Глава двенадцатая

Отряд покинул место боя, приняв в свои ряды пополнение – три полноценных звена, то есть тридцать шесть человек. Среди них оказалась половина жителей Тека и окрестных деревень. Северян, что сдались или были ранены, повесили на уцелевшем пролете моста, так что их тела теперь болтаются над быстрыми водами реки в назидание врагу и как послание – «покоя вам не будет».

К Рыжему холму возвращались по старой дороге от какой-то заброшенной шахты, и к утру отряд был уже в лагере. Григо, который сам был на ночном дежурстве, сразу принялся за свои обязанности – разместить, накормить, подобрать снаряжение и оружие новым бойцам. А Брэтэ после завтрака уже занялся формированием звеньев. Среди освобожденных нашлись два артиллериста, и Зар, узнав об этом, стал переживать и уговаривать Сарта отвести его к Кинту, но Кинт пришел сам.

– Ну что, Сарт, разобрались с картечницей? – спросил Кинт, осматривая небольшое, но грозное орудие для боя на малых дистанциях.

– Господин Брэтэ обещал прислать двух армейских артиллеристов… что мне делать? – Зар подошел к Кинту и уставился ему в глаза, играя желваками.

– Тихо, тихо… горец, думаешь, отряд в твоих услугах больше не нуждается? Ошибаешься, так что не скрипи так зубами, а то за перевалом слышно. – Кинт достал трубку и присел на лафет. – Армейцы будут при картечнице, а ты и Сарт – при скорострельном орудии. Тебя что-то не устраивает?

– Устраивает, мастер-жандарм Кинт! – Зар по уставу терратоса вытянулся, прижав ладони к бедрам, и кивнул, да так, что его форменная кепи чуть не свалилась на землю.

– Вот и хорошо. – Кинт похлопал по открытому казеннику орудия и поднялся. – Сарт, сходи к Григо, я приказал выделить две пары лошадей на артиллерию, так что к вечеру чтобы орудийные расчеты были собраны, все по вьюкам, и боеприпасы, и ваше снаряжение.

– Так есть! – Сарт сделал пару шагов вперед и поравнялся с Заром.

На переформирование отряда ушло несколько дней. Разведчики Локта тоже зря время не теряли, они вели наблюдение за трактом, примыкающим к нему дорогам, а также конными разъездами патрулировали территорию вокруг Рыжего холма.

– Кинт! – Локт тряс Кинта за плечо ранним утром, лишь над предгорьями забрезжил рассвет.

– Что случилось? – Кинт сел на сколоченном из жердей топчане, разминая затекшее плечо.

Навесы и скромный быт соорудили с помощью добытого с боя у моста инструмента и материалов. Кухня, звено обозников и штаб теперь существовали при относительном бытовом удобстве, а в паре сотен шагов от лагеря, у ручья, соорудили помывочную, сложили глинобитную печь – и вопрос гигиены наконец решился.

– В полудне пути разведка обнаружила домик… то ли лесника, то ли какой каторжанин беглый там обосновался… Самого его не видели, но жилье «теплое».

– И что? Тот каторжанин уже в одиночку выиграл войну против северного терратоса?

– А то, что вторые сутки пошли, а дозорные, которых я послал следить за тем жильем, еще не вернулись.

– Плохо, Локт. – Кинт поднялся с топчана, от которого еще пахло свежеструганым деревом. – Собирай своих людей, я с вами поеду… полдня пути, говоришь?

– Чуть меньше, к обеду доедем.

В составе неполного звена разведчиков Кинт выехал на запад, к странному домику, обнаруженному на хребте одного из холмов перед северным торговым трактом. Доехали до подножия холма к обеду, действительно относительно недалеко от лагеря.

– Двоих в охранение, один здесь, с лошадьми, – спешившись и надев ранец, приказал Кинт Локту.

Кинт взял командование звеном разведки на себя, очень уж странной показалась ему вся эта история с хижиной в лесу. Проверив оружие, Кинт подозвал к себе Локта и еще троих жандармов.

– Я пойду первым, вы следом, отстав друг от друга на десять шагов…

– Мастер-жандарм, давайте я пойду вперед? – предложил один из разведчиков, – я же был уже здесь.

– Вот по этому, – Кинт показал на валяющиеся в траве корки от запеченной тыквы и вытоптанную траву, – я понял, что тут уже кто-то был.

Боец покраснел и отвел глаза.

– Что ты краснеешь, как студентка? – прошипел Кинт, разозлившись на то, как ведет себя на выходах разведка. – Локт, тебе на вид ставлю, вот шли твои бойцы и на ходу решили перекусить… Я не против того, чтобы подкрепиться на выходе, но кругом враг и еще не понятно кто, дьявол его возьми, а твои разведчики так наследили!

– Виноват, мастер-жандарм Кинт! – Локт выпрямился в готовности получить разгон от командира.

– Да не тянись ты! Виноватых, если они еще живы, наказать… потом… Все, выходим. – Кинт дернул скобой карабина, дослав патрон, и пошел вперед, по следу тех, кто прошел здесь двумя днями ранее, оставив такие явные знаки.

Забравшись на хребет спустя полчаса, Кинт уже мог разглядеть меж ровных и высоких стволов сосен то ли землянку, то ли низкую хижину с покрытой слоем мха крышей из жердей и глины. Две стреноженные лошади, явно из отряда Кинта, гуляют неподалеку, а молодой жеребец расседланный стоит у дерева, поводья на сук намотаны. Кинт присел на колено, достал подзорную трубу и осмотрелся – никого. Но было то самое, знакомое и неприятное ощущение, что кто-то ведет наблюдение и за ним. Сложив подзорную трубу и убрав ее в тубус на поясе, Кинт резко рухнул в траву, скинул ранец и пополз, забирая вправо, к кусту рядом с кряжистым старым деревом. Через мгновение грянул выстрел, а тяжелая пуля вспорола толстую кожу ранца.

– Не стрелять! – крикнул Кинт и перекатился за куст, а затем переполз за ствол дерева и втянул ноздрями воздух, потом еще раз…

Вот оно, запахло порохом, Кинт чуть выглянул из-за дерева и посмотрел в направлении противоположном направлению ветра, шагах в тридцати качнулась ветка куста, а потом кто-то, сильно пригнувшись, перебежал за дерево. «Не дурак, позицию сменил» – подумал Кинт, прицелился и выстрелил в дерево, за которое перебежал неизвестный. Прильнув к земле и продолжая наблюдать за деревом, где укрылся некто, Кинт крикнул:

– Локт! Видел, куда я стрелял?

– Так есть!

– Глаз не сводить с того дерева! – ответил Кинт и быстро пополз к хижине, сбивая колени и локти о коренья да камни, подло скрытые прошлогодней листвой и слоем иголок хвойных деревьев.

Переведя дух и прислонившись спиной к стене хижины, Кинт громко сказал, присев у небольшого окошка сруба, больше похожего на бойницу:

– Это Кинт Акан, есть кто внутри?

– Ммм… Уууу…

– Понятно, – выдернув из-за голенища сапога нож, Кинт закинул его в окошко, – если это поможет, освобождайтесь…

– Эй, стрелок! Ты оставил в живых моих людей, так может, поговорим? Чего патроны переводить! Ты все равно из своего укрытия уже никуда не дернешься, тебя на мушке держат!

– Ты кто? – донесся голос из-за дерева.

– Мастер-жандарм корпуса охраны дорог Кинт Акан!

– Так упразднили дорожных жандармов…

– Война идет, если ты не заметил.

– Ну… давай поговорим, оставь свое оружие и иди сюда.

– Нет! Ты оставь оружие у дерева и выходи к хижине, если ты не враг, чего тебе бояться?

– Хорошо, – отозвался стрелок, – только я не оставлю оружие.

– Ладно, оружие на ремень, в руках ничего не должно быть, и выходи.

Выглядывая из-за угла хижины, Кинт увидел, как крепкий мужчина немалого роста, повесив на плечо винтовку, медленно вышел из-за дерева, прошел вперед и опустился на пенек у хижины, положив руки на колени. Кинт, Локт и остальные бойцы подошли к незнакомцу.

Бушлат военного кроя, но не армейский, все на себе – на поясе подсумки, фляга, короткая сабля в простеньких ножнах, через плечо кожаная торба и странная винтовка, на которой над затвором закреплена… нет, не подзорная труба, а нечто похожее и меньших размеров. Мужчина в годах, белые от седины виски и затылок, лицо обветренное, глубокие морщины, на вид так еще не пятьдесят, но уже за сорок.

– Локт, проверь своих бойцов в хижине, – сказал Кинт и встал напротив стрелка. – Ну, кто таков, рассказывай.

– Человек, – пожал плечами незнакомец, – водил обозы с востока к Теку, охранял то есть… а тут война, на обоз кавалерия северян налетела, всех побили, я ушел.

– А до того, как стал наемником, служил?

– Давно это было… да, служил, второй пограничный корпус, на западных границах.

– И давно ты здесь?

– Пару недель… хотел к северному тракту выйти, да вот набрел на хижину, решил, что буду тут, пока не прояснится что-то… я знал, что вы придете. Ваши, – стрелок кивнул на хижину, из которой Локт вывел двоих бойцов, – сказали, что у вас отряд и что их будут искать… вот и ждал.

– А стрелял чего?

– Так, важности напустить, ну и вас проверить.

– Проверил?

– Да, – незнакомец пристально посмотрел на Кинта, – молод, но командир хороший… ты же отрядом командуешь?

– Я, – Кинт тоже оценивающе продолжал осматривать стрелка, – и что думаешь, здесь отсиживаться?

– Теперь уже нет… Возьмешь в отряд – буду воевать, нет, буду пробиваться на юг.

– Интересная винтовка у тебя.

– Это мне один хороший мастер сделал, в Майнге… лет пять назад.

– Можно? – Кинт протянул руку к винтовке. Незнакомец молча подал оружие.

– Хм… однозарядная. – Потянув затвор, Кинт извлек патрон. – Ого! Приличный калибр…

Патрон был действительно интересный, кустарно, но качественно отлитая пуля, стандартным армейским калибром, но длиннее и тяжелее, гильза под перезарядку, как у старого пехотного револьвера. На винтовке Кинт разглядел странное клеймо, вроде знакомое ему, но вспомнить, откуда оно знакомо, Кинт не смог, может, в каком-нибудь оружейном магазине такое видел…

– Да, это оружие для дальнего боя, – кивнул незнакомец и достал из-за пазухи пистолет, точь-в-точь как у Кинта покоятся в кобурах, – а это для ближнего… Только вот растерял все, третьего дня нарвался на кочевников и извел все патроны.

– Как звать меня, ты уже знаешь… может, представишься?

– Зови меня Стрелок, имя свое не скажу, я его уже плохо помню, а вспоминать, если честно, и не хочу.

– В отряд тебя возьму, пока вот под началом звеньевого Локта будешь, собирайся.

– А мне собирать нечего, коня седлать только.

К вечеру вернулись в отряд, как раз к ужину – очень вкусной похлебке с мясом оленя, которого подстрелил Брэтэ, когда решил прогуляться вдоль русла реки у подножья Рыжего холма после посещения помывочной. Вот так, в одном исподнем и с карабином наперевес его застал боец, стоявший в охранении и прибежавший на выстрел.

– Молодец! Быстро прибежал, – сказал ему Брэтэ, – теперь так же быстро беги к обозникам, пусть Григо пришлет кого-нибудь тушу забрать.

– Так есть, – ответил боец и побежал в лагерь. Дисциплину и устав службы Брэтэ заставил блюсти всех. Даже Григо, теперь являясь звеньевым ополчения и командуя дюжиной бойцов, стал подстраиваться под уставы. Иначе нельзя, война диктует свои условия, отряд не на линии фронта, а в глубоком тылу врага… а тут еще кочевники, разведка доложила об их стоянке совсем неподалеку, и Кинт распорядился с утра выехать двум звеньям и уничтожить стоянку кочевников, ни к чему отряду такое соседство.

Еще три недели отряд стоял у Рыжего холма, за это время было совершено два налета на северном тракте, один на армейский обоз северян с провизией, а второй на караван работорговцев, освободив при этом еще дюжину несостоявшихся рабов, которые сразу же влились в ряды отряда. А затем над трактом повисли дирижабли северян, и Кинт принял решение уйти южнее, чтобы начать рейды по тылам. Лагерь на Рыжем холме был законсервирован. Кое-какие припасы, инструмент, оружие и патроны оставили в тайниках, и рано утром, в последний день летнего месяца, отряд, выслав дозорных, выдвинулся на юг.