изысканная прелесть. И она, оказывается, очень молода.
– Почему ты так на меня смотришь? – с лёгким раздражением осведомилась Ианея. – Что такое? Осуждаешь?
– Ты очень уж необычно выглядишь.
– Да? – Она расслабилась и свободно заулыбалась. – Как же?
– Живо.
– В самом деле? Ладно. – Принцесса оглянулась на своих людей, с которыми перед тем обсуждала что– то над огромной пергаментной картой. – Идём. Поговорим.
– Ты, как я понимаю, хочешь держать меня подальше от своих тайн, – приготовился обижаться Гадар. – Вдруг я что-нибудь не то услышу, верно?
– По крайней мере, до тех пор, пока не узнаю твою истинную позицию.
– Прости?
– Думаешь, я заблуждаюсь относительно того, зачем ты сюда приехал?
– Думаю, заблуждаешься. Естественно, Аранеф хочет, чтоб ты немедленно всё это прекратила, а я, честно говоря, мчался сюда тебя выручать.
– В самом деле? – Глаза Ианеи слегка блеснули. – Ну пойдём. Прикажу налить тебе вина, и обсудим, от чего и как будем меня спасать.
– Я думал, что… Но позволь… Ты не к осаде ли готовишься?
– А следует?
– Думаю, у Аранефа будет ещё очень много забот с Бовиасом. Пока брат ещё не заявил ему напрямик, что готов отстаивать своё регентство силой оружия, но до этого недалеко. Правда, на переговорах я не присутствовал.
– Почему?
– Потому что Аранеф предпочёл беседовать с Бовиасом без меня.
– Он держит тебя в стороне от всего сколько– нибудь важного.
– Да-да, я уже понял. Расскажи-ка, что ты затеяла. Ну хорошо, Диэдим ты захватила. Но что будешь делать, когда регент прикажет тебе его освободить?
– Он не прикажет.
– Это ещё почему?
Ианея загадочно улыбнулась, и сквозь её новое обличие проглянула она прежняя: рафинированная, изящная, идеальная во всех отношениях.
– Потому что сначала Аранефу надо стать регентом. Он пока не регент. А когда брат закончит с более важным противником, и у него дойдёт очередь до меня, обстоятельства могут сильно измениться.
– Как именно?
– Да есть тут идеи, знаешь ли…
– Ну хорошо, – сказал Гадар, поняв, что продолжать сестра не намерена. – Ты-то сама кого собираешься поддерживать?
– Никого.
– Так понимаю, ты и сама решила претендовать на регентство.
– Не снизойду, – лаконично отозвалась она и как– то даже поскучнела. – Отправляйся к Аранефу и скажи ему, что я из Диэдима не уйду. Он мне эту область обещал, и хватит придумывать отговорки. Земля требует внимания всегда, а не только тогда, когда мне придёт наконец в голову выйти замуж. Куда я, кстати, пока не собираюсь.
– Чёрта с два я поеду обратно что-то там сообщать Аранефу, – хладнокровно отозвался Гадар. – Я что, тут у вас обоих на посылках служу? Ну да, прямо!
– Не ругайся… И реши сам, чем в действительности хотел бы заняться? Если завладеть троном, так действуй. Если решил помогать кому-то из нас, так выбирай – кому.
– М-м! Стать правителем. Вот так перспектива!.. Однако, если уж начистоту: ну какой из меня король, подумай сама.
– Ох, лукавишь! Тебе, как и каждому, хотелось бы побыть на вершине, признайся.
– Отчасти, пожалуй. – Гадар не удержался, заулыбался – так провокационно и задорно смотрела на него сестра.
– Так вот об этом и надо думать. Не о том, кто будет регентом, а о том, кто будет допущен к высшему выбору. Именно об этом я и думаю сейчас. А они там пусть делят временную власть.
– Да ты вообще понимаешь, до чего может дойти делёжка?! Ведь это будет война! Уверен, Аранеф сумеет найти сторонников и соберёт армию не хуже, чем войско Овеяния. И тогда мы увидим такое, что лишит нас сна до конца жизни.
– Ты слишком торопишься. К чему паниковать? Лучезарному непривычны военные пути выяснения разногласий, мы здесь привыкли жить мирно. Почему же ты уверен, что Аранеф или Бовиас запросто решатся первыми начать войну против собственного народа? Это гораздо труднее сделать, чем сказать, поверь.
– Но ты же смогла!
– Я? С кем же это я, по-твоему, начала воевать? Я всего лишь взяла обещанную мне землю, потом организовала её оборону – и вот, изволь: сделала всё, чтоб идея воевать со мной никому не пришла в голову.
– То есть ты собираешься стоять здесь насмерть и никого не пускать?
– Полагаю, здесь у меня будет чем заняться. Но я не хотела бы, чтоб мои планы были объявлены Аранефу. Его мои мысли насчёт Диэдима не касаются.
– Можешь быть спокойна, – отозвался заинтересовавшийся Гадар. – Я рассказываю брату далеко не всё. Сама понимаешь, почему.
Ианея величественно кивнула – и уверенно увела разговор в другую сторону:
– Я считаю, очень скоро ты тоже начнёшь свою игру. Тебе хватит честолюбия.
Покои, которые она выбрала для себя, выглядели, пожалуй, слишком скромно. Для принцессы, конечно, сперва отовсюду стащили всё самое лучшее, но получившийся винегрет из разномастной мебели оскорблял эстетические чувства дочери короля, и она распорядилась убрать почти всё. Оставила лишь кровать (которую не сумели бы убрать, иначе как распилив её на мелкие части – так она была велика и массивна), бюро да два пристойного вида креслица. Лёгкий обеденный столик каждый раз вносили и потом уносили с глаз долой, а уж как умудрялись уместить на нём необходимую сервировку – чудо! Которое, впрочем, Ианею не волновало.
Пожалуй, впервые в жизни Гадар проголодался по-настоящему, а потому накинулся на угощение без капризов. Мясо в соусе – единственное, что действительно понравилось ему, остальное лишь пристойно утолило голод. Сделав жест, по которому прислуга убрала обеденные тарелки и подала десерт, принц вопросительно взглянул на сестру. Та пообедала куда быстрее, чем её гость.
– Значит, ты предлагаешь мне тоже претендовать на регентство? И думаешь, что нам стоит создать коалицию?
– Отнюдь. Знаю, что быть королём ты бы не отказался. А Аранеф, кажется, предполагает, будто тот из нас, кто примет обязанности регента, в конечном итоге будет коронован. Однако процедуру высшего выбора он отменить не в состоянии. И Бовиас тоже, если он лелеет те же мечты. У нас у всех равные права, а решать будет Пламя.
Её брат попытался представить себе Ианею на троне и внутренне содрогнулся. Впрочем, теперь его уверенность в том, что в роли королевы она стала бы абсолютным кошмаром для Лучезарного, поколебалась. Он увидел её с новой стороны. Может быть, сестра и не принудит подданных соблюдать сто тысяч тягомотных правил на каждом шагу. Может быть, и не превратит нормальное существование в тоску зелёную под эгидой служения предписаниям хорошего тона.
Если не считать того, что это вообще абсурд – корона на голове у женщины!
Ианея очень внимательно следила за выражением его лица. Гадар это, конечно, заметил. И решил уточнить:
– Чего же ты хочешь? Вообще. В целом.
– Я уже говорила – всего лишь честного выбора, в соответствии с законом. Да, только этого. Можешь не верить, как тебе угодно! Мне всё равно, кого в конечном итоге изберут регентом. Моё мнение: вообще не следовало бы заниматься выборами регента. Зачем он нужен Лучезарному?
– Как же? – удивился Гадар. – Кто-то же должен управлять королевством.
Королевством управляют чиновники. Король лишь координирует их действия, не вмешиваясь в самую суть этих действий. Пока высший выбор отложен, обязанности короля вполне логично было бы исполнять служителям Пламени.
– Служителям? Да брось, ты же не всерьёз! Их забота – только магия и отправление обрядов, и этого достаточно.
– Зато служители уж точно не станут пытаться злоупотребить временными правами или задержаться на месте, занятом временно. Им это ни к чему. А опыта управления хватает. И никому не обидно. Пропадает сама причина для гражданской войны.
– Допустим, что так. Но разве кто-нибудь из братьев согласится на подобное? Ты ведь умная женщина, ты всё понимаешь.
– Братья откажутся, потому что мечтают использовать место регента в собственных целях. Правильно ли это? И так очевидно, что нет. Чем руководствуются братья, стремясь к регентству? Благом королевства? Так я и предлагаю сделать всё для блага королевства – с чем тут можно спорить? – Ианея очаровательно улыбнулась брату. – Но я уверена, что ты просто побоишься передавать Аранефу моё предложение. Представь его реакцию.
– Именно – достаточно представить реакцию. Я понимаю, что предлагать ему регентство служителей – пустая трата времени и нервов. И ты, думаю, тоже это понимаешь.
Вот и получается, что Аранеф хочет личной выгоды, и Бовиасу хочется того же. Я же хочу всего лишь получить полагающееся мне по закону. Не более. Если можно будет что-то сделать для предотвращения войны, я это сделаю. Кстати говоря, в этом смысле торгаш Кавир оказался миролюбивее наших братьев, не находишь? Он, как понимаю, сделал попытку помешать принцам начать войну, когда сговаривался с коллегами и лишил всю нашу знать кредита.
– Ты считаешь, это сказались его усилия?
– Кому ж ещё такое может быть выгодно и одновременно по плечу? Да, он наглый выскочка и метит слишком высоко. Он забыл своё место. Но надо отдать ему должное – он сделал самый главный шаг, который позволит оставить конфликт в плоскости переговоров. Без денег не повоюешь.
– Это пока. Погоди хвалить его, посмотрим, что будет дальше. Одними словами торгаш не добьётся ничего, это понятно и нам, и, думаю, ему, – рассудительно возразил Гадар.
– Да, пожалуй… Тут ещё многое следует обдумать, – медленно произнесла Ианея.
– Но раз ты стремишься договориться, может, рассмотришь перспективы своего брака? Твоя свадьба успокоит Аранефа, и он, возможно, сделает шаг тебе навстречу.
– И это обдумаю.
Принцесса поджала губы – идея брака, похоже, её мало вдохновляла. Но что такое сомнения женщины на пороге замужества? Конечно, она согласится, брат был в этом почти уверен. Зачем ей отказываться? Любая девушка хочет замуж. Можно будет сказать Аранефу, что он, Гадар, сумел пусть и с трудом, но убедить сестру дать согласие на брак. А что наёмники назад не отправлены. Так наверняка самим пригодятся!
Его захватили новые идеи, забрезжившие после беседы с сестрой. Она, как можно понять, надолго осела в Диэдиме и только им намерена заниматься. Вот и хорошо. Пока самая активная сестра увязла на окраине королевства и ратует за вручение регентских полномочий Пламени, то есть никому, у мужчин есть возможность заняться делами. И дел много. Хоть сами по себе горы, равнины и серые от пыли стены городов значат мало, потому что историю и политику делают люди, их воля и влияние, но всё-таки… Тот, кто царствует в столице Лучезарного, более всех близок к трону. И надо быстро, пока большинство принцев разъехалось кто куда, надоумить Аранефа устроиться там и взять под свою руку государственные коллегии. И с Кавиром расправиться, поссорив его с коллегами– торгашами.
В голове мелькнуло, что можно бы и самому попробовать. Но при одной мысли о том, сколько всего надо сделать, чтоб хотя бы начать подобную кампанию, Гадара охватил приступ слабости. Нет уж, пусть Аранеф продолжает начатое. Не сам же он будет вести переговоры. Гадар поможет ему в этом – и так получит свою порцию уважения и признания, в меру себя утрудив.
– Думаю, разумнее всего будет, если я вернусь к Аранефу и отговорю его от санкций в твой адрес, притворившись, будто радею только и исключительно за него. Скажу ему, что ты готова в чём-то пойти навстречу, если и он сбавит обороты. Ведь готова? Заодно разузнаю, что происходит в Овеянии, – предложил принц.
– Хорошо. Думаю, ты не захочешь сделать меня своим врагом, правда?
Она смягчила сказанное тоном и очаровательной улыбкой. Впрочем, Гадар отнёсся к предупреждению спокойно. Уж такова его сестра, и он-то сам не лучше. Пока Ианея оберегает свой Диэдим, держит наёмников в его границах и не помышляет о реальной власти, у Гадара к ней претензий быть не может.
Как интересно всё поворачивается! Азарт брал верх над страхом перед неизведанным и грозным будущим. Пожалуй, только он один и мог подвигнуть лентяя Гадара к действиям.
Наверное, если бы он смог заглянуть в душу сестры, не поверил бы своим глазам. Там зрели планы, далёкие от мирного существования в границах своего нового графства. Принцесса видела способ с окраины королевства взять под контроль его центр, а заодно помешать братьям развязать войну. Цель представлялась вполне достижимой, хоть и далёкой, и путь к ней был сложен. Но события завязывались в такой тугой комок, что другого выхода, кажется, и не оставалось.
И она чувствовала не радость по этому поводу, а страх. Ианее была отвешена та же мера ужаса и сомнений, которая досталась на долю её брата. Глядя в глаза тому, чему сама же положила начало, девушка буквально цепенела. Тут ведь как с полётом: если уж ты сорвался со скалы в пустоту, то можешь только лететь или падать, на тот клочок твёрдой земли, с которого сорвался, возврата нет. Догадываясь, что сомнения могут её остановить, Ианея решилась на первые шаги, обдумав лишь практическую сторону дела, не заглядывала далеко в будущее. Она знала, что страх перед смутными и жутковатыми последствиями может вовсе лишить её воли.
Теперь, когда предвиденье грядущих сложностей приходило само собой, её поддерживали только природная сдержанность и воспитанная самоуверенность. А кроме того – твёрдость людей, которые её сейчас окружали. Диэдимские сановники, решив, видимо, что принцесса – не самый худший вариант господина, взялись поддерживать её, помогать и даже ободрять в рамках допустимого. Они определённо сочли, что поступок её высочества был одобрен семьёй, и всё идёт как надо… Тем более что Гадар напрочь забыл передать официалу полное раздражения угрожающее послание Аранефа.
Он вообще много о чём позабыл, захваченный развернувшимися перед ним перспективами. Слова сестры о троне для него самого, что уж там скрывать, пали на плодородную почву. Быть королём, конечно – огромная морока, и, может быть, потом, по зрелом размышлении, Гадар предпочтёт отказаться от своих прав. Есть такая вероятность. Но говорить об этом пока рано, до споров за корону, образно говоря, ещё надо дожить, а вот в происходящем прямо сейчас он желал сыграть роль, и, естественно, не последнюю.
Поэтому в обратный путь принц отправился незамедлительно и поспешно. А Ианея, оставшись одна в комнате, откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза, безжизненно замерла. Её ждали сотни и тысячи первоочередных дел, к которым она не привыкла. Каждое утро приходилось насильно поднимать себя с постели и не садиться сразу к зеркалу, чтоб приступить к обычным многочасовым косметическим процедурам, а окунаться в работу.
Было так тяжело, что время от времени принцессе откровенно хотелось лечь и умереть, но это было бы слишком обидно. Ей казалось, что вся её натура, начиная от характера с привычками и заканчивая душой, была распластана, рассечена на части и сшита по новой. И она знала, что скоро привыкнет к теперешнему образу жизни. Но пока было очень тяжко.
В глубине души Ианея даже хотела, чтоб отчёт Гадара всколыхнул Аранефа, толкнул его на активные действия – лишь бы ход событий ускорился, мир завертелся быстрее, и происходящее уже чем-нибудь разрешилось наконец. Здравый смысл в свою очередь подсказывал, что пока не стоит форсировать, и вообще, пусть всё идёт по самому тихому, самому спокойному сценарию. А она пока подготовится. Тем более что всё вроде бы идёт хорошо. Вот уже выяснилось, что полнокровный брат вряд ли станет играть против неё сейчас, когда он засомневался.
Потому что, кажется, уверился в её безопасности.
Гадар действительно изложил Аранефу лишь то, что с самого начала собирался рассказать. Как именно преподнести новости и пораспространяться о своих мнимых достижениях, он обдумывал всю дорогу до границ Овеяния, причём так усердно, что даже не заметил, как его поезд обогнул столицу Лучезарного по широкой дуге. Аранеф был рассеян и явно обеспокоен другими проблемами, но слушал внимательно и смотрел тоже внимательно. На этот раз он сдержался и не вспыхнул, но лишь потому, что решил: брат искренне заблуждается, коварного умысла тут нет. Просто Гадар не сумел разобраться в происходящем. Ему простительно, ведь он, легкомысленный недалёкий выпивоха, вообще ничего не понимает в политике.
– Наёмники, значит?
– Да.
– Два отряда? Вот как. И с кем же она собралась воевать?
– Говорю же, ни с кем, – удивился Гадар. – Взяла отряды, полагаю, для собственной уверенности, и для наведения порядка, если понадобится. Она хотела занять Диэдим, и всё.
Ни с кем не собирается воевать, говоришь? Тогда почему наёмные отряды остались в Диэдиме? Ты знаешь, какие деньги приходится платить этим жадным крысам из Опорного мира? Знаешь, как сложно их держать под контролем? Любому известно, что такое наёмники, тем более сбившиеся в мощный отряд. Ладно, об этом мы поговорим позже. Ты ехал сюда через столицу или в объезд?
– Кажется, в объезд, – с трудом припомнил удивлённый, задумавшийся о другом принц.
– Ещё бы. Конгвер уже рассказал мне кое-что интересное. Думаю, и тебе интересно будет послушать. В свете его рассказа, полагаю, выходки сестрицы предстанут в ином свете. Идём к нему, побеседуем… Конгвер!
– Я бы хотел закончить письмо, – едва отвернувшись от листа, сказал младший брат. – Если позволишь.
– Потом закончишь. Расскажи Гадару то, что уже говорил мне.
– А сам ты не можешь пересказать? – Конгвер передал слуге перо и щёлкнул крышечкой чернильницы.
Я бы хотел, чтоб ты тоже узнал, как именно Ианея распоряжается в Диэдиме. Уверен, тебе её поступки покажутся любопытными, и картина нарисуется очень интересная. Вам обоим надо это рассказать друг другу. Начни, Конгвер. Ладно, могу и я начать. – Не настаивая, Аранеф в свойственной ему напористой манере принялся излагать сам. – Алкеда и её семейство заявили, что вдова короля является единственной, кто достоин быть регентом. Якобы наш отец именно так хотел распорядиться, да не успел. Под предлогом этого торговец Кавир и его дочка, по сути, заняли столицу. Оккупировали её. Известно, что командующий королевской гвардии взят под арест, потому что отказался сразу и безоговорочно повиноваться приказам этой недостойной женщины, и вместо него гвардией сейчас командует один из его младших помощников. Предатель… В столице беспорядки и полная анархия.
– Я не обозначил бы это так, – немедленно возразил Конгвер. – В столице нет грабежей или уличных боёв. Рано говорить об анархии.
– Разве нужно ждать грабежей?
– Ждать не нужно. Но и приукрашивать-то ситуацию зачем? В столицах сейчас относительно спокойно.
– Ты намекаешь, что торгаш хорошо справляется с задачей, и, мол, ладно, пусть продолжает?
– Ни на что не намекаю. Зачем сразу обвинять? – Конгвер посмотрел на Гадара. – А что за новость у тебя? – Он внимательно выслушал рассказ о предприимчивости Ианеи. Усмешка не появилась на губах, но глаза улыбнулись. – И какие же выводы ты делаешь, брат?
– Мне кажется странным, что именно тогда, когда Алкеда взялась захватывать власть в стране, Ианея наняла целых два наёмных отряда, хотя Диэдим дался ей без боя, – ответил Аранеф. – Странным и многозначительным.
– А мне не кажется. Мы все, от Эшема до Хильдара, начали действовать почти одновременно, а сестра просто слабо себе представляет, что нужно, чтоб удержать земли в своих руках.
– Ты всерьёз решил, что Ианея действует одновременно с Алкедой?! – воскликнул изумлённый Гадар. – Да брось, ты же не всерьёз! Сестра ненавидит её! Она лучше перегрызёт ей горло, чем станет помогать.
– Политика зачастую объединяет в одной команде людей очень разных, и даже тех, кто ненавидит друг друга.
– Послушай, это ерунда. Ианея презирает Алкеду!
– Ерунда, согласен, – вмешался Конгвер, вытаскивая карту из-под бумаг. – Если бы сестра решила вступить в коалицию с торговым семейством, наёмные отряды уже двигались бы к столице. Но они стоят в Диэдиме. Верно? Верно. Отряды крупные, их продвижение трудно скрыть.
– Они в любой момент могут…
– Неважно, что они там могут. Важно то, что Кавиру и его дочке войска в столице нужны именно сейчас, чтоб удержать город. И если бы Ианея действовала в союзе с ними, отряды бы уже маршировали в ту сторону.
– Возможно, наёмники в Диэдиме – это резерв.
– Так самое время пускать его в ход!
– В столице Алкеде подчиняется гвардия!
– Гвардия – это всего лишь пять тысяч бойцов, их только на крепость и хватит. Послушай, Аранеф, возникает впечатление, что ты хочешь доказать всем масштабную зловредность Ианеи, хотя она только заняла облюбованное графство и тихо там сидит! Тебе бы сосредоточиться на других, более важных проблемах.
– Возможно, я и нагнетаю, – поколебавшись, согласился принц. – Допустим. Но сестра ведёт себя неподобающе для своего положения. Слишком вызывающе. Определённые подозрения на её счёт оправданы. Я считаю, её надо одёрнуть, и жёстко одёрнуть.
– В отличие от неё, Бовиас прямо заявил о претензиях не только на регентство, но и на корону. Помнишь? Лучше начни с него.
– Бовиас считает, что именно он должен быть королём? – уточнил Гадар.
– Именно так. Наш брат полагает, что высший выбор – пустая трата времени и нужен лишь на тот случай, когда среди претендентов нет никого толкового.
А поскольку в семье есть разумный, сильный и талантливый принц, то есть он, и выбирать не стоит. Надо просто отдать ему регентство и корону. Без разговоров.
– Думать-то он может всё что угодно. И даже говорить. А что насчёт действий?
– Пока ничего. Но сейчас герцогиня Овеяния ведёт переговоры с Элиостом, Кателиппом и Гиероном. Зачем ещё она может это делать, как не в интересах сына? Кстати, брат, почему бы тебе тогда уж было не заподозрить Ианею в союзе с Бовиасом? Если я правильно понял слова Гадара, она наняла один сухопутный отряд и группу каперов. Вот пожалуйста – как раз для действий из приморского Кателиппа. Как считаешь?
– Может быть, она пока выбирает будущего союзника. Того, кто предложит ей больше.
– В семейных делах теория заговоров – очень плохая идея, – поморщился Конгвер.
– Ты считаешь так. Но нам, как понимаю, в скором времени придётся воевать с Бовиасом, и это будет очень трудно. Меня очень волнует, как столкновение может отразиться на делах всей области, а может, и материка. Одновременно выясняется, что Ианея уже начала воевать, и надо ещё в ту сторону смотреть внимательней. Это буквально удар в спину! Предательство с её стороны, я считаю.
– Не согласен. Ианея пока ничего не начала. Повторяю: она тихо и спокойно сидит в Диэдиме, а её действия можно истолковать так, а можно и эдак. Если сейчас ты соберёшь армию и нападёшь на неё, ты тем самым отпустишь пружину. Развитие событий уже будет не удержать. Тогда действительно начнётся внутренняя истребительная война, и последствия будут тяжёлыми.
– Считаю, Ианея начала первой…
– Она пока ничего не начала! – впервые с момента, как вышел из детского возраста, крикнул Гадар. И замолчал, хватаясь за саднящее горло.
Но цель была достигнута – принцы замолчали: Конгвер задумался, Аранеф слегка пришёл в себя и ещё чуть-чуть сбавил обороты.
– Да, – согласился Конгвер. – Пока ситуацию можно попробовать взять в свои руки. Но если ты атакуешь Диэдим, нападёшь на сестру (и, кстати говоря – а зачем тебе это делать, какой в этом шаге смысл?), не останется силы, которая сможет удержать Бовиаса. А у него сейчас, скажем прямо, есть преимущество.
– Что ты предлагаешь?
– Предлагаю подождать. Пока Ианея остаётся в Диэдиме, пока Бовиас не трогается с места, нам тоже стоит ограничиваться политикой. К тому же – где ты возьмёшь армию, которая сможет взять стремительным штурмом диэдимскую крепь, а потом успешно подавить Овеяние?
– Возможно, как раз настало время её сформировать? Тем более что Ианея указала способ. Что ещё нам остаётся?
– Способ Ианеи нам вряд ли подойдёт. По многим причинам. Например – не стоит, считаю, наводнять центральную часть королевства выходцами из Опорного мира. К тому же мы сможем добыть себе кое-что поважнее армии.
– Что именно?
Выигрышное местоположение для будущих отрядов. Ты ведь знаешь, что небольшое графство Ниэхим очень удачно расположено относительно Овеяния. Да, в мирное время эти земли малозначительны, они дают скудный доход и лежат в стороне от основных торговых путей. Но сейчас – другое дело. С территории Ниэхима можно при сравнительно малых силах взять под контроль почти все важнейшие дороги Овеяния. Поставим в Ниэхиме армию – и Бовиас десять раз задумается, прежде чем двигать свои отряды с места, рискуя получить крепкий удар в тыл или фланг.
– Да, – согласился Аранеф, разглядывая карту. – Но как нам обеспечить помощь Ниэхима?
– Старый граф недавно скончался. А молодой пока не женат. Мы можем предложить ему в супруги Лару, и в придачу к ней – хорошее приданое, а также богатые перспективы. И тогда Ниэхим будет твой, и силы Бовиаса окажутся скованы. Именно об этом я писал в письме, когда ты меня прервал. Что же касается Ианеи, то если она в конце концов двинет накопленные силы на столицу, то и это будет нам на руку. Сам подумай: наёмники возьмутся за мятежную гвардию, те и другие взаимно поуничтожают друг друга, и столица достанется тебе даром. А в то, что сестра может действовать заодно с вдовой, я просто не верю.
– Если повезёт, так и будет, – усмехнулся Гадар, уверенный, что его полнокровная сестра никогда не станет нападать на столицу, даже оказавшуюся в руках ненавистной Алкеды. Одна только мысль о подобном, наверное, приведёт её в шок! Ведь это же святотатство!
И что же теперь делать с наглой вдовушкой, которая позволила себе такой вопиющий шаг – просто взять и захватить столицу? Неужели придётся отбирать у неё королевский город силой? «Кто в этом виноват?» – подумал он зло и сразу же ответил себе самому: отец, конечно. Кого он выбрал себе в жёны? Почему не оставил завещания? Почему вообще умер так рано? Просто нет слов…
