Старый Верцин ходил от одной кади к другой и проверял крепость раствора, которым воины будут красить свои волосы. За ним неотступно следовал друид воды Вальдс, одетый, как и все жрецы в особо ответственные моменты, в обрядовую одежду: длиннополую голубую сустугу, сшитую из домотканого полотна, под которой не видны были простые голубые порты. Волосы Вальдса гладкими прядями спускались до пояса, отливая яркой синевой. Ноги обуты в лёгкие кожаные сандалии.

- Хороша ли нынче краска? - спросил хитрый Вальдс у Верцина, хотя ответ ему был уже известен.

"Да ежели тебя не похвалить, ты есть не будешь весь день", - усмехнулся про себя вождь и, ласково улыбаясь, как маленькому ребёнку, проговорил:

- Мудрость твоя, Вальдс, всё чаще поражает меня. Ты так глубоко постиг все тайны сбора красящих трав, что я постоянно восторгаюсь тобой!

Друид, польщённый и довольный, слегка склонил голову перед вождём.

- Удивительно хороша нынче краска! Во всех кадях раствор одинаково стоек и ровен, - продолжал Верцин и вдруг небрежно изрёк: - А что тебя ещё волнует? Спрашивай, не то скоро воины придут и тогда не до бесед будет.

Вальдс посмотрел на небо: солнце двигалось к закату. Действительно, скоро начнётся обряд крашения волос, и время терять было нельзя.

- Что сделалось с друидом солнца, Верцин? Как он мог отдать Аскольда Рюрику без испытания? Он же пошёл против нас, жрецов. - Вальдс обеспокоенно посмотрел вождю в глаза.

- И что же, вы решили наказать его за это? - холодно спросил вождь, не отводя взгляда от блуждающего взора друида воды, и сердито сказал: - Вот что, передай параситам и всем жрецам, что, ежели хоть один волос упадёт с головы главного друида племени, я превращу вашу улицу в пепелище. Или вы готовы и меня убить?

Вальдс отвёл глаза, боясь, что вождь почувствует ту злобу, которая затаилась в его душе. Верцин уловил это движение, всё понял и решил, что нужно припугнуть жреца.

- Ты, наверно, спрашиваешь себя, уж не сходит ли с ума старый Верцин. Нет, не схожу! И пока хватает сил управлять народом своего племени! А у вас, друидов, почему иссякают силы? - яростно прохрипел вождь и тут же властно изрёк: - Не мне, вождю, учить вас, жрецов, просить помощи и сил у наших богов. Или мне позаботиться об этом и призвать новых жрецов?- Он приблизился к Вальдсу и зловеще прошептал: - Не вводите в гнев ни меня, ни дружину! Угроз своих я дважды не повторяю!

Верцин отвернулся от Вальдса. К обрядовой поляне уже подходили воины с обнажёнными до пояса телами и распущенными длинными волосами.

Над поляной сгустились летние сумерки, когда начался обряд крашения волос воинов перед битвой. Воины поочерёдно с низким поклоном подходили для благословения сначала к вождю племени, затем к друиду воды, а потом выстраивались в очередь перед одной из огромных кадей, заполненных густой синей краской.

Параситы друида воды по двое стояли возле каждой кади. Они большими черпаками доставали оттуда краску, потом важной поступью приближались к воинам и медленно выливали священную синюю краску на их длинные волосы. С мокрыми волосами воины отходили в южный угол поляны, где становились лицом к взошедшей луне и, вращаясь вокруг себя через правое плечо, массировали пальцами кожу головы, сушили волосы. Серебряный свет луны делал их лица неузнаваемыми, загадочными, почти вдохновенными. Обращаясь к ночному светилу, они тихо бормотали. Это были простые просьбы простых людей - о семье, предстоящем бое с германцами, об урожае. Завтра священный конь Святовита должен предсказать исход битвы с германцами. В это верили все - и славяне, и те, кто был принят племенем рарогов. Каждый раз взрослые и дети с особым трепетом ожидали, что скажут боги. Но это будет завтра, а сегодня…

Ни вождь, ни друид воды, ни его параситы не покинули священной поляны до тех пор, пока последний воин не просушил свои волосы и не прошептал луне свои заветные мольбы, прося у неба сил для грядущего боя. Сумерки сгустились, и наступила ночь. Поляну освещали лишь небольшой ритуальный костёр да ясноокая луна. И тут параситы заметили двух мужчин, одетых в тёмные одежды. На головах у них были маленькие круглые шапочки. Они были, как братья, очень похожи друг на друга: смуглолицы, темноволосы, черноглазы, горбоносы. Бороды ни у того, ни у другого не было. И только губы у одного полные, красиво очерченные, а у другого, напротив, - плотно сжаты в тонкую линию.

- Кто вы, чужестранцы? - уважительно обратился к ним друид воды. Параситы, обступив их плотной стеной, жадно рассматривали, ожидая ответа.

Тот, с чувственным ртом, ответил на чистом словенском языке, и голос его был звучным, но мягким:

- Мы пришли из других мест. Мы были у ирландцев, жили у данов и ютов, а теперь вот прибыли к вам. Мы служители бога Христа. Ваш вождь Верцин разрешил нам побывать на ваших обрядах и побеседовать с дружинниками князя Рюрика и с вами…

- Верцин?! - переспросил Вальдс, оглядываясь по сторонам и ища вождя.

- Он ушёл в свой дом, - ответил один из параситов, наблюдавший за своим друидом.

- Но… - неуверенно протянул Вальдс, - о чём же вы хотите побеседовать с нами? Ведь мы не исповедуем веру Христа и не понимаем его учения. Правда, и у нас есть верховный бог - бог Святовит! Но мы признаем и других богов, и все они могучие боги, - убеждённо изрёк жрец воды и возвёл руки сначала к небу, а затем показал на лес, на море и на землю.

- Мы уважаем ваших богов, но прийти к истине можно только через знание. Мы хотели бы побеседовать с вами.

- Нет, чужестранец, - твёрдо ответил Вальдс. И чтобы подтвердить справедливость слов своих, он оглядел параситов и спросил их: - Может быть, кто-то из вас хочет послушать беседы пришельцев?

- Нет-нет, друид воды, нет! Святовит покарает нас за это! - дружным хором ответили параситы и отступили на шаг от миссионеров.

- Ну, другого ответа от вас мы нынче и не ждали, - улыбаясь, ответил первый чужак и спокойно добавил: - Но мы терпеливы, как Иов, и навестим вас после битвы с германцами, а пока доброй вам ночи, славные слуги Святовита! Да прославится в веках ваш праведный труд! Да пошлёт Христос победу вашему народу над германцами! Славу Христу! - Он мягким, кошачьим движением поднял руку, перекрестился, а затем перекрестил друида Вальдса вместе с параситами и, увлекая за собой молчаливого спутника, быстро скрылся в ночной мгле…

Утром следующего дня разодетые в праздничные пурпурные одежды мужчины племени рарогов собрались возле невысокой каменной кумирни, воздвигнутой на священной поляне в честь Святовита. Сюда с незапамятных времён, когда смелые соколы высоко и свободно парили над Рарожской бухтой, жрецы выводили на испытание священного коня.

Едва солнце коснулось стен кумирни, распахнулись её врата, и на пороге святилища появился верховный жрец венетов-рарогов в сопровождении трёх параситов. На них были алые одежды с изображением четырёхглавого всевидящего бога на груди у каждого. Толпа рарогов восторженно ахнула и трепетно отступила.

Бэрин, величественно шагая, выступил вперёд и, обращаясь к небу, лесу, воде, земле и соплеменникам, торжественно произнёс:

- Не яритесь, боги, на своего слугу за то, что он не принёс вам жертвы при сегодняшнем солнце!

Толпа загудела, замахала в ужасе руками на верховного жреца и закричала:

- Жертвы есть! Есть! Пусть их примет бог Святовит!

- Бэрин! Это жертвы - должные богам! Рюрик! Рюрик! - выкрикивала толпа, расступаясь перед князем.

Рюрик, державший на привязи крепкого молодого быка с завязанными глазами, взволнованно обратился к главному жрецу:

- Прежде чем солнце встанет над вершинами леса, прими, служитель Святовита, жертву князя рарогов за победу позади, за победу впереди. Да передай Святовиту низкий поклон и сердечную просьбу испытать своего священного коня, чтобы узнать исход битвы с германцами.

Бэрин поднял правую руку вверх и взмахнул ею. Из-за его спины вышел парасит и принял из рук князя верёвку. Бык сделал несколько шагов и развернулся мордой к толпе, блеснув на солнце лоснящейся шерстью.

Народ одобрительно загудел.

- Что отдал ты за этого красавца? - задал князю ритуальный вопрос Бэрин.

- Бурого коня с дорогой уздою! - громко ответил Рюрик, и толпа опять одобрительно загудела, а князю передали белого петуха. Верховный жрец задал следующий вопрос:

- Какую просьбу ещё передать Святовиту?

Рюрик выждал тишину и торжественно сказал:

- Пусть Святовит примет эту жертву в честь волохов, пришедших на помощь племени рарогов! Они храбры и умелы. - С этими словами князь вручил белого петуха другому параситу верховного жреца.

Аскольд и Дир перехватили взгляд Бэрина и немного погодя вывели в центр священной поляны бурую телку.

Толпа вновь ахнула и разноголосо загудела.

Бэрин взмахнул правой рукой, и телка была отведена к порогу святилища.

- Прими низкий поклон от волохов, что пришли на землю твоего племени для правого дела, - громко произнёс Аскольд и, спрятав колючий взгляд от ласкового взора главного жреца, склонил перед ним голову.

- Я передам ваши жертвы великому Святовиту, - заверил всех Бэрин и торжественно пожелал: - Да снизойдёт доброта Святовита до ваших просьб!

Он поднял обе руки вверх, и три его парасита встали с приготовленными жертвами в маленький кружок. Мужчины племени, взявшись за руки, трижды обошли их с низкими поклонами, а воины, вскинув руки с мечами вверх, всё это время дружно выкрикивали:

- Слава богу Святовиту! Слава воле Святовита! Когда ритуальное шествие завершилось, Бэрин дал команду, и к распахнутым воротам храма устремились сначала друиды и параситы, а за ними и все присутствующие на поляне, не исключая волохов.

Аскольд и Дир, дождавшись своей очереди, с любопытством переступили порог святилища рарогов и задержали свой шаг, как и все, кто впервые входил сюда. Первое, что поражало взоры посетителей, - это огромное изваяние Святовита. На четырёх шеях изваяния покоились четыре головы, обращённые во все стороны земли рарогов. Тело же бога - огромная каменная глыба - имело всего две руки.

- А-а… он и впрямь всевидящий, - прошептал Дир. Аскольд ничего не ответил. Внимательно вглядываясь в лица Святовита, он отметил их суровость и одновременно выражение покоя, но ни словом не перемолвился об этом с Диром.

В правой руке Святовит держал рог, отделанный золотом. В нём всегда находился хмельной напиток, утоляющий жажду и веселящий сердце бога. Подле изваяния Святовита Аскольд и Дир увидели седло, узду и огромный меч. Рукоять и ножны меча были украшены серебром и поражали своей затейливой, искусной чеканкой.

- Как и у нашего Перуна, - прошептал Дир, - седло, узда и меч необходимы Святовиту как богу-воину и лихому наезднику! - догадался он, облегчённо вздохнув, и улыбнулся чужому богу.

Аскольд молча кивнул головой Диру, и взгляд его, брошенный на Святовита, казалось, чуточку подобрел.

Толпа обошла вокруг изваяния Святовита, возложила к его доспехам нехитрые жертвы и, славя бога, снова вышла на обрядовую поляну, где должна была состояться самая сокровенная часть церемонии.

Аскольд и Дир оставили храм в тот момент, когда параситы главного жреца втыкали в землю последнюю, третью, пару копий и приступали к завершающему этапу: поперёк каждой пары копий помещали третье копье в виде перекладины. Бэрин торжественно вышел из помещения, примыкающего к кумирне, выводя под уздцы прекрасного белого как снег коня с длинной ухоженной волнистой гривой и хвостом, которые никто и никогда не осмеливался стричь. Сотни глаз устремились на Бэрина. В эту минуту всё живое, казалось, не дышало и не двигалось. Все напряжённо ждали начала испытания. Рюрик как заворожённый смотрел на верховного жреца.

- Открой волю Святовита! - торжественно обратился Бэрин к коню. - Укажи исход предстоящей битвы с проклятыми германцами.

Конь тряхнул шёлковой гривой и зашагал вслед за верховным жрецом к испытательным копьям.

- Ступай! - повелел ласково, одобрительно жрец, и конь, обнюхав перекладину, приподнял… правую ногу.

Наступила мёртвая тишина. Конь подзадержал правую ногу в воздухе, а затем решительно перенёс её через перекладину.

Облегчённый вздох прокатился по толпе, но никто но шелохнулся до тех пор, пока конь не переступил через все три перекладины. И каждый раз он шагал с правой ноги.

- Ура! - завопил взбудораженно Олег и бросился к Рюрику, как только конь отошёл от перекладин. - Победа за нами! - Рюрик подхватил Олега и закружил его по поляне.

И все вокруг закричали "ура", закружились в радостном возбуждении от благого предзнаменования.

А на другом конце поляны появились две всадницы. Они пристально вглядывались в ликующую толпу.

- Ты всё поняла? - спросила первая всадница, досадливо тряхнув рыжеволосой головой, отчего височные резные кольца, прикреплённые к головной повязке, издали серебряный звон.

- Да! - ответила вторая. - Он опять уйдёт в поход.

Мало ему наших наложниц - ещё приведут новых женщин. - Её молоденькое смуглое лицо покрылось румянцем.

Первая всадница натянула поводья и хмуро молвила:

- Они уже поют свои разгульные песни, чуя запах крови. Поехали, вторая жена! - решительно повелела она, не обернувшись к сопернице.

- Поехали, первая жена князя рарогов! - угрюмо отозвалась Хетта, и обе всадницы, мелькнув яркими одеждами, стремглав покинули священную поляну.