Скользящие души. Проза жизни
Ирина Кушнир давно собиралась набрать Машу, но сначала ее сдерживала гордыня, потом появившиеся сомнения, следом мешали обстоятельства на работе, не дающие настроиться на разговор.
Но сегодня недосягаемый еще месяц назад Рубикон перейден: Ирина снизошла до общения с бывшей любовницей мужа и в коротком разговоре успела намекнуть, что Денис к ней не остыл.
Учитывая романтический склад характера соперницы, можно было, посеяв в ее разбитом сердце надежду, ожидать скорых всходов. Так бы посоветовала великая и ужасная Ирина Лазарева, знакомая ведьма из Текстильщиков. Вот почему именно к ней снова обратилась Ирина Владимировна Кушнир с назревшей проблемой.
Не желая в очередной раз посещать пропахший кошками подъезд, она набрала номер телефона ведуньи и недолго думая выложила все карты:
– Хочу разорвать наш договор в одностороннем порядке, не требуя материального возмещения, – начала она нахрапом. Уверенный тон, жесткие выражения всегда сбивали противника с толку и предоставляли преимущество в начале беседы. Блицкрига никто не отменял.
На другой стороне провода послышались короткие гудки.
Ирина изумленно отвела трубку от уха, понимая, что ею по-хамски пренебрегли. Несколько минут поливала грязными словами зарвавшуюся гадалку, потом отрепетировала перед зеркалом вежливую улыбку и вновь набрала номер.
После продолжительных годков в трубке послышался тихий голос:
– Успокоилась? Говори теперь, что случилось.
Ирина отчаянно закашлялась, подыскивая слова. Давно ли они на «ты»?
– Я прошу приостановить действие приворота, сделанного на моего мужа…
В ответ послышался смех, резанувший слух словно бритва.
«Черт меня дернул связаться с этой сумасшедшей!»
– Ирина Владимировна, – голос тезки стал серьезным, субординация восстановилась. – Открою вам страшную тайну – никакого приворота и тем более отворота от несчастной девушки я не делала. Я дилетант, шарлатан, и развела вас как лоха педального. А денег, потраченных на меня, не жалейте – за глупость всегда надо платить звонкой монетой.
Ирина задохнулась от возмущения. Она, будто выброшенная на берег рыба, беспомощно хватала ртом воздух, пытаясь совладать с нахлынувшей на нее злобой.
Гадалка терпеливо ждала на противоположном конце трубки. Ирина не сомневалась, что на губах обманщицы играет наглая, насмешливая улыбка. Торжествующая и снисходительная одновременно.
Наконец оскорбленная красавица обрела способность говорить:
– Но как же тогда объяснить его неистовую страсть, которая разгорелась после нашей с вами последней встречи, и его брезгливое отношение, полное охлаждение к бывшей любовнице? Я могла поливать ее грязью в присутствии общих знакомых, а он молчал…
Ирина Лазарева хмыкнула в трубку:
– Сами подумайте, на каких задворках он бы оказался, если бы вы указали ему на дверь? Теплый сытый угол стоит потраченных усилий. Тем более Денис был уверен, что по-своему любит вас… Когда на одной чаше весов находится безбедное существование, а на другой – эфемерная субстанция, недолговечная, а значит, непрактичная, – лишь один из десяти пойдет по велению сердца. Не было никакого чуда! Была простая нелюбовь! Так что вы хотите сейчас от меня? Денег я не верну, можете не настаивать. Иначе проблем не оберетесь.
Расстроенная, обескураженная Ирина несколько мгновений молчала, собираясь с мыслями.
– Я хочу, чтобы он оставил меня в покое, не контролировал мою жизнь, не выслеживал. Я была уверена, что это результат манипуляций. Сейчас даже не знаю.
– Холодно пока, изъясняйтесь точнее.
– Я два месяца назад познакомилась с прекрасным человеком, недавно он предложил мне переехать в его дом.
– И несколько миллионов в придачу, не так ли?
– Нет, не так. Точнее, отчасти так, но не в деньгах дело…
– Я ослышалась?
– Не перебивайте, прошу! Он любит меня, и я впервые сама чувствую что-то совсем необычное. Я не хочу, чтобы Денис страдал. Если бы он спокойно отпустил…
– Горячо. Теперь горячо! Вы забрали его у женщины, которая любила глупца, не требуя взамен ничего. Так верните ей ее ненаглядного, возможно, он ей еще нужен. Попытка не пытка! А не повезет – вспомните мое предупреждение, что за все надо платить. Тем более за удовольствие быть богом. Прощайте, Ирина Владимировна. В моей помощи вы как не нуждались, так и теперь не нуждаетесь.
Через мгновение телефонная трубка умерла.
Свинцовые ноябрьские тучи обложили небо без малейшей надежды на прояснение.
Самый скучный месяц года разлился над Москвой бесконечным дождем. Сердце Маши плакало под его грустный аккомпанемент с того самого момента, как девушка ступила на родную землю.
Она прожила без Максимильяна уже целую неделю, ни разу не навестив его страничку на «Фейсбуке», не отвечая на звонки и робкие эсэмэс.
Она не хотела портить ему жизнь. Он скоро сам поймет, что ошибся, и больше не вернется во сне.
Когда она бросала курить, то просто зачеркивала крестиками дни, прожитые без отравы.
Ей тогда удалось вырваться.
Когда ее бросил Денис, она маркером закрашивала даты в черный цвет. И выжила.
Когда сама оставила Макса, то просто перестала смотреть на календарь. Длился все тот же дождливый мрачный день, смешавшийся с запахом сладкого теплого молока, с ощущением мягких губ на подушечках пальцев и остановившихся от нахлынувшей тоски глаз.
Работа немного отвлекала от воспоминаний, возвращая к забытым на время проблемам. Марии дали несколько новых больных, но их анамнезы не были критическими. Две женщины переживали посттравматический шок – одна после развода, другая после того, как сбила пьяного человека на дороге. Какой-то высокопоставленный чиновник (его настоящее имя было скрыто под номером) лег на очередной курс детоксикации. Тяжелая жизнь у слуг народа, вредная.
После выписки Виктории прошло больше месяца. Молодая женщина, узнав, что Маша вернулась, задала по телефону только два вопроса:
– Тебе удалось встретиться с Урсулой? Везешь мне сувенир?
Получив утвердительные ответы, обрадовалась и обещала заглянуть в клинику на днях – проведать!
И вот…
– Мария Сергеевна, – послышался из монитора Любочкин голос, – спуститесь в холл, к вам посетитель.
Это была она.
На грустном бледном лице доктора впервые расцвела улыбка, немного порозовели щеки, в душе взмахнул крыльями очнувшийся от зимней спячки мотылек.
Спрятав в шкаф личные дела пациентов, она достала из нижнего ящика небольшой сверток и пошла к лифту. Изголодавшаяся по тайнам, она спешила им навстречу. Ведь расстаться со сказкой бывает очень сложно, а некоторым – вообще не по силам.
Маша каждый день искала намек на чудо, ждала особых знаков, старалась вспомнить сны, но бесполезно. Дождливая промозглая действительность стала ее единственной и верной подругой. Серые будни стирали радужные воспоминания, наполняя душу безразличием и пустотой.
Встреча с Викторией обещала глоток свежего солнечного воздуха, клочок ясного голубого неба среди ненавистных туч.
Как и тогда, она стояла напротив окна спиной к Маше, устремив взгляд на мокрый от дождя парк. Зонт-тросточка отдыхал, уткнувшись в угол.
Темная широкополая шляпа, черный, плотно облегающий плащ делали Викторию похожей на томных моделей декаданса. Высокая, изящно изогнувшая спину, женщина – фарфоровая статуэтка, медленно и грациозно повернулась и внезапно рассмеялась. Ее хрустальный смех прокатился эхом по пустому холлу и замер в вышине.
– Удивительная картина предстала моим глазам! Мария Сергеевна, а зачем вам два сердца? И оба больные? Верните одно хозяину, и поспешите, иначе он превратится в ледяную скорбную статую и разобьется на множество осколков!
Не обращая внимания на оригинальное приветствие, Маша искренне улыбнулась и, раскрыв объятия, поспешила навстречу Виктории.
– Я скучала! – смущенно сказала она, обняв бывшую пациентку.
– Да, вижу, но я вся вымокла. Погоди, сниму шляпку и плащ, – Вика кинула одежду на кресло и вернулась. – Я тоже скучала по тебе, Маленькая Птичка. И верила в успех! Покажи мне подарок.
Маша протянула ей сверток.
– Ты сказала брать что приглянется. Но среди нехитрого скарба фрау Кунц была лишь одна вещица, которая могла бы доставить тебе удовольствие и пополнить коллекцию. Держи!
Виктория осторожно разорвала подарочную упаковку и достала деревянного ангелочка со сломанным крылом. Она неуверенно повертела его в руках, потрясла, прислушиваясь, постучала по основанию длинным ноготком.
– Я не ошиблась в тебе, – ее голос задрожал от волнения. – Благодарю.
Маша привычно не удивилась. Виктория бережно завернула ангела и убрала глубже в сумку. Потом уселась напротив, сложила руки на груди в замок и улыбнулась:
– Спрашивай.
Мария растерялась. Она рассчитывала, что Вика сама попросит подробного рассказа, но с ведьмой всегда надо быть готовой к неожиданностям.
– Я не знаю, что спросить. Все прошло по плану, кроме, пожалуй, встречи с Урсулой. Я потеряла контроль над собой и…
– …Анна не выдержала и вмешалась. Я ожидала подобного, но предупредить – «Маша, не пугайся, когда в тебя вселится покойница!» – глупее не придумаешь. В любом опасном мероприятии важен экспромт.
Женщины несколько мгновений молчали. Потом Маша сказала:
– Меня удивило, что стоило женщине избавиться от многовекового проклятия, как она вспомнила о потерянной кукле. Не поверишь, Вика, сколько нам пришлось пережить, чтобы отыскать старинную игрушку. Если бы не Клайв, то мы бы сейчас не разговаривали, он в последний момент вытащил меня из пропасти…
– Клайв? Кто это?
– Молодой англичанин, близкий знакомый моей подруги, организовавшей поездку в Дизентис. Он, будучи в Вонна, узнал, что нам по пути, и предложил свои услуги. Подвез нас сначала до Берна. А потом помог найти куклу…
Пока Маша говорила, лицо Виктории бледнело. Она судорожно схватилась за горло, будто почувствовала удушье.
– Каким было его имя? – просипела ведьма.
Машу испугала резкая перемена в ее настроении.
– Что случилось, Вика? Разве ты знакома с Клайвом Мортоном?
– Нет. Это имя слышу впервые. Опиши мне его внешность, пожалуйста! И какую-нибудь особенность в поведении.
– Среднего роста блондин с волнистыми волосами. Прямой нос. Красиво очерченные губы. Открытая улыбка, располагающая к себе. Безумно нравился женщинам. Когда волнуется, часто теребит золотое кольцо на пальце. Что еще? Глаза… Глаза – это отдельная песня. Расплавленный сапфир, небесная лазурь, аквамарин… Я сначала решила, что он носит линзы. Нет, это был его родной цвет. Он красавец. К тому же писатель.
– Значит, вторая операция прошла успешно, – задумчиво проговорила Виктория, и ее глаза подернулись влагой. Она опустила лицо, пряча под длинными ресницами набежавшие слезы, и тихо сказала:
– Клайв – очередная маска Гая. Интересно, сколько их еще припасено?
Маша онемела от изумления. Вика продолжала:
– Не пугайся. Гай Лэндол, мой роковой искуситель, и твой веселый спутник Клайв – одно и то же лицо. Перед тобой он исполнял совершенно другую роль – приятеля, готового в любой момент прийти на помощь. Но ты ему нужна была для достижения определенной цели. Возможно, он искал старую куклу, решив, что Анна спрятала медальон в ней…
– Какой медальон? Среди штопаных лохмотьев, что были на кукле, я ничего не заметила. Хотя… Да… У нее на шее несколькими витками был намотан тонкий кожаный шнурок… Так там был медальон?
Виктория хищно оскалила зубки, став похожей на довольную кошку:
– Нет. Никакого медальона там не могло быть. Потому что уже долгое время он находился совсем в другом месте. Вот что так и не выведал у меня Гай в ту страшную ночь. Амулет с изображением переплетенных целующихся змей, символ шумерского божества плодородия, устроителя мирового порядка, обещающего вечную жизнь, – вот финал, к которому он шел, используя новое обличье. Но проиграл… В который раз… Правила нарушать никому не дозволено…
Маша ничего не понимала:
– Но если он думал, что медальон на кукле, то что ему мешало самому забрать ее из музея Зиггера? Нет, он дождался, когда мы с грехом пополам узнаем имя ее нового владельца и Макс вынужденно обратится к нему за помощью. Только тогда Клайв присоединился к нам.
– Не ищи прямых и логичных путей в тонком мире. Там существуют свои законы – отражения, подобия, конгруэнтности, законы сохранения энергии, противодействия и направления силы. Но методы их приложения зависят от воли производящего заклятие. Завещанное должно быть взято преемником лично, и лишь добровольно переданное третьему лицу сохранит силу.
Медальон должен был сначала пройти через твои руки, Маленькая Птичка, ты – последняя из их рода. Эту тайну вытащил из меня Гай. Ваша встреча не стала случайной.
– О господи! Я уже ничего не понимаю… – Маша вздохнула. – Значит, он, словно паук, плел паутину, завлекая туда нужных ему людей, пытаясь привести нас в замок Зиггера… И я сама передала ему Люси.
– Да, он мастер иллюзий. Я восхищаюсь его умением сложить искусную головоломку. Он забавлялся, используя вас как пешек. И если бы на кукле остался медальон, то его многоходовая партия была бы выиграна… Но, увы… Говоришь, он еще и писатель? Об этой тайной страсти я не догадывалась. О чем же он пишет?
Растерянная Маша, тяжело вздохнув, ответила:
– Выбранная тематика меня обескуражила. Он описывает любовную историю бедной девушки и богатого дворянина, которая началась на фоне разгорающейся охоты на ведьм в затерянной среди Шварцвальда лесной деревушке.
Виктория закрыла глаза и погрузилась в раздумья.
– Подожди, я сама догадаюсь… – раздался ее тихий голос, – …история, начавшаяся сотни лет назад в Черном Лесу, получила продолжение сегодня, соединила несколько человеческих судеб. Она собрала людей, не подозревающих, что они связаны навеки клятвой… и предательством.
Виктория подняла бледное, осунувшееся лицо к свету, и Мария видела, как напряжены его черты, как тяжело приходят видения, сколько внутренних сил они пожирают. Перебить грезящую наяву ведьму Маша не решилась, терпеливо ожидая пояснений.
Но их не последовало.
Виктория внезапно замолчала, простившись с наитием. Напряженная сосредоточенность, словно невидимая маска, упала с ее прекрасного лица. Она блеснула изумрудным взглядом и улыбнулась:
– Он все знал наперед, мой несравненный гений. Просчитывая ходы, манипулируя людьми…
– А мой Максимиль… – Маша осеклась, покраснев от смущения, что перебила Викторию.
– Твой избранник – такая же пешка, как и ты. Он выполнил возложенную на него роль ангела-хранителя. И покорно, по привычке, отошел в сторону, потеряв свое горячее и любящее сердце. Верни ему сердце, Мари! – неожиданно закончила Виктория.
– Я не могу. Я ничтожество, недостойное любви, калечащее жизнь всем, включая себя…
Вика вскочила на ноги. Задыхаясь от внезапно нахлынувшего на нее гнева, произнесла:
– Ты его об этом спросила? Перед тем как вырвать трепещущее сердце из груди? Предупредила, что ты ничтожество? Сколько можно возвращать давно оплаченные долги? Помни: глупость – один из основных человеческих пороков.
Молодая женщина накинула подсохший плащ и, подхватив шляпку, решительно направилась к выходу.
Неожиданно для самой себя Маша тихо произнесла:
– Он очень сожалеет. Я видела его слезы.
Виктория остановилась как вкопанная и медленно повернулась на каблуках, продолжая внимательно слушать.
– Он сказал, что нарушил правила и теперь не может повлиять на твой выбор.
Он ждет. И ты знаешь, где его найти…
