Два из приведенных в предыдущей главе примеров – моя ошибка с Медичи, перенесенными мной в Венецию, и ошибка молодого человека, добившегося, несмотря на запрет, возможности поговорить по телефону со своей возлюбленной, – описаны мной собственно неточно и при более тщательном рассмотрении оказываются комбинацией из забвения и ошибки. Такая же комбинация может быть еще яснее показана на других примерах.

а) Один мой друг рассказал мне следующий случай. Несколько лет тому назад он согласился быть избранным в члены бюро одного литературного общества, предполагая, что общество поможет ему добиться постановки его драмы, и регулярно, хотя и без особого интереса, принимал участие в заседаниях, происходивших каждую пятницу. Несколько месяцев тому назад он получил обещание, что его пьеса будет поставлена, и с тех пор он стал регулярно забывать о заседаниях этого общества. Когда он прочел мою книгу о подобных вещах, он сам устыдился своей забывчивости и стал упрекать себя, мол, некрасиво, манкировать теперь, когда он перестал нуждаться в этих людях. Он решил в следующую пятницу непременно не позабыть. Все время он вспоминал об этом намерении, пока, наконец, не выполнил его. Но когда он пришел в помещение общества, то, к своему удивлению, нашел двери закрытыми, поскольку заседание уже завершилось. Он ошибся днем: была уже суббота!

б) Следующий пример представляет собой комбинацию симптоматического действия и запрятывания предметов; он дошел до меня далекими окольными путями, но источник вполне достоверен.

Одна дама ехала со своим шурином, знаменитым художником, в Рим. Живущие в Риме немцы горячо чествовали художника и между прочим поднесли ему в подарок античную золотую медаль. Дама была недовольна тем, что ее шурин недостаточно оценил эту красивую вещь. Смененная своей сестрой, она вернулась домой и, раскладывая свои вещи, заметила, что неизвестно каким образом прихватила с собой эту медаль. Она тотчас же написала об этом шурину и уведомила его, что на следующий день отошлет увезенную ею вещь обратно в Рим. Однако на следующий день медаль оказалась так искусно запрятанной куда-то, что не было никакой возможности найти ее и отослать. Тогда дама начала смутно догадываться, что означала ее рассеянность: желание оставить вещь у себя.

Не стану утверждать, что подобные случаи комбинированных погрешностей могли бы нам дать что-либо новое, что не было бы нам известно уже из примеров отдельных погрешностей, но различие форм, ведущих, однако, все к тому же результату, создает еще более выпуклое впечатление наличия воли, направленной к достижению определенной цели, и гораздо более резко противоречит взгляду, будто ошибочные действия являются чем-то случайным и не нуждаются в истолковании. Обращает на себя внимание также и то, что в этих примерах сознательному намерению никак не удается помешать успеху ошибочного действия. Моему другу так и не удается посетить заседание общества, дама оказывается не в состоянии расстаться с медалью. Если один путь оказывается прегражденным, тогда то неизвестное, что противится нашим намерениям, находит себе другой выход.

Для того чтобы преодолеть неосознанный мотив, требуется еще и нечто другое, кроме сознательного встречного намерения: нужна психическая работа, доводящая неосознанное до сознания.