19
— Пойдете со мной в библиотеку, инспектор Сазерленд? — спросил Конгрив после того, как самолет Хока благополучно скрылся из вида. Они вошли в лифт. — Карибский отдел Скотланд-Ярда, а именно нас с тобой, ожидает много работы в ближайшие несколько дней.
— Опять русские?
— Нет, на этот раз дело связанно с Хоком.
— Какое именно?
Конгрив нажал кнопку, отправив лифт на верхнюю палубу, и сказал:
— Нас ждет захватывающее времяпровождение, уверяю тебя.
— Да? А можно поподробнее?
— Пираты! Золотые дублоны, зарытые на необитаемом острове в безлунную ночь. Черепа, скрещенные кости и рассказ мертвеца. Такими вот вещами мы и будем заниматься.
— Звучит многообещающе.
— Да, можешь не сомневаться — это так и есть.
Лифт остановился, двери распахнулись. Пока они шли в библиотеку, Конгрив сказал:
— Тебе в детстве не доводилось слышать рассказы о пирате Блэкхоке?
— Как же, доводилось. Все слышали их. Насколько помню, в его бороду были заплетены серебряные черепа. Он любил обезглавливать людей и вешать их головы на реях в знак устрашения.
— Да, вот им мы и займемся. Тебе может показаться удивительным, но Алекс Хок, наш щедрый друг, является прямым потомком этого пирата. Алексу от деда досталась карта сокровищ Блэкхока, которую он нарисовал за день до своей казни.
— Вот как? Теперь я, кажется, заинтересовался всерьез, — сказал Сазерленд. Они с Конгривом буквально потирали руки от предвкушения интересного занятия.
— Карта лежит в шкатулке на столе, взгляни.
Сазерленд подошел к столу и уставился на раскрытую шкатулку.
— Господи, Эмброуз, все еще можно разобрать, что на ней, — сказал Сазерленд с восхищением в голосе.
— Удивительно, не правда ли? Более трехсот лет, и при этом полностью читаема. — Конгрив положил портфель на стол и вынул толстую папку, пожелтевшую от времени.
— Что это?
— Старые документы ЦРУ, Росс, — сказал Конгрив. — Нераскрытое дело, ему почти тридцать лет. Убийство двух человек. — Он отвернулся, чтобы вынуть из кармана трубку.
— Зачем оно тебе? — спросил Сазерленд.
— Это очень деликатная тема, — ответил Конгрив, набивая трубку табаком. — Возможно, я один из немногих, кто знает о его существовании.
— Ну, если не хочешь…
— Да ладно. Присядь. Мне нужна твоя помощь, Росс. Но я должен быть абсолютно уверен, что дело не будет обсуждаться за пределами этой библиотеки. И ни слова владельцу яхты. Надеюсь, я ясно выразился?
— Абсолютно. Буду нем, как могила, — пообещал озадаченный Сазерленд. Он просто не мог представить, что между Хоком и его другом могут быть какие-то недомолвки.
Конгрив изучающе взглянул на Росса. Определенно Сазерленд был одним из лучших в молодом поколении Скотланд-Ярда. Этот парень питал огромное уважение к Хоку, бывшему командиру его эскадрильи. Тот однажды спас его во время операции «Буря в пустыне».
— Ну что же, — сказал Конгрив и открыл папку. — Видишь ли, Росс, я подозреваю, что содержимое папки и лежащая перед нами карта в некотором роде взаимосвязаны.
— Трехсотлетняя карта и тридцатилетнее дело об убийстве? Взаимосвязаны?
— Да, я склонен так думать.
Он толкнул папку к Сазерленду.
— Можешь полностью изучить дело после того, как мы управимся с этой картой. Убийство произошло на яхте, стоявшей как раз в этих водах.
— А кто жертвы?
— Родители Алекса Хока.
— Господи, — выдохнул Росс. — А свидетелей не было?
— Один — сам семилетний Алекс Хок.
Уже было за полночь, а Конгрив с Сазерлендом все сидели в библиотеке. Стол и две тумбочки были завалены книгами, фолиантами, картами и спутниковыми снимками местности. Утром Росс распорядился, чтобы спутниковые снимки распечатали и доставили в библиотеку. Также Росс отсканировал карту сокровищ, нарисованную пиратом, увеличил и распечатал ее. Сейчас она висела над столом Хока. Спутниковые снимки были приклеены скотчем к стенам вокруг увеличенной пиратской карты.
Он уже много часов провел, рассматривая фотографии под увеличительным стеклом, сопоставляя их с трехсотлетним рисунком. Он не увидел ни одного острова, хотя бы отдаленно напоминающего по очертаниям остров с карты Блэкхока. И утомился, но все же не сдавался. Это была его положительная черта, которой Сазерленда характеризовали в Скотланд-Ярде.
Конгрив тем временем придвинул кресло к струе горящего газа в маленьком камине.
Он сосредоточенно пыхал своей старинной вересковой трубкой, пытаясь разобраться в многотомных записях, связанных с этим сокровищем. Еще он разбирал маленькую стопку древних судовых журналов в кожаных переплетах и книг по истории Карибского бассейна. Время от времени он издавал звуки «ага!» и «так-так-так», но, к разочарованию Сазерленда, за этими возгласами ничего значимого не стояло.
— Может, по кружечке чая, Росс? — спросил он, глянув на часы, — только что пробил час.
— Да, конечно.
Конгрив нажал кнопку на пульте и сказал «ага» уже в десятый раз за вечер. Росс вздохнул, опустил лупу и упал в кресло рядом с Конгривом.
— Что «ага»? — спросил он.
— Да я тут читаю про испанского корсара, о котором Блэкхок упомянул в прощальном письме, — Андреса Мансо де Эррераса, — ответил Конгрив. — Я начал было сомневаться в существовании этого де Эррераса, но здесь он описывается с удивительными подробностями. Описание составлено его современником — капитаном Маньоло Караколем, ходившим под флагом Испании.
— Ага! — сказал Росс, восхищенно пялясь в старинную книгу, написанную изящным почерком. — Это ведь большой успех для нас, правда? А как именно он описывается здесь?
— Ну, согласно мнению Караколя, де Эррерас наводил ужас на мореплавателей в этих водах. Он уроженец Севильи. Его излюбленным местом отдыха был фарватер Зондских островов. А излюбленным занятием — перехват кораблей, идущих в Испанию с полными трюмами золота. Он избавлял их от груза, резал глотки и поджигал корабли.
— Вспыльчивый малый, — вырвалось у Росса. — Значит, письмо капитана Блэкхока нельзя с полной уверенностью назвать проявлением белой горячки. Попахивает истиной, тебе не кажется?
— Да. Позволь мне процитировать Караколя:
«Седьмого сентября сего года 1705-го злодей Мансо де Эррерас покинул бухту Гаваны, отправившись на остров Бриттания. Я был свидетелем тому. Мы с моим боцманом стояли на палубе, удивленно наблюдая уход его корабля. Солнечные лучи осветили груды золота на борту. Это был знак. Барк “Санта-Клара” под тяжестью драгоценного груза едва проходил фарватер бухты».
Конгрив прервался и задумчиво затянулся.
— Ну что же ты? — спросил Росс. — Читай, читай дальше!
— Да, конечно, — ответил Конгрив. — Просто я подумал, если де Эррерас направлялся к берегам Англии, почему тогда он… Ну, в общем, читаю дальше.
«Мой боцман, Анджелес Ортис, сказал, что де Эррерас направил корабль в город Лондон, где намеревался положить все нажитое грабежом золото в банк. Тем не менее мы были рады видеть, что его барк скрывается из вида, и все офицеры нашего корабля тем вечером подняли бокалы за то, чтобы мы никогда больше не встречали его на своем пути».
— Но, — сказал Сазерленд, — согласно письму Блэкхока Мансо де Эррерас так и не добрался до Англии. Его ждала та же участь, что и тех, кого он грабил.
— Точно.
— И в письме Блэкхока к жене говорится о том, что он захватил флагманский корабль де Эррераса и закопал золото на некоем острове под названием Собака.
— Не совсем я в этом уверен, — сказал Конгрив, потирая подбородок. В письме Блэкхок утверждает, что встретил «Санта-Клару» у острова Эспаньола, я прав?
— Да, — откликнулся Сазерленд, потягивая чай, принесенный стюардом. — Верно. И если этот испанец хотел доплыть до Англии — кратчайший путь должен был лежать через Флоридский пролив, или еще лучше — через Зондские острова. Так что же заставило его идти рядом с Эспаньолой?
— Судя по письму, битва произошла в сентябре, — сказал Конгрив, отхлебнув чай.
— Сезон штормов.
— Да. Испанский корабль мог сбиться с курса или утонуть. А Блэкхок мог встретить его по чистой случайности.
Он повернулся спиной к Сазерленду, и было видно, как над головой поднимается табачный дым, словно от индейских сигнальных маяков. Казалось, он собирался так стоять несколько часов, пыхтя трубкой, говоря «хмм» и «ага», и Росс в конце концов не выдержал.
— Нашел что-нибудь? — спросил он.
— Возможно, — сказал Конгрив. — Ты часто играешь в гольф, Росс?
— В гольф? — Сазерленд застыл от удивления. Он знал, что его бывший начальник ненавидит физические упражнения, но тем не менее является яростным фанатом гольфа. Росс не мог представить более неподходящего времени для обсуждения этой темы. — Вообще-то не особенно, но могу сыграть разок-другой, шеф.
— Жаль, восхитительная игра. Я немного помешан на ней. Часто не сплю по ночам из-за того, что не попадаю в лунку с первого удара. Я мечтаю… но неважно. Подойди-ка на секунду.
Сазерленд приблизился. Шеф стоял перед увеличенной распечаткой карты острова Эспаньола. Сейчас в западной части острова находится Гаити, а в восточной — Доминиканская Республика.
— Алекс, естественно, искал маленький остров, — сказал Конгрив, глядя на карту. В руке у него была лазерная указка.
— Да, остров Собаки наверняка должен представляться маленьким.
— Но у меня есть догадка, что нам нужно искать крупный остров, — сказал Конгрив, и красная полоска света передвинулась вдоль карты. — Здесь нужно искать. На этом участке острова Эспаньола.
— Но Блэкхок говорил об острове Собаки, — возразил Сазерленд. — Почему он конкретно не указал в письме на остров Эспаньола? Ведь тогда это название уже было!
— Можно только догадываться, — сказал Конгрив. — Но взгляни на этот абзац: «Будь осторожна, дорогая супруга! Тому, кто подходит на лодке к скалистому побережью, грозит смертельная опасность. Cave Canem! Зубы ее настолько остры, что могут разорвать тебя на куски». Он даже указывает, чего именно надо опасаться: Cave Canem!
— Извини, у меня с латынью проблемы.
— Берегись собаки, — перевел Конгрив. — Сдается мне, что зубы собаки — это острые наросты, образованные мертвыми кораллами вдоль берега. Достаточно острые, чтобы пробить днище лодки.
Указав пальцем на юго-восточную оконечность Доминиканской Республики, Конгрив сказал:
— Я говорил об этой береговой линии, Росс. Здесь есть город Ла-Романа, где производят сахар. Там тысячи акров плантаций сахарного тростника, огромный перерабатывающий завод. В производстве занято около трехсот тысяч работников. Все производство принадлежит семье Хилло.
— Я наслышан о них. Но как все это…
— Пожалуйста, терпение. Эту сахарную империю — самую большую в мире — контролируют двое братьев — Пепе и Пакеро Хилло. Оба известные спортсмены. Они увлекаются поло, охотой, рыбной ловлей и, конечно же, гольфом.
— Гольфом?
— Да, гольфом. Они соорудили одно из самых знаменитых в мире полей для игры в гольф. Поле носит старинное название, данное скалам, простирающимся вдоль береговой линии той оконечности острова.
Конгрив повернулся к Сазерленду и, улыбнувшись, поднял кружку чая.
— Они назвали поле для гольфа «Dientes de perro», — сказал Хок.
— И что это значит?
— А значит это, мой дорогой инспектор Сазерленд, — «Зубы собаки».
Он взял черный фломастер и поставил на поле семьи Хилло жирный крест.
— Истинный Бог, ты разгадал загадку, — сказал Сазерленд, широко улыбнувшись.
— Может быть, — задумчиво протянул Конгрив, выпустив табачное облако. Его глаза горели от счастья. — Может быть.
