ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Три дня князь не показывался у Нежданы.
Три дня она бродила по дому, неприбранная, опухшая от слёз, прислушивалась, ждала стука копыт княжеского коня и понимала, что ждёт напрасно. Её дворовые девки, оставшись без присмотра, запустили хозяйство. Рыжая Стеша, самая бойкая, некрасивая, но неизменно привлекающая непонятно чем взоры мужчин, стала пропадать на гумне с молодым холопом. А потом и две другие пустились во все тяжкие. Челядь была из закупов с княжеского двора, и все они полагали, что вот-вот кончится время Нежданы, их вернут в город, и поэтому просто перестали обращать на неё внимание.
На четвёртый день Неждана словно очнулась: мычали недоенные коровы. Она крикнула девок — никто не отозвался. Обошла дом, прошла на скотный двор. Завидев её, три коровы заревели в голос, протягивая к ней влажные, словно умытые слезами, носы.
Неждана принесла подойник, присела к первой и принялась доить, приговаривая шёпотом ласковые слова. Корова перестала мычать, только шумно вздыхала. Успокоились и две другие — видимо, поняли, что скоро и к ним придёт избавление.
— Умницы вы мои, лапушки, красули...
Стешу она обнаружила на гумне. Та спала в бесстыдной наготе на рядне. Чуть в стороне от неё, скатившись с сена, спал холоп.
Первым поползновением Нежданы было схватить что под руку попадёт и отходить бесстыдницу... Не найдя ничего подходящего поблизости, она бросилась было вон с гумна, хотела побежать в конюшню за кнутом, но внезапно приняла иное решение. Она подошла к Стеше, легонько толкнула её в ослепительное, какое бывает только у рыжих, голое плечо и шепнула:
— Укройся, бесстыдница!
Стеша села, вспыхнула до корней волос, прикрылась руками. Холоп открыл глаза, по-дурному спросонья уставился на госпожу, что-то сообразил, вскочил на ноги и убежал.
— Вы, наверно, решили, что кончилась княжеская любовь и скоро всех вас обратно вернут. Так я говорю?
Стеша уже пришла в себя от неожиданности и нахально усмехнулась.
— А если и так?
— Только что же никто из вас, глупых куриц, не подумал, что даже остатка княжьей любви достанет, чтобы вас всех за небрежение в самую дальнюю, чёрную деревушку отправить?
— Матушка, прости! — Стеша схватила руку Нежданы и попыталась поцеловать.
— Я тебе не матушка! — Неждана отняла руку.
— Прости, свет боярыня!
— И уж никак не боярыня! Я такая же, как и ты, из закупов, и потому и ты, и все остальные меня ненавидите.
— Что ты, что ты, Господь с тобой, какая ненависть! Думаешь, я не помню, с какой радостью ты мне все слухи о сватовстве князя приносила из города? Думаешь, не слышала я, как ты с другими девками шушукалась? Ну да Бог с тобой, если такое у тебя нутро завистливое, что теперь делать... — Неждана помолчала и вздохнула притворно. — А я-то думала в тебе помощницу найти.
— Ты только скажи! — И опять Стеша стала хватать руку Нежданы.
— Смотри, предашь — у меня ещё сил хватит тебя растоптать, поможешь — награжу по-княжески. И выкуплю, и серебра дам.
— Вот те крест святой! — Стеша размашисто перекрестилась, схватила нательный крест, поцеловала.
— Верю, — сказала Неждана. — Не крестному твоему целованию верю, а тому, что ты, рыжая, свою выгоду понимаешь. Оденься, ополоснись и приходи в дом.
Она шла и дивилась на себя: откуда вдруг после месяца скрытых слёз и притворства, наигранного веселья, после трёх дней полного, беспросветного отчаяния вдруг нашлись у неё силы и, главное, умение так говорить и так вести себя? Может быть, отчаяние переплавилось в ней в силу?
Она поднялась к себе, села перед подарком князя, греческим зеркалом, и принялась расчёсывать волосы.
В дверь поскреблись.
— Входи!
Вошла Стеша, потупив глаза, и скромно встала у двери.
— Садись, не стой! — приказала Неждана. — Как часто ты в город ходишь, на княжий двор?
— По воскресеньям, когда в церковь...
— Сама знаю, я же и отпускаю вас, — с раздражением перебила её Неждана. — Я о том спрашиваю, чего не знаю.
— Ну... в неделю раз точно сбегаю...
— К кому?
Стеша вспыхнула.
— Ты не думай, госпожа... матушка... Иванко, тот, кого ты видела, у меня единственный... Я не такая...
— По мне — хоть двунадесятый. Хочу знать, кто тебе рассказывает про всё, что во дворце делается. Можно ли ему верить? Можно ли к нему чаще ходить, на ночь оставаться, чтобы воротные не прихватили вечерком ненароком?
— Як подружкам вечерком прихожу в девичью, госпожа. Снедаем, поем, разговоры разговариваем... Кто спать пораньше ложится, кто шушукается... Всегда свободная лавка найдётся.
— Так просто?
— Да, госпожа, просто, истинно так.
— Проведёшь и меня, скажешь — новенькая.
— Слушаюсь, госпожа... Только захватите для девчат какое-нибудь угощение.
— Зачем?
— Для знакомства, для разговору.
— Какое?
— Орехов калёных.
Вечером они ушли в город...
Утром следующего дня Неждана вернулась домой, оставив в городе Стешу.
За ночь болтовни и сплетен в девичьей Неждана выведала, что никто из дворовых ещё не видел полоцкую княжну, но говорили о ней не иначе как о писаной красавице. От этих разговоров Неждана увяла, как ударенный морозом цветок, сникла, без сил добралась до дома и рухнула на постель.
Днём вернулась Стеша, рассказала, что начали съезжаться гости, с горящими глазами перечисляла князей, воевод, прославленных дружинников.
Говорят, Василько Полоцкий и своих соседей, ляхов и литву, пригласил! Говорят, они совсем дикие... — Кто? — вяло поинтересовалась Неждана.
— Да литвины, кто ещё. Ой, совсем из головы вон — сегодня утром Микита приехал!
— Какой Микита?
— Неужто не слыхали? — спросила Стеша удивлённо, хотя и сама впервые узнала о существовании Микиты Только утром в городе, когда увидела, как принимают его в княжеском доме. — Певец прославленный. Петь будет на пиру! Такой молодой, такой пригожий, глаза серые, а кудри льняные. Я как глянула, а он на меня как посмотрел...
— Будя болтать. Когда княжну ждут?
— Так едут из Полоцка, едут! Люди сказывают, выехали уже — значит, едут. И великий князь едет. Тоже, сказывают, выехал из Киева...
— Иди, хозяйством займись. Завтра нам опять в город.
Стеша открыла дверь.
— Постой. — Неждана взяла ларец, отперла, достала колечко, протянула ей: — Возьми. Да смотри, девкам не показывай, поняла?
— Али я глупая, госпожа? — Стеша надела кольцо на палец, полюбовалась, со вздохом сняла, ушла.
На следующий день Неждана со Стешей опять отправились в город. Они вышли засветло, чтобы успеть миновать ворота; до темноты девок и баб пускали без особого догляду. Неждана опять прихватила с собой гостинцы. Она, как и в первый раз, переоделась в старый сарафан, повязала платок глубоко на брови.
На задний двор княжеского дворца они пробрались без приключений. Смеркалось. Опускался туман, и оттого всё казалось слегка голубоватым и нереальным. Неждана не удивилась, услыхав негромкий приятный голос, напевающий что-то без слов под мелодичный перезвон гудов.
— Это, наверное, Микита, — зашептала Стеша, зыркая глазами.
Голос певца умолк.
Стеша завертела головой, вглядываясь в сумеречную, зыбкую мглу.
— Кого ищете, девушки? — вдруг раздался совсем рядом приятный мужской голос.
— Ой! — испугалась Стеша.
— Не бойся, солнышко! — Молодец без шапки, в синей расшитой рубахе обнял обеих девушек за плечи.
— Ты Микита? — спросила Стеша.
— Да, солнышко.
— А где твои гуды?
— Угадай, солнышко!
— Почему ты меня солнышком зовёшь?
— Угадай!
— Потому что я рыжая, да?
— Совсем не рыжая. Ты просто солнышко. Ишь как в тумане светишься! — Микита повернулся к Неждане. — А ты что такая грустная? — спросил он и умолк.
В серых глазах певца Неждана прочла восхищение. Он подошёл к ней вплотную, всматриваясь, словно старался запомнить, потом отстранился, сказал:
— Боже, до чего же хороша!
— Вот ещё, — смутилась она. Давно уже никто так откровенно не восхищался ею. С тех времён, когда жила она у великого князя.
— Как зовут тебя, красавица?
— Неждана, — не успев подумать, ответила девушка.
— Вот уж действительно, Неждана — негадана... А я Микита, певец, может, слышала? Приходи сегодня на речку, петь для тебя буду.
— Не знаю... Ключница заругается.
— А ты и её приведи.
Неждана засмеялась, она даже не знала, кто здесь, на дворе, ключница. Схватив Стешу за руку, она повлекла её за собой.
— Так я ждать буду! — крикнул вслед им певец.
— Госпожа, сходим, а? — взмолилась Стеша.
— Куда?
- Да на речку. Там, на лужайке, как луна взойдёт, девки хороводы водят, суженых поджидают. Сходим?
- Зачем мне туда?
— Придёшь — он петь будет. Страсть как хочется услышать пение его.
- Ты сходи, а я в девичьей останусь.
Ночью Неждана, уже немного знакомая с расположением горниц и переходов во дворце, сбросила боровики и на цыпочках стала пробираться запутанными переходами. Лунный свет проникал сквозь цветные стекла в оконцах, превращая увешанные коврами стены в сказочные картины.
У княжеской ложницы на лавке спал отрок. Неждана неслышно прошла мимо, почти задев его подолом платья, и остановилась у низенькой двери. Теперь предстояло самое трудное — открыть её так, чтобы не скрипнуло, не звякнуло. А вдруг князь запер дверь на засов?
Массивная дубовая дверь поддалась на удивление легко. Сердце громко заколотилось. Неждана вошла, прикрыла за собой дверь.
Князь спал, как всегда, разметавшись. Загорелое тело темнело на белых простынях. Неждана непослушными от волнения пальцами развязала тесёмки платья, оно упало к её ногам, она перекрестилась и легла рядом со Святославом. Князь что-то пробормотал во сне и, повернувшись, положил ей руку на живот. Она задрожала. Князь, не просыпаясь, принялся поглаживать её, потом вдруг порывисто вздохнул, открыл глаза и уставился на неё, ничего со сна не понимая. Окончательно проснувшись, он прижал её к себе и стал жадно целовать...
Светало.
Князь последний раз обнял Неждану и шепнул:
— Теперь уходи. И не смей сюда приходить — сам приеду к тебе...
Отрок всё так же посапывал на лавке. В переходе гулял утренний ветерок. Неждана спустилась во двор по чёрной лестнице, в девичью решила не заходить: скоро к воротам пойдут бабы из окрестных сел, разбудят воротных, и можно будет выскользнуть из города.
На заднем дворе, возле перелаза, которым они со Стешей обычно пробирались сюда, она заметила в лопухах рыжую голову — Стеша спала, подсунув под себя охапку соломы.
«Меня ждёт», — догадалась Неждана и растолкала девушку.
Уже за воротами, когда они благополучно выбрались из города, Стеша сказала:
— Меня Микита всё о тебе расспрашивал.
— И что ты ему сказала?
— Ничего. Скотница, мол, и всё.
— Так он же на скотном дворе будет нас искать.
— Пусть поищет, — беззаботно ответила Стеша. — Мало ли их тут, скотниц. Только ему, княжьему певцу, и дела, что скотниц выглядывать. Да и забудет он через день, если ты на глаза больше не попадёшься. Девки вчера хоровод для него водили — одна другой краше, и любая с ним пошла бы, только мигни... И я бы пошла... Только кому я такая, рыжая да конопатая, нужна? — Стеша вздохнула. — Разве что Иванку: он закуп, я закуп — два закупа пара. Жени его на мне, а, госпожа? — вдруг без перехода сказала она.
— А как же Микита?
— Микита — это песня, что летит высоко в небесах вслед за жаворонком... А Иванко — жизнь...
