Союз нерушимый

Как седьмое ноября подходит, так в сети очередная волна ностальгии по советскому прошлому. С непременным рефреном "Вот раньше лучше было!", ага. Особенно умиляют молокососы, которых на момент развала СССР даже в проекте не было. Один сопляк учителю истории так и зарядил: "Вы ничего не знаете о коммунизме!". А учителю восьмой десяток лет и полвека он прожил под мудрым руководством Коммунистической партии Советского Союза...

Ну, молодые ладно. Что с них взять? Им что старшие товарищи в уши насвистят, то они и повторяют как попугаи. Я до шестнадцати лет тоже свято веровал в правое дело коммунизма и нерушимое братство советского народа.

Вера в глянцевые плакатные лозунги дала первую капитальную трещину летом 1986-го. Я подрабатывал в трампарке, простудился и загремел в больницу с очередным обострением гломерулонефрита. В палате нас было восемь человек, в том числе один азербайджанец, Исмаил. Парень он оказался весьма общительный и дружелюбный, охотно рассказывал что и как у него на родине:

– В Ленинграде хорошо, здесь советская власть есть. А в Азербайджане советская власть есть только в Баку. Из Баку выехал, советская власть кончилась. Везде богачи-беи заправляют.

– Как так? – удивляются мужики.

– А вот так. Например, наш колхоз. И в нем есть председатель. Но это только название что колхоз и председатель он только по бумагам. А по сути как его дед был беем, так его отец оставался беем. И он сам теперь бей, никто ему не указ.

– А если в Баку пожаловаться? Сам же говоришь, там советская власть.

– Советская, да только в одну сторону.

– Это в которую?

– В сторону Москвы. Когда надо русским лапшу на уши вешать. А в сторону Азербайджана власть другая. Думаешь, они в Баку не знают, что и как? Прекрасно знают!

– И терпят?

– Почему терпят? Они с беев свою долю имеют. Бей в кабинет начальства с отчетом идет, вместе с бумагами портфель денег несет. Пока платит – никто его трогать не будет. Бей это знает, поэтому с колхозников семь шкур спустит, лишь бы план выполнить и сверх плана еще чтоб на взятку хватило...

Тогда же от Исмаила я впервые услышал что детский труд в СССР все-таки есть, хотя на политинформациях нам вдалбливали совсем другое. По телевизору говорили о чудо-комбайнах для уборки хлопка, а Исмаил рассказывал как в их районе всех школьников выгоняли в поля собирать "белое золото". Рассказывал как украли его десятилетнюю сестру. Одному подонку из окружения местного бея понравилась девочка, решил взять в жены. Пришлось идти на поклон к бею, девочку вернули, содрав с семьи громадный выкуп. После этого сестру переправили к родственникам, от греха подальше.

Я слушал и не мог поверить. И даже когда по телевизору заговорили об узбекском "хлопковом деле" не верил. Но трещина появилась.

Спустя год, уже на "Ленинце" Юра Парфенов рассказывал:

– Херня это все про единый и нерушимый. Вот ты в Прибалтике бывал? А я сподобился. Летом восьмидесятого, аккурат после Олимпиады, взял туристическую путевочку и смотался в Прибалтику на недельку. Пока с экскурсией и гидом ходишь – все зашибись! Тебе везде рады, на мордах дежурные улыбки. Но как только от группы отделился...

– Побьют?

– Не. В лучшем случае тебя будут демонстративно игнорировать. Будто тебя вовсе нет. Хоть ори им в уши, тебя не услышат.

– А в худшем?

– В худшем будут ровно с той же дежурной улыбкой гадить. Спросишь как пройти куда-то, тебе покажут, но в прямо противоположном направлении. В магазине ничего не продадут. Найдут тысячу причин, обязательно извинятся, но уйдешь без покупки. Я в Риге в одну лавочку зашел. Смотрю, на витрине "Рижский бальзам" стоит. Ценник висит, но далековато, не вижу почем. Подкатился к продавщице, местной красавице, спрашиваю сколько стоит бутылка. Она в ответ: "извинитте, нетту "Рижского бальзама", кончился". И при мне снимает ценник с витрины. Я из магазинчика вышел, вокруг квартала круг нарезал и опять в эту лавочку зашел. А красавица только-только ценник обратно поставила и деваться ей уже некуда. Видел бы ты, Сереня, ее рожу! Дежурную улыбку нарисовала, а глаза злющие. Деньги за бальзам взяла будто тряпку ссаную, кончиками пальцев за самый уголок...

– Это верно, – подтверждает Олег Саныч Иванов. – Не любят русских в Прибалтике.

– А где нас любят? – задает Юрий Викторович риторический вопрос и сам же на него отвечает: – Да нигде! Правда, нередко сами русские к себе такое отношение провоцируют. Я, через год после поездки в Прибалтику, решил отпуск на Кавказе провести. В профкоме как раз подходящая путевочка нарисовалась: автобусная экскурсия по Военно-грузинской дороге с посещением всяких исторических мест и дегустацией местных вин. Прилетел на место сбора группы, экскурсоводом мой тезка оказался. Тоже, значит, Юра. Сели в автобус, поехали. Погода выдалась чудесная, места красивейшие!.. К вечеру доползли до села, в котором должны заночевать. А там местный праздник, все село гуляет. Ну и нас пригласили. Юра, как знаток местных вин, предупреждает: "вот это вино можете пить сколько хотите, не опьянеете. А вон того только один стакан, второй вас с ног свалит". Я рисковать не стал, пил только первое вино. А два кадра из нашей группы решили проверить. Мол, мы водку стаканами и не косеем, а тут с виноградного сока отключимся? В общем, второй стакан этого "сока" они даже допить не успели...

Наутро бухариков еле подняли. Такое ощущение, что они не по два стакана вина, а по литру спирта хлестанули. Загрузились в автобус, едем дальше, любуемся местными достопримечательностями. Только два экспериментатора с перепою маются и похмелиться просят. Юра и говорит: "Через час приедем в селение, там нас ждет обед. Местные жители будут предлагать вам дешево купить чачу, очень дешево. Но я вам настоятельно не рекомендую эту чачу покупать и даже пробовать ее не стоит". Народ тут же спрашивает: почему? Юра только виду таинственного на себя напустил, говорит: "Скажу, когда из селения уедем. А пока проверим вашу выдержку".

Так оно и получилось. Приехали в село, на каждом углу чачу предлагают. Я уже убедился, что Юре можно и нужно верить, не стал покупать. Отобедали, по селу погуляли, в назначенное время собираемся у автобуса. Два кадра подгребают уже веселые, жизнерадостные. Явно дармовой чачей поправили здоровье.

Отъехали от села километра на два, Юра водителя попросил остановить автобус. И рассказывает: "Две недели назад в этом селе умер уважаемый человек, глава большого семейства. По местным обычаям нельзя хоронить человека, пока с ним не попрощаются все его родственники. Семья большая, некоторые родственники живут далеко, добираться им долго. На улице, как сами можете убедиться, жара. Труп на такой жаре начинает разлагаться. Чтобы сохранить тело как можно дольше, варят много чачи. И в нее кладут тело покойника. Позавчера уважаемого человека похоронили. А куда девать чачу, в которой лежало тело покойника?".

Юрий Викторович затушил окурок папиросы, вздохнул.

– Два бухарика тут же с лица сбледнули и вылетели из автобуса как ошпаренные. Честно говоря, я чуть сам следом не выскочил, хотя к чаче не прикасался.

Отправить

Тимма

будь человеком, Побируткин!