Глава II
Лицо Гарри сразу засияло.
— Браво! — воскликнул он.
— Снимем комнату подешевле, — решила Лорин. — Я буду готовить.
— Кто говорит об этом? — возразил Гарри и лицо его снова переменилось. — Послушай, дорогая, сейчас я должен почти две тысячи долларов старухе Торнбридж, а с ней не пошутишь. Эта сумма фигурирует в ее книгах. Мы ведь живем здесь Бог весть сколько времени. Или мы ей заплатим, или она напустит на нас фараонов. А если те начнут копаться в моем прошлом, грозит мне лет десять.
— Гарри! — воскликнула потрясенная Лорин, — ты же не хочешь сказать, что уже сидел в тюрьме?
— Нет, — отрезал Гарри, — я не был в тюрьме, но знаком кое с чем еще получше — с исправительным домом. Так это называется. Я оказался там в шестнадцать лет, за небольшой скандал в баре в Цинциннати, мы были еще детьми, ну, пнули мы хозяина кое-куда, уж больно паскудная была морда, и прихватили пару бутылок пива.
— Бедненький мой! — искренне растрогалась Лорин, от всего сердца целуя его.
— При такой биографии, понимаешь, я не могу себе позволить никаких вольностей. Лучше тебе вернуться к матери, пока не началось.
— Если ты так считаешь, пожалуйста, — согласилась Лорин.
Лицо ее любовника переменилось так резко, что она поняла — не этого ответа он от нее ожидал. Впервые в его глазах появилось такое выражение, с которым поглядывал на нее Джо.
— Значит, ты бросаешь нас при первом удобном случае, — заявил он.
Лорин вдруг почувствовала, что сейчас расплачется.
— Я так сказала, потому что подумала, что ты этого хочешь — пыталась она пояснить. — Я… я…
— Есть только один выход — раздобыть две тысячи долларов для старухи Торнбридж. Это возможно. Я знаю кое-кого, кто только и ждет, чтобы дать нам эти деньги…
— Ну, тогда все в порядке, — всхлипывая, завершила дискуссию Лорин. — Нет смысла расстраиваться.
И она снова заметила, что сказала что-то не то.
— «Все в порядке», — зло передразнил ее Гарри. — Люди не выбрасывают денег просто так.
— Друзья… — начала Лорин.
— Кто сказал, что это друзья? Джо — вот это друг, но у него нет двух тысяч долларов… Тип, о котором я говорю, не знает, куда деть деньги. Сам предлагал мне: «Гарри, если тебе понадобится пара тысяч долларов, не забывай обо мне»…
На этот раз Лорин энтузиазм проявлять не спешила.
— Вернем ему все до цента, — заявила она. — Будем работать. Я все для тебя сделаю.
Гарри немного помолчал, чтобы потом уныло сказать:
— Он не хочет, чтобы долг возвращали.
— Это очень мило с его стороны, — осмелилась боязливо шепнуть Лорин.
— Может быть, ты и права, — согласился Гарри. — Но есть небольшая проблема.
На этот раз Лорин не спрашивала и не говорила ни о чем. Поняла, что нужно дать выговориться Гарри. По-братски обняв ее за плечи, но не глядя в глаза, он продолжал:
— Этого типа зовут Роллинг, или что-то в этом роде, это случайное знакомство. Я видел его несколько раз в пиццерии, знаешь, куда мы ходили вначале.
— У итальянца, — кивнула Лорин.
— Ты произвела на него большое впечатление.
— Я? — Лорин взорвалась неудержимым смехом.
— Ничего удивительного, — продолжил Гарри странно изменившимся голосом. — Хорошенькие девушки не попадаются на каждом шагу, даже в Нью-Йорке.
— Надеюсь, он не собирается приставать ко мне? — запротестовала Лорин. — Ты сказал ему о нас?
— Разумеется, сказал. Но он смотрит на эти вещи иначе.
Гарри снова взглянул на нее исподлобья, чтобы увидеть, какое впечатление произвели на нее эти слова и не поторопился ли он зайти так далеко.
— На такие вещи смотреть можно только одним образом, — отрезала Лорин.
— Тип, который может нам дать две тысячи долларов просто так, сразу — просто так вот открыть бумажник… Попытайся его понять…
— Что ему нужно?
— Он сказал мне так: «Гарри, твоя малышка просто прелесть! Ты должен мне ее представить».
— С какой целью?
Гарри поморщился, но тут же взял себя в руки.
— Хотел бы встретиться с тобой с глазу на глаз. Мужчине всегда доставляет удовольствие провести время с хорошенькой женщиной.
— Гарри! — воскликнула Лорин. — Неужели ты так наивен, что полагаешь, что мужчина может провести время с девушкой и не попытается…
— Попытается что? — Зло крикнул Гарри хриплым голосом.
— Ты же не сомневаешься, что начнет он с разговоров, а потом станет меня целовать…
— Ну и что такого? — холодно спросил Гарри.
— Ты и вправду так думаешь, или только говоришь?
— Как думаю, так и говорю.
Лорин наконец-то спустилась с неба на землю.
— Ты бы согласился, чтобы меня целовал другой мужчина?
— Это ничего не значит, — доказывал Гарри, — я же знаю, что ты его не любишь. Любишь ты только меня. С твоей стороны это будет только благодарность за две тысячи долларов.
— Допустим, — согласилась Лорин. — Но он же этим не ограничится. Если я позволю ему целовать себя, он решит, что ему все дозволено…
На этот раз Лорин взглянула Гарри прямо в глаза. Она ждала, что он повторит свое циничное «Ну и что такого?», но он промолчал и под ее внимательным взглядом сделал непроницаемое лицо.
— Гарри, ты мог бы вытерпеть это? — воскликнула Лорин, готовая снова расплакаться.
Гарри ответил не сразу, начал растерянно гладить ноги Лорин, словно желая проверить мягкость ее кожи.
— А ты, — наконец заговорил он, — ты могла бы стерпеть, чтобы меня лет на десять швырнули в тюрьму? Каторжная работа, карцер, насилие, ни воздуха, ни солнца, хандра, болезни… Ты могла бы это стерпеть? Хочешь, чтобы я испытал все это?
— Гарри, перестань! — умоляла она. Потом разрыдалась.
И тут вдруг все разочарования, угрызения совести и опасения последних дней надломили Лорин. Она плакала громко, долго, отчаянно, ее щуплое тело сотрясали судорожные рыдания. Гарри шептал ей на ухо:
— Прошу тебя, милая, не плачь! Не будем больше об этом! Никогда больше! Знаешь, я ведь люблю тебя. Ты вернешься к матери и мы больше никогда не увидимся. Я сам как-нибудь справлюсь. Ты — ангел, а я — ничтожество. Я не должен был никогда любить тебя, не имел права. Слишком поздно я это понял. Не плачь, а то я не выдержу. Если бы это зависело от меня, ты бы никогда ни в чем не нуждалась.
Лорин была ужасно бледна, ее била дрожь. На Гарри теперь она смотрела новыми глазами и одновременно к своему удивлению осознала, что все еще его любит. Она решила, что Гарри совершенно безоружен перед трудностями жизни и что она должна ему помочь. Иллюзий уже не было, но осталась ее любовь.
Гарри, видя, что она успокоилась, заговорил уже другим тоном.
— Я сделаю для тебя все, — сказал он. — Надеюсь, ты тоже.
— Но Гарри, ты отдаешь себе отчет в том, что ты от меня требуешь?
Гарри не ответил. Состроил обиженную мину. Потом заявил:
— Ты думаешь только о себе.
Слез больше не было. Она всерьез задумалась.
— Я сделаю все, что ты пожелаешь, — наконец решила она, — только не это. Нет, в самом деле не могу. И не смогу никогда…
Обиженную мину он сменил на разгневанную. Передразнивая ее, повторил:
— Все, что угодно, только не это… Все-все за исключением единственной вещи, о которой я тебя просил! Мой Бог, после всего, что я для тебя сделал, прошу о единственной услуге, о любезности к человеку, который может меня спасти и вдобавок может это сделать!
Лорин мыслила все напряженнее.
— Я не перенесу, чтобы меня касался чужой мужчина.
— Ну и что такого? — воскликнул Гарри. — Ты же это любишь, сама знаешь! Слушай я тебя, мы бы не вылезали из постели! Совершенно тебя не понимаю, нравится тебе это — так пользуйся!
— Мне это нравится с тобой, только с тобой.
— Ладно, — бросил Гарри. — Не будем об этом. Пойдем поедим.
Они спустились в маленькую закусочную, куда ходили обычно из-за лучшего кофе во всем районе. Гарри замкнулся в себе с таким видом, как будто она его обидела. С недовольной гримасой отвергал все попытки объяснений. Каждый раз прерывал ее, говоря:
— Знаю, знаю, милая… Не будем больше на эту тему…
Чтобы спрятать покрасневшее от слез глаза, Лорин надела темные очки. Даже непричесанная, она дивно выглядела в непромокаемом плаще, под которым почти ничего не было.
Кофе ей помог. Завсегдатаи им улыбались. Лорин почему-то почувствовала себя виноватой.
— Слушай, Гарри, — начала она, — я поговорю с твоим приятелем. Уверена, он нам поможет без… ну… хочу сказать, не будет хотеть так много… Может быть он лучше, чем ты думаешь. Видишь, я делаю что могу. Ты доволен?
— Ты умница, — он поцеловал ее в лоб. — Я тебя отблагодарю.
Именно этого ему не следовало говорить. Лорин запротестовала.
— Я хочу только одного — чтобы у тебя не было неприятностей.
— Отлично! Пусть каждый делает то, что может, и все будет хорошо.
С этими словами Гарри распрощался, отправляясь на встречу с кем-то по поводу места помощника кладовщика, о котором прочитал в газетах. Это показалось ей неожиданным — он давно не покупал газеты, а если и покупал, то объявления его совершенно не интересовали. Гарри признавал только одно чтение — комиксы.
Лорин в одиночестве слонялась по улице, пытаясь понять, что может означать новый каприз ее любовника.
