С диким, напоминающим рёв бури криком устремились скандинавы на врага. Это не был стройный натиск смелых воинов. Как снежная лавина, неслись смельчаки на закованных в железо рыцарей, противопоставивших им свои копья. Жужжали стрелы, звенели мечи. Крики, стоны, звуки рогов - всё это сливалось в громкий хаос звуков.

Франки стойко встретили нападавших. Они знали, что в случае поражения пощады не будет ни им, ни их семьям. Но, видя, как мало нападавших, они вовсе не посчитали серьёзным начавшегося дела. Тем не менее бой закипел не на живот, а на смерть.

Впереди ватаги варягов, высоко взмахивая своей секирой, бежал Рюрик. Вокруг него падали навзничь поверженные, но варяги, воодушевлённые смелостью своего вождя, не отступая ни на шаг, шли за ним.

Вдруг передние ряды латников расступились, и варяги очутились лицом к лицу с отборным отрядом рыцарей. Грудь с грудью сошлись враги, слышен был только лязг железа.

Сам не замечая того, Рюрик оказался в стороне от товарищей. Он был окружён врагами. Несколько копий было направлено уже в него. Гибель отважного вождя варяжских дружин казалась неминуемой. С усилием взмахнул он, уже уставший, своею тяжёлой секирой и опустил её на голову ближайшего латника. Тот отчаянно взмахнул руками и опрокинулся наземь. Голова его была рассечена надвое вместе с тяжёлым, прикрывавшим её шлемом, но в ту же секунду Рюрик почувствовал, как холодное острие коснулось его груди. Ещё миг, и оно вонзилось бы в сердце вождя варягов, но вдруг раздался треск, и переломленное копье выпало из рук нападавшего воина.

Рюрик, как сквозь дымку тумана, увидал около себя гигантскую фигуру и испещрённое шрамами лицо Рулава.

Старый норманн спас своего вождя и друга…

Тут же ряды латников дрогнули и подались назад. Как ни стойки были защитники городка, а всё-таки они не смогли выдержать бурного натиска пришельцев. Да и не много их оставалось на поле брани. Везде виднелись груды тел, там и тут блестели на высохшей под лучами солнца земле лужи крови…

Ещё один натиск, и франки врассыпную бежали, преследуемые варягами…

Городок оставался беззащитным, даже ворота его были распахнуты…

Рюрик, услыхав победные клики товарищей, пришёл в себя. Он видел, что победа осталась за ними. Теперь нужно было докончить начатое, стереть с лица земли этот несчастный город…

С победными криками ворвались варяги в его стены. К шуму битвы как раз в это время присоединился и протяжный звук колокола. Это звонили в церкви городка, призывая несчастных, обречённых на гибель жителей обратиться с последнею мольбой о помощи к Тому, на Кого в этот ужасный миг оставалась одна только надежда.

С толпой товарищей одним из первых очутился на узкой улице несчастного городка ослеплённый своим успехом вождь. В ожесточении сыпал он своей секирой удары направо и налево. Ненасытная жажда крови овладела варягом. Он не разбирал, куда и на кого падают его удары - женщина ли, ребёнок подвёртывались под секиру - ему было всё равно.

Вдруг унылый звук набата раздался совсем близко от него. В тот же момент грустное протяжное пение донеслось до него. Рюрик невольно поднял голову. Ослепительно яркий свет ударил откуда-то прямо ему в глаза. Свет этот был настолько резок, что варяг невольно прикрылся рукой. Когда он отнял её, то увидел прямо пред собой несказанно удивившую его картину.

На ступенях, впереди собравшихся в беспорядочную толпу женщин и детей, стоял седой старик в светлой длинной одежде. В одной руке он держал небольшую чашу, другой высоко поднял золотой крест. Лучи солнца так и горели на нём, разбрасываясь и отражаясь во все стороны. Рельефно выделялась фигура Распятого. Грустное лицо Богочеловека как бы с укоризной было обращено в сторону свирепых окровавленных людей, окружавших его храм. Прошло несколько мгновений, а Рюрик всё не мог оторвать глаз от Распятия. Он стоял ошеломлённый, сдерживая свободной рукой напиравших на него товарищей. Те рвались вперёд, но всё-таки остановились, видя, что с их вождём творится что-то необычайное, и не понимая, что именно случилось с ним.

Лицо старика священника составляло резкий контраст с бледными дрожащими лицами его перепуганной паствы, совсем оцепеневшей в ожидании неминуемой гибели. Оно было бесстрастно, спокойно, только глаза сверкали каким-то вдохновенным нечеловеческим блеском да губы чуть шевелились, шепча последнюю молитву…

"Это Он!.. Он… Распятый Сын неведомого мне Бога!" - вихрем пронеслось в голове Рюрика.

Сколько раз слыхал про Него вождь варягов, видел не раз и изображение Распятого, но теперь, в этот ужасный момент, оно особенно поразило его. Рюрик хотел было преодолеть возникшее в нём чувство и приподнял секиру, чтобы поразить ею этого слабого, но вместе с тем и дерзкого старика, выступившего без всякого оружия на защиту несчастных против рассвирепевших, жаждущих крови людей. Но вдруг снова блеснул луч солнца и, отразившись в золоте креста, сверкнул прямо в лицо варяга. Рюрик почувствовал, что рука его бессильно опускается, и сделал шаг назад.

Послышались свирепые крики. Это варяги, пришли в себя, и их охватило негодование на своего вождя, так позорно, по их мнению, отступавшего перед стариком, когда весь уже город был в их власти.

- Прочь! - раздались голоса. - Это наша добыча, Несколько варягов кинулись вперёд.

- Убью, кто хоть шаг ещё сделает! - перекрывая шум, закричал Рюрик и взмахнул своей тяжёлой секирой.

Он был охвачен внезапным порывом жалости, неизъяснимого сострадания к этой толпе беззащитных женщин и детей, искавших помощи у Того, Кого, не зная, суровый вождь любил и уважал. На этот раз секира его легко, как пёрышко, взметнулась в воздух.

Толпа товарищей, поражённая неожиданным для неё восклицанием вождя, на мгновение остановилась и с изумлением смотрела на него…

Рюрик в этот момент был прекрасен….

Между тем наступила критическая минута. Первое изумление прошло, и не понимавшие в чём дело варяги кинулись вперёд. В тот же миг тяжёлая секира Рюрика опустилась. Послышался стон, и чьё-то тело тяжело рухнуло на землю.

- Рулава положил, смерть ему! - заревела толпа. - Изменник, предатель - своих бьёт!..

Рюрик ничего не слышал. Он мельком кинул взгляд и увидел около себя ярлов Освальда и Деара. Лица юношей горели восторгом. Они, очевидно, вполне разделяли взгляды своего вождя.

- Не с женщинами и не с беспомощными стариками воюем мы! - зазвенели их молодые голоса. - Прекратите резню!

И среди варягов произошло смятение.

- Бегите, бегите! - послышались вдруг тревожные оклики. - Рыцари!

Действительно, рыцари успели прийти в себя, построились по правилам тогдашнего военного искусства и двигались на варягов.

Из нападавших те обратились в обороняющихся. Всё происшедшее в течение последних минут было забыто. Только что грозившие своему вождю смертью варяги снова сплотились вокруг него, готовясь встретить новую опасность. Закованные в железо защитники городка в грозном молчании подходили всё ближе и ближе. Старик священник, так мужественно выступивший на защиту несчастных, пошатнулся. Он наверное упал бы, если бы не поддержали его. На узкой улице разгорелся ожесточённый бой. Из церкви же до слуха сражавшихся доносилось величественное пение, среди которого выделялся старческий слабый голос, особенно выразительно певший:

"Те, Deum, laudamus!"

А жестокая битва на улицах несчастного городка всё кипела…