Потерянные сказки
Как-то раз хороший человек Александр Малич (тот самый, который теле- и радиоведущий) в твиттере обмолвился, что готовит передачу совместно с патриархом отечественного театра и телевидения Александром Аркадьевичем Белинским. Я не упустил столь удобного случая и попросил Сашу при встрече разузнать про спектакли Большого Театра кукол. Дело в том, что после внезапной кончины великого, не побоюсь этого слова, Виктора Борисовича Сударушкина некоторое время главным режиссером театра был Белинский. И именно Александр Аркадьевич сумел добиться, чтобы несколько спектаклей театра записали на пленку. Это была своеобразная дань памяти Виктору Сударушкину.
К сожалению, после развала Советского Союза эти записи больше не показывали. Александр Аркадьевич совершенно не представляет, кому сейчас могут принадлежать права на телеверсии спектаклей и сохранились ли они вообще. Боюсь, что в результате многократных перефутболиваний нашего Пятого канала пленки с записями попросту размагнитили. Жаль, если так...
Не оправдал надежд и сайт театра. Собственный канал на YouTube заполнен трейлерами новых спектаклей, про старые речи даже не идет. Более того, в репертуаре осталось всего три два детских спектакля, поставленных Сударушкиным...
"Сказка про Емелю"
Именно этот спектакль стал первым кукольным спектаклем, который я увидел вживую. Увидел и влюбился в театр кукол по уши...
"Поросенок Чок"
Изумительная легкая сказка, невероятно трудная в плане исполнения. Сценическое решение спектакля таково, что часть действия идет с открытой ширмой. И надо сыграть так, чтобы зритель ни на секунду не усомнился, что Чок и Волк живые, а не куклы на руках актеров. Настоящее волшебство.
Третьим спектаклем я ошибочно посчитал "Красную шапочку". Увы, это совершенно другая постановка, с другими куклами...
С той "Красной шапочкой" была такая история:
в пьесе Шварца кроме Волка есть еще масса зверья, включая Лису. Лиса, как ей и положено, хитрит и юлит, умело манипулируя простофилей Волком. По замыслу режиссера Лиса могла мгновенно исчезнуть и появиться в другом месте. Например, Волк на нее замахивается, а Лиса – прыг! – и уже за спиной серого. Технически выполнялось просто: была кукла-двойник, которую в нужный момент поднимал другой актер. При слаженной работе артистов детвора в зале визжала от восторга.
Но в этот раз спектакль не клеился с самого начала. Была масса мелких ляпов, которые мог заметить только специалист или опытный зритель. Я уже занимался в нашем "Солнечном зайчике", стал добровольным дежурным (об этом чуть позже) в БТК и "Красную шапочку" смотрел в третий или четвертый раз. Так что был зрителем как минимум опытным, даже с зачатками специалиста. Поэтому видел, как первый акт тянут к концу, чтобы в антракте успокоиться и разобраться.
Антракт прошел как обычно, я дежурил в холле, утихомиривая расшалившихся не в меру ребятишек. Со мной было еще трое ребят из других кукольных кружков, которым повезло смотреть спектакли в обмен на дежурство по театру.
Когда прозвонили на второе отделение, я занял позицию у входа в зал, притормаживая зрителей с едой. Допивать и дожевывать полагалось в буфете, а не в зале. Опоздавших рассаживали на свободные места возле входа, чтобы не мешали более дисциплинированным зрителям. И как раз в это время Лиса в очередной раз вешает лапшу на уши Волку, тот грозно надвигается на рыжую, плутовка исчезает и...
Пауза секунды две. Лисы нет. Потом над ширмой появляется сразу две лисы. Опять пауза в несколько секунд, прежде чем обе куклы исчезают. Гробовая тишина в зале сменяется отчаянным плачем всего зрительного зала – Сказка разрушена!
Спектакль доигрывался из последних сил. Зритель абсолютно не реагировал на кукол, многие начали уходить, не дожидаясь конца. На поклон артисты выходили под жидкие аплодисменты дежурных.
Еще одна история связана со спектаклем, которого уже нет в репертуаре – "Сказка о потерянном времени". Впрочем, тогда он назывался "Осторожно! Волшебники рядом!".
Уж не знаю за какие заслуги, но педагог Большого театра кукол меня наградила дважды: сперва меня упомянули на страницах "Пионерской правды", а затем пригласили на генеральную репетицию "Осторожно! Волшебники рядом!". Я же, свинья неблагодарная, даже имя той женщины не помню...
Генеральная репетиция была назначена на вечер, начало в 19 часов. Обычно в это время шел спектакль для взрослых, но этот вечер был особенным. Для меня, по крайней мере.
Хотя сначала все было привычно: на "шестом" автобусе подкатил до угла улиц Некрасова и Маяковского, пробежал от остановки до здания театра... А привычной толпы зрителей нет. В гардеробе и фойе только дежурный свет и никого, кроме пары десятков таких же везунчиков. И ты уже совершенно иначе воспринимаешь театр и себя в нем.
Мы не спеша проходим в зал, в котором я уже бывал раз сто. Но сегодня зал открыл нечто новое – в самом центре появилась стойка, режиссерский пульт с микрофоном. За пультом сидит совсем не старый, но уже седой высокий мужчина. Виктор Борисович Сударушкин. Лицо сосредоточенное, но мне он почему-то кажется сердитым и я начинаю его побаиваться. Нас приглашают занять зрительские места и я юркаю на первый ряд, подальше от страшного главрежа.
Начинается спектакль. Первое время я честно стараюсь смотреть как артист, но потом сказка меня захватывает и я забывают про все. По совместной договоренности спектакль идет единым куском, без антракта между действиями. И в этом мне тоже чудится нечто такое, чего не дано увидеть непосвященным.
Сказка заканчивается как и положено. Разгильдяи и лентяи из стариков превратились в мальчиков и девочек, зрители зааплодировали. Вот только артисты на поклон не вышли. Вместо них в центре зала встал Сударушкин и спросил:
– Как вам спектакль? Может, у кого-то есть какие-то замечания?
Видимо, грозного главрежа испугался не я один. Потому что молчали все. Минута молчания грозила перерасти в качаловскую паузу, но тут я поднял руку:
– Можно, я скажу?
С перепугу от собственной наглости я заговорил таким фальцетом, что оперные дивы обзавидовались бы. От взгляда Сударушкина у меня дрожали коленки, а душа норовила выскочить из пяток и удрать как можно дальше. Но деваться уже было некуда и я запищал:
– В сцене, когда Петя смотрится в зеркало в школьном гардеробе... Там в зеркале вторая кукла, которая должна повторять движения, только зеркально... Она все время запаздывала и эффект зеркала не получился...
Договаривал я уже в полуобморочном состоянии. На Сударушкина смотреть я боялся, поэтому как отреагировал Виктор Борисович не помню. До самого выхода из театра мне казалось, что все присутствовавшие в зале смотрят на меня. Может, так оно и было, не знаю.
Не каждый же день увидишь такого то ли дурака, то ли героя...
