Глава 12
Опорный
Опорный мир неприятно поразил Ианею. Она привыкла к другому впечатлению, производимому на неё окружающим миром. Воздух здесь, конечно, не дышал магией и потому казался серым. Но это было б ещё полбеды. Как-то так незаметно получалось, что он всё вокруг делает таким же убогим, каким воспринимается сам. Принцесса еле удерживалась, чтоб не морщиться брезгливо – по контрасту с родными краями эти казались отталкивающими.
Нижняя Лестница была одновременно торговым городом и местом религиозного поклонения. Сложно сказать, чего тут было больше – рынков или храмов, но так уж получалось, что одно тесно соседствовало с другим, а порой и перекрывалось. Торговали всем и всюду, даже на ступенях храмов, как скромных, так и самых крупных, которые выглядели бы вполне величественно, если б не стискивающие их со всех сторон убогие домишки и обилие оборванцев и на галереях, между точёных беломраморных колонн, и в притворах. Грязь и нищета были повсюду, особенно выразительные на фоне показной роскоши богатых кварталов или отдельных улиц и площадей.
И одновременно, по контрасту с уже сформировавшимися ожиданиями, принцессу ошеломила грандиозная красота и величественность местных пейзажей. Следуя сперва по тесному и жалкому, на её взгляд, но притом давяще-огромному городу (он ошарашил гостью своей внешней неустроенностью), Ианея предполагала увидеть что-то подобное и за его стенами.
Но стоило принцессе вместе с отрядом сопровождающих её бойцов, проводников и слуг выбраться за пределы Нижней Лестницы, как перед глазами развернулся мир, поразительный в своей необозримости. По сравнению с полученными в этот момент впечатлениями пейзажи Лучезарного сразу показались какими-то кукольными. Да, они чаровали глаз своею прелестью, были изысканны и милы, но эти просто подавляли. Вместе с восхищением пришёл лёгкий безотчётный страх. Казалось, здесь так много пространства, так много неосвоенных и заповедных мест, что в их глубине может притаиться любое зло, и каждый шаг по просторам Опорного мира смертельно опасен.
Пожалуй, первопричина шока была в том, что принцесса в своей жизни вообще путешествовала и повидала мало. Прежде её взгляд отдыхал по большей части на садах и причёсанных ландшафтах столицы и загородных имений – не более того. А тут, захлебнувшись просторами, открывшимися с колен великой горы, она увидела в них какое-то особенное потаённое могущество. Должно быть, в этом тоже жила какая-то своя магия – так ей подумалось.
– Как будем путешествовать дальше? – обратился к проводнику командир сопровождавшего Ианею наёмного отряда. С нею шли Лисы, служившие принцессе уже почти полгода и очень довольные своей службой. Отряд и раньше был сильным, а теперь прирос ещё полусотней отличных бойцов, опытных и дисциплинированных. Старший командир только что нанял их в Лестнице для собственной уверенности и потому, что нанимательница это позволила. В службе представительнице королевской семьи наёмники видели что-то вроде паломничества к святым землям, а какой вариант может быть лучше для солдата: воевать с сытым брюхом да полным кошельком, и ещё вдобавок искупать грехи?!
– Дальше нам следует направляться на Остреборх по западной дороге, мимо Ядыги и Раденты, где можно будет остановиться…
– Остановки делать самые короткие, – сказала, не оборачиваясь, принцесса. – И переходы планируйте длинные. Я тороплюсь.
– Может быть тяжело, ваше высочество.
– Ничего, потерплю. Время драгоценно.
И её решению, конечно, подчинились. Иногда принцесса, утомившись путешествовать в седле, пересаживалась в свой экипаж и отдыхала по мере возможности (дороги оставляли желать лучшего, рессоры не справлялись, и трясло почти так же сильно, как на спине коня). В большом городе под названием Ядыга она остановилась на ночлег, хотя даже самый лучший городской постоялый двор, на её взгляд, едва тянул на «что ж, по необходимости можно и так переночевать, стесниться, потерпеть», а вот Радентой уже побрезговала, предпочла ближайшую деревеньку. Там, в просторном доме тиуна, по крайней мере, пахло молоком и подсыхающими травами, и ароматный ветер с лугов изо всех сил рвался в окна. Он же относил в сторону запахи хлевов, птичников и отхожих ям.
Ианея терпела тяготы путешествия и каждое утро с особенным вниманием следила за своим убранством. Причёска и макияж должны всегда быть безупречны, платье – изысканно и свежо, перчатки без единого пятнышка, а на шее и в ушах обязательно драгоценные камни. Пусть местные сразу видят, с кем имеют дело.
И, надо отдать местным должное – они видели. Уже через день принцесса привыкла, что при виде её экипажа и тем более её самой встречные крестьяне бросались в пыль и жестами просили благословения. Не получив его, впрочем, огорчались мало – наверное, созерцание королевской особы уже шло за своеобразное благословение. Это преувеличенное подобострастие Ианея быстро приучилась терпеть.
Что ж, наверное, так и надо. Её отец был для этих людей воплощённым божеством, а позже, кто знает, может быть, им уже станет она сама. Только Пламя знает, кого оно выберет следующим правителем. На трон Лучезарного раньше восходили только мужчины. Может быть, на этот раз…
Если бы не сопровождавшие принцессу чародеи, ей пришлось бы путешествовать до Остреборха недели две. Но везде, где это было возможно, маги сокращали и спрямляли путь для экипажа Ианеи, и уже на третьи сутки она подъехала к замку Водмол. Он показался ей слишком грозным и слишком неуютным – тёмно-серая каменная громада, основание которой густо затянуло мхом, а бойницы были настолько малы и редки, что казалось, будто их вовсе нет. Это место не напоминало дом – разве что тюрьму. От одного взгляда на него принцессе, привыкшей совершенно к другой архитектуре, расхотелось сюда входить.
Как-то страшновато. Вдруг запрут!
Прибытия высокородной гостьи на въездном мосту самолично ждал остреборхский князь и вся его семья, встречали дорогую гостью прямо у ворот. Ианея, к его разочарованию, не пожелала задержаться здесь и сполна насладиться княжеским гостеприимством. Она приказала поменять лошадей, пообедала и почти сразу засобиралась в путь. Правитель области спорить, конечно, не стал. Он лишь поспешил представить принцессе поборника, которому предстояло её сопровождать.
Ианея рассматривала его с любопытством и лёгким разочарованием. Парень как парень: да, налитой и, сразу видно, крепкий, но бугры мышц особо не выпирают, рост вполне средний, до богатыря победителю множества бестий очень и очень далеко. Правда, его силу она оценила почти сразу – Годтвер первым кинулся подсаживать принцессу в седло, оттерев и князя, и охранника Ианеи, который в другом-то случае никому не уступил бы место, но в этот раз из вежливости потеснился перед князем. Именно поборник подставил ладонь под её башмачок, и ладонь оказалась каменной, даже на миг не дрогнула.
Заметно было и то, с каким уважением на Годтвера поглядывали Лисы, даже самые сильные из них, и даже телохранители её высочества. Видимо, опытные бойцы и вояки безошибочно чувствовали в поборнике силу, выучку, а может быть, и настоящее мастерство, и поэтому принцесса тоже поверила, что он хорош. Но до полного успокоения было далеко. Теперь вокруг расстилались земли, слабо контролируемые княжескими войсками. Конечно, Ианею сопровождает большой отряд, но… Если нападут бестии, может прийтись трудно и оказаться опасно.
– Увы, ваше высочество, – предупредил её старший чародей. – Мы сможем провести путь только через южную часть Беотрайда. Делать это дальше северных границ Вейфе Мятлы опасно – можно случайно сделать выход, например, посреди отряда бестий или в ином опасном месте.
– Значит, поедем традиционно, долго и безопасно. – Ианея с изяществом наморщила лоб. – Сколько времени это займёт?
– Прошу прощения, что вмешиваюсь, – произнёс Годтвер. – Дело в том, что у местных жителей есть способы обмениваться новостями, и они примерно знают, где бестии появляются, а где нет. Открытых пространств они избегают, что нам на руку, потому что лучшие дороги пролегают именно по открытым местам. Достаточно пообщаться с кем-нибудь из здешних старост, и станет ясно, куда именно можно перемещаться без опаски.
– Значительный риск, – морщился глава охраны принцессы.
– Он оправдан. Поверьте, иначе ехать придётся очень долго, и каждый день в пути – вот настоящий риск. Быстрее доберёмся до места – выше вероятность, что без приключений.
– Попробуем, – пообещал хмурый чародей. – Но как именно местные жители общаются между собой? – И услышав, что с помощью разноцветных дымков костра, совсем приуныл.
Однако всё-таки позволил искусить себя возможностью поскорее миновать опасную область и стал готовить переход по указаниям деревенского старосты, «точно знающего, где там сейчас в Иомане бестии». Он и раньше в мыслях прохаживался в адрес принцессы не самым лестным образом: нашла, мол, где искать нужных людей, демонстрировать заботу о населении и удаль показывать! И что ей приспичило в захваченную область?! Она-то будет строить из себя заботливую правительницу, обеспокоенную судьбами простых крестьян, а мы в случае чего за неё дохни!
Спутники Ианеи, не сговариваясь, провели дело так, чтоб по возможности оберечь дочь короля от зрелища чудовищных следов войны, которые им, конечно, попадались на пути. Но кое-что она увидела: сожжённые остовы домов, заброшенные поля, пару перевёрнутых в дорожные кюветы телег – и догадалась, что где-то здесь могут быть и тела, просто прошли мимо её внимания. Роскошная, залитая всеми оттенками осеннего золота и багрянца природа лишь оттеняла общее запустение области.
А кроме того, здесь жила тишина, которая чудовищно угнетала. Принцессе ещё и поэтому становилось словно бы холоднее – она куталась в подбитую мехом длинную пелерину и повыше подтягивала замшевые перчатки. Каждый вечер на стоянке её горничная до самой темноты чистила эти перчатки. Что уж там она думала о своей хозяйке – загадка. Выучка и требования профессии не позволяли ей демонстрировать свои чувства. Но работы на её долю в этом путешествии выпадало очень много.
В нескольких верстах от посёлка на мысу (проводник уже точно знал от мятловцев, где нужно искать нового господина Иоманы) Ианея приказала сделать остановку. Она распорядилась открыть сундук с нарядами и приоделась так, словно собиралась на торжественную церемонию в Лучезарном королевском дворце. Когда девушка сошла с подножки экипажа, она выглядела столь блистательно, что онемели все мужчины, которые могли её видеть в этот момент. Грум, красный аж до сизого оттенка, подвёл принцессе самого лучшего, самого красивого коня из тех, что путешествовали с нею – налегке, в сопровождении трёх фургонов со всем необходимым, множества конюхов, под тёплыми попонами – чтоб досыта ели и случайно не захворали.
Кони действительно были изумительные, они полностью соответствовали великолепию аристократических одеяний, драгоценностей, вычурности манер и ощущению почти божественного могущества, которое облекло дочь короля, словно мантия.
Именно такой она подъехала к полям, окружавшим береговой посёлок, – на роскошном лоснящемся соловом меринке с золотистой гривой, в геральдическом платье с парчовыми языками пламени по подолу, в бриллиантах и самых белоснежных перчатках, какие только могут существовать на свете. Вокруг в земле возилось множество людей – мужчины и женщины заканчивали убирать урожай репы и свёклы, а свиньи и овцы подбирали то, что упустили из виду их хозяева, и подъедали ботву. В воздухе стоял сочный аромат взрыхлённой земли с едва ощутимой ноткой свежего навоза и человеческого пота.
Ианея была ошеломлена видом огромного количества настолько оборванных, измотанных, измазанных грязью по уши, но почему-то очень довольных людей, – а они смотрели в замешательстве на разодетую в пух и прах царственную даму, подобных которой им даже издали никогда не доводилось видеть.
– И где же здесь Роннар? – маскируя растерянность, спросила принцесса, слегка повернув голову к проводнику. Тот кинулся выяснять.
Роннара окликнули, когда он помогал ставить загородку для овец – пока все мужчины и женщины были в поле, скот тоже можно было выгнать сюда. Даже если бестии налетят, мужиков вокруг полно, хватит, чтоб отбить нападение, пока под прикрытием старших бабы, подростки и малые дети на подхвате отгоняют животных обратно в посёлки. Дело у поборника и мужиков, которым он помогал, плохо ладилось, загородки шатались, и овцы грозились вырваться на простор – например, к груде уже собранного урожая. На оклик сын короля оглянулся неохотно – и замер перед Ианеей, как и все остальные трудяги его посёлка.
В первый момент в этой женщине он увидел божество, только-только сошедшее с небес. Даже конь, вёзший её, казалось, сияет чистым солнечным светом, что уж говорить о наезднице. Незнакомка выглядела так блистательно, что показалась Роннару более прекрасной, чем это вообще возможно.
Она же сперва увидела перед собой только такого же крестьянина, как и остальные – в грязной драной рабочей одежде, с руками в земле, в сапогах, измазанных по кромку голенища. И уже приготовилась усмехнуться его претензиям на родство, но всмотрелась – и задумалась. Чем дольше она разглядывала, тем заметнее для неё становились и осанка, совершенно не свойственная черни, и вызывающе светлая кожа человека, работающего под открытым небом, и цвет волос… И несомненная внешняя схожесть незнакомца с большинством её братьев. Например, с Аранефом. Или с Эшемом.
А ещё в какой-то миг её аж холодком пробрало, потому что спустя десяток мгновений такого общения взглядами она ощутила в незнакомце знакомую магию. Заметно стало, что на этом лице оставили след те жёсткость и безапелляционность, которые Ианея помнила в своём отце. Правда, сейчас морщинки напряжения разгладились, и парень смотрел на неё с таким восторгом, какого в глазах отца принцесса не замечала никогда, даже если они были устремлены на новую жену или потенциальную любовницу.
Без сомнений – в этом человеке тоже живёт частичка покойного короля, пусть и лишь как наследство.
Она подождала, пока телохранитель снимет её с седла, но осталась стоять на дорожке – не идти же ей, в самом деле, прямо через луг, по грязи. Роннар подошёл сам, в задумчивости обтирая руки о штаны. Подойдя, поклонился и явно был удивлён тем, что, поколебавшись, Ианея ответила на его поклон лёгким церемонным реверансом.
– Миледи…
– Рада познакомиться. Позволь представиться: я – Ианея, дочь короля Лучезарного. – Она внимательно следила за его лицом, и видела, как дрогнули его мышцы. – Тебя зовут Роннар, если я верно понимаю.
– Именно так.
– И ты – мой брат. Верно?
Он не сразу решился ответить: ему вдруг показалось кощунством даже просто ставить себя на один уровень с этой леди. Она ведь – существо совсем иного мира, чем он. Даже, может быть, из иной плоти, с иной кровью… Но собеседница была из тех людей, чей вопрос немыслимо оставить без ответа, а потому он осторожно вытянул из-под одежды наследный перстень и продемонстрировал его девушке.
– Да.
Ианея надолго остановила взгляд на кольце. Если у неё и были сомнения, то от них осталось одно воспоминание – кольцо она, конечно, узнала, даже не подержав в руках. Такие предметы нельзя подделать. Разумеется, перстень попал в руки поборнику по праву, из рук отца, пусть и через руки матери – иначе откуда ему вообще взяться в Опорном мире! А значит, Роннар действительно её законный брат.
И, получается, один из наследников.
– Я хотела бы побеседовать с тобой. Мы можем прогуляться? – И показала рукой направление – в стороне от работающих, но так, чтоб идти по дороге.
– Конечно.
Подбежала какая-то сообразительная баба с лоханью воды в охапке и полотенцем через плечо, с поклоном подала Роннару ополоснуть руки. А сама во все глаза разглядывала принцессу: её алое геральдическое платье с треном, отделанное золотыми языками пламени, белоснежную замшу перчаток, обнимающее шею пышное искристое ожерелье – всё, на что решалась поднять глаза. Поборник начисто вымыл ладони, обтёр их сперва полотенцем, а потом и головным покрывалом второй бабы, которая поспешила тоже рядышком со знатною особой постоять. И жестом отослал крестьянок прочь.
– Можем пройтись до ворот посёлка. В другую сторону опасно гулять. – Он проверил меч на поясе. Всё было в порядке, оружие легко и быстро вынималось из ножен.
Ианея с любопытством рассматривала его.
– Я ничего не слышала о брате из Опорного. Отец молчал о своей связи со здешней девушкой.
– Мать была из Летицы, это рядом с Хотимой. В смысле – она жила восточнее Иоманы.
– Я понимаю. Просто имею в виду, что твоя родительница была родом не из Лучезарного.
– Это верно. Всё так и было.
Ианея отмерила несколько шагов молча, а потом остановилась, повернулась к Роннару лицом.
– Странно, что так долго это всё держалось в секрете. Тебе известно, по какой причине князья скрывали столь важную информацию от королевской семьи?
– Думаю, они в большинстве своём и сами не знали. Князь Беотрайда знал, да. Ещё его соседи, наверное. И, полагаю, считали, что в Лучезарном и так знают всё. – Он машинально шарил взглядом по полям, где продолжилась работа, потому что уже привык так делать всегда. Поэтому сразу заметил Аригиса, вставшего в сотне шагов, но определённо так, чтоб обратить на себя внимание. – Прошу прощения, ваше высочество… – Они обменялись с товарищем знаками. Аригис дал понять, что опасности никакой нет и срочных-пресрочных новостей – тоже, но остался стоять там, где стоял.
– Что-то случилось? – встревожилась принцесса. Тоже стала оглядываться – вдруг ей прямо сейчас доведётся увидеть свирепых бестий, о которых идёт столько разговоров, и посмотреть поборников в сражении.
– Нет, ваше высочество. Просто обычная рутина. Места опасные, надо всё держать под контролем.
– Зови меня по имени. Ианея. Идём… Значит, раньше ты жил в Беотрайде, под крылом у князя, в полной безвестности. Чем же ты занимался?
– Служил в хотимской крепости.
– Ах да, ты же поборник, верно? Мне говорили. – Ещё один любопытствующий взгляд. И почему-то после него Роннар почувствовал себя с принцессой свободнее. В конце концов – они же почти родственники. – Разумеется, это было решение отца. Только он может сделать поборником какого-то конкретного человека по своему выбору. Вмешаться в естественный процесс.
– Может быть, король. А может быть, выбор сделало само Пламя.
– Какова вероятность подобного совпадения? Нет, я уверена, что именно отец в конечном итоге сделал выбор, чем тебе заниматься. А значит, так оно и должно быть. – Она задумалась. – Это решение отца, я считаю, следует понимать и как посмертную волю.
– Я понимаю, что в завещании короля обо мне, конечно, не было сказано ни слова. – Роннар знал точный ответ на свой вопрос, но решил схитрить: сделать вид, будто реальное положение дел в королевской семье ему не известно. Зачем Лучезарному знать, что поборники имеют свои способы разживаться главными тамошними новостями.
– Разумеется. Потому что не было самого завещания.
– Вот как.
– Да. Впервые за пятьсот лет король умер, не оставив завещания. Но даже с событиями пятисотлетней давности нынешнюю ситуацию трудно сравнить. Тогда король умер внезапно, и он был очень молод.
А на этот раз… Ну, впрочем, что тут обсуждать. Обстоятельства такие, какие они есть. – Она снова остановилась. – Я приехала сюда потому, что хочу знать – какова твоя цель? Чего ты добиваешься?
– Я?
– Да. Какова твоя конечная цель?
– Я всего лишь выполняю свой долг. У поборников он один на всех. Я пытаюсь помочь живущим здесь людям отстоять родную землю, отразить нашествие.
– Значит, считаешь, это именно нашествие? Попытка колонизировать Опорный мир?
– Мне кажется, да.
– Раньше бестии решались лишь на короткие налёты. Впрочем, бывало и другое. Да, бывало, – напомнила Ианея самой себе. – Я так понимаю, ты не просто помогаешь всем этим людям, но ещё и расчищаешь себе личные владения. Я права?
– Не совсем. Местным проще понимать ситуацию так, и я с ними не спорю. Но меня больше бы устроило, если б защитой земель и поддержкой населения занимался князь, и он же получил всю власть.
– Что ж, отсутствие властолюбия и честолюбия – само по себе добродетель, – снисходительно улыбнулась принцесса. – Но однако же претензию на большую часть Беотрайда ты уже заявил. Нет, не спорь. В нашем мире то, как понимает ситуацию большинство, и есть факт. Ты с мнением своих людей не споришь. Твоя претензия на власть, пусть даже и, как ты утверждаешь, невольная, создаёт Лучезарному определённые затруднения. Которые, если говорить прямо, могут создать проблему и тебе лично. Признаюсь, это так.
Роннар усмехнулся.
– Я понимаю, что королевская семья не будет рада новому родственнику-плебею, да ещё и родом из среднего мира.
– Отчасти верно, – призналась девушка. – Хотя представителем семьи делает всё-таки не аристократическое происхождение матери. Родиться от короля – происхождение, собственно, благороднее некуда. Так что дело совсем в другом… Ты вряд ли представляешь себе, как решается, кто из наследников взойдёт на престол, если предыдущий король оставил королевство без завещания. С одной стороны, всё просто: выбор делает Пламя. А с другой стороны – чрезвычайно сложно. Если желаешь, я могу объяснить.
– Да, прошу вас.
– По истечении трёх месяцев после смерти короля проводится церемония подготовки, а потом, если результат положительный – непосредственно церемония высшего выбора, в ходе которой Лучезарный получает короля. Права у всех детей короля равные. Но есть нюансы. Пламя всё-таки делает выбор из числа тех, кто лучше всего пригоден для роли правителя. Кто-то из наследников может лишиться права на престол, если в течение двух лет после смерти короля откажется от любых претензий на власть. В первую очередь на земли, если быть точнее. Ты понимаешь?
– С трудом, признаться.
– То, что ты делаешь сейчас – и есть претензия на власть, поскольку ты взял в свои руки управление довольно обширными землями. И то, что они располагаются в Опорном мире – неважно. Формально Опорный мир – часть королевства. Так что же – ты хочешь побороться за корону Лучезарного?
– Нет.
Ианея улыбнулась. Доброжелательно.
– Тогда откажись от претензий на Иоману и прочие примыкающие области.
– Хорошо. Как именно я должен это сделать?
– Уезжай отсюда. Оставь этих людей разбираться самостоятельно. Думаю, теперь, когда начало положено, они справятся и сами.
– Очень в этом сомневаюсь, – помедлив, ответил хмурый Роннар.
– Это их дело. Как-нибудь выкрутятся. А ты сможешь устроиться в любом другом месте по своему выбору. Даже на земле, если желаешь, только как фермер, а не как лорд. Я готова тебе помочь, если согласишься пойти мне навстречу. Может быть, ты хочешь поселиться в Лучезарном? Хочешь? Даже это можно будет устроить, только не сразу. У тебя будет достаточно средств, чтоб безбедно и с удовольствием прожить жизнь частным лицом, заниматься любым делом и наслаждаться полной безопасностью. Я смогу обеспечить тебя.
И взглянула на него вопросительно.
– Нет. Я не могу отсюда уехать. Давайте поищем какие-нибудь другие способы. Может быть, есть возможность публично заявить, что я не имею претензий на корону и всё такое? Я готов это сделать, в любой форме. Могу даже от Иоманы отказаться по всем правилам. Мне не обязательно получать формальную власть над защищаемой территорией. Хоть это, конечно, будет воспринято моими людьми как настоящая несправедливость.
Нет. Пламя – не какой-нибудь приказной крючок, которому можно сунуть под нос бумажку с подписями, и он этим удовольствуется. Есть только один путь отказаться от любых прав на трон – уехать отсюда, никому ничего не объясняя, и поселиться там, где тебя никто не будет знать. Забыть о том, что ты – сын короля и поборник, хотя бы на год.
– Как я могу предать их? – Роннар обернулся туда, где стоял Аригис. До сих пор стоит, ждёт чего-то. Значит, у него всё-таки важная новость, просто он не решается прервать друга, пока тот беседует с принцессой. – Они держатся под ударами врага и рискуют всем в первую очередь потому, что моя помощь придаёт им уверенность.
– Если ты откажешься уехать, то тем самым включишься в борьбу за трон. С неизбежностью.
– Значит, придётся. Как я могу предать людей, которые мне доверились? Как могу их бросить без поддержки, в которой они так сильно нуждаются? Они сами об этом говорят, и я им верю. Я им обещал.
Ианея свела губы в тонкую упрямую линию.
– Ты отдаёшь себе отчёт в том, что означает твоё решение? Думаешь, у моих братьев дрогнет рука? Да, у кого-то из них и дрогнет. Но для них ты мало того, что чужой, так ещё и, как ты выразился, плебей. Уроженец Опорного, сын простолюдинки. Впрочем, последнее маловажно. Даже если бы твоей матерью стала дочь кого-то из князей или княгиня, это мало что изменило бы. Никогда ещё в Лучезарном в качестве претендентов на престол не появлялись уроженцы другого мира, кроме высшего. Ты понимаешь?
– Да.
Пойми и меня правильно, я далека от снобизма. В моих глазах ты – мой законный брат и прочее, и прочее. Вне зависимости от места и обстоятельств твоего рождения. Но есть ещё такой нюанс, как общественное мнение. А ещё воспитание. Как может человек, родившийся и выросший в Опорном, эффективно управлять Лучезарным, ничего о нём не зная? Я думаю, только пойми меня правильно – из тебя получился бы плохой король, и тебе лучше, действительно, не претендовать на корону. Там сейчас, – она легко махнула рукой в сторону облаков, – разгорается настоящая война за власть. Из-за того, как сложилась ситуация, высший выбор был с самого начала отложен на год, и теперь, думаю, отложится ещё на год. За это время кто-нибудь из моих братьев, конечно же, решит избавиться от нового претендента, который…
– Появился из отбросов?
– Ну, зачем ты так. Я бы выразилась иначе: кажется сомнительным. Кому-то твоя кандидатура может показаться неудачной. Однако, прошу, не надо представлять нас чудовищами, презирающими всё население Опорного. Мы уважаем живущих здесь людей, хоть и.
– Хоть и не желаете, чтоб кто-то из них оказался на вашем троне?
– Да, это так. Признаюсь, да. Если бы ты вырос при дворе, получил соответствующее воспитание и образование, возможно, отношение к тебе было бы иным.
– Сомневаюсь.
– Да, – сделав значительную паузу, честно призналась Ианея. – Даже и в этом случае – сомнительно.
– Значит, отец поступил мудро, оставив меня на родине.
– Отец сделал тебя поборником. Именно таким было его решение насчёт тебя. Разве ты не должен его уважать? Если бы он хотел сделать тебя правителем Беотрайда или какой-то иной области, отдал бы её сразу.
– Я принял его решение и служу поборником. Что же поделать, если моя служба оказалась вот такой. Я должен считаться с обстоятельствами.
Девушка покачала головой.
– Ты делаешь большую ошибку. Ты противопоставляешь себя королевской семье, влезаешь в наш спор, и для тебя это может быть очень опасно. Смертельно опасно.
– Вся моя жизнь – одна сплошная смертельная опасность. Я уже привык.
– Ты делаешь ошибку. Возможно, самую большую, самую страшную в своей жизни. Думаю, ты пожалеешь, что заупрямился.
– Возможно.
Принцесса раздражённо отвернулась и, сделав несколько шагов в ту сторону, где ждал её экипаж, замерла перед большой грязной лужей. Лезть туда нарядными замшевыми башмачками было бы странно, а уж шлейф платья макать – тем более.
Подойдя, Роннар протянул Ианее руку.
– Позволите? – И осторожно подхватил девушку на руки.
Она ощутила тепло и крепость его мышц, и дыхание на своём виске, вдохнула его запах, и это до удивительного взволновало её. Обхватив его за шею, принцесса позволила перенести себя через лужу, а потом и через вспаханный ногами участок дороги. Роннар поставил её только на крепкий чистый дёрн, безопасный для замшевых башмачков и алого шёлка.
– Спасибо, – произнесла она уже другим тоном. Трудно грубить человеку, который оказал тебе услугу. Который тебе нравится.
– Останьтесь на ужин, прошу вас. А завтра мы сможем проводить вас на полдня пути.
– Думаю, лучше мы поедем сегодня. Время дорого, и у меня ещё очень много дел. – Ианея любезно улыбалась, но в эту улыбку снова вернулся ледяной холод. Приходилось признать, что она потерпела полнейшее поражение в деле, ради которого проделала такой долгий путь. Больше всего на свете ей хотелось сейчас оказаться как можно дальше от этого упрямого и чересчур принципиального человека, который не желает внять доводам разума, причём делает это так, что его позицию воспринимаешь как правильную и благородную, а сам в своих глазах предстаёшь воплощением низости.
Омерзительно!
– Пускаться в путь на ночь глядя по этим землям опасно, – настойчиво возразил Роннар. – в посёлке, само собой, тесно и убого, но лучше всё-таки переждать темноту в кольце стен.
– Я полагала, вы точно знаете, где находятся отряды бестий, и сможете направить моих чародеев. Мне сказали, местные жители обмениваются информацией, и потому знают наверняка, которые из дорог безопасны…
– Ну, не до такой же степени. Определять постоянно местонахождение основных отрядов бестий невозможно, потому что окрестные земли почти опустели, наблюдать за врагом некому. Да и бессмысленно, потому что они очень быстро перемещаются. Действительно безопасный путь вам могли бы подсказать только птицы. Да и то.
Девушка сделала над собой усилие и снова улыбнулась – почти искренне.
– Что ж, вижу, у меня нет выбора. Пусть твои люди покажут, где можно будет остановиться.
– Конечно.
Проводив Ианею к экипажу, Роннар на миг остался в одиночестве, и этой возможностью тут же воспользовался Аригис. Он возник рядом, словно божество, не тратящее лишнее время на банально-последовательное преодоление пространства, и сразу же зашептал:
– Между прочим, у нас возникла проблема.
– Говори.
– Ты знаешь, кто сопровождает эту принцессу? Годтвер.
– Какой ещё… А-а… Тот поборник, который занимается истреблением собственных товарищей?
– Именно он. Воспользовался, конечно, удобным случаем, чтоб подобраться к твоему горлу. Я уже озаботил ребят, чтоб присматривали за ним, за каждым его шагом. Но побьюсь об заклад – он ещё до темноты найдёт способ на тебя напасть. Или вызвать на поединок. Надеюсь вынудить его к последнему – всё-таки проще будет среагировать. Хоть будешь знать, когда на тебя нападут.
– Ты бы и о себе побеспокоился, дружище.
– Да что о себе. Понятно же, что в первую очередь он хочет покончить с тобой! Меня он до поры даже не заметит. – Аригис усмехнулся так хитро, что стало понятно без оговорок – у него всё продумано и просчитано. Враг обречён. – Так что я могу спокойно маячить поблизости. О чём у вас шёл разговор?
– Потом, – отмахнулся поборник и предложил кучеру: – Покажу дорогу. Давай-ка сяду рядом – удобнее будет.
– Как можно, милорд! – воскликнул шокированный возница. – Вам, наверное, лучше будет сесть в экипаж.
– Только в экипаже мне и место. – Роннар иронично оглядел свой рабочий наряд. – Ну, подвинься. – И взгромоздился на облучок. – Правь вон на те телеги. Левее не проехать.
Поборники чувствовали друг друга, если оказывались рядом, даже в случае, когда наручи с символом пламени были сняты. Так узнают друг друга представители одной профессии – по повадкам, словечкам, манере изъясняться. А тут всё получалось даже без слов, ведь их поддерживала одна и та же магия. Роннар безошибочно нашёл среди сопровождения принцессы нужного человека, хотя остальные тоже вовсю пялились на сына короля, теперь уже безусловно признанного.
Да, вот и поборник, с которым ему раньше не приходилось сталкиваться. Видимо, он и есть пресловутый Годтвер. Двигается плавно, крепкий, в схватке, видимо, очень опасный. Да иначе и быть не может, раз за ним уже с пяток убитых поборников. Даже самый слабый, самый престарелый из них дорого продаст свою жизнь. И пока до поединка не дошло, Роннар исподволь наблюдал за предполагаемым противником, оценивая его сильные и слабые стороны, его решимость и всё остальное. Годтверу, понятное дело, предоставлялись те же права.
Для драгоценной гостьи бабы поспешили освободить один из поселковых двориков, отогнали прочь птицу и даже в считанные минуты перекидали груду дров с пути. Готовы были освободить и в мгновение ока выскрести от крыши до подпола целую избу, но Ианея сообщила, что ей вполне достаточно одной горницы, а сопровождающие переночуют в фургонах и вокруг них.
И подготовка упростилась. Из далеко припрятанных сундуков на свет появились на изумление тонкие и нарядные ткани, полы устлали самыми свежими циновками, раздобыли новенькую посуду – словом, для принцессы горницу убрали так, что в нынешних условиях лучшего и желать было нельзя.
Когда экипаж остановили на том самом пятачке, который был для него очищен, Роннар спрыгнул с облучка, чтоб подать принцессе руку, но его опередил Годтвер. Так они и столкнулись нос к носу, потому что дальше Ианея отправилась в сопровождении телохранителей и горничной, а поборники остались во дворе.
Они довольно долго рассматривали друг друга. Знакомились взглядами.
– Зачем ты сюда приехал? – спросил Роннар.
– Сопровождаю её высочество в опасные земли.
– Только поэтому?
Снова схватились взглядами. Годтвер на миг отвёл глаза, бегло покосился в сторону, и сын короля понял, что «гость» тут не один. Видимо, взял с собой для верности сколько-то человек. Роннара это взволновало мало – у него при себе намного больше людей, и они к тому же, благодаря Аригису уже в курсе ситуации.
– Ты считаешь себя сильным поборником? – вдруг спросил уроженец Остреборха.
– Считаю. – Сын короля вызывающе усмехнулся.
– Ты – представитель королевской семьи. Твоё место в высших сферах. Люди из Лучезарного бывают очень хорошими воинами, искусными магами, и в других ремёслах чрезвычайно хороши. Но стоящие поборники бывают только из числа уроженцев Опорного.
– Я местный.
Ты – сын короля. В первую очередь. Ты из тех, перед кем нам следует преклоняться. Но кровавое и тяжёлое служение – совсем иное дело. Предоставь его профессионалам.
– Твоё мнение тут вряд ли что-нибудь значит.
– Тут – может быть. Но если ты по-настоящему обеспокоен судьбой Иоманы, то должен понять, что её судьба зависит в том числе и от помощи остальных княжеств. Да мир с ними, с князьями. Куда важнее мнение поборников. Ты ведь знаешь, тех из нас, о ком больше всего говорят не по делу, менее всего считают настоящими профессионалами. А к моему мнению прислушиваются.
– И что?
– Разве ты не хочешь, чтоб другие поборники поддержали твоих же людей в борьбе против бестий?
– Они и так должны это сделать, если считают себя поборниками.
– Тут ещё вопрос в доверии к тебе лично. Сам знаешь, поборники – народ консервативный. Ты принц, и это тебя возвышает. Но не в нашей среде. Полагаю, ты занимаешь часть нашей магии без своего на то права. Что останется от твоей репутации, когда об этом заговорят открыто?
– Я свою репутацию заработал мечом.
– Думаю, пока ещё нет. Хорошо биться может и принц, и наёмник. Но поборник – это особый разговор.
– Не вижу, почему я должен что-то доказывать тебе.
Годтвер помолчал, разглядывая собеседника. Теперь он оценивал его с большей осторожностью.
– Остреборх и соседние княжества многое могут сделать для Иоманы. Сильных поборников там много. Моё признание покажет остальным, что твои родственные связи – не помеха службе.
– Лицемеришь. Ты ведь племянник князя, если я верно помню. Тебе, получается, можно иметь благородное происхождение и не вызывать подозрений? А мне почему нельзя?
– Я – поборник куда дольше, чем ты.
– Проблема ведь в другом, верно? Ты почему-то решил, что можешь претендовать на роль старшего из нас. Роль того, кто имеет право решать.
– Пока никто из наших не пытался оспорить это моё право. А ты хочешь?
– У меня мало времени и нет желания пускаться в пустые споры. Будем кратки: ты здесь для того, чтоб вызывать меня на поединок?
– Будем кратки: да.
– Что ж, подождёшь, когда у меня появится на тебя время.
– Ты не слишком-то гостеприимен, – усмехнулся Годтвер.
– А тебе стоило бы поучиться, как следует вести себя в гостях.
Они посмотрели друг на друга с одинаковой задумчивостью – диалог определённо зашёл в тупик.
– Так ты будешь со мной драться? – с нарастающим раздражением осведомился племянник остреборхского князя.
– Что ж… Можно и подраться. Давай подерёмся. Иди, приводи себя в порядок, а то я пока занят.
Годтвер отошёл, заметно сбитый с толку. Да и Роннар был удивлён тем, как всё складывается. Да, по– дурацки получилось, и красивее всего было бы отправить забияку-поборника куда подальше. Что парень о себе вообразил?!
С другой стороны – сын короля понимал, что открытого противостояния не избежать, и намного безопаснее согласиться именно на поединок. Тут, по крайней мере, знаешь, когда на тебя насядут. А если откажешься наотрез – жди удара в спину.
– Договорились, значит? – уточнил Аригис. Он возник рядом буквально через минуту, а значит, ждал поблизости. – Будете биться?
– Придётся. Он же не отстанет.
– Я позову Килана и Эскевальда. И Трагвита – толковый парень. Пригодится.
– Зачем?
– Думаешь, мы позволим ему тебя убить? Хрена!
– У нас с ним вроде бы поединок. На поединок договаривались.
– С нами он ни о чём не договаривался. Мы с парнями будем действовать так, как сами считаем нужным.
– Лучше, если вы не станете вмешиваться, – твёрдо ответил Роннар. И остался в уверенности, что его мнение приняли во внимание.
Само собой.
Они встретились с Годтвером примерно через час, когда мясо прирезанных в честь гостьи ягнят уже начало потихоньку подрумяниваться, а в котлах кипел суп с фасолью, кореньями, последней в этом году зеленью и гусиными потрохами – тоже свежими. Места в домах было маловато, так что готовить затеяли в уличных очагах, а также в летних хлебных печах. Аппетитный запах вместе с ароматом дымка полз по мысу, будя нетерпение и в наработавшихся за день мужиках, и в солдатах (которым, впрочем, по распоряжению Ианеи готовили отдельно из припасённой провизии: девушка, почти лишённая обычного жизненного опыта, сумела сообразить, что у жителей Иоманы продукты не в изобилии). Поэтому на готовящуюся схватку двух поборников окружающие реагировали вяло.
Впрочем, может быть, они просто не поверили в серьёзность происходящего. Роннар отлично их понимал. Он бы на их месте тоже не поверил.
Снимая куртку, хмуро осведомился у Годтвера:
– Без доспеха дерёмся? В рубашках?
– Можно и так.
Небо потихоньку меркло, до заката оставалось совсем мало, и женщины, занимавшиеся рукоделиями – кто рубашку мужу чинил, кто подшивал себе передник – повыбирались из домов. Осень уже покусывала за пальцы, и шить на улице по вечерам становилось холодновато, но хозяйки всё равно выходили за остатками света и терпели, торопливо накладывая стежки. Наступало то самое время, когда уже можно было ждать нападения бестий. «Вот будет весело, если мы сейчас друг друга положим, – мелькнуло в голове Роннара, – а потом действительно придут твари».
Но за эту мысль не зацепился.
Поединок они начали с ходу, больше не обменивались всякими фразами и не обсуждали странность ситуации. Просто сшиблись, причём шагнули навстречу друг другу совершенно синхронно, и так же одновременно атаковали.
Со столь сильным противником Роннару раньше не приходилось сталкиваться, ведь он обучался во снах, где сражался с видениями, а потом имел дело сразу с множеством, но заметно более слабых бойцов, чем он сам. Годтверу было проще, ведь на его счету уже было несколько поборников – опыт накопился. Однако и он в первые моменты слегка растерялся, встретив с ходу такой мощный и жёсткий отпор, которого можно было ожидать лишь позже, к моменту, когда оба они по-настоящему разойдутся. Но не с места ж в карьер!
Именно это краткое смущение обеих сторон не дало поединку закончиться слишком быстро. Считанные мгновения погодя оба уже сообразили, что к чему, и подстроились в ритм. И вот на этом-то этапе окружающие заподозрили, что тут происходит какое-то очень серьёзное дело.
– Э! – окликнул, высовываясь из окна, Габеш. – Роннар! У вас там что-то серьёзное, или нет?
Разумеется, Роннар не ответил. У него гудели плечи от клинка, с запредельной скоростью резавшего воздух и встречавшегося в блоках с клинком противника. Удивительно было, как металл выдерживает такое напряжение… Ну, впрочем, мечи для поборников всегда ковали особенным образом – первый попавшийся меч им не годился. Обычно новому поборнику оружие преподносил город или область, где тот родился и вырос, а теперь будет защищать. Иногда подарок делал сам князь.
У Роннара был отличный клинок, который никогда его не подводил. Впервые в жизни он испытал страх за него – скорость боя и напор противника были настолько мощны, что сравнить то и другое можно было разве что со стихийным бедствием. Тут ещё важно было каждую минуту помнить, что имеешь дело не с толпой бестий, а с одним человеком. Конечно, оба поборника работали на поражение, потому что иначе они просто не умели, но всё же имелись в каждой ситуации свои нюансы. И особенно – в этой.
Обе стороны держали поединок в своих руках – они точно, безошибочно отслеживали, как идёт бой, на чьей стороне временное преимущество, кто физически сильнее, а кто выигрывает техникой или подвижностью. Ощущение было настолько необычным и живым, что в какой-то момент Роннару показалось, будто он тягается с самим же собой: настолько мастерство и манера боя у Годтвера напоминали его собственные.
И, поскольку себя-то он знал как никто, в тот момент, когда прочувствовал серьёзное преимущество противника, просто слегка сдал назад, позволил себе поберечься. Ему удавалось держать «гостя» на расстоянии, пока расклад не изменился в его сторону. Естественно, у каждого из них в схватке были свои пиковые моменты, а также свои откаты, секунды относительной слабости – ведь нельзя же напирать бесконечно! Иногда надо и дух переводить!
Вот на таком этапе Роннар и подловил поборника из Остреборха, уверенно попытался перехватить инициативу, но, поскольку приём прошёл вхолостую, отложил попытку ещё на цикл. Годтвер в последний момент сумел понять, к чему стремится противник, однако не смог противопоставить ему свою задумку. Просто надавил, на чём потерял и силы, и время – и инициативу. Мысль о том, что соперник, оказывается, способен обернуть его силу против него же самого, пришла с опозданием. А тут и доли мгновения было достаточно, чтоб управление событиями оказалось в чужих руках.
Вот уж к чему Роннар уже успел привыкнуть, так это принимать на себя ответственность и решения. Поэтому едва инициатива перешла к нему, он ощутил себя в своей тарелке – и наконец-то хозяином в собственном сознании. Теперь всё происходящее подчинялось ему, а противник был вынужден играть по его правилам.
Конечно, раза два Годтвер умудрялся взять своё, и ход боя снова начинал беспокоить Роннара. Достигнутое равновесие приобретало особенную ценность именно тогда, когда становилось зыбким – тем более что его завоевание с самого начала стоило таких усилий. Чем больше сын короля жаждал победы, тем спокойнее он устремлялся к ней. Так что временные успехи поборника из Остреборха не зашли далеко. Противник вряд ли даже успевал обрадоваться. Роннар каждый раз без особой спешки, но очень успешно возвращал себе инициативу и продолжал действовать на свой лад.
К моменту, когда канва боя оказалась в его руках, вокруг дворика, превращённого в ристалище, собрались уже все поселяне, свободные от работы или дозора. Те, кому не хватило места на земле и оградах, выбрались на крыши или высунулись в окна. Если бы у королевского сына была возможность осмотреться, он бы заметил даже простоволосую Ианею, которая выглянула из окошка своей горницы с гребнем в руках, да так и замерла в недоумении, наблюдая за боем. Она, всегда подчёркнуто рафинированная, с рождения привыкшая подчиняться строгим правилам этикета, была настолько изумлена увиденным, что позабыла даже о своём неподобающе растрёпанном виде. Её горничная, тоже обо всём позабывшая, вызывающе выглядывала из-за плеча своей госпожи.
А поединок уже шёл к своему завершению. Годтвер пока трепыхался, изумлённый помаячившим ему первым в его жизни поражением, и Роннар пока ещё был чрезвычайно осторожен. Но Аригис, который наблюдал за боем, уже слегка расслабился и начал посматривать по сторонам, выделяя взглядом предполагаемых людей Годтвера. За этими обязательно нужно было присматривать – а вдруг заезжий поборник предполагал возможность своего поражения и придумал какой-нибудь хитроумный ход!
В последние моменты схватки сын короля не расслабился, а наоборот, напрягся ещё сильнее и даже слегка снизил темп напора. Даже два подвернувшихся было удобных момента пропустил – вполне сознательно. В этих случаях получилось бы только наколоть бойца из Остреборха на меч, как сено на вилы, а ему было нужно не это. Да и противник, чувствуя на той стороне странное пренебрежение реальными возможностями взять победу, начал нервничать – и, в конце концов, позволил подобраться к себе слишком близко.
Роннар опрокинул его на землю, успел ногой прижать правую руку с оружием, а свой меч остановил у глаза Годтвера – так было намного нагляднее, чем приставлять к горлу или надключичной ямке. Быстрее замечаешь.
Годтвер послушно замер.
– Твоя жизнь – теперь моя, – ловя дыхание, медленно проговорил сын короля. – Теперь я ею распоряжаюсь. Выбор прост: или ты клянёшься, что поможешь иоманцам отвоевать Арисфорт (от и до, как понимаешь, то есть и там укрепиться, и путь к нему зачистить), или тебя здесь закопают. Уже сегодня к ночи. Выбирай.
– Клянусь.
– Точнее.
– Клянусь, что стану воевать здесь, пока не удастся отвоевать у бестий Арисфорт и расчистить к нему дорогу… – И, едва Роннар отодвинул острие меча, поспешил внести ясность: – Однако я служу Остреборху, и если князь решит меня отозвать.
– Ты будешь решать свои проблемы со своим высокородным родственником сам. Меня они не волнуют. Имей в виду, – глава Иоманы понизил голос. – Если ты нарушишь данную клятву – вне зависимости от причины: пожелаешь ли угодить князю или просто плюнешь на всё – я лишу тебя всей поборнической силы. Я теперь признан членом королевской семьи, я могу это сделать. Решай, стоит ли оно того. – И сделал жест, как бы отпуская побеждённого прочь. Жест был, может быть, не совсем великосветский и королевский, но вполне ясный и очень властный.
И Годтвер подчинился. Что было в его взгляде и в душе, никто не увидел, потому что темнота уже начала сгущаться, а многочисленные разложенные вокруг костры и факелы пока толком ничего не освещали. Ещё чуть-чуть, и они, наоборот, начнут слепить, усерднее самой ночи собирая вокруг себя мрак, и чтоб развеять его, придётся удвоить их число. Ветер с полей нёс в деревню осенний холодок – в рубашке становилось зябко.
– Долго мы? – спросил Роннар у Аригиса. Поднявшийся вокруг шум обсуждений надёжно прикрыл их беседу от чужих ушей.
– Долго. Мы столько времени обычно целый отряд бестий раскладываем.
– Ладно. – Сын короля с облегчением натянул шерстяную рубаху. – Бр-р… Пробирает.
– Пойдём, поужинаешь. Считаешь, это имело смысл?
– Что?
– Тебе следовало его убить, Ро. Он опасен.
Он может быть также и полезен. Лишний поборник в войне за Арисфорт будет на вес золота. С ним можно будет напрямик отправить большую группу наших, а мы займёмся освобождением малых аванпостов на холмах по обе стороны от Ариса. Может быть, даже очистим ту область и укрепимся на ней до морозов.
– Он в любой момент ударит тебе в спину.
– Я не так глуп, чтоб идти куда-то с ним в составе одной группы! И тебя ни за что не отправлю. А здесь, в посёлке, ему будет очень и очень сложно подобраться ко мне поближе, и так, чтоб вокруг не оказалось ни души. Любой свидетель нападения тут же поднимет шум и кинется мне помогать – без рассуждений. Понимаешь ситуацию?
– Пожалуй. – Но Аригис всё ещё качал головой.
– Нам придётся рискнуть, дружище. Другого выхода нет. Принцесса подтвердила моё с ней родство, и именно по этой причине у меня скоро могут возникнуть очень большие проблемы. Она рассказала мне кое-что об обстановке на верхах. Ты ведь помнишь, что говорил мне: король умер, не оставив завещания.
– Все вокруг давно могли об этом догадаться. В ином случае у нас уже был бы новый король.
– Вот именно. Наследники предыдущего правителя до сих пор решают, кто будет сидеть на троне, подвижек в этом споре нет. В Лучезарном начинается война за наследство. Ещё один претендент им совершенно ни к чему. Я ведь «опорный», я – плебей, я им чужой. Они не захотят меня видеть даже в своём кругу, а уж предположить большее… Принцесса объяснила, что от претензий на власть я отказаться не могу. – Уточнять ситуацию Роннар не стал сознательно.
– То есть ты тоже претендент на корону?
Такой же, как все. И этого лучезарные принцы, конечно, не потерпят. Они, разумеется, попытаются меня убить. – Роннар взял Аригиса за плечо. – Знаешь, если ты считаешь, что мне лучше будет оставить вас и умотать к бестиям, не портить людям жизнь из– за родственных связей, которые я не выбирал – скажи честно.
– Вот ещё! – фыркнул молодой поборник. – Да ты – единственная надежда всех этих людей на спасение! Только с тобой они поверили, что можно будет отвоевать свою землю у врага. Думаешь, они откажутся от твоей поддержки или откажут тебе в своей? Вот ещё! Теперь Иомана будет стоять за тебя так же, как ты стоял за неё. И это правильно!
– Не предлагаешь же ты начать войну с Лучезарным, – усмехнулся Роннар.
– Кто говорит о войне? Как, думаешь, будет выглядеть королевское семейство, если на тебя, отдувающегося тут за них всех, поднимет хвост?
– Ишь, как ты заговорил о священном семействе! – Он продолжал улыбаться, показывая, что шутит, и эта улыбка чувствовалась даже в его тоне.
– Да, поднимет хвост! Я не боюсь так говорить: во-первых, потому, что никто не слышит, а ты не обидишься, а во-вторых, только одна принцесса и повела себя достойно. Не побоялась прибыть сюда, познакомиться с тобой, подтвердить ваше родство. Проявить уважение. Именно так все в Опорном будут смотреть на её приезд, и неважно, что там есть на самом деле. Можешь даже не говорить. Принцам, чтоб добраться сюда по твою душу, нужно будет сперва очистить Предморье от бестий. Вот и отлично, пусть дерзают. А потом… Посмотрим, рискнут ли они прямо и откровенно поднять руку на представителя своей же семьи, которого все здесь боготворят.
– Что может их остановить?
– Хотя бы то, что даже королям приходится учитывать мнение своего народа. Так уж получается.
– Принцам, конечно, подчинятся. Их приказы – приказы самого Пламени.
– Но ты – тоже принц, такой же, как они. Одной с ними крови. И тебя, кстати, Опорный лучше знает и намного больше уважает. Ты думаешь сдаться уже сейчас? Чушь, Ро! Тебе стоит бороться. Это правильно и честно: как по отношению к людям, так и к себе самому тоже.
– Ладно. – Поборник сощурился от дыма, ударившего в глаза. – Поборемся.
notes
