Федор Михайлович был не в духе. В обычные дни подчиненным дозволялось обращаться к нему по имени-отчеству. Такая в отделе была демократичная обстановка. Но когда Михалыч бывал не в духе, он становился страшным тираном, деспотом в подполковничьих погонах.

— Вас что, товарищ лейтенант, не учили, как нужно входить в кабинет старшего воинского начальника? Я вам что тут, завскладом? Я, между прочим, подполковник!

— Да я, Федор Михайлович…

— Где ваш начальник? Развели тут «Васи-Пети»! Распустились? «Федор Михайлович, Федор Михайлович»! Ну-ка выйдите! И зайдите как положено!

Хмыкнув за дверью и сделав соответствующее моменту лицо, подчиненный стучится:

— Товарищ подполковник, разрешите войти?

Входите!

— Разрешите доложить?

— Не разрешаю! Сейчас идите к моему заместителю, доложите ему. А заодно доложите, что я объявил вам замечание за нетактичное поведение и нарушение субординации!

— Есть…

И начинается в отделе жизнь, полная уставной субординации и строгого официоза. Учитывая привычку Михалыча влетать в кабинеты сотрудников по многу раз в день, в служебных помещениях то и дело можно услышать:

— Товарищи офицеры!!!

— Товарищи офицеры, садитесь.

И тишина. Михалыч прохаживается от стола к столу. Никто не поднимает головы и не смотрит начальнику в глаза. Вопрос — ответ с вставанием и опрокидыванием стула. Четко, по всей форме. Ни шага в сторону, ни намека на неформальный подход к делу.

— Петров, как обстановка в вашей зоне ответственности?

— Старший лейтенант Петров! За истекшие сутки на участке ответственности изменений не произошло, передвижение бандгрупп зафиксировано в районе кишлака Хайрабад, южнее отметки Ν. Караван в количестве 15 вьючных единиц, груженные, Предположительно боеприпасы к стрелковому вооружению и медикаменты. Сопровождение 20 человек с легким оружием. Информация передана в мангруппу для последующей реализации. К текущему времени район блокирован подразделениями, ждем результатов. Старший лейтенант Петров доклад закончил.

— Садитесь.

И снова тишина. Михалыч перемещается между столами, тихонько и жалобно поскрипывают половицы. Обстановочка — чуть веселее, чем на Ваганькове.

— Боровик!

— Я!

Михалыч морщится:

— Оглушил… Садись. Ну, что там нового в Кяризях?

— Старший лейтенант Боровик! — Падает стул, на пол летят бумаги. — На вверенном мне участке…

— Да садитесь вы, Евгений! Докладывайте…

— Есть! Товарищ подполковник! В зоне ответственности объекта Кяризи-Ильяс…

И так целый день. И на выходе начальника из кабинета неизменное:

— Товарищи офицеры!

— Товарищи офицеры…

К концу рабочей недели Михалыч с виноватым лицом заходит в кабинет старших офицеров отдела.

— Товарищи офицеры!

— Да ладно вам…

— Товарищи офицеры!

Все с грохотом садятся. И молчат.

— Х-м… — начинает Михалыч. — Тут это, скоро у моего зама день рождения. Может, скинемся, а?

Народ молча достает кошельки, слюнит червонцы старосте Канату Алимджановичу и упорно «не замечает» шефа. Канат складывает чирики в аккуратную стопочку, встает, подходит строевым шагом к Михалычу и рубит наотмашь:

— Товарищ подполковник! Личный состав офицеров отдела по случаю празднования предстоящей 41-й годовщины со дня рождения майора Крылова передает средства, собранные для закупки подарка и подготовки скромного товарищеского ужина! Докладывал майор Атабеков!

— Вольно! Не надоело?

— Не понял вопроса, товарищ подполковник!

— Дурака валяете?

— Никак нет! Офицеры согласно графику, прапорщики по распорядку! Готовимся к читке приказов, заканчиваем еженедельную разведсводку, подчищаем хвосты, трое — командировка, один — отпуск, больных нет. Разрешите продолжать работу?

— Разрешаю.

Помявшись еще пару минут в полной тишине, Михалыч начинает движение на выход.

— Товарищи офицеры!..

Возле двери он нерешительно останавливается, мнется, как бы принимая трудное для себя решение, потом поворачивается ко всем присутствующим и бросает с укором:

— А между прочим, товарищи офицеры, у этого, — тычет себя в грудь, — офицера имя-отчество есть.

И, опустив голову, уходит.

Вечером трудного дня в помещениях отдела долго не гасли окна и слышалось то и дело:

— Федор Михалыч, ну вы тут не правы!

— Молчать, салаги! В отделе «дед» должен быть только один — это я! Леша, давай, не тормози, еще по маленькой — и спать всем. Завтра в 9.00 все как штык на оперативку…

Я сказал…