Абсолютизм как система политических институтов и связанных с ними экономических явлений характерен не только для Европы и Азии. Эта система существовала и в Африке – например, абсолютной монархией было Королевство Конго, которое мы рассматривали в главе 2. Пример еще более устойчивого африканского абсолютизма – это Эфиопия, она же Абиссиния. Истоки местных институтов мы исследовали в главе 6, когда обсуждали становление феодализма после упадка государства Аксум. Абиссинский абсолютизм оказался даже более долговечным, чем его европейские аналоги, потому что ему противостояли совершенно иные вызовы и точки перелома.

Эфиопия стала христианской еще в IV столетии, после крещения Эзаны, сына императора Аксума. К XIV веку эту страну начали считать в Европе местом действия легенды о пресвитере Иоанне, вымышленном правителе далекого христианского государств, которое в результате распространения ислама было некогда отрезано от христианской Европы. Сначала полагали, что царство пресвитера Иоанна находится где-то в Индии, но по мере того как в Европе росли знания об Индийском субконтиненте, стало понятно, что это не так. Царь христианской Эфиопии казался наиболее естественным воплощением героя легенды, тем более что он постоянно пытался убедить европейских монархов составить коалицию, которая могла бы противостоять вторжениям мусульман; он отправлял дипломатические миссии в Европу как минимум начиная с 1300 года и в конце концов даже убедил португальского короля послать в Эфиопию солдат.

Эти солдаты, а также дипломаты, иезуиты и иные путешественники, ожидавшие увидеть легендарного пресвитера Иоанна, оставили много отчетов о пребывании в Эфиопии. Один из наиболее интересных с экономической точки зрения – записки капеллана дипломатической миссии Франсишку Альвареша, который провел в Эфиопии больше семи лет (1520–1527). Кроме того, известны мемуары иезуита Мануэла де Алмейды, жившего в Эфиопии с 1624 года, и Джона Брюса, который путешествовал по стране в 1768–1773 годах. Воспоминания всех этих людей дают богатый материал для знакомства с политическими и экономическими институтами Эфиопии того времени и не оставляют сомнений, что Эфиопия была образцовым примером абсолютизма. Никаких плюралистических институтов не существовало – никакого контроля, никаких пределов могуществу императора, чье право на власть основывалось на том, что его род восходит к легендарным царю Соломону и царице Савской.

Следствием абсолютизма и политики императора было полное отсутствие гарантий прав собственности. Брюс пишет:

Альвареш говорит, что «урожаи были бы богаче и возделанной земли было бы куда больше, если бы могущественные вельможи не так плохо обращались с народом». С этим мнением согласуется и отчет Алмейды об устройстве эфиопского общества:

Эти описания демонстрируют множество черт сходства между политэкономическими системами Эфиопии и стран европейского абсолютизма, причем в Эфиопии абсолютизм был более жестким, а экономические институты – более экстрактивными. Мало того, как мы подчеркивали в главе 6, Эфиопии не коснулись те переломные события, которые способствовали ослаблению абсолютизма в Англии. Она была отрезана от многих процессов, которые сформировали современный мир. Но даже если бы эта изоляция не была такой полной, то, учитывая степень абсолютизма в Эфиопии, подобные процессы, скорее всего, только укрепили бы экстрактивные институты в этой стране. Например, как и в Испании, вся международная торговля в Эфиопии, включая весьма прибыльную работорговлю, была под полным контролем монарха. На самом деле Эфиопия никогда и не была полностью изолирована от остального мира – европейские путешественники искали здесь царство пресвитера Иоанна, страна вынуждена была вести войны против исламских соседей. И тем не менее, как точно заметил историк Эдвард Гиббон, «со всех сторон охваченные кольцом врагов их религии, эфиопы спали почти тысячу лет, забыв о мире, который забыл о них».

Когда в XIX веке началась европейская колонизация Африки, Эфиопия была независимым царством, которым управлял рас Касса, взошедший в 1855 году на престол под именем Теодроса II. Новый император приступил к модернизации государства, создал более централизованную бюрократическую и судебную системы, и армию, способную контролировать страну и, возможно, даже помериться силами с европейскими колонизаторами. Во всех провинциях он поставил военных губернаторов, которые должны были собирать налоги и отсылать их в столицу. Отношения Теодроса с европейскими державами были непростыми, и в 1868 году он в припадке гнева приказал бросить в тюрьму английского консула и еще нескольких англичан. В ответ англичане послали в Эфиопию экспедиционный корпус, который разбил войско императора. Теодрос покончил с собой.

И тем не менее Эфиопии после реформ Теодроса удалось добиться самого большого триумфа во всей истории антиколониальной борьбы XIX века – отбить атаку итальянцев. В 1889 году трон перешел к Менелику II, которому сразу же пришлось иметь дело с Италией, желавшей основать колонию в его владениях. В 1884 году германский канцлер Бисмарк собрал в Берлине конференцию, на которой европейские державы попытались установить определенные правила «схватки за Африку» – то есть решить, как именно они будут делить Африку в соответствии со сферами их интересов. На этой конференции Италия заявила свои права на Эритрею, провинцию Эфиопии у Красного моря, и на Сомали. Эфиопия на конференции представлена не была.

В 1896 году итальянцы отправили армию в Южную Эритрею. В ответ Менелик сделал то же самое, что сделал бы на его месте европейский средневековый король, – он приказал знати собирать вооруженное ополчение. Ополчение не может вести боевые действия в течение долгого времени, однако это хороший способ быстро собрать большое войско. Стотысячное ополчение Менелика уничтожило 15-тысячный экспедиционный корпус итальянцев в битве при Адуа (1896). Это было самое серьезное поражение, нанесенное африканской страной европейской державе, и оно обеспечило Эфиопии еще сорок лет независимости.

Последний император Эфиопии, рас Тафари, был коронован в 1930 году под именем Хайле Селассие. Он правил до тех пор, пока не был свергнут в ходе второго итальянского вторжения, которое началось в 1935 году. Однако с помощью Англии он вернулся из изгнания уже в 1941 году и далее оставался на престоле до 1974-го, когда был снова свергнут группой армейских офицеров-марксистов, которые затем довели страну до еще большего обнищания. Основные экстрактивные экономические институты абсолютистской Эфиопии, такие как гулт (см. стр. 178), сложившиеся после упадка Аксума, действовали вплоть до революции 1974 года, когда они были упразднены.

Сегодня Эфиопия – одна из беднейших стран мира. Доход среднего жителя страны составляет примерно сороковую часть дохода среднего жителя Великобритании. Большинство эфиопцев обитает в сельских районах и живет натуральным сельским хозяйством. У них нет в достаточном количестве ни чистой воды, ни электричества, ни возможности учиться в школе, ни доступа к медицинским услугам. Средняя ожидаемая продолжительность жизни в Эфиопии составляет около пятидесяти пяти лет, и лишь треть взрослого населения грамотна. Сравнение Эфиопии и Англии – показатель царящего в мире неравенства. И причина, по которой Эфиопия находится в столь тяжелом положении, коренится в абсолютизме, институты которого действовали вплоть до недавнего прошлого. Абсолютизм основывался на экстрактивных экономических институтах, что означало нищету для большинства эфиопов, хотя император и знать, естественно, получали огромные доходы. Но самое долговременное влияние абсолютизма сказалось в том, что эфиопское общество оказалось неспособно использовать преимущества индустриализации XIX и начала XX века. Именно это стало источником нынешней ужасающей нищеты Эфиопии.